Наш кружок авиа - судомоделизма, который работал в летний период в пионерском лагере «Дружба»,
занял очередное первое место среди пионерских лагерей Волоколамского района
Московской области, мы с Витей и Юрием Ивановичем (руководителем кружка)
были счастливы. Наши ракеты безупречно взлетали выше всех, затем выстреливали заложенные
в них парашютики и плавно приземлялись на засеянное клевером колхозное поле.
Теперь у нас были планы по началу сборки модели торпедного катера и огромного
планера из невесомой бальзы.
Об этом мы и говорили всю обратную дорогу до нашего лагеря, пока нас везли в автобусе
с места проведения соревнований.
Я уважительно поглаживал ракету-победителя, а Витя сидел рядом и отковыривал
от кожи своих пальцев остатки засохшего супер - клея под названием «Эмалит».
Этим клеем мы в далёком 1968-м году склеивали свои авиационные и судомодели.
Обычно этот клей отваливался от кожи только на третий-четвёртый день
(умела же делать такие замечательные «штучки» наша тогдашняя Оборонка).
По прибытию в кружок, я начал вырезать лобзиком из тонкой авиационной фанеры
шпангоуты для торпедного катера, а Витя нервюры из бальзы для планера.
Мы так были увлечены, что не сразу заметили, как к нам зашла Таня Аникина
и сообщила, что из Москвы в лагерь приехала пожилая пионерка
(вся в глубоких морщинах и с седыми волосами на голове и с красным галстуком на
дряблой шее) и будет нам читать лекцию о проводимой пионерией по всей нашей
необъятной стране операции под названием «Чукотка».
Буквально неделю назад проводилось аналогичное мероприятие, но мы с Витей отсиделись в
кружке и ни на какую операцию не ходили, поэтому успели сделать хорошие ракеты к
соревнованиям и победить там всех.
Та операция заключалась в поддержке голодающих негров из далёкой Африки.
Как объясняли нам старшие вожатые, в Африке очень много чёрных людей и все они
хотят есть, но злые капиталисты не дают этим несчастным африканцам еды, сами
всё съедают, а несъеденную еду портят.
Негров в Африке становится всё больше и больше и есть они также хотят больше,
поэтому наш пионерский долг – накормить огромное голодающее чёрное население.
После этого старшие пионервожатые широко развели руками и наглядно показали
какая она эта Африка и как много в ней голодных негров.
Я сразу же вспомнил нашу большую лужу, в которой (когда были в младших отрядах)
пускали кораблики. Так вот, в начале лета в этой луже было совсем немного разных
циклопов, а уже к июлю их количество становилось таким огромным, что корабликам
было трудно в ней плавать. Миллиарды голодных циклопов там копошились,
расталкивали друг друга и хотели есть. Вот эту, протухшую к августу, лужу с
шевелящимися в ней циклопами я и вспомнил, слушая лекцию про Африку.
Теперь нам с Витей вместо любимого занятия предлагали опять решать проблемы
на Чукотке, видимо чукчам там тоже очень хотелось есть, но в тех краях (как нам было известно)
отсутствовали злые капиталисты. В таком случае, отчего чукчи могли быть голодными,
мы с Витей не понимали и для прояснения этой ситуации отправились на лекцию,
которую должна была читать пожилая пионерка.
Она и на самом деле была пожилая. Усохшая, пожелтевшая, в коричневых пятнах
кожа лица, в некоторых местах, сильно провисала. Старая пионерка тряслась и долго
чего-то рассказывала про политику страны в отношении молодёжи. Из всего потока слов
мы примерно поняли, что для детей на Чукотке необходимо построить Дом Пионеров,
чтобы там, также, как и у нас, пионеры могли бы танцевать, читать со сцены стихи
Владимира Маяковского и учиться играть на трубе с барабаном.
Поэтому пионерам нашего отряда необходимо отработать трудодни в соседнем колхозе,
чтобы заработанные деньги отправились на далёкую Чукотку.
Про авиа или судомодельный кружок пожилая пионерка ничего не сказала,
поэтому мы с Витей потеряли всякий интерес к подобному мероприятию.
На следующий день утром, после завтрака, наш отряд посадили в автобусы и повезли в
соседний колхоз на прополку картофельного поля.
Пока мы ехали в автобусе, я неохотно слушал обрывочные и нелогичные фразы одного
пионера из нашего отряда (он был из соседней с нашим лагерем деревни).
Этот пионер хвастался тем, что быстрее всех прополет картошку и всем москвичам нос утрёт,
при этом добавляя незнакомое мне слово «ёптыть».
Нас выгрузили рядом с картофельным полем и приказали полоть.
Что значит полоть, мы не очень-то понимали и смотрели как деревенский пионер встал
в кривую неудобную позу и пополз вдоль грядки, вырывая своими непропорционально
длинными руками все сорняки и оставляя после себя только картофельную ботву.
Поза деревенского пионера мне сразу не понравилась, не понравилось мне и то,
что надо безжалостно вырывать из земли прекрасные красивые цветы, вокруг
которых жужжали пчёлы и шмели. Особенно меня заинтересовали васильки с их
изумительным неповторимым цветом. Я сидел в картофельной борозде,
любовался васильками и не услышал, как ко мне подошёл деревенский пионер,
он небрежно выдернул прекрасный цветок и ехидно произнёс: «это сорняк».
С деловым видом, произнеся своё очередное «ептыть», он пошёл поучать Витю.
В нашем отряде этот пионер появился неделю назад. Всё что он умел – это
кидать дальше всех камни и обильно сплёвывать через широкую щель в передних зубах.
Когда он видел, как мы с Витей по вечерам перед сном читаем Майн Рида, презрительно
ухмылялся и старался громко всем рассказывать незатейливую историю своей деревенской
жизни. Мы неохотно слушали его враньё, рассказы Томаса Майн Рида были гораздо интересней,
поэтому мы с Витей уходили из помещения, где находился пионер-колхозник и продолжали
читать интересные истории про индейцев уже на веранде.
Так вот, после того, как этот колхозник бесцеремонно вырвал из земли понравившиеся
мне васильки, разогнав при этом подружившихся со мной шмелей, я решил, что операция
под названием Чукотка перестала существовать вместе с картофельным полем
и гадом - пионером - колхозником.
Витя, глядя на меня, также вылез из картофельной борозды, достал из кармана перочинный
ножик с куском пенопласта и начал вырезать обтекатель нашей новой ракеты.
Мы с Витей начали обсуждать геометрию будущего обтекателя, Витя в чём-то соглашался,
а в чём-то нет. Мы долго мечтали, какой будут наши новые модели катера, планера и ракеты,
которые, несомненно, победят всех на следующих пионерских соревнованиях по моделизму.
Так прошла первая половина дня, а мы не наковыряли необходимого количества сорняков
и не продвинулись на карачках достаточно далеко от начала поля.
К нам подошла какая-то девушка под названием «бригадир», что-то записала в свой
блокнот и ушла.
Вечером нас отвезли обратно в пионерский лагерь, где мы, быстро поужинав, побежали в
свой любимый кружок и стали достраивать модели.
Утро пионерского лагеря начиналось как обычно. Мы делали зарядку, умывались и шли
на «линейку». Линейка – это такое место у пионеров, где стоит флагшток с опускающимся
вечером и поднимающимся утром под звуки аккордеона местного гармониста, флагом.
Пионеры при этом должны, все - как один, отдавать честь, прикладывая ладонь ко лбу.
Триста лбов - триста ладоней и флагшток с гармонистом, вот и вся пионерская линейка.
Этим утром играл аккордеон. Для поднятия флага вперёд вышел пионер – герой – колхозник.
Он прошедшим днём больше всех прополол грядок с картофельной ботвой и теперь был
несказанно рад, демонстрируя всем пионерам свои длинные, почти до колен, руки,
конопатое лицо и дико скошенный не по-детски морщинистый лоб.
После поднятия флага мы уже готовились пойти на завтрак, но старшая пионервожатая пока
команды к завтраку не давала. Она на трибуне пошепталась с директором лагеря
и громко, отчеканивая каждое слово, стала выкрикивать то, что в нашем замечательном
пионерском лагере есть два тунеядца, которые позорят юную пионерию,
а в её лице и всю страну, а в лице страны и весь социалистический лагерь.
И эти два тунеядца – мы с Витей.
При этом старшая пионервожатая своим толстым и коротким указательным пальцем
ткнула в нас.
Затем она проорала: «три-четыре» и мы услышали в свой адрес громогласное
многоголосье: «позор…позор…позор!!!».
Мы с Витей стояли у трибуны посреди линейки перед лицом пионеров нашего лагеря и даже
не слышали упрёков в свой адрес, так как мой товарищ благоговейно сжимал в кармане
новый отполированный пенопластовый обтекатель нашей будущей ракеты, а я думал о том,
как правильно подобрать шаровый цвет для покраски быстроходного торпедного катера,
ведь у нас скоро будут очередные соревнования по моделизму, на которых
мы обязательно должны будем всех победить.