- Так, ребята мне с Вами нужно посоветоваться… . Я даже не знаю, как Вам сказать, но… тут такое дело…
Антонина теребила в руках край фартука и, « спотыкаясь» на каждом слове, пыталась что-то объяснить мужу и сыну, наспех позавтракавшим и спешно убегающим на работу и в институт.
- Тонь, ну что там говори…, мы же торопимся.. . – отреагировал муж на несвязную речь жены.
Антонина молчала.
- Мам, ну ты чего? Мы же опоздаем. А давай ты нам вечером всё озвучишь, ладно?
Славка, уже одетый, подгонял отца, а тот, взглянув на жену и быстренько чмокнув её в щёку, обронил: «Ну, всё, пока, до вечера!»
- До вечера – замедленным тоном ответила Антонина и закрыла за ними дверь.
*******
Рано утром, когда её семейство ещё спало, а она, как всегда, уже крутилась на кухне, раздался телефонный звонок. Звонила двоюродная сестра Зинаида – из Курганинска, откуда родом была и Антонина, и где, в общем-то, проживала вся её родня.
- Тоня, ты? Здравствуй, сестричка! Тонечка, родная, выручай. Умоляю, прошу тебя - выручай! Тут такое дело: мои девчонки намылились в Москву, ну поступать учиться дальше. Генка-зараза сбил их с толку: приезжайте, да приезжайте. Жить есть где… . (Генка – это папаша девчонок, бросивший Зинку 15 лет тому назад и умотавший в Москву, вроде бы как на заработки, да там и оставшийся). Ну, они уши и развесили. Отговаривала…, да куда там? Вот со слезами проводила их… А сегодня звонит его баба и говорит, что Генка встречать их не будет и пусть и не надеются на то, что им там рады и есть для них место .
Тоня! Прошу тебя, умоляю тебя, встреть их! Они ж там, как овечки, потеряются в вашей Москве. Встреть, пожалуйста, купи им билеты обратно, деньги у них есть, и посади их в поезд – пусть едут домой, объясни им всё, пожалуйста.
Тонь! Они сегодня приезжают, в 14 дня, поезд 213-й, вагон 7-й. Прошу тебя, очень прошу – сквозь слёзы и рыдания Зина, наконец-таки окончила свой монолог.
- Зина, а как же я узнаю их, я же их видела ещё малявками….?
- Да, узнаешь, узнаешь, их же трое – три девчонки. А нет, так по фамилии крикни – Захаровы они. Слышишь – Захаровы.
- Ладно, Зина, не волнуйся, всё сделаю, не волнуйся!
*******
Вот об этом и хотела Антонина поговорить со своими мужчинами, да куда уж там – слова не дали сказать. «Деловые…, дальше некуда» - в сердцах произнесла она. Вот теперь ей придётся самой решать эту, неожиданно свалившуюся на её голову, проблему.
С родственниками она не очень-то поддерживала отношения. От родителей иногда получала кой-какую информацию, кто женился, кто родился, кто как живёт, а так, чтобы тесно… . С родными братьями – да, а вот с двоюродными…
Знала, что у Зинки родились девчонки-тройняшки, намаялась она с ними, когда муж сбежал в столицу…
- Да, ну ладно, не до воспоминаний, нужно собираться на вокзал, узнать заранее, когда обратный поезд, да и девчонок не бросишь, ведь, одних на вокзале, нужно их до отъезда то ли домой везти, то ли где-то с ними время проводить .
Опять помянув недобрым словом своих «мужиков», с которыми хотела посоветоваться по этому поводу – как же ей поступать, стала собираться: пока доберёшься, как раз успеть бы к поезду.
Поезд немного опаздывал.
Антонина успела получить в «справочном» информацию об обратном поезде на Краснодар, которая её очень даже НЕ обрадовала. Обратный – завтра утром, в 7 утра.
- И что же делать? Везти к себе? Но, это значит, что вставать завтра нужно будет чуть свет, в 4 утра, а то и раньше, чтоб не опоздать на поезд. Оставлять на вокзале? Но это – не-человечески как-то, не по- родственному.
- Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления – изрекла она свою любимую поговорку. - А, вдруг, Генка-таки и встретит девчонок? Вот и проблема будет решена.
********
Антонина вертела вокруг себя головой, в надежде узнать во встречающей толпе знакомое лицо, которое она видела только на фотографии, да и то многолетней давности.
Похоже, Генка и, правда, отказался от встречи с дочками. Подлец – он и есть подлец! И зачем девчонкам головы морочил?
Из седьмого вагона начал выходить народ. Антонина слегка заволновалась : ну и где же они? Только подумала, как в тамбуре «нарисовались» сразу три девчоночьи головы, с любопытством рассматривающих встречающих.
Антонина ойкнула: да они ж, как одно лицо, и как их Зинка различает?
Но подходить к ним не торопилась. Ждала… вдруг, всё-таки, рядом с ними нарисуется их папашка?
Чувствовалось, что девушки начали нервничать: стояли, тесно прижавшись друг к дружке, возле своих чемоданчиков, и озирались по сторонам, явно ожидая кого-то.
Народ, высыпавший из вагона, начал потихоньку расходиться, людей на перроне становилось всё меньше и меньше, а девчонки, продолжая вертеть своими головами, так и стояли, не двигаясь с места.
Антонина вздохнула и неторопливо подошла к ним.
- Здравствуйте, девочки! Вы – Захаровы? Вера? Надя? Люба?»
Девчонки растерянно произнесли: «Да-а-а!» и, вдруг, затарахтели: « А Вы кто? А где папа? Он что не смог нас встретить? Вы - его жена? А мы тут уже расстроились, думали, что о нас забыли…»
У Антонины, вдруг, что-то предательски защемило в носу: девчонок почему-то стало безумно жалко.
- Девочки, давайте отойдём в сторонку, а то стоим тут, прямо у поезда.
Девчонки лихо подхватили свой немудрённый багаж и вместе с Антониной пошли к зданию вокзала, при этом успевая продолжать в три голоса «тарахтеть»: «Ой, как у вас тут красиво; ой, как здорово! Ой, спасибо, что Вы нас встретили, а мы так боялись, так боялись…»
Немного отойдя от перрона, Антонина, остановилась: «Ну что, девочки, давайте знакомиться. Я – не жена Вашего отца. Я – двоюродная сестра Вашей мамы – тётя Тоня. Может, помните такую, мама, наверное, рассказывала?»
Девчонки сначала оторопело смотрели на неё, а потом неуверенно стали, уже по одной, говорить: «Да, рассказывала, очень приятно, но… а где же папа? Он же нас должен был встретить…»
Антонина рассказала девочкам о своём утреннем разговоре с их матерью, её просьбе – встретить их и помочь им. О том, что мать просила сразу же отправить их обратно домой, она, почему-то, умолчала.
Увидев поникшие головы девчонок, слёзы в их глазах, она бодро произнесла: «Ну, не раскисать! Что-нибудь придумаем! А сейчас поедем ко мне. У нас, правда, хоромы не большие, но… что-нибудь придумаем» - опять повторила она.
Девчонки притихли, потускнели, и молча пошли за Антониной к стоянке такси: она решила не мучить их пересадками из автобуса в метро, длинной дорогой, а поскорее добраться до дома, чтоб скорее же им рассказать о второй части просьбы их матери.
Правда для себя, она ещё там, на вокзале, решила, что, наверное, будет неправильно - взять и вот так прямо завтра, с утра, чуть свет, выпроводить их из Москвы домой. Уж, коль приехали, пусть побудут хоть пару дней, чуть-чуть с Москвой познакомятся.
Собственно, об этом она и хотела поговорить, посоветоваться со своей семьёй, как они на это посмотрят, что скажут…?
Но, вот пришлось самой брать на себя решение этого вопроса. Как они к этому отнесутся? Не скривятся ли? В общем-то не должны… они у неё люди приветливые, добрые… Да, но одно дело, если б одна, а то сразу трое… ?
Антонина вздохнула. По дороге пыталась рассказывать девчонкам о том, что мелькало за окнами машины. Они сидели, притихшие, дружно поворачивая головы то в одну сторону, то в другую и молча слушали Антонину. Чувствовалось, что их головы заняты совсем другими мыслями.
- Хорошо, хоть не разревелись – подумала она, - а то б пришлось ещё успокаивать….
С грустной атмосферой помог справиться водитель такси, видимо, человек общительный и весёлый.
- Мамаша, и где ж это Вы вырастили такой «цветник»? Ну, прямо три аленьких цветочка сидят у меня в машине. Впервые вижу такое чудо: трое, а прямо одно лицо. Первый раз вижу тройняшек! Вот здорово! Девчонки, откуда прибыли?
Девочки немного оживились и стали наперебой рассказывать, откуда они приехали, о своей малой Родине, о том, как у них там хорошо….
Ну а водитель, между вопросами-ответами успевал ещё выполнять и роль гида, поясняя, мимо каких московских достопримечательностей они проезжают.
Антонина была благодарна ему за то, что он освободил её не только от роли экскурсовода, но ещё и от необходимости отвечать ему на его вопросы: девчонки оказались довольно общительными и с удовольствием отвечали сами на вопросы весёлого водителя, успевая при том задавать ему и свои.
В машине шла оживлённая беседа, давшая Антонине время на размышления о том, как она «предъявит» всё ЭТО мужу, сыну, что будет говорить, чем сейчас накормить всех, как разместить на ночь…
Доехали удивительно быстро.
Открывая квартиру, Антонина произнесла: «Ну, милости просим, проходите, у нас тут немного тесновато, но, главное, чтоб в тесноте, да не в обиде… Проходите, проходите, не стесняйтесь!»
Чувствовалось, что девчонки застеснялись, жались друг к дружке, приумолкли, разглядывая немудрённое жильё Антонины: хоть и трёхкомнатная, но далеко не хоромы современные, а старая «хрущёвка».
- Так, девочки, сейчас вам дам полотенца и давайте, по одной – в ванную, после дороги-то. А пока одна будет купаться, другие будут мне на кухне помогать. Искупаетесь, буду кормить вас, давайте, давайте, вещи пока вот в эту комнату, а потом разберёмся, в какой вас поселить. Скоро и моё семейство «нарисуется», сначала Славка – сын мой, а ваш, стало быть, троюродный брат. Он у нас студент, на 4-м курсе, ещё один экзамен и будет на 5-м, самолётное дело изучает, авиаконструктором хочет быть. Ну, а муж попозже будет.
Так, теперь уже Антонина, тараторя без остановки, пыталась наладить общение с застеснявшимися «тройняшками».
Объяснив им, где вода горячая, а где – холодная, как пользоваться кранами и всем прочим, она заторопилась на кухню, пригласив двоих из сестёр с собою.
Те с удовольствием помогали Антонине резать овощи, хлеб, сервировать стол, пока она что-то доставала из холодильника, разогревала, комбинировала из того, что у неё уже было приготовлено. При этом девчонки постоянно рассказывали что-то из своей жизни, своём «выпускном», своих планах на будущее, то о родителях, то о родственниках, то о родном городе, в котором Антонина не была уже лет 7-8 .
Только сели за стол, как пришёл сын Антонины. Крикнув с порога: «Мам, я пришёл» быстро юркнул в туалетную комнату, затем в ванную, и только после этого «нарисовался» на кухне.
Когда он увидел за столом мать в окружении трёх очаровательных юных созданий с абсолютно одним и тем же лицом, аж поперхнулся и с минуту не мог выговорить ни слова, а потом, заикаясь, произнёс: «Ма-а-ам! А, а, а… что это такое? У меня что-то со зрением? У меня что, в глазах троится?»
За столом раздался дружный смех.
- Давай, бери стул, садись, будешь пятым, не беспокойся, со зрением у тебя всё в порядке. Ну и знакомься, это твои троюродные сёстры-близняшки. Вот приехали из Курганинска, привет нам привезли от дедушки с бабушкой…
- Ух, ты-ы-ы! Вот это да-а-а! Вот это сюрприз! Вот это здОрово! Такого я ещё не видал… - не переставая удивляться, Славка присел к столу.
Девчонки засмущались, даже покраснели немного, а ловелас Славка продолжал: «Ну и как вас зовут?», на что сёстры дружно и, причём, хором ответили: «Вера, Надежда, Любовь!»
Славка переводил взгляд с одной на другую с вопросом: «Это что? Шутка?»
«Нет не шутка, нас так зовут» - ответила одна из них.
«А… а… кто из вас – кто?»
Девчонки, на сей раз, представились каждая за себя. Удивлённый Славка не переставал сыпать вопросами: «А как же вас различать? Как вас родители различают? А друзья, одноклассники? Вот это прикол! В школе, наверно было здОрово – одна за другую могли отвечать? Было такое?
Девчонки не успевали отвечать на Славкины вопросы, только сидели и смущённо улыбались.
- Слав, ну хватит смущать девочек, дай им поесть с дороги, да и сам ешь уже, потом трещать будешь.
И, обращаясь уже к сёстрам: «Девочки, вы не смущайтесь, он у нас такой балабол, такая трещотка, что вас троих заговорить сможет. Давайте, кушайте, кушайте, не обращайте на него внимания».
Где-то, часа через полтора появился и отец семейства, муж Антонины – Андрей.
У того даже слов не было, когда увидел ту идиллию, что царила за столом.
Его глаза широко открылись, брови, в удивлении, поползли вверх. Он перевёл взгляд на жену с немым вопросом в глазах: «Это кто такие?...»
- Что, удивлён? Вот видишь, нужно было жену утром выслушать, тогда б для вас и не было бы это сюрпризом. А то: «нам некогда, мы торопимся…» Ну вот, а теперь – сюрприз. Ладно, давай, мой руки, садись за стол, будем рассказывать тебе, что это у нас за «сюрприз».
Девчонки совсем смутились, сидели молча, будто в рот воды набрали. До них, наконец, дошло то, что о них тут даже и не знали, и что они свалились этим людям, как снег на голову средь жаркого лета.
Антонина, уже успокоившаяся к этому времени и принявшая решение, как быть в сложившейся ситуации, спокойно и дословно пересказала мужу и сыну и о раннем звонке сестры из Курганинска, и о том, как пыталась с ними об этом поговорить ещё утром, и о том, что вот теперь нужно сообща подумать, как теперь быть.
Тут же, очень осторожно, она сообщила и о просьбе Зинаиды помочь девчонкам вернуться домой. На что девчонки вздернулись, подняли головы, в их глазах опять появились слезы…
Славка это сразу узрел и начал первым: «Ну, подождите, как домой? Может, нужно попытаться отца самим найти? Мало ли что там его жена наговорила… . У вас есть его телефон, адрес? Давайте, позвоним, проясним ситуацию лично».
Сёстры встрепенулись, закивали головами: «Да, есть телефон, адреса нет, только телефон… сейчас, вот он. Правда, давайте позвоним».
- Ну, вот, а то сразу – домой. Как, сами будете звонить или мне звякнуть? Отца-то как зовут?
- Геннадий! Геннадий Алексеевич!»
- Так, стоп, а ну-ка, пострел, который везде поспел – оборвал сына отец – давай- ка это сделаю я, а то ты что-то слишком прыткую деятельность развёл. Чтоб «дровишек-то» не наломал.
И, забрав у сына трубку, набрал номер. Шли длинные гудки, к телефону долго никто не подходил, потом трубку подняли, и в ней раздался раздражённый женский голос: «Да! Кого вам? Слушаю!»
- Здравствуйте! Мне нужен Геннадий Алексеевич. Я могу его услышать ?
- Алексеича? Надо же он ещё где-то и Алексеич! А ты кто такой? Собутыльник его, что ли? Алкаши проклятые, как вы мне все надоели! Дрыхнет твой «Алексеич», пятый день уж как не просыхает, а ты что ль не знаешь? Небось, вместе квасили, а теперь, что «третьего» не хватает? А ну, пошёл вон, звонит он ещё – Алексеича ему…
Андрей молча положил трубку. По его лицу было видно, что он чем-то озадачен и удивлён.
- Ну, что? – первым прервал молчание отца Славка. – Я так понял, что ты не с ним говорил, а с его «мымрой»? И что?
- Ну, во-первых, не с «мымрой», а, если я правильно понял, с его женой… . А, во-вторых…, девочки, ваш отец… - пьян, так сильно, что к телефону он подойти не смог, а, в третьих…, в третьих, если я, опять же, правильно понял, то у него – запой. В общем, девочки, вот такая вот картинка».
Девчонки сидели молча, поникшие, растерянные, опустившие плечи, с лицами, готовыми разрыдаться и от той информации, что они получили, и от стыда и от боли, которую они испытывали в этот момент.
Антонина подошла к ним, приобняла за плечи, пытаясь успокоить: «Девочки, не расстраивайтесь, что-нибудь придумаем, безвыходных положений не бывает» – и, немного помолчав, спросила: «А вы что, не знали, что у отца такое пристрастие?»
Те покачали головами, а одна из них ответила: «Он всегда звонил нам трезвым, весёлым, приглашал к себе… . Правда, всегда говорил, что у него с деньгами туговато, но… как-нибудь «прорвёмся» - это было его словами.
- Мы верили ему. Он иногда присылал нам немного денег, иногда - маленькие подарки. Да мы и не собирались жить у него. Ну, разве, дня два-три, пока в общежитии бы устроились… . Мы же понимали, что у него другая семья, а нас, нас – трое. Но мы думали, что он нам поможет хоть найти эти институты, узнать, есть ли там общаги?
И вот тут у девчонок, причём у всех троих сразу, по щекам поползли слёзы.
Видеть это - у Антонины уже не было сил. Похоже, что и у Славки сразу пропал заряд бодрости и юмора, а муж и вОвсе растерялся от такого поворота, сидел молча, будто о чём-то размышляя.
Первым, разорвал тишину Славка: «Так, давайте будем вырабатывать план действий. Что толку слёзы лить?
Первое: девочки, как вы насчёт решения матери возвратиться домой?»
Девчонки молча переглянулись и пожали плечами, мол, не знаем.
«Понятно!» - изрёк Святослав.
«Ладно, «поехали» дальше: в какой институт вы собирались поступать?»
«Я – на иностранные языки, а я – на математику, а я – замялась третья, я – на артистку хочу…»
Славка присвистнул: «Вот это разброс! А чего так? А чего не в один институт? Вам же так было бы легче? Ну, вы даёте! Как же вы будете в разных институтах друг без дружки?»
Сёстры переглянулись : «Ну, мы думали, что учиться будем в разных, а жить – вместе, в одном общежитии. А что разве так нельзя?»
Славке захотелось повертеть пальцем у виска и сказать: «Эх, вы – деревня!», но… но что-то остановило его от этих действий.
- Так! Сразу вам скажу: чтоб попасть «на артистку» тут талант нужен большой, конкурсы во все эти театральные такие… , что лучше туда и не соваться, ясно? Так что, может, подумать о чём-то поскромнее?
Одна из сестёр, та, которой хотелось артисткой стать, пригорюнилась и изрекла: «Ну, тогда я с тобой, Люб, на «иностранные» пойду, а ты, Надь, может тоже с нами?»
- Нет уж, я свою математику на ваши «языки» менять не собираюсь».
- Ну, тогда вам всем нужно в университет отправляться: двоим – на лингвистический, а третьей – на математический. Слушайте, а что у вас в краевом центре нельзя эти специальности получить, у вас же там тоже есть «универ» ? Так может, там, ближе к дому будет, к матери, к родне. А тут – конкурсы ненормальные. Может, подумаете? Пока время ещё есть, назад и рванёте – в Краснодар? – продолжал свою пропагандистскую политику Славка.
Девчонки переглянулись и молча опустили головы.
- Так, понятно, домой возвращаться не хотите - продолжал своё «расследование» молодой хозяин дома. – Ну, тогда, наверное, так: давайте завтра, мне с утра на пару часиков в институт нужно забежать – консультация, а потом я смогу вам уделить внимание, встретимся и съездим в университет, разведаем там обстановку, насчёт конкурса, насчёт общаги, а потом уже и будете принимать решение. А заодно и Москву вам немного покажу.
Антонина с Андреем с огромным любопытством слушали размышления своего сына, который в создавшейся ситуации оказался самым здравомыслящим и логически рассуждающим человеком, и переглядывались: он им показался таким взрослым, самостоятельным, уверенным в себе…, а они его всё ещё считали ребёнком.
- Молодец, сын! – Изрёк Андрей – Правильно рассуждаешь. И город девочкам нужно показать, да и помочь разобраться со всей этой «поступательной» кутерьмой. Молодец!
Ну а вы то, девочки, как себя чувствуете по знаниям? Как школу закончили?
Уверены, что сможете поступить…?»
- Уверены - в три голоса прозвучал ответ – Мы же отличницы, золотые медалистки. Нас всегда все хвалили в школе, говорили, что у нас сильные знания…
- Вот это да – присвистнул Славка – медалистки? Золотые? Все трое?
- Да, все трое – хором ответили сёстры.
- Ну, тогда – в разговор вмешалась Антонина – вам точно нужно попробовать поступать. Единственное, – замялась она – может и, впрямь, вам лучше поступать у себя, на Кубани? У нас тут конкурсы сумасшедшие…
В это время раздался телефонный звонок.
Трубку взяла Антонина: «Да, да, встретила, не волнуйся, Зин. Мы тут сейчас сидим, ужинаем, сейчас дам им трубку»,
Девчонки мигом вскочили из-за стола, и все трое стали кричать в трубку: «Мамочка, не волнуйся, мы у тёти Тони».
Потом трубку взяла одна из сестёр и стала отвечать на вопросы матери: «Да, мама, да. Мы решили завтра съездить в университет, и если у нас ничего не получится, то только тогда будем возвращаться домой. Не знаю, мы об этом ещё не говорили. Но, если примут документы, нам же должны дать общежитие? Сегодня? Не знаю!
Да, сейчас дам – и уже обращаясь к Антонине – тёть Тонь, мама с вами хочет поговорить…
- Да, Зина… Ну, конечно, как-то разместимся. Да… Ладно… Ну, чего уж там – в тесноте, да не в обиде… Ну, ничего-ничего… Да это не страшно… Ладно, Зина, позвони через пару дней, обстановка как-то прояснится…. Да, конечно-конечно, помогу … и с билетами… и провожу... Всё! Давай, пока!
Наступила небольшая пауза, после которой прозвучал «приказ» Антонины:
Так, Славик, и вы, девочки, вам задание убрать всё на кухне, перемыть посуду, а мы с отцом пойдём устраивать вам спальные места.
Оказавшись наедине с мужем, Антонина положила ему руки на плечи: «Андрюш… ты же не сердишься? Ну, а как я должна была поступить? Ну не оставлять же их на вокзале? Ну, как-то разместимся же? Пару-тройку дней выдержим? Ну а там – либо, домой отправим, либо в общежитие…»
Андрей рассмеялся: «Ладно, куда деваться? Давай, разложу диван, ты пока стелись, а я за раскладушкой, втроём-то на диване тесно им будет, хотя, они, как цыплята, может и поместятся? «
И, выглянув из комнаты, позвал: «Эй, девчонки, идите сюда, примерьтесь -поместитесь на диване или ещё и «раскладуху» вам доставать?»
Девчонки мигом примчались и со смехом стали укладываться на диване: «Нет, не надо раскладушку, так поместимся…» и снова умчались на кухню.
Андрей сел в кресло: «Тонь, а представляешь, что бы было, если б у нас их было столько? Караул! Целый детский сад»
Доставая постельное бельё, запасные одеяла, подушки, Антонина рассмеялась: так шумно и весело у них в доме бывало только на днях рождений сына.
Утром, поднимая сына, спросила: «А вы хоть договорились, где, как, в какое время вам встречаться?»
- Неа!
- «Неа» - передразнила сына Антонина – так что мне девчонок поднимать, будете договариваться? Или, знаешь, давай я их подвезу к Универу, а ты подъедешь прямо туда, а дальше ты уже с ними сам…
- Мам, ты здОрово придумала. Сами-то они могут и потеряться, а так время сэкономим. Какая ты у меня умница!
- Не подлизывайся! Что, понравились девчонки?
- Ну, мам…! Классные девчонки, ну, понравились. Прикольные такие.
- Ладно, герой, давай, поторопи отца и за стол. А то опоздаете.
Проводив мужа и сына, Антонина заглянула в комнату девчонок. Те мирно посапывали, свернувшись клубочками на широком диване.
Маленькие, щупленькие, белоголовые и очень даже симпатичные создания, вот только различить их практически невозможно. «И как их мать различает? – опять подумалось Антонине.
Вздохнув, налила себе чаю, достала таблетки…
После того, как у неё начались проблемы с сердцем, на семейном совете было решено, что она должна уйти с работы, хотя бы на время, чтобы подлечиться, а там, дальше, время покажет…
Вот и сидит она дома уже 2-й год, занимается домашним хозяйством и устройством семейного быта.
С замужеством Антонине повезло. Андрей оказался на редкость чутким и любящим мужем. За ним они с сыном были, как за каменной стеной. Слава Богу, его должность – главный энергетик крупного института - позволяла ему содержать семью без особого напряга.
Правда, вот собирались поднакопить деньжат, да купить новую машину, но… пришлось это мероприятие отложить до лучших времён. А пока его семью выручал их «жигулёнок»: и сыну и ему не приходилось толкаться в транспорте, делать три пересадки, пока доберутся до своих мест.
Выпив чаю, Антонина опять заглянула в комнату: «Девочки, подъём!»
Те даже не пошевелились. Пришлось подойти, каждую тронуть за плечо: «Девочки, пора вставать. Нам далеко ехать. Так что давайте-давайте….»
Те мигом подскочили, и в квартире сразу начался весёлый гвалт, девичья болтовня, суета, что вызвало добрую улыбку на лице у Антонины.
Почему-то подумалось: «Да, жаль, что врачи не позволили ей родить второго ребёнка. А она так хотела девочку…. Счастливая Зинка!» - почему-то она опять вспомнила сестру.
**********
Славка уже ждал их у метро: «Ну, вы и копуши, я вас уже полчаса жду…»
- Не ворчи, ворчун – отпарировала ему мать – Так, Слав, деньги есть? Если задержитесь, перекусите где-нибудь в «кафешке». Я так думаю, что вы только к вечеру дома объявитесь…»
- Ты правильно думаешь, мамочка! Не волнуйся, с голоду не умрём! А что у нас будет на ужин? ….
- Еда будет, сын, еда! Надеюсь, вкусная! Ну, ладно, давайте, ни пуха вам! Да ты смотри, не порастеряй наш «цветник», не забывай пересчитывать их…»
По их разговору чувствовалось, что у них замечательные , дружеские отношения, с лёгким чувством юмора и прекрасное взаимопонимание друг друга почти с полуслова.
Сёстры с интересом наблюдали за словесной «баталией» матери и сына.
На пожелание Антонины «Ни пуха…» дружно, хором ответили: «К чёрту!», что на лицах матери и сына вызвало добрую улыбку.
Антонина, приготовив ужин, с нетерпением ждала своё увеличившееся семейство. Вот и Андрей уже пришёл, а ребят всё не было.
- Не волнуйся, Тонь! Ну, загуляли – молодёжь всё-таки!
- А что позвонить никак?
- А знаешь, наверное, всё-таки нужно уже Славке «мобильный» покупать. Сейчас у многих уже есть, да и молодёжь уже вОвсю ими пользуется. Вот бы сейчас и не нервничали, сами бы позвонили…
Пока они обсуждали этот вопрос, заскрежетал дверной ключ и в распахнувшейся двери раздалось дружным хором: «А вот и мы…!»
Антонина с Андреем вышли им навстречу. Понять что-либо из того, о чём они щебетали все вместе, было трудно, поэтому отец, чуть подняв голос, произнёс: «Так…, мы тут, вас ожидаючи, уже с голоду почти умираем. А ну, быстро – мыть руки и за стол!»
Молодёжь приутихла и стала быстренько выполнять «приказ» старшего.
******
В университете не всё было так, как хотелось девчонкам. Документы там готовы были принять безоговорочно, всё-таки – медалистки, а вот обеспечить общежитием на время сдачи экзаменов – не обещали.
Сёстры приуныли: что делать? Перспектива учиться в Москве была очень заманчивой, ну а где жить? На съёмную квартиру денег у них нет. Ещё раз попытаться позвонить отцу? Да только после того, как они узнали, что отец у них – алкоголик, говорить с ним не хотелось: ответ был предсказуем.
Нужно возвращаться домой и пытаться поступать в Краснодаре, всё-таки свои края, своя земля. А дома и стены помогают…!
И хотя настроение было не важное, они всё-таки согласились на предложение Святослава задержаться в Москве на пару дней, чтобы хотя бы на Красной Площади побывать, да по Москве с экскурсией проехать, чтобы хоть чуть-чуть иметь бы о ней представление.
На том и порешили!
******
А Антонине было как-то не по себе. С одной стороны, уедут – всё встанет на свои места: ни суеты, ни шума, ни тесноты. А, с другой…. , с другой девчонок было жалко: уж больно они переживают, уж так они надеялись на эту Москву и, вдруг, такой поворот.
Вечером раньше всех вернулся Андрей. Молодёжь ждать не стали: сели ужинать сами.
«Тонь, ну что девчонки не изменили своего решения? Уезжают?
«Ой, не знаю, Андрюш! «Улетели» чуть свет: Славка им такую тут «программу» составил на сегодня, что дай бы Бог к полуночи явились. Ну, может завтра что с утра у них «разведаю».
«Слушай, а жалко девчонок, видно такие умницы. Это ж надо все три - медалистки. У нас столько тут в институтах сидит бездарей, лентяев, «маменькиных сынков», а этим места нету, видите ли…
Слушай, а может пусть остаются, пусть пробуют поступить. Ну, а если поступят, им же должны общагу потом дать, как думаешь? Ну а пока пусть у нас поживут, а там, глядишь и папашка их «проспится», может он чем поможет?
«Андрей, ты о чём? А если не дадут, то куда их? Зинка не потянет съёмную квартиру. А на «папашку»- то рассчитывать – дохлый номер думаю… И потом… как мы тут целый месяц вшестером будем?»
«Тонь, тебе, конечно, тяжеловато будет. Но можно же и девчонок привлекать к домашним делам – а что - пусть помогают ….
«Ой, не знаю, Андрюш, хлопотно всё это. Да и Славку «задёргают». Я смотрю, девчонки ему понравились. Это ж надо, такую деятельность развил. У него через три дня экзамен, а он, по-моему, о нём и забыл. Не «завалил» бы?»
«Да не завалит, не волнуйся! Пусть чуток развеется. Будет что потом вспомнить: не каждому удаётся в таком «цветнике» время проводить. Уверен, что не одна голова сегодня будет повёрнута в сторону нашего сына, не один хлопец позавидует ему сегодня: девчонки-то красавицы, да ещё и целых три…»
«Да ладно тебе, лишь бы не переусердствовал, не увлёкся бы…»
«Будем надеяться. Голова-то на плечах у парня есть, понимать должен, что сёстры они ему».
«Да какие они ему сёстры? Троюродные…»
«Но сёстры же? Ты, Тонь втолкуй ему это, чтоб рот не раскрывал, а то ещё и в правду влюбится в какую, что делать будем? А влюбиться вполне может: красавицы, ведь, да и умницы, это сразу чувствуется.
Интересно, что надумали они? Уезжать или всё-таки здесь пытаться поступать?»
«Не знаю, Андрюш. По мне бы так лучше бы ехали домой. Хлопот бы было поменьше, да и за Славку спокойнее, а то, ведь, задёргают его, и про учёбу забудет».
«Не забудет! Не волнуйся. Уж у него-то голова на плечах есть…»
Антонина вздохнула, но продолжать разговор не стала.
******
Два дня пролетели , как одна минута. У девчонок было столько впечатлений о Москве, столько радости на их лицах и столько восторга в их голубых глазах, что оставаться равнодушными, глядя на них, было просто невозможно.
На третий день Славке нужно было сдавать экзамен, и потому он уже накануне, с вечера, составил для них свою программу :
- Значит так, девчонки! Предлагаю вам за сегодняшнюю ночь принять решение - что вам ,всё-таки, делать: уезжать домой или оставаться в Москве.
Если примете решение оставаться, то завтра с утра пораньше ноги в руки и вперёд в Универ: сдавать документы на поступление, надеюсь они у вас в порядке – всё есть? ПаспортА не забудьте! Ну и если примут, то закиньте ещё раз «удочку» насчёт общежития.
Я освобожусь после обеда и сразу же к подъеду к вам. А вы там погуляйте, поосмотритесь, познакомьтесь поближе с Универом.
Давайте так – в два часа возле корпуса, где Центральная Приёмная комиссия.
Договорились? Если буду задерживаться, ждите, я всё равно буду!
*******
Славка «умотал» чуть свет. Чмокнув мать, как всегда на ходу, напомнил: девчонок не забудь пораньше разбудить, они там решить должны, что надумали. Если остаются, отправляй их, пусть едут сдавать документы.
А может ты с ними поедешь? А то ещё заблудятся или ещё чего хуже: кто-нибудь так заглядится, что и украдёт наших красавиц…»
«Славка! Типун тебе на язык, чего болтаешь-то? Давай , беги уже! Ни пуха тебе…»
«К чёрту, мамуля, к чёрту!» И ещё раз чмокнув мать помчался вслед за давно вышедшим отцом.
Вздохнув, Антонина пошла будить девчонок.
«Девочки, ну что вы надумали? Куда едем – на вокзал, за билетами или в универ – документы сдавать?
Девчонки чуть замялись, а потом одна тихо промямлила: «Может, попробуем здесь?...
Антонина вздохнула и пока девчонки завтракали, произнесла: «Ну ладно, давайте доедайте, а я пока пойду собираться».
«А Вы с нами? Вот здорово! А то мы боимся, ещё потеряемся где…»
« Не потеряетесь! Язык до Киева доведёт! Поспрашиваете, вам и расскажут, как и куда ехать.
Ну а вообще-то уж лучше я с вами, от греха подальше. И сама волноваться не буду и вам проще…»
«Ур-а-а!» - раздалось в квартире, и начался утренний переполох.
**********
Документы у девчонок в университет приняли. А вот насчёт общежития предложили зайти через пару дней.
Девочки переглянулись между собой и выйдя из «приёмной», смущённые подошли к Антонине, ожидавшей их в коридоре.
«Тёть Тонь, документы у нас приняли, а вот насчёт общежития…. Сказали зайти через пару дней…». И с мольбой все трое посмотрели в глаза Антонине, мол «не выгоните же нас…?»
Антонина рассмеялась: «Ну уж пару дней ещё потерпим…», чем сразу подняла у сестёр настроение. Они наперебой стали рассказывать ей о своих переживаниях и страхах, которых натерпелись, пока дождались своей очереди.
А Антонина, слушая их в пол уха, уже стала размышлять, чем их всех кормить ещё два дня и что на это скажут её «домашние».
*******
Через 2 дня у сестёр решился вопрос и с общежитием.
Недолгие сборы, шум, гам, суета.
Славка суетился больше всех. Ну, и конечно же вызвался проводить девчонок до их общежития.
В эту суету Антонина лишь успела вставить несколько слов: «Девчонки, вы хоть звоните, как у вас там с экзаменами. Приезжайте, если что….»
«Спасибо Вам, тёть Тонь за всё! Обязательно будем звонить. А когда сдадим – обязательно приедем…».
*******
Славка сдал последний экзамен и… пропал. Причём пропадать стал с утра до позднего вечера.
«Слав, ты где пропадаешь?»
«Да девчонкам помогаю готовиться».
«Как ты можешь им помогать? По-моему, ты только мешать можешь им».
Но на надоедливые вопросы матери, тот молча махал рукой и… исчезал.
«Слушай, отец, - заволновалась Антонина, обращаясь к мужу – что-то тут не так. Уж не влюбился ли наш сын в какую из девчонок? Уж слишком подозрительно всё это?»
«Тонь, не нагнетай. Ну, интересно парню с девчонками, вот и проводит время с ними.»
«Да им же готовиться нужно к экзаменам, а он там вертится у них. Послушай, а что если и вправду влюбится, что делать-то будем. Сёстры же, хоть и дальние, но сёстры же…».
Экзамены девчонки сдали и с тревогой ждали результатов . Волновались за Веру, она могла не пройти по конкурсу, у неё было одна четвёрка.
Через пару дней напряжение было снято: все трое были зачислены в студентки.
Столько радостного шума Антонина в своей квартире ещё не видывала.
Девчонки от радости прыгали, скакали. Их неуёмная радость передалась всем.
- Тёть Тонь, а можно маме позвонить? Она же там ждёт-волнуется?
- Ну, конечно – и набрав номер телефона, передала трубку девчонкам.
В трубку заверещали все трое. Потом её взяла одна из сестёр и стала внимательно что-то слушать.
- Да, мам. Не волнуйся, сейчас же пойдём за билетами. Ну, конечно, не будем задерживаться. Не волнуйся.
А потом уже обращаясь к Антонине: «Спасибо Вам за всё, тёть Тонь. Мама велела не задерживаться. Мы, наверно, сейчас в универ, разузнаем что там и как, как нам быть с общежитием, когда приезжать, ну в общем, всё такое, а потом – на вокзал за билетами»
Славка тут же отреагировал: «И я с вами!».
Антонина лишь покачала головой.
Вернулась молодёжь только к вечеру.
«Что долго-то так? Есть будете?»
«Ага, спасибо, голоднющие, ужас какие. Мы в кафе перекусили в обед, но успели уже проголодаться»
«Ну, давайте, мойте руки и за стол».
За столом в основном трещали девчонки, рассказывая о том, где были, что узнали и что решили.
Славка сидел какой-то притихший. А потом как-то так осторожненько, вдруг, спросил: «Мам, слушай, тут такое дело: я, ведь, давно не видел дедушку с бабушкой. Может и мне с девчонками съездить в Курганинск, навестить их? А?»
Антонина аж поперхнулась от такого неожиданного вопроса.
«Не знаю, сын, как-то неожиданно всё это. Нужно папу дождаться, с ним решить этот вопрос.»
«Ну, конечно…». А тут и звонок в дверь раздался: пришёл отец семейства.
На вопрос сына долго молчал.
«Пап, а ты чего? Что так долго размышляешь?»
«Да вот спросить хочу – на долго ли собираешься? Ты, вроде как, планировал на каникулах поработать? Почему, вдруг, такой резкий поворот в сторону Курганинска?»
За столом наступила затянувшаяся тишина.
Девчонки опустили головы. А Славка переводил свой взгляд с отца на мать и не мог понять, почему они были против его поездки , что было видно по их напрягшимся лицам.
«Да не волнуйтесь вы. Я на пару неделек, навещу бабушку с дедом, думаю они будут рады, а вернусь и пойду – поработаю. Ну, так что?»
«Ну, что, Тонь, а ты что на это скажешь?»
Антонина молчала, а потом, вдруг, обратившись к мужу, спросила: «А может и мне вместе со Славкой съездить к родителям? Ведь, давно не была. Что скажешь, муж?».
«Да, в общем-то я не возражаю.»
На сборы, приобретение подарков для родственников ушло пару дней, и уже в выходной вся дружная компания была на вокзале.
********
Время в пути пролетело быстро, а сам неожиданный приезд дочери и внука для родителей Антонины был сюрпризом из сюрпризов. Охи, ахи, восклицания, удивления.
Славкиного внимания деду и бабушке хватило всего на один вечер. А потом он стал… пропадать.
Появлялся лишь ночью. Тревога Антонины нарастала с каждым днём. Она понимала, что Славка влюбился в одну из сестёр, пыталась говорить с ним на эту тему, но он лишь отмахивался и отвечал: «Мам, не волнуйся, я, что – ребёнок?»
Две недели пролетели, как один день. Провожать их на вокзал пришли и сёстры.
Антонина видела, что они, все трое, смотрели на Славку горящими глазами, из которых струилась…. Любовь. У Антонины зашлось сердце.
Всю дорогу она пыталась выудить из сына информацию об его отношениях с девчонками, а он лишь улыбался.
**********
Лето пролетело быстро. Славка устроился на работу, вечерами сидел дома, никуда не ходил и все свободное время «сидел» на телефоне, болтая с девчонками.
Отец шутил: «Всё, что за лето заработаешь, уйдёт на междугородку. Ты хоть через день звони».
Славка отшучивался, но родители понимали, что случилось именно то, чего они и боялись: их сын влюбился в одну из троюродных сестёр.
*********
Наступил конец августа и Славка, воодушевлённый, с приподнятым настроением засобирался на вокзал встречать девчонок.
Поезд приходил в 2 часа дня. Антонина предложила пригласить их на ужин. Славка , чувствовалось, был доволен.
*******
Было уже около 8-ми вечера, а молодёжи всё не было и не было. Нервничала Антонина, нервничал и Андрей, ходил из комнаты в комнату и всё время бубнил: «Всё, покупаю ему мобильник, сейчас бы не нервничали…»
Славка появился дома около десяти вечера. Какой-то притихший, опущенный, чем-то расстроенный.
Родители кинулись к нему: «Слава, ты где был, где девчонки, что-то случилось?»
Сын молча прошёл в свою комнату, сел на кровать и уставился в одну точку.
«Славик, ну не молчи, что случилось? Ну, говори же….»
Он поднял голову и не глядя в глаза родителям, произнёс: «Не могу…»
«Что не могу? Слава, что случилось? Да не мучай же нас? Слава….»
«Родители, не трогайте меня сейчас, а? Давайте завтра, завтра я вам всё расскажу, ладно?» - упал на кровать и уткнулся лицом в подушку.
Андрей с Антониной молча вышли из комнаты, прикрыв за собою дверь, ушли в свою спальню. Чего только они не передумали за эту ночь, каких только предположений не высказывали. Уснули только под утро.
Из своей комнаты Святослав вышел только после обеда. Смотреть на него было страшно: лицо его почернело, под глазами – синяки, лицо измято, как у пьянчужки.
Антонина, увидев сына, ахнула, схватилась за сердце. Хорошо, что был субботний день и Андрей был дома, он хватался то за лекарства, то за воду, то махал перед женой полотенцем.
Славка молча налил себе чаю и сел напротив родителей.
«Ну, что скажешь?» - обратился к нему отец.
Славка долго молчал, а потом изрёк: «Меня убить мало!»
Родители переглянулись: «Слава, ты что-то натворил?»
«Натворил!»
«Ну, мы тебя слушаем!»
«Мам, пап, вы были правы – я влюбился. Девчонок не различить по внешнему виду, сами знаете. Мне Надя понравилась. Ну та, что математиком решила стать. Вот только по разговорам о математике я её и отличал.
В Курганинске я решил её одну пригласить на свидание. Она пришла, мы два-три раза с нею встретились, и я с её стороны увидел такие же ответные чувства. А потом она призналась, что они все трое влюбились в меня.
И решили… разыграть меня: ходить ко мне на свидания по очереди, чтобы понять, смогу ли я различить их.
В общем, я, оказывается, встречался все эти две недели с разными сёстрами, принимая их за Надежду. Я не смог этого понять. Они вели себя абсолютно одинаково, и голос у них одинаковый и на мои чувства они отвечали абсолютно одинаково.
«Мам, пап, в общем, я не сдержался, мы с Надей стали близки, лето, речка, тепло….
А потом оказалось, что сёстры по очереди ко мне приходили, а я-то думал, что это моя Надя ко мне приходила и потому ничего не заподозрил, когда наша близость повторилась.
А оказалось, оказалось, что я переспал со всеми тремя сёстрами. И вот они приехали и оказалось…. оказалось…., что все они беременны.
Мам, пап, что мне делать? Они приехали растерянные, дуры деревенские, родителям ничего не сказали, приехали и сразу же мне всё выложили и с вопросом: что нам делать?
Мне их жалко, но я не представляю, как мне на всё это реагировать? И вообще, что делать?»
Антонина с Андреем сидели ошарашенные. Чего угодно они ожидали, только не этого.
Молчание длилось долго. Антонина глотала лекарства, а отец ходил из угла в угол комнаты и потирал шею.
Наконец остановился напротив сына, сидящего на диване с низко опущенной головой: «Да, сын! Такого идиотизма я от тебя не ожидал. Ну как можно было не понять, что девушки – разные. Как можно было принять их за одну?
Ты что, совсем не разбираешься в отношениях с девчонками? У тебя что до них не было ни одной? Ты что совсем «тупарь» в этом деле? Ну, как, как можно было…?»
Потом провёл рукою по лицу, будто что-то с него снимая, взял стул и сел напротив сына: «Ну и что прикажешь с этим делать? Ну не жениться же тебе на всех троих? А те, дуры, они что с луны свалились, не знали на что шли? Не знали, какие последствия могут быть? Да-а! Я был о них лучшего мнения, Такие «милашки», такие, вроде бы, умнички и вот тебе на…
Идиотки! Дуры деревенские….! А ты, сын – скотина! И…дурак! Беспросветный дурак! Как такое могло быть? Ну как ты не смог понять, что на «свиданку» приходили разные?
Ой, дураки, ой идиоты. Хороши девчонки! А я-то думал….». Отец взялся за голову.
Антонина молчала. Молчал и Славка.
После длительной паузы, заговорила Антонина:
«Ну на всех троих жениться не удастся: закон не позволит, а вот на одной придётся. А что с двумя другими делать? Слава, а ты что думаешь? Ты готов жениться? И на какой? Придётся переводиться на «заочное» и идти работать. Ты к этому готов?
Так, ладно, давайте ложиться спать, а завтра… завтра съездите за девчонками и будем решать все вместе, как выходить из этой ситуации».
Славка ушёл в свою комнату. Конечно же, родители не спали , проговорили всю ночь, но ни к какому решению прийти так и не смогли.
Следующий день был воскресным.
Славка поднялся, но поднять глаза на родителей так и не смог. Молча попили с отцом чаю и поехали за девчонками.
Антонина не находила себе места: она не знала, как посмотрит девчонкам в глаза, не знала, как и что им говорить, не представляла, как такую ситуацию можно «разрулить».
Мужчины вернулись довольно быстро – без девчонок.
Антонина с ужасом молча смотрела на них и ждала объяснений.
Потом решилась: «Что случилось? Где девочки?»
«Нет девочек - ответил Андрей- комендантша сказала, что они с раннего утра, с чемоданами куда-то ушли».
«Как ушли? Куда?»
«А мы откуда знаем. Она тоже была ошарашена, только приехали и вдруг, с утра пораньше сдали ключи и сказали, что они уезжают совсем.»
Антонине стало плохо, она потеряла сознание. «Скорая помощь», суета, день, проведённый в больнице – всё жуткой историей свалилось на голову совсем ещё недавно очень даже благополучной семьи.
Через неделю, когда Антонину выписали, она первым делом решила позвонить в Курганинск. Но звонок из Курганинска опередил её: «Тоня, может ты мне объяснишь, что всё это значит, может ты что знаешь, я ничего не смогла понять, позвонили девчонки и сказали, что они вынуждены были уехать из Москвы. Что они натворили? Ты что-нибудь знаешь? Сказали, что, как только устроятся, то позвонят, скажут, где они.
«Тоничка» - рыдая, Зинаида пыталась хоть что-то узнать от Антонины…»
Антонина молчала, а потом едва смогла выдавить из себя: «Зина, успокойся, я знаю немного, но знаю, приезжай, поговорим. Мне бы самой приехать, но я сейчас не могу, я только сегодня из больницы. С сердцем совсем плохо. А ты приезжай, есть разговор, приезжай, прошу тебя».
Через три дня Зинаида была в Москве. Разговор был трудный, тяжёлый.
Узнав, что произошло с её девчонками, она схватилась за голову: «Дурёхи! Какие же дурёхи! Я знала, я чувствовала, что Москва их до добра не доведёт!
Да и дома почувствовала что-то неладное, когда видела, как они между собою шушукаются и по очереди бегают на свидания, а другие давятся от смеха.
Господи, где они, что с ними? Хотя бы что с собою не сотворили.
Ну а ты, как ты мог – набросилась она на Славку – как ты мог так с девчонками? Неужели ты ничего не чувствовал, что разные они, разные?»
Она пыталась наброситься на Славку с кулаками, но Андрей её остановил: «Зина! Виноваты все – мы Славку не защищаем – виноват, но и девчонки твои хороши – додуматься до такого, да ещё и лечь под одного парня… Что совсем без мозгов? А у Славки это оказывается было впервые – дурак в этом деле, вот и не почувствовал. Мозги в этот момент оказались не в том месте, где должны быть. А что делать мы не представляем. Сейчас нужно ехать домой и ждать от девчонок звонка. Звонок-то хоть откуда был?»
«Из Новосибирска, кажется. Я даже толком и не поняла сразу, кажется, из Новосибирска»,
«Ничего себе» - присвистнул Андрей. Поднял голову и Славка: «Тётя Зина, Вы скажите девчонкам, пусть не дурят, пусть рожают. Я пойду на работу, буду всем помогать. Жениться, сами понимаете на всех не смогу, только – на одной. Если Надя захочет, я готов!»
«Да пошли вы все…!» - с этими словами Зинаида схватила сумку и выскочила из квартиры.
С этого момента жизнь в семье Антонины и Андрея превратилась в сущий ад.
Зинаида на звонки не отвечала. Ждали звонка и от девчонок, но – увы.
Первое время все разом кидались к телефону, как только раздавался звонок…
Славка ходил в институт. Из весёлого и шумного балагура он превратился в колючего и недоступного парня. Антонина по два раза в месяц попадала в больницу, а Андрей согнулся, поседел, стал похож на глубокого пенсионера.
В их квартире поселилась зловещая тишина, холод и леденящая душу непонятная и непредсказуемая ситуация. Они все чего-то ждали, только не понимали, чего же они ждут.
Периодически прозванивали в Курганинск, но там, услышав голос Антонины, бросали трубку, и только спустя более, чем полгода на их звонок в трубке услышали голос Зинаиды: «Поздравляю тебя, Тоня, ты стала бабушкой, у нас двое внуков и одна внучка. Девочки у меня оказались сильными, сами заварили «кашу», сами её и расхлебали. Документы они из универа забрали, с ними перевелись в Новосибирский. Так что учатся на «заочном», все устроились на работу, живут вместе, помогают друг другу.
Сейчас собираются две из них работать, а одна будет сидеть с детьми. Я завтра выезжаю к ним, через день буду в Москве, если хотите, что передать, подходите к поезду» и, назвав номер поезда и вагон, бросила трубку.
Антонина, ошарашенная новостью, едва дождалась прихода мужа и сына.
Те тоже лишились дара речи.
На утро Антонина с Андреем помчались в «Детский мир». Две огромные сумки были набиты разными одеждами для малышей, игрушками, погремушками и всеми прочими необходимыми атрибутами. Был заготовлен и конверт с деньгами, с суммой довольно приличной.
Славка порывался: «Я поеду!»
«И что ты там будешь делать? И что ты там будешь говорить? Хочешь, напиши письмо».
К конверту с деньгами было приложено и Славкино письмо.
Зинаида, увидев всё это, расплакалась.
Тоня попросила об одном: «Пусть девочки напишут, пусть больше не прячутся. Мы будем помогать всегда и во всём! Девчонки твои – молодцы!
Поздравь их от нас!
Пусть не теряют ВЕРУ в добро, НАДЕЖДУ на то, что всё в их жизни сложится и будет замечательно и что ЛЮБОВЬ обязательно будет в их жизни.
А мы будем верить и надеяться, что когда-нибудь увидим своих внуков, а наш сын – своих детей, мы будем их любить!