Эффект плаценты

ЭФФЕКТ ПЛАЦЕНТЫ

             Пьеса


                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


Загорелый мужчина

Женщина в белом

Мертвая женщина

Неизвестный пожилой мужчина


                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



Комната в грязном бараке, перегороженная  полупрозрачной капроновой замызганной занавеской.  Перед занавеской стоит кровать, на ней лежит парализованная старуха. Ее рот и глаза широко открыты. Кажется, что она напряженно  всматривается в две ветки жасминового куста за окном, которые на ветру будто бы танцуют, пытаясь  проникнуть в окно. Старуха умирает,  в комнате  рядом с ней никого нет. Тусклый свет лампочки гаснет и тут же загорается  неоновый свет, стены  комнаты раздвигаются, к кровати кто-то невидимый  подвигает лестницу. Старуха садится, высвобождает из-под белой простыни  высохшие ноги и начинает по лестнице спускаться куда-то вниз. Тут же чья-то рука помогает подняться ей обратно наверх, но уже за полупрозрачной занавеской. Теперь это огромный театральный занавес, который раздвигается,  и за ним открывается  земное пространство, посередине которого плавно движется, словно гигантская пушинка,  прозрачный шар. В этот шар с помощью низкорослого загорелого мужчины с кудрявыми рыжеватыми волосами и голубыми глазами с трудом протискивается сквозь невидимую щель,  раскрывшуюся на мгновенье, женщина средних лет в элегантном белом  деловом  костюме. На ногах у нее тапочки.

Загорелый:

 Довольно элегантно вы сюда вошли, сударыня… простите, можно я не буду называть вас по имени? Здесь у нас не принято, знаете ли, и вообще имена просто под запретом.

Женщина в белом (снимая тапочки и надевая  красивые туфли на высоких каблуках, на которые ей указал  массивной тростью Загорелый):

Все имена или  лишь особые?

Загорелый:

Абсолютно все, без исключений.

Женщина в белом:

А другие имена зачем?

Загорелый:

Чтобы мы все здесь могли общаться без всяких предрассудков.

Женщина в белом:

Как называется это место?

Загорелый:

Называйте, как хотите. К примеру – прозрачный шар для обозрения вселенной, или плацента…

Женщина в белом:

Плацента? Неужели? Смерть это что – рождение обратно?

Загорелый:

Да нет, совсем не так. Смерть – это создание питательной среды для обитателей нашей Галактики.

Женщина в белом:

А-а, тогда понятно, почему она неизбежна. Но не кажется ли вам, что этот круговорот в природе насколько неизбежен, настолько и жесток?

Загорелый:

Конечно, если судить с точки зрения живого человека. Однако же вы не замечаете тут противоречия? С одной стороны,  живые люди хотят  жить вечно, с другой – не хотят приносить себя в жертву своим же  потомкам, которые без их смерти не смогут появляться на свет и вообще существовать, пусть и отведенный им короткий срок.

Женщина в белом:

Да, очень короткий. Мне, к примеру, показалось, что моя жизнь пролетела за какие-то несколько дней!

Загорелый:

Просто у вас хорошая память, которая сблизила давно прошедшие события с последними днями вашего существования. И, однако, вилка времени не соединилась, и вот вы здесь. Вы печалитесь?

Женщина в белом:

Просто пока еще не привыкла к новой обстановке. Наверное, все придет в норму, когда я забуду свою прошлую жизнь, ведь смерть – это забвение.

Загорелый:

Ни в коем случае! Мы все здесь проходим свой путь заново, мысленно, конечно, и этим мы кормим тех, кто за нашей гранью, этот процесс необходим, поскольку без него наши потомки не смогут выжить. Ведь они не будут знать, как и что употреблять в пищу,  где жить,  как и кого любить, в конце концов!

Женщина в белом:

Это и есть питание для живых – наши мысли, наши воспоминания даже о самом потаенном? Но правильно ли это?

Загорелый:

Вспомните: зерно для хлеба бросают в грязную землю…

Женщина в белом:

Тогда понятно, почему  там ( показывает на прозрачную стену шара) строят концлагеря и крутят любовь с собаками! Все из-за наших воспоминаний. Это слишком горький хлеб для живых.

Загорелый:

Вы испытали грусть сейчас? Но вы отнеситесь к этому факту как к неизбежности. Поймите, что вы пришли на работу в крупнейшую фирму, и вам нужно подчиниться правилам нового места вашего труда.

Женщина в белом:

Но я много лет перед тем, как попасть сюда, не работала. Я была уже слишком стара и тяжело болела. Я почти не ходила и считала свое существование абсолютно бессмысленным.

Загорелый:

А как же дети, ваши прекрасные, безумно вами любимые дети? И в них не было смысла?

Женщина в белом:

Не знаю… Не знаю, были ли у меня дети. Когда-то, наверное, были. А незадолго до моего ухода один позвонил – сказал, что ошибся номером…

Загорелый  (потупив взгляд):

Ну а как же мы с вами?

Женщина в белом:

Если откровенно, то только это и держало меня там. (Снова показывает на прозрачную стену шара). Когда вы оказались ночью рядом со мной в постели ,с окровавленной головой на подушке, и назвали имя вашего убийцы,  я была потрясена. Имя было женское! Очень знакомое, но к вам эта женщина не имела никакого отношения! Я растерялась. И не понимала, почему у вас голова в крови. Ведь смертельная рана была в бедро. Потом догадалась –  вы же в молодости жаловались на аневризму, а  ваш друг даже нашел для вас в Москве хирурга, который был готов вскрыть вам череп. Но вы отказались.

Загорелый:

Но женщину вы все-таки нашли…

Женщина в белом:

Да, конечно, это было не очень трудно. И много еще чего нашла, во что дипломированные историки и не собирались вникать. Фактов, событий, мимо которых они прошли, оказалось много, но между ними были другие события и факты, они остались в темноте, я так и не смогла соединить их в единое целое, чтобы дать точный ответ, почему произошло это ужасное убийство! Но поняла одно: если бы – (имена царей тоже нельзя упоминать?)

Загорелый:

Нельзя.

Женщина в белом:

Ну хорошо, мы же знаем, о ком говорим. Если бы он не захотел, при его безграничной власти и безграничном контроле за обществом, к вам бы ни один из ваших врагов не посмел бы приблизиться. Все дело в нем.

Загорелый (подумав):

А знаете, я не был  искренен с вами, но не потому что по своей природе большой циничный лгун и шутник, а просто называть присутствующих здесь по именам разрешается лишь избранным. Вы не входите в этот круг, но я вхожу. И знаю место, где мы можем поговорить откровенно и приготовить изысканную пищу для тех, кто за этой прозрачной стеной.

Женщина в белом:

И где это место?

Загорелый:

В лифте.

Женщина в белом:

И нам хватит времени, чтобы, поднявшись даже на десять этажей…

Загорелый:

Или спустившись…

Женщина в белом (заметно смутившись):

Ну да… Нам хватит времени, чтобы поговорить?

Загорелый:

Вам стало страшно? Уж не про ад ли вы подумали? Не бойтесь, я не проводник, не Вергилий. Да и нет здесь такого места. Нет огненного пламени и котлов…

Женщина в белом:

И чертей нет, чтобы подкладывать поленья?

Загорелый (осуждающе покачав головой и вздохнув):

Все-таки вы женщина… А ведь мой приятель  говорил, что если на базаре заглянуть под подол любой женщины, там обязательно обнаружишь хвост!
Почему же – нет чертей? Есть и черти, и святые. Но они тут все вместе…

Женщина в белом (смутившись):

Тогда тут у вас невиданная демократия! Мечта революционеров всех времен и народов!

Загорелый (снисходительно улыбаясь):

Оглянитесь: тут же просто никого нет. Ни-ко-го! Хотя наша плацента  просто кишит всевозможными личностями. Но их невозможно увидеть. Как бы это вам получше объяснить… Вы видели в воде прозрачные личинки, или только что появившиеся на свет мокрицы? Они белые и прозрачные. Это только позже, наевшись досыта, они становятся видимыми комарами, стрекозами и прочей живностью, которая жужжит и кусает.

Женщина в белом:

Весь мир знает, как вы их не любили… И еще зайцев… Кстати, живые говорят, что заяц, влюбляясь в гору, не осознает, что гора его даже не знает. Судя по этой прозрачной стене – она, оказывается, и это знает! И, может быть, те зайцы, которые постоянно перебегали вам дорогу и  заставляли вас возвращаться обратно, были  теми самыми влюбленными зайцами, в облике которых вот эта «гора» подсылала вам свою спасительную мысль? Как в случае с декабристами, к которым вы поспешили, но так и не доехали, и это вас спасло от третьей ссылки?

Загорелый:

Да, неожиданный вывод  - нелюбимые мною влюбленные подосланные зайцы - призраки!Кому что подсылают - кому прекрасных скакунов, кому красивых русалок, а мне - зайцев! Несправедливо... Надо будет уточнить как-нибудь...

Женщина в белом:

Да что там уточнять, вы ведь и так все почувствовали и в стихотворении "Бесы" высказались вполне определенно:



Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
«Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня;
Вон — теперь в овраг толкает
Одичалого коня;
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной;
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали... «Что там в поле?» —
«Кто их знает? пень иль волк?»
Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин...
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре...
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне...

Загорелый (смеется):

Да уж, так там, у живых... Но продолжим. Поскольку здесь никого не кормят, то и видимости тела никто не приобретает и за тысячу лет. Поэтому – какие черти, какие дьяволы? Тот человек заблуждался и  принуждал заблуждаться даже меня. Пойдемте в лифт, сударыня.

Женщина в белом:

А мне казалось, что он принудил себя к смерти, отказавшись от еды, не желая больше вскармливать внутри себя забравшегося внутрь него дьявола…

Загорелый:

Резонно. И мы знаем, кем был этот дьявол…

Женщина в белом:

Безумец с каторги, всегда желавший ему смерти. Он все-таки проник в него, потому что рядом не было вас, которого ваш приятель обожал и не мог без вас жить! Скажите (заметно смутившись), а ваш приятель тоже вошел внутрь вас, иначе как еще достигается преемственность?

Загорелый (громко смеется):

Исключено! Хотя кто только не пытался это сделать… Но что касается его, то я ему сам все рассказал, он узнал мои тайны, и у него не было причины  разрывать когтями  мою плоть и насильничать, как это с ним сделал  наш  незадачливый каторжанин.

Женщина в белом (опустив голову):

Я это сделала со своим учителем…

Загорелый смеется:

Я знаю даже, как. Вы сели напротив фотографии этого красавца, любимца всех женщин в мире, и, не отрывая взгляда от его прекрасных  голубых глаз, произнесли  вслух шепотом свое заклинание красивой ведьмы…

Женщина в белом:

Да, я сказала ему: «Я войду в тебя, я войду в тебя и все узнаю!»

Загорелый (покачав осуждающе головой):

И вы увидели, как глаза его наполнились гневом, и он сказал вам: «Ты скоро умрешь!» И вы умерли, но успели напитаться его нутром. Вы слагали и слагали моим стихом ЕГО пьесы, а он хирел и хирел, как портрет Дориана Грэя и, наконец, совсем потерял свою красоту, ему постоянно приходилось носить темные очки, и все не понимали, почему он это делает – кто же мог догадаться, что это уже не он, а вы, которая носит темные очки с семнадцати лет. С тех самых пор, как мир отвернулся от вас, а вы отгородились от него, не показывая ему своих синих глаз. Вы уничтожили его всего лишь за год. А затем равнодушно отвернулись от него, обобрав до нитки, как говорится.

Женщина в белом:

Вы хотите сказать, что оно того не стоило?

Загорелый:

Стоило, хотя бы потому, что я так вам велел. И вы это знали, не правда ли? Ради меня вы погубили его.

Женщина в белом:

А что мне было делать, если вы так захотели? Вы сделали меня своей рабой, вошли в меня и распоряжались мною как хотели. Все эти строки до одной – ваши, я даже не смогла  запомнить ни одной из них.

Загорелый:

Что теперь сожалеть! Никто не брался описать жития великих русских, не солгав и не опорочив их имена сильнее, чем Сегюр или Вольтер. Я дал вам возможность исправить это невыносимое положение в вашей отечественной литературе. И когда вы стали беспощадно потрошить талант этого красавца, постигая его изнутри, я с интересом наблюдал за процессом. Вы оказались ловкой и смышленой. И все у вас получилось.

Женщина в белом:

Но как же он?

Загорелый:

А он теперь пропал. Мне, правда, жаль его необыкновенной красоты, которая закончилась. Но столько уж ему было отведено. Остается только задать вопрос: зачем он был так неосторожен, что  легко попался?

Женщина в белом:

Мы оба попались. И в результате – я уже здесь, а скоро и он придет. (Смеется) А ваш приятель все-таки сопротивлялся, отрекшись от всего колдовского, связанного с вами. Он думал, что спасется, священники задурили ему голову. Потом спохватился, поняв, что совершает глупость, раскаялся и покорно умер…

Загорелый:

Да, я видел эти страдания. Но  все-таки он отрекся от меня…

Женщина в белом:

Ему просто было очень страшно одному, с этим дьяволом внутри себя. И вообще-то он от всего отрекся, уступив каторжнику дорогу.

Загорелый:

Не дорогу, а всего лишь узкую тропинку в ад. Вы знаете, сударыня, что место ада  – та земля, на которой обитают живые. Только там и нигде более! Вы же видите – здесь ничего такого нет.

Женщина в белом:

Но как же тогда все земные религии? Библия прямо говорит: не ищите ада на земле. И вы вроде бы перед своей кончиной, извините, примирились с Христом.

Загорелый:

Это сложный вопрос. Я примирился с Богом, а все книги пишут смертные… Ну вот мы и пришли.



ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Перед  лифтом с прозрачными стенами.



Женщина в белом:

Позвольте, прежде чем мы войдем, я поцелую вашу руку?

Загорелый:

А сейчас вы неискренни: вы бы хотели поцеловать меня в глаза,  поскольку совсем недавно вдруг обнаружили, что они у меня голубые. Какая неожиданность, не так ли? У африканца голубые глаза! Кажется, сегодня среди живых это бренд их секс-символов, которых они боготворят, пока те немного не постареют, тогда им наступает конец, как бабочкам-однодневкам. Спешу заметить, что и в мое время было также.

Женщина в белом:

Но в ваше время не было кино, поэтому  самых красивых секс-символов ссылали на Кавказ, чтобы убить их на войне. А сейчас на них делают большие деньги и никуда не ссылают. Если только они не сходят с ума от избытка всеобщего внимания. Значит, руки мне вашей не поцеловать…

Загорелый (вздыхает и выразительно качает головой):

Я бы поцеловал ваши синие глаза...

Женщина в белом (изумленно):

Вы?! Мои глаза?

Загорелый:

Наши...

Женщина в белом:

Что вы сейчас сказали?

Загорелый:

Ваши предки из тех мест, где в мое время делали бумагу, не так ли? Ваш прадед был цыганом, а прабабка -  красивой привилегированной служанкой у доброй барыни, которая  содержала ее и одевала, как барыню... Ее отдали в жены этому нехорошему человеку, который за что-то всю жизнь истязал ее. Не разрешал носить платья барыни...

Женщина в белом (упавшим голосом):

А вы были в этих местах, и не однажды. Вы мечтали стать местным помещиком! И вы... Если там такое случилось, то вы стали источником страшного преступления и моих невыносимых страданий. И только подумать, что это могло произойти через полтора века! Когда я родила дочь с черными волосами-спиральками на голове.Под которыми таились  золотые нити других волос. После купания они особенно курчавились, и мой муж называл  мою смуглую дочку негром!

Загорелый:

Увы, этот дьявол, которому вы отдались, преследуя свои глупые юношеские амбиции, посчитал, что ребенок рожден не от него, а от цыгана, вашей первой любви. Это была его роковая ошибка. Которая привела его к преступлению.

Женщина в белом.

Этот ребенок был его. А черные кудри с золотыми нитями под ними быстро  сошли, и девочка стала беленькой. Тогда я вовсе не придала значение ее внешности. Но сейчас - сейчас я сделала бы анализ ДНК. Не потому, что была не уверена, кто был отец - в этом я как раз уверена, на мое несчастье, а потому, что хотела бы узнать о своих предках побольше.

Загорелый:

Да, сейчас вы все понимаете, и знаете, как искать предков тех властителей, что скрыли свои биографии, прикинувшись потомками простых крестьян и сапожников.Но и без анализа ДНК вы сейчас что-то поняли?

Женщина в белом:

Я не хочу. Не хочу понимать, иначе  черная тоска вновь охватит мою душу!

Загорелый:

Не охватит. Это последние отголоски  ваших чувств - после нашего путешествия вы  всего этого лишитесь. Не беспокойте себя понапрасну.

Женщина в белом ( словно стряхивая с себя что-то тяжелое):

Но кто же вошел в того, кто написал вот эти строки?  Человек не мог их написать!

Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Клянусь паденья горькой мукой,
Победы краткою мечтой;
Клянусь свиданием с тобой
И вновь грозящею разлукой.
Клянуся сонмищем духов,
Судьбою братии мне подвластных,
Мечами ангелов бесстрастных,
Моих недремлющих врагов;
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой,
Клянусь твоим последним взглядом,
Твоею первою слезой,
Незлобных уст твоих дыханьем,
Волною шелковых кудрей,
Клянусь блаженством и страданьем,
Клянусь любовию моей:
Я отрекся от старой мести,
Я отрекся от гордых дум;
Отныне яд коварной лести
Ничей уж не встревожит ум;
Хочу я с небом примириться,
Хочу любить, хочу молиться,
Хочу я веровать добру.
Слезой раскаянья сотру
Я на челе, тебя достойном,
Следы небесного огня —
И мир в неведенье спокойном
Пусть доцветает без меня!
О! верь мне: я один поныне
Тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней,
Я власть у ног твоих сложил.
Твоей любви я жду, как дара,
И вечность дам тебе за миг;
В любви, как в злобе, верь, Тамара,
Я неизменен и велик.
Тебя я, вольный сын эфира,
Возьму в надзвездные края;
И будешь ты царицей мира,
Подруга первая моя;
Без сожаленья, без участья
Смотреть на землю станешь ты,
Где нет ни истинного счастья,
Ни долговечной красоты,
Где преступленья лишь да казни,
Где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни
Ни ненавидеть, ни любить.
Иль ты не знаешь, что такое
Людей минутная любовь?
Волненье крови молодое, —
Но дни бегут и стынет кровь!
Кто устоит против разлуки,
Соблазна новой красоты,
Против усталости и скуки
И своенравия мечты?
Нет! не тебе, моей подруге,
Узнай, назначено судьбой
Увянуть молча в тесном круге,
Ревнивой грубости рабой,
Средь малодушных и холодных,
Друзей притворных и врагов,
Боязней и надежд бесплодных,
Пустых и тягостных трудов!
Печально за стеной высокой
Ты не угаснешь без страстей,
Среди молитв, равно далеко
От божества и от людей.
О нет, прекрасное созданье,
К иному ты присуждена;
Тебя иное ждет страданье,
Иных восторгов глубина;
Оставь же прежние желанья
И жалкий свет его судьбе:
Пучину гордого познанья
Взамен открою я тебе.
Толпу духов моих служебных
Я приведу к твоим стопам;
Прислужниц легких и волшебных
Тебе, красавица, я дам;
И для тебя с звезды восточной
Сорву венец я золотой;
Возьму с цветов росы полночной;
Его усыплю той росой;
Лучом румяного заката
Твой стан, как лентой, обовью,
Дыханьем чистым аромата
Окрестный воздух напою;
Всечасно дивною игрою
Твой слух лелеять буду я;
Чертоги пышные построю
Из бирюзы и янтаря;
Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака,

Загорелый:

Ну правильно, человек не мог. Но автор сам же написал - демон!

Женщина в белом:

И ему не поверили...

Загорелый:

Как раз поверили те, кто оберегал свой престол от колдовства и потустороннего давления. Поэтому автора просто убили - он не давал надежды. А это не по-христиански.

Женщина в белом:

Но вас убили раньше, а  в каждом своем произведении вы давали надежду на любовь и счастливый конец. В ваше время властители убивали самых красивых людей,  но и в наше время они к ним относятся настороженно, часто истязают разными интригами...

Загорелый:

Наверное, боятся конкуренции. Сначала используют, потом съедят. Это обычное жертвоприношение.

Женщина в белом:

Но предварительно они их обмакивают в горький соус - все фильмы с участием самых красивых людей планеты живых заканчиваются их гибелью.

Загорелый:

Наверное, это в угоду злым людям, ненавидящим чужую красоту. Надо же и их чем-то порадовать!

Женщина в белом:

Вот поэтому среди живых и нет надежды на спасение.

Загорелый:

Даже в монастыре?

Женщина в белом:

Какие сегодня  монастыри? Одно политиканство и засилье спецслужб.

Загорелый:

Да, не везет красоте среди живых!

Женщина в белом:

Не везет… Я хотела вам сказать – вас уже не было, когда дама, которую вы считали своим другом, а ее семью знаменитого историографа – едва ли не своим домом, оставила дневники и письма. Как выяснилось, эта ужасная женщина люто ненавидела вас и радовалась, глядя на ваше падение. Но главное, что вызывало ее ненависть – ваша любовь к жене. Эту красавицу она не переносила, и, судя по дневникам, ее просто раздирало любопытство – она хотела знать подробности вашей интимной жизни! Ненавидя вас обоих за ваши юношеские эпиграммы на историографа, она  страстно желала вашей разлуки и плела интриги. Но из этих же ее писем и дневников видно,  как она сама падала ниже и ниже, не в силах хоть как-то повлиять на ваши чувства. И тогда она, как борзая, стала нюхать воздух этой любви возле вас. Однажды, когда вы уже были совсем близко к своему концу, в ваш дом ночью заявилась кампания ваших «друзей». Не обращая внимания на то, что вы  с супругой вернулись с бала уставшими и уже спали, они вынудили вас обоих выйти к ним  в вашу гостиную из спальни. Вы вышли заспанные, еще не остывшие от любовных утех, а мысли ваши были заняты детьми, и ваша жена не могла сосредоточиться на светской беседе и задумчиво смотрела в сторону, пытаясь унять зевоту. А нежданные и незваные подосланные гости  страстно наблюдали за каждым вашим движением и вдыхали запах семейного алькова, который вы принесли с собой. Они хотели вдохнуть в себя любовь, витавшую в воздухе гостиной. Они это делали, злые и завистливые. Потом  ваша «подруга» узнала  все в подробностях об этом визите, который сама и организовала. Она тоже надышалась запахом вашей любви, но мысленно, читая  записочки очевидцев. А через три дня в Европу к ее брату помчалась письмо, в котором она коротко написала: «Его с нами больше нет!»

Загорелый:

Поступки женщин часто трудно понять. Да, эти борзые при дворе  сумели разлучить меня с любимой женщиной, более того, они выдали ее замуж, впрочем, я этому не сопротивлялся. Но новый супруг навеки  закрыл ее от меня, накрыв в одной могиле своим остывшим телом, когда пришел его срок. И мы не можем хотя бы изредка встречаться. Такие тут правила.

Женщина в белом:

Эти борзые... Да, они вас хотели разлучить, и в этом была их  азартная игра, в которой они получали  свой адреналин. Они долго не убивали - ни вас, ни вашу красавицу супругу. Этот блистающий бриллиант высшего света они предлагали друг другу как крупную ставку в покере или бильярде. Но в этих азартных каждодневных играх, простите, принимали участие два главных лица!

Загорелый ( с явно злой усмешкой):

И кто же они?

Женщина в белом:

Самые азартные и самые страшные своей одержимостью - вы и император. Но бриллиант всегда был в ваших руках, а вот козыри - в его. Почему вы не пожалели  свой бриллиант из плоти и крови? Зачем  каждый вечер клали его на зеленое сукно в Аничковом дворце - этом главном казино нечеловеческих страстей придворной аристократии?

Загорелй:

Потому что я - игрок. Все это знали. Я был неисправимый грешник среди живых.

Женщина в белом:

Но играть на человеческую душу, на  самое красивое женское тело, которое вы заполучили практически задаром - это разве не слишком жестоко?

Загорелый (угрюмо):

Вы женщина и потому так рассуждаете. Причем - очень красивая  женщина, и вам удалось увидеть эту игру и испытать ее на себе, не так ли?

Женщина в белом:

Приходится признать - именно так. В меня долго и азартно играли, повышали свой адреналин  министры и сенаторы.

Загорелый:

А выиграв, что они получали?

Женщина в белом:

Только свой адреналин. Больше им ничего не было нужно от меня.Остальное - самое неприличное, о чем можно было подумать - был всего лишь плохой театр, уже скучное продолжение  азартной игры после победы. Ну чтобы сорвать аплодисменты  свиты...

Загорелый:

Вот вы и разгадали загадку,  над которой бьются умы человечества  уже почти два века. Загадку моего бриллианта и двух главных игроков. Я действительно владел им, а второй всего лишь показывал зрителям, что постоянно выигрывает и овладевает выигрышем. Но это был театр всего лишь до дверей дворцового казино, за которым спектакль  заканчивался. А адреналин в крови у обоих игроков оставался и удерживал их на верху положения. Главный игрок уходил с гордо поднятой головой одерживать свои военные победы, а я брал в руки перо, ощущая прилив вдохновения от мысли, что узнал за покерным столом с помощью такой высокой ставки так много сокровенного.

Женщина в белом:

Вы каждый раз играли на смерть. Ваш бриллиант был всего лишь подставой в этой игре для удовлетворения ваших творческих амбиций, которые теперь во всем мире боготворят и называют классикой.

Загорелый:

А как по-вашему - кто все-таки выиграл: он или я?

Женщина в белом:

Вы. И вы это знаете. Наверное, это стоило той игры, в которой принимала  невыносимые мучения ваша супруга?

Загорелый:

Скорбь моя и раскаяние вечны. Но меня утешает то, что со мной здесь наша стрекоза, мой крошечный друг, мое утешение. Мы вместе смотрим на мир живых и на ночные звезды через это стекло.

Женщина в белом:

Стрекоза – это ваш пятый нерожденный ребенок… Как же вам повезло! Обрести  мечту, которая навеки была утрачена…

Загорелый:

Вы пока не знаете – и ваша стрекоза прилетит к вам и станет вам утешением.

Женщина в белом:

Неужели это правда?

Загорелый:

Конечно, несправедливо было бы отнимать у вас материнство, которого  лишили вас ваши дети…

Женщина в белом:

Дети – я  родила их в любви и всегда говорила, что они созданы из солнечных зайчиков, отражений звезд в море, из цветов и зеленой травы, а они проросли колючей крапивой и всю жизнь жалили меня беспощадно.

Загорелый:

Крапивное семя посеяли в вас отцы ваших детей, что с этим поделаешь? Вы попали к ним в руки, потому что родились жертвой. И пронесли этот  свой жребий до конца. Так что теперь радуйтесь чистой стрекозе – крошечному эльфу нашей плаценты, которого вы не смогли родить.

Женщина в белом:

И у него есть мысли?

Загорелый:

Конечно! И еще какие фантастические. Он так долго ждал вас – целых пятьдесят лет! Думаю, вы будете счастливы, услышав его веселое стрекотанье.




ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


Лифт. Внутри он абсолютно белый, с прозрачными стенами.


Женщина в белом:

В одно время мне показалось, что ваш  приятель, умирая,  просил лестницу, чтобы  по ней спуститься  вниз, а не наверх, как всегда думали его биографы. Это логичнее…

Загорелый:

Возможно. Наверное, боялся  свалиться в яму и ушибиться (смеется). Он всегда был неловок. Вижу, и вы боитесь высоты. Куда отправимся в таком случае?

Женщина в белом (неуверенно):

А можно мне посмотреть на себя там?..

Загорелый:

Искушение всегда вмешивалось в вашу судьбу. И здесь вы верны себе. Хотите взглянуть на себя в гробу в могиле. Вы любите острые ощущения.

Женщина в белом:

Скорее - истину. Так можно?

Загорелый:

Конечно, многие, придя сюда, это делали. Здесь можно вообще делать, что хочешь – ничего все равно не случится. Ни-че-го! Тем более, что все эти дела никто не видит и не слышит в нашей плаценте. Вы не замечаете, что находитесь в капсуле, вы изолированы ото всех, и никогда из нее не выйдете, только если вас призовут и дадут задание пойти к живым…

Женщина в белом:

В виде призрака? Ну это понятно, ко многим живым они приходят. Вот вы же приходили ко мне. А к другим подсылали вашего «соперника» времен второй ссылки – Слепушкина. Здесь любят так шутить над живыми?

Загорелый:

Да, здесь любят шутить те, кому это дозволено. Однако мы уже перешли к фамилиям. Как я и обещал – в лифте это можно. Как вы думаете, почему человек, которого весь ваш мир называет тираном, плакал, когда смотрел очень смешные фильмы сэра Чарльза Спенсера Чаплина?

Женщина в белом:


Вы о Сталине? Многие задаются там этим вопросом. Но я понимаю, почему. Кстати, я тоже всегда плачу, когда смотрю эти старые картины. Иначе невозможно, когда видишь не гениальность, а абсолютное совершенство. Мне кажется,  диктатор  понял, что к сэру Чарльзу приходил Бог и открыл ему тайну мироздания – как тайну молекулы. И Сталин стремился  открыть для себя эту тайну, может быть,  благодаря фильмам Чаплина, открыл. Но не смог применить. Вот и плакал – от восторга познания и бессилия что-либо поменять. Потому что понял: только Бог это может. Если захочет и когда это ему будет нужно. А убийства, принуждения, политика, энтузиазм масс – это лишь  суетливая беготня по замкнутому кругу. С чего начали, к тому и вернулись. Сейчас в этой стране уже старательно возрождают средневековое кастовое общество. Хотя и при тиране оно существовало таким. Просто правду забалтывали.

Загорелый:

И вы?

Женщина в белом:

И я. Каюсь. Но я слишком рано начала. Наверное, мои амбиции родились раньше меня – еще когда я была в утробе моей матери.

Загорелый (смеется):

Вот потому однажды ночью я к вам и пришел… Вы красивая женщина, сударыня, признаюсь, испытал соблазн, оказавшись среди живых.

Женщина в белом:

И вы меня обманули! Значит, наша встреча была обманом…

Загорелый:

А что вы хотите от призраков? Они всегда лгут. Но, споткнувшись о вашу красоту, я решил не просто солгать вам, а загадать загадку. И вы повелись, как любой амбициозный журналист, и отгадывали ее много лет. Надеюсь, получили удовольствие?

Женщина в белом:

Ну, в общем – да.

Загорелый:

При этом вы были так упорны в своих  поисках истины, и  не раз я даже опасался, что вы что-нибудь действительно найдете, свяжете какие-нибудь концы. Даже раскаивался в той своей ночной проделке. Но… мы, кажется, уже на месте. Если хотите, можете посмотреть на себя. Не возражаете, если я посмотрю вместе с вами? Ведь здесь нет ни страха, ни разочарования.

Женщина в белом:

Как сами пожелаете. Смотрите, похоронили  наспех, на краю кладбища, рядом со свалкой из  линялых венков и сгнивших крестов. А мой пока стоит.
Но что под ним? Под крышкой гроба что? Ах, червь уже кишит, но тело еще цело.

Загорелый:

Сударыня, пожалуйста, не в рифму. Ведь вы  уже со мной. Зачем же напрягаться? Я шутку ту ночную отменил.

Женщина в белом:

И сами говорите в рифму. Но повод есть – раскрытая могила. И памятника нет над ней. Я так и знала – меня родные не помнили при жизни, а после смерти сразу же забыли. А знаете, сколько я им заплатила? Свой труд я ради них  продавала с ранней юности и рано заболела. Но им было все равно, они об этом не хотели знать. Теперь вот черви радуются и жиреют. Вот чего стоит человеческое беспамятство – радости могильных червей. Совсем недорого…

Загорелый:

Однако пир стоит горой у этих маленьких проказников вертлявых. Без отдыха вас пожирают и не платят. Вы слышите их чавканье?

Женщина в белом:

Конечно, слышу. Они так увлеклись… Однако же, почему я здесь, на месте, и скоро стану деревом, цветами, травой, украшенной росой, как бриллиантами? По правильному размышленью,  должна  сейчас я быть в другом, и более ужасном месте. Всегда я знала, что  мои грехи меня затянут в котел к чертям. Но почему я здесь, коль ад есть там?

Загорелый:

Вы не заметили, как прожили в нем всю свою жизнь. Живые на земле  загоняют в ад живьем даже самых  близких и любимых. Потом сочиняют об этом  красивые стихи и музыку. Такова лживая и жестокая человеческая порода. Сударыня, вы сюда пришли из ада.

Женщина в белом:

Из рая тоже приходят сюда?

Загорелый:

А рая на земле нет. Есть красивые места, но и они кишат паразитами и напоены ложью. Поэтому на земле спасенья нет. Ну, отрывайтесь от своих червей, нам пора наверх. Оглянитесь внимательнее: в вашей капсуле есть рабочий кабинет. За его окнами – живые. Смотрите же за ними. Послушав их, напишете отчеты. Они уйдут наверх…

Женщина в белом:

Куда?

Загорелый:

О, очень высоко. Где слово есть, а из него выходит дело.

Женщина в белом:

И в капсулах отчеты пишут все? И даже Геб….

Загорелый:

Все.

Женщина в белом:

Но если мысль бессмертна, то она приходит сюда в своем  первозданном виде  с ее правообладателем.И если отсюда уходит за стекло такой же, то входит в людские головы и искушает их,приводя часто к кровавым соблазнам, отчего войны среди живых не прекращаются, безвременно делая их мертвыми и скармливая червям. Значит, это место несовершенно?

Загорелый:

Вот мы и зашли в тупик. Какой вы хотите получить ответ, сударыня? Я же вам сказал - здесь ни рай и ни ад. Рабочее место. Если хотите - место, где трудятся над созданием более совершенной человеческой цивилизации. Но если я продолжу информировать вас, то вы тут же заскучаете по родине. В вашем мозгу возникнет искушение  вернуться обратно  с набранным за эти несколько минут опытом, хотя только что вы рвались сюда оттуда, из-за стеклянной стены.Вы мечтали о совершенстве, и только получив толику знаний, уже готовы снова жить в аду. Это странно и абсолютно недопустимо. Но мы уже прибыли туда, где нет фамилий и имен. Все-таки удовлетворяю ваше любопытство  – отчеты пишут все.

Женщина в белом:

Так значит, и здесь я в паутине лжи, амбиций и вынужденной службы?

Загорелый:

Не огорчайтесь, внимательно смотрите за стекло – быть может, перед вами
когда-то засверкает звезда. И ваша капсула отделится тогда, и вы взлетите!

Женщина в белом:

Куда? Не утешайте. Если вы все еще здесь, то моя звезда не прилетит ко мне и через две тысячи лет.

Загорелый (смеется):

Это последние ваши земные слова. С этой секунды вы знаете только одно: здесь нет времени, нет тела, нет сна и нет усталости, нет любви и ненависти, нет памяти. Нет ничего, кроме мысли, а вы – это и есть она. И ваша мысль  теперь будет смотреть в окна вашей капсулы на жизнь живых. Бесстрастно, спокойно и, главное, безгрешно.

(Загорелый растворяется в белом пространстве. Исчезает и женщина в белом. Остается пустота за прозрачным занавесом в  комнате старого барака. Вместо мертвой женщины на кровати сидит, сгорбившись, немолодой и изможденный мужчина со следами былой красоты на лице и напряженно смотрит на прозрачный занавес.В какое-то мгновенье в нем появляется узкая щель, которая  искрится и сияет по краям. Мужчина ложится на кровать, вытягивается и замирает. Рядом стоит стул, уставленный тарелками с нетронутой едой. За занавесом виден силуэт женщины в белом, которая держит в руках пару новых красивых мужских ботинок).