Повесть «Робинзоны Галактики» Глава 11.
Первые проекты.
Начался новый этап жизни на планете с чувством твердой почвы под ногами и ежедневным ощущением силы тяжести. Временное расселение закончилось, но нельзя сказать, что было свободнее, чем на звездолете. Теперь нужно было устраиваться основательно, на многие годы.
Геологи Рустам Сунгатов и Кирим Назирбаев, а также геофизики Геннадий Мерчи и Сергей Солодуха, срочно отправились на изучение минеральных ресурсов ближайших окрестностей. Некоторые строительные материалы, такие как вулканический туф и песчаник, были обнаружены еще во время разведки. Но теперь предстояло определить их качество как строительного материала и мощность месторождения. А может быть удастся обнаружить что-либо поближе. В геологические разведки были подготовлены два вездехода, управляли ими спецназовцы Владимир Гуринович и Отто Мейер. Они же осуществляли и охрану экспедиций.
Первый вездеход, управляемый Гуриновичем, направился по уже разведанному пути в сторону реки Анаконда. Рустам Сунгатов уже побывал в этих местах, но теперь нужно было более подробно изучить месторождение вулканического туфа. Еще следовало уточнить запасы и качество красной глины, которую заметил Рустам на склоне ущелья еще в первой разведке. Но тогда не было времени подробно его исследовать. Ему ассистировал геофизик Сергей Солодуха. Быть может, там найдется и каолин. Важно было найти эту огнеупорную глину для изготовления тиглей. А еще лучше было бы найти материал для динаса*. В тиглях из него можно и стекло варить.
Второй вездеход направился от озера Верхнего на север, в сторону хребта Семигорье. Они обогнули озеро и двинулись по левому берегу реки, которая соединяла почти все озера и была ранее названа Гремучей. Этот путь был не из легких. В отличие от берега реки Анаконды, здесь то и дело встречались речные перекаты, а местами и водопады.
Один из перекатов поразил своей красотой и вынудил геологов остановиться у него. Через прозрачную воду просматривался розовый мрамор, который образовывал большие неправильные по форме ступени. По ступеням стекала вода, переливаясь и журча. Мрамор был отшлифован водой, прикосновение к нему доставляло огромное удовольствие. Казалось, что от камня исходит тепло, несмотря на то, что он омывался студеной водой. Трещины в мраморе были заполнены длинными зелёными водорослями, они извивались в движущейся воде и создавали особый контраст светло зеленого и розового цветов. Правый берег Гремучей на перекате уходил круто вверх, образуя целое нагромождение мраморных плит.
- Ну вот, строить дворцы будет из чего, – пошутил Кирим Назирбаев. – У нас в Казахстане и Узбекистане розовый мрамор в большом почете. Дворцы из мрамора имеют особую прохладу внутри. Вообще, это божественный камень!
- Да, очень красиво! Я впервые встречаю месторождение мрамора в природе. Видел его только в обработанном состоянии, - Геннадий Мерчи пытался молотком отломать кусочек для образца. Но молоток соскальзывал с мокрого камня. В конце концов, пришлось искать уже готовый обломок. – По моему разумению, он очень плотный. Качество превосходное. С трудом оторвавшись от прекрасного зрелища, геологи продолжили путь.
-
Во временном лагере готовились к строительству «капитальных» жилых помещений. Технологи пришли к выводу, что на первых порах следует построить одноэтажные дома из вулканического туфа или песчаника. Уже перенастраивались роботы, которые имелись в распоряжении группы безопасности, на распиловку строительного материала. Размеры плит планировалось делать такими, чтобы они не нуждались в связующем материале типа цемента. А для устранения щелей предполагалось обмазывать их глиной. Большие проблемы возникали со столяркой, т.е. с окнами и дверьми. На первых порах, двери предполагалось использовать от персональных кают и прочих помещений на звездолете, для чего их демонтировали вместе с дверными коробками и доставили в одной из грузовых капсул. На первую стройку их было достаточно. А вот с окнами проблемы были посложнее. Иллюминаторы звездолета не трогали. Их было не так уж и много, да и демонтаж их грозил потерей герметизации звездолета. Для изготовления оконных рам не было деревообрабатывающих станков и специалистов, способных качественно их изготовить. Предполагалось, что стекло будет просто вставляться в оконные проёмы и закрепляться деревянными или каменными брусками. Окна не будут открываться, поэтому для вентиляции помещений нужно было предусмотреть отдельные вентиляционные каналы.
Со стеклом была особая проблема. На звездолете его практически не было. Пришлось срочно решать задачу его производства. Из сегментов параболического отражателя термоядерного двигателя было решено смонтировать на южном ближайшем склоне горы коллектор солнечной энергии мощностью до двух сотен киловатт. Зеркало коллектора будет неподвижным, а концентрированный солнечный «зайчик» будет передвигаться по некоторой траектории. На этой траектории и предполагалось размещать объекты для плавления или для обжига.
Кварцевый песок был в избытке по берегам рек и ручьев, нужно было только научиться его плавить и разливать тонким ровным слоем. В общем, как и древние люди, производство на планете планировалось начать с обжига глины на солнце, только солнечную энергию переселенцы собирались использовать концентрированную. Ну, а производство стекла - это был явный шаг вперед по сравнению с древними предками.
Подходящий горный склон был найден в трёх километрах от временного лагеря. Для перевозки сегментов отражателя пришлось соорудить два грузовых прицепа к вездеходам. На их изготовление пошли разрезанные грузовые контейнеры и запасные колесные пары от вездеходов. Эти же прицепы можно было использовать и для перевозки «готовой продукции». Заготовили множество жердей из местных деревьев, похожих на хвойные, с достаточно прочной, на первый взгляд, древесиной, Жерди сложили в тени штабелями для сушки. Из них предполагалось изготовить стропила на крыши и еще треножники для сегментов-зеркал солнечного коллектора. Треножники планировалось установить на склоне горы, ориентируя все зеркала в одну точку. По мнению энергетиков и инженеров, это был самый простой способ создать солнечный коллектор.
Для кровли собирались изготовить и обжечь черепицу. Инженеры-ремонтники уже готовили из подручных металлов формы, чтобы черепица была одного размера. Для черепицы опять же нужна была качественная глина и солнечный коллектор.
Следует отметить, что древесины на пологих склонах гор было предостаточно. В дальнейшем предполагалось отправить туда лесорубов и сплавлять лес по Анаконде к лесопилке, но сегодня было не до того. Первые стройки должны были обойтись без досок. Для строительства дощатых сооружений нужны были, как минимум, гвозди, на звездолете таких запасов не было, а металлургия в первоочередные планы не входила. Тем более что мебели пока было достаточно.
-
Как-то сама собой образовалась экологическая ассоциация. Это была группа энтузиастов с глубокими убеждениями, что природу нужно защищать. Они решили, что ждать не стоит, и пока еще не приняты решения, нужно на них влиять с экологической точки зрения. Они считали, что очень важно было бы в самом начале образования новой цивилизации, установить правила и традиции поведения людей на новой планете. Им не хотелось повторять экологические ошибки земной цивилизации.
Экологи собирались вместе в свободное время и обсуждали интересующие их проблемы. Неформальным лидером ассоциации стал ихтиолог Антон Козырицкий. Прежде чем заявить о себе, ассоциация решила выработать хотя бы одно предложение и внести его на рассмотрении ЧКК.
Самым злободневным вопросом было строительство жилья и помещений под будущее производство. Это и стало первой темой, рассматриваемой экологами.
- Сейчас наши технологи и строители обсуждают вопрос, что и как строить, – начал тему Антон Козырицкий. – Мы должны тоже продумать эту тему и дать свои предложения. Очень важно, какими будут первые дома, как будут решаться экологические проблемы. Поколения, следующие за нами, будут нам подражать и копировать наши решения. Так было всегда на Земле. Допущенные человечеством экологические ошибки сначала казались незначительными и не стоящими внимания. Однако они копировались и множились следующими поколениями, пока не переросли в глобальные проблемы. А все начиналось с малого, казалось бы пустякового. Человек рассчитывал на то, что природа сама решит его проблемы, путем самовосстановления и самоочищения. Однако у природы есть предел прочности.
Исправить экологические проблемы на Земле очень трудно, а порой и невозможно. Ведь построены тысячи городов, миллионы производств разной мощности. Это нельзя перестроить в одночасье и даже за десятки лет. Очень трудно изменить традиции землян. Мы должны идти другим путем.
- Полностью согласен с уважаемым Антоном Козырицким, – поддержал тему геолог Кирим Назирбаев. – Мы уже сейчас должны выдвинуть экологические идеи, которые станут новой традицией на Новой Земле. Предвижу, что нам будет нелегко. Ресурсы и мощности колонии очень ограничены, а выполнение экологических правил всегда приводит к дополнительным затратам. Но мы должны настаивать на своем. От этого зависит многое. Экономия на экологии только вначале может быть существенной. Потом невыполнение простых экологических правил жестоко мстит и приводит к огромнейшим затратам. Нельзя создавать проблемы и оставлять их потомкам. Это, по крайней мере, нечестно.
Приведу один лишь пример из истории Земли. Все цивилизованные города на Земле имеют систему канализации. В момент её зарождения она должна была удалять из домов в основном продукты жизнедеятельности человека. Это были нетоксичные отходы, и на первых порах они просто сбрасывались в ближайшую реку. Города поэтому и основывались на берегах рек, в верховьях реки брали пресную воду, а ниже по течению сбрасывались отходы. Пока города были небольшими, а отходы нетоксичными, природа сама справлялась с последствиями присутствия человека. Некоторые участки рек были загрязнены, но микроорганизмы успешно справлялись с утилизацией человеческих отходов.
- Время шло, - продолжал Кирим, - человечество развивалось, появилась химическая промышленность. Люди стали активно использовать бытовую химию и моющие вещества. В черте города возникли высокотехнологичные предприятия, которые используют в своей деятельности практически все таблицу Менделеева. А канализационная труба, по традиции, осталась одна. Наряду с нетоксичными отходами в неё стали поступать различные химические реагенты. Эта смесь стала настолько токсичной, что микроорганизмы уже не могли в ней существовать, а, следовательно, и утилизировать эти отходы. Реки были отравлены. Пришлось строить дорогостоящие очистные сооружения, эффективность которых оставляла желать лучшего. Да и попробуйте утилизировать адскую смесь из всех видов отходов. Но человечество продолжает увеличивать городское население, и даже строить новые города с этой несовершенной системой канализации, имеющей всего одну трубу. Такова сила инерции мышления!
- Да, нам следует, в первую очередь, задуматься над проблемой удаления отходов, – продолжил мысль технолог Эдмунд Завадский. – Пока нас слишком мало, чтобы мы могли серьезно навредить этой планете. Но ведь мы планируем создать здесь новую цивилизацию. За нами придут новые поколения, которые уже не будут знать о Земле и её проблемах. Их будет намного больше, чем нас. Но они будут подражать нам, строить так, как строили мы. Нужно с самого начала строить так, чтобы не только сейчас, но и в будущем не могли возникнуть экологические проблемы. Нужно создавать новые экологические традиции. На Земле созданы экспериментальные экологические дома с полной утилизацией отходов. Но пока это капля в море. Мы должны взять этот опыт, а может быть пойти дальше. Нам ведь проще начинать с нуля.
- Итак, мы, по-моему, нащупали ту тему, с которой следует начать, – одобрил ход дискуссии Антон Козырицкий. – Проблема отходов жизнедеятельности человека – это самая актуальная экологическая проблема. Что мы можем сделать уже сегодня по её решению? Какие будут предложения?
- Как я понимаю эту проблему, то следует с самого начала запретить сброс отходов в природу, сколько бы их не было, – молвил ботаник Иосиф Вальберг. – Прежде чем строить дома, нужно продумать, куда девать отходы. Если это отложить на потом, то может оказаться, что отложим навсегда. Кажется, у русских есть пословица «Ничто так не постоянно, как временные решения». Большие города с централизованной системой удаления и переработки у нас появятся еще не скоро. Значит нужно локально решать проблему. Быть может взять за основу экологический сельский дом, который разработан на Земле?
- Раз у нас пока не будет городов, значит и централизованной системы строить не нужно, – заметил биохимик Александр Петрович. – Не будет пресловутой одной трубы, в которой все отходы смешиваются. Не нужно их далеко перемещать. Я предлагаю отходы перерабатывать на месте. Именно система транспортировки и приводит к перемешиванию всех отходов, как жидких, в системе канализации, так и твердых, при их перевозке. Как я это понимаю, основная проблема перерабатывающих заводов - это вторичная сортировка отходов. А если их вовсе не смешивать при возникновении.
Например, строим большой дом, допустим, на сто квартир. Именно такой дом нам нужен для начала. Этот дом строим кольцом, а если не нравится, то построим «пентагон». Жильё размещается по периферии здания, причем каждая квартира имеет отдельный вход с палисадником. Бытовые помещения и санузлы размещаются около внутренней стены здания, ближе к внутреннему дворику, и имеют выход внутрь дворика. В центре внутреннего дворика этого дома устраиваем глубокие герметичные хранилища жидких отходов. Причем сразу несколько, чтобы каждый вид отходов попадал в своё хранилище. Органические отходы - в свое, вода с моющими веществами - в своё, вода с химическими элементами – в своё, и т.д. Это не будет большой проблемой, потому, что хранилища находятся тут же, проводи, сколько хочешь труб. А вот переработка отходов намного упрощается. Что-то переработают бактерии, что-то поддается электролизу, что-то нейтрализуется с помощью химических реактивов. В конце концов, что-то, может быть, будет и вывозиться для захоронения, но это будет только малая часть.
Предвижу вопрос - «А как же быть с газами и запахами?». Но ведь удалить и переместить газы, а значит и запахи, значительно проще, чем перемещать все жидкие отходы до места переработки. Главное, сохранить герметичность хранилищ. Не дать возможности газам попадать в жилую зону. Газы, которые образуются при переработке бактериями органических отходов, служат дополнительным топливом. Остальные газы можно также подавать в топки, как дополнение к воздуху. При горении они либо сгорают, либо разлагаются на нетоксичные компоненты.
- Нужно продумать и систему сбора твердых отходов, – подключилась к рассуждениям Сарбина Лоренцо. - Во внутреннем дворике можно разместить множество контейнеров для твердых отходов; сгораемых, стеклянных, пластмассовых, металлических и т.д. В каждом бытовом помещении квартиры будет столько же окошек с мусоропроводами в наружные контейнеры. Сортировка будет очень простым и легким делом. Часть твердых отходов будет сжигаться здесь же, а остальные отвезут на переработку. Никакого мусора на улицах! Во внутреннем дворике ведь должна быть котельная для горячей воды и, при необходимости, для отопления жилья. В ней можно сжигать газы и просушенные твердые органические остатки, а также бумагу, дерево и т.п.
- Некоторый бытовой сервис можно организовать централизованно, например, прачечную, сауну, бассейн, – дополнил врач Хо Шен. - Так будет более интенсивно использоваться бытовая техника. В первом доме будут использованы бытовые приборы коллективного пользования со звездолета. Индивидуальные стиральные машины появятся не скоро. Все это может также разместиться в центральной части дома. А если удастся внутренний дворик накрыть герметичным колпаком, например, стеклянным или из непроницаемой плёнки на каркасе, то воздух из внутреннего дворика системой вентиляции можно направить в топку котельной. Тогда во внешнюю среду, через высокую трубу котельной, мы даже микробов практически не выбросим. Система такой вентиляции создаст некоторое пониженное давление во внутреннем дворике, что гарантированно исключит попадание запахов в жилой сектор. Зола из котельной может использоваться в сельском хозяйстве.
- В дальнейшем по такому принципу можно строить и многоэтажные дома. Тогда концентрация переработки возрастет, – подхватил идею микробиолог Кастусь Халецкий. – Я думаю, что создание герметичных хранилищ и газопроводов, для удаления газов и запахов от утилизации отходов, ни такая уж сложная задача. Они будут намного дешевле и долговечнее, чем система канализации и очистные сооружения. Более того, в этой идее мне особенно нравиться то, что жидкие отходы не перемешиваются. Это намного упростит и удешевит технологию их раздельной утилизации. Жаль только, что мы пока не умеем производить хороший цемент для бетона. Но я уверен, мы решим эту задачу. Ну а первый такой дом мы можем попробовать построить с кирпичными подземными хранилищами. Для герметизации подошел бы битум. Он нужен нам также для гидроизоляции фундаментов. Следует поискать природный битум, пока мы не нашли нефть и каменный уголь и не освоили их переработку.
- Хочу отметить, что, на мой взгляд, такие дома будут еще и энергосберегающими, – снова вмешался врач Хо Шен. - Когда дома разбросаны по территории и связаны тепловыми коммуникациями, то существуют большие потери тепла. А если весь поселок строить как один дом, то потери будут минимальными, а коммуникации самыми дешевыми. Если мы когда-нибудь будем строить дома в высоких широтах, то это будет самым рациональным способом.
- Еще одним важным преимуществом герметичных раздельных хранилищ, - заметила химик Жанна Петровская, - является то, что в каждом из них можно создать свою среду, которая максимально способствует утилизации данного вида отходов. Например, подавать кислород или хлор, добавлять кислоты или щелочи, подогревать или охлаждать. Кроме того, среду можно будет менять в угоду технологии переработки. Много химических соединений можно будет направить для повторного использования. А электролиз позволит извлечь практически все ценные металлы. В одних хранилищах идет накопление отходов, а в других - уже их переработка.
- Как я понял, прежде чем строить дом, обязательно нужно построить систему утилизации отходов. Это должно стать основным правилом, – подвел итог Антон Козырицкий. – Такое решение должно стать типовым. Оно пригодно в дальнейшем, как для городов, так и для отдельно строящихся домов в сельской местности. Один такой дом и будет деревней в будущем. Причем бытовой сервис, что в городе, что в деревне, будет аналогичным. И переработка отходов стандартная, для такой утилизации будем разрабатывать, а потом и производить типовое оборудование.
- Нужно четко сформулировать эти предложения и выносить на ЧКК. Я готов эти предложения оформить в виде записки, – проявил инициативу офицер Андрей Сугако.
-
Владимир Гуринович без труда вывел вездеход на берег реки Анаконды и повернул в сторону хребта Семигорье. Крутой правый берег Анаконды позволял добраться до гор ближайшим путём, но он не был самым легким. То и дело на пути вставали овраги и непреодолимые подъемы. Для подробного изучения местности овраги подходили наилучшим способом, так как были естественными разрезами породы. Рустам Сунгатов и Сергей Солодуха на этот раз не пропускали не одного оврага, чтобы не спуститься по его склону. Они постоянно ковыряли растительность, если она была, или просто изучали голые склоны. Пока они пересекали овраг пешком, карабкаясь по склонам, Гуринович объезжал его на вездеходе. Все это приводило к медленному продвижению, но давало максимум геологической информации.
Ожидания оправдались. Было найдено большое количество разных глин, как красных, так и белых. Их пласты были не столь мощными, но вполне могли обеспечить первые потребности переселенцев. Сумки геологов пополнялись все новыми и новыми образцами, которым присваивались номера. Эти же номера отмечались на картах, а в диктофонах под этими номерами были пометки о характеристиках залежей.
Противоположный пологий берег Анаконды просматривался на несколько километров. Он был покрыт высокими травами и вполне соответствовал понятию заливные луга. И только в одном месте, у самых предгорий, вдалеке был виден необычный по цвету участок. Казалось, что он не покрыт растительностью. Он выглядел темно бурым и даже черным. Зная, что такие аномалии могут привести к ценным открытиям, Сергей Солодуха предложил разведать этот участок. После небольшого привала и обеда вездеход изменил направление.
Отыскав подходящий пологий спуск, Владимир Гуринович зигзагами повел вездеход к реке. Когда до воды оставалось не более десяти метров, вездеход вдруг отказался подчиняться рулю и боком заскользил по склону. Видимо вес машины вызвал небольшой оползень песчаного берега, покрытого невысокой травой. К счастью, все обошлось благополучно и вездеход относительно плавно, боком, шлепнулся в воду.
Реку пересекли без проблем, выбрались на левый берег и продолжили путь. Казалось, что голубая вода сменила свой цвет на зелёный. Трава была настолько высокой, что в ней уверенно скрывались колеса. Создавалось впечатление, что вездеход скользит по зеленой воде. Этот эффект усиливали волны, которые двигались по траве от небольшого ветерка. Луг был совершенно ровным, и вездеход уверенно продвигался вперед.
Характер растительности вскоре изменился. Трава становилась ниже, волн на ней уже не было. Вездеход выбрался на небольшое ровное возвышение. Перед разведчиками простиралось открытое темное пространство, лишенное растительности. Колеса вездехода стали прилипать к поверхности почвы, Гуринович остановился. Сунгатов и Солодуха выбрались из вездехода и взяли образцы почвы. Как только сделали это, тут же почувствовали запах нефти и гудрона.
- Да это же нефтяное озеро! – воскликнул Сергей Солодуха. – Многие годы легкие фракции нефти испарялись, а на поверхности образовалась корка из битума. Держу пари, что под этой асфальтовой коркой нефть вперемежку с песком. Поэтому корка и не тонет. Сверху она настолько выветрилась, что даже запаха нефти не слышно. И некому это «озеро» потревожить. Рустам, дай что-либо похожее на щуп.
В вездеходе нашлась дюралевая стойка для палатки. Рустам и Сергей вместе установили острый её конец на наиболее темный участок почвы и начали погружать её в грунт. Стойка с трудом, но плавно, погружалась в разогретую солнцем массу, а потом пошла все легче и легче.
- Хорошо, что я пари с тобой не заключил, – весело рассмеялся Рустам Сунгатов. – Это месторождение назовем «Солодухиным». Поздравляю с открытием.
- Ладно тебе скромничать, как будто ты не причём, – возразил Солодуха. – Вместе нашли, и Володя принимал участие. Пусть оно будет названо просто «Первым». Это добрый знак, значит, будут и еще. Докладывай Командору. Пусть все порадуются. Теперь битума у нас сколько хочешь! Да и нефть будет! Какое удовольствие находить нетронутые залежи! Бери себе, сколько хочешь, прямо с поверхности, и бурить ничего не нужно.
-
Наконец определились с местом, где будет построен первый дом. Предложения экологической ассоциации, переданные группе строителей, были как нельзя кстати. Появилась первая определенность в проектировании дома. Его решили строить одноэтажным, в виде правильного шестиугольника, по двадцать квартир на одной грани. Одна грань была отведена под помещения общего пользования и административные офисы. Дополнительной проблемой стало рытье котлована для герметичных хранилищ жидких отходов. Такой котлован, глубиной метров десять - двенадцать, вырыть без землеройной техники являлся непростой задачей. Но все согласились с тем, что предложения экологов справедливы и своевременны.
Для строительства дома выбрали высокое ровное место, примерно в двух километрах от озера и километре от реки. Это был живописный уголок. Неизвестно как широко разливается река в половодье, поэтому высоту места определили с хорошим запасом. Это было плато, покрытое невысоким, но довольно густым кустарником. С помощью легкого мобильного бура, который нашелся в арсенале геологов, сделали скважину в центре плато, и убедились, что до глубины в двадцать метров подземных вод нет. Образцы грунта показали, что на пятнадцать метров, грунт галечно-песчаный, не считая метрового слоя плодородной почвы. Глубже залегал слой глины, который плохо пропускал воду. В общем, геологический разрез вполне отвечал требованиям строительства и экологическим нормам. Строители и технологи теперь «ломали» головы над новой задачкой, как проще всего вырыть котлован и создать прочные хранилища.
Снова не обошлось без «мозговой атаки». На совещание собрались все свободные инженеры, технологи, энергетики, физики, геологи и зачисленные в строительную команду. Всего собралось около тридцати человек. Командор также присутствовал. Как ни как, а основная стройка колонии. Нужно было привлечь все имеющиеся силы. Целью совещания было не только выработка стратегии, как и из чего, строить, но и координация работы разных групп. По поручению Командора, прорабом на стройке стал технолог Эдмунд Завадский, а его заместителем – штурман «челнока» Александр Концевой. Эдмунд Завадский и начал совещание.
- Итак, дорогие коллеги, мы собрались, чтобы принять основные решения по строительству первого дома, – с места в карьер взял Эдмунд Завадский. - Этот дом должен решить все наши проблемы с жильем на первое время. Для возведения дома у нас имеется вулканический туф, заготовка которого начнется в ближайшее время. Место для строительства выбрано. Мы согласились с мнением нашей экологической ассоциации, в том, что экологические вопросы нужно решать сразу, не откладывая их на потом. Это существенно корректирует наши первоначальные планы. Прежде чем строить дом, нужно построить герметичные хранилища для отходов и предусмотреть их переработку. Сегодня нужно рассмотреть такие вопросы. Из чего строить хранилища? Как их герметизировать? Как вырыть котлован без землеройной техники? Это основные темы нашего совещания. Если есть еще темы, прошу предлагать.
- А что тут думать? – эмоционально начал инженер ремонтник Ян Трембовольский. – Проще всего наладить производство обожжённого кирпича, тем более что энергетики обещают нам почти дармовую солнечную энергию для обжига. Они уже почти спроектировали первый вариант солнечного коллектора. Глина тоже найдется. Вопрос только состоит в том, какова будет мощность нашего производства. Сколько кирпича мы сможем произвести за один день?
- Но обожженный кирпич материал прочный, но гигроскопичный, и не сможет обеспечить долговечность и герметичность хранилищ, – усомнился в правильности решения технолог Валентин Довнар. – Через пару лет наши хранилища превратятся в труху. Тем более что кладку кирпича нужно будет делать на сырую глину. Больше ведь не на что.
- А что, если использовать природный асфальт или гудрон, не знаю, как правильно его называют. Тот самый, что обнаружили Сергей Солодуха и Рустам Сунгатов, – несмело предложил радиофизик Иван Грель, который никогда в жизни не занимался строительством, но решал изобретательские задачи. – Кирпич обеспечит прочность, а гудрон - гидроизоляцию. Кладку кирпича делать на гудрон, тогда каждый кирпич будет изолирован от влаги со всех сторон. Хранилища будут ведь подземными, поэтому гудрон не поплывет от нагрева на солнце. Для прочности в гудрон можно добавить песок, для повышения вязкости.
- Гудрон течет при любой температуре, только с разной скоростью, – как заправский строитель критически высказался Александр Концевой. – От внешнего давления грунта эта конструкция все равно завалиться. Раньше или позже, но завалится.
- Конечно, завалится, если не принять меры, – Иван Грель вошел в изобретательский вкус и не собирался сдаваться, наоборот он выдавал одну идею за другой. - Во-первых, вместо одного хранилища, разделенного на сегменты, можно построить несколько хранилищ меньшего диаметра, друг возле друга, как соприкасающиеся окружности. Уже одно это сделает общую конструкцию хранилища значительно устойчивее к внешнему давлению. Во-вторых, при меньшем диаметре кладки можно применить так называемую сводчатую кладку. Когда на Земле не было бетона, люди из кирпича выкладывали своды храмов, которые стоят до сих пор.
В конце концов, кирпич можно сделать не прямоугольным, а сегментным с необходимым радиусом. При сдавливании внешним грунтом кирпичи будут упираться друг в друга, противодействуя внешней силе. Лишний гудрон просто выдавится из этих щелей. В-третьих, можно облицевать кирпичную кладку внутри тюбингами, только не чугунными, а керамическими. Чугунные тюбинги применяются при строительстве туннелей метро и других туннелей, они великолепно удерживают внешнее давление. Но я считаю, что это будет уже лишним.
- Ничего не лишним, – подключился к рассуждениям физик Гарольд Сильвестр. – Если облицевать кирпичную кладку внутри силикатными сегментными «тюбингами», или попросту стеклянными, то мы не только увеличим жесткость конструкции, но и повысим её химическую стойкость. Я думаю, что выплавить из песка силикатные блоки в солнечном коллекторе не составит особого труда, прозрачности от них ведь не требуется. А долговечность хранилища возрастет в десятки раз. И накрыть эти трубчатые хранилища можно тоже стеклянными сводчатыми блоками. Надо попробовать выплавить их цельными на земляных холмиках. Возможно, придется наплавлять несколькими слоями, каждый раз поворачивая к тепловому лучу разными сторонами. При большой толщине это будут прочные конструкции. По такой технологии можно будет строить не только хранилища отходов, но и хранилища овощей, например.
- С кладкой хранилищ, мы, кажется, разобрались, – вновь вступил в разговор заместитель прораба Александр Концевой. - Идей достаточно. Нужно только провести эксперименты по обжигу кирпича и плавке силикатных блоков, довести эти технологии до приемлемых параметров прочности. Транспортировкой гудрона нужно уже заниматься, он нам в любом случае понадобиться. А вот как мы котлован то выроем? Я больше всего ломаю голову над этой проблемой. Столько грунта нужно переместить, а техники никакой, ни экскаватора, ни бульдозера. Если поручить это нашим хилым роботам, то и за год они не выроют.
- А кто сказал, что нужно рыть котлован? – возмутился инженер ремонтник Петр Шляхтич. – Разве, когда на Руси в деревне строили колодец, рыли котлован. Мой дед рассказывал, как это делается. На место, где будет колодец, ставили бетонное кольцо. Затем внутри выкапывали грунт, подкапывая под края. Кольцо само, вернее, под действием своего веса, опускалось вниз и полностью уходило в землю. Затем наверх ставили второе кольцо и продолжали вынимать грунт внутри, удаляя его обычным ведром. Так строился весь колодец, иногда из десяти-двенадцати колец. Что важно, так это то, что ни грамма лишнего грунта не выкапывалось, и никакой экскаватор такую глубину не выроет. Нужно использовать опыт предков.
- Вот это мысль! – воскликнул бортинженер Жан-Жак Бреффо. – Значит, строим на поверхности, а затем опускаем в землю. Мне очень нравится это затея. Но возможно ли это при таком периметре сооружения. Ведь хранилище побольше колодца, стены его потолще, чем у бетонного кольца, а выдержит ли кирпичная кладка, перекосы то неизбежны! Невозможно подкопать одновременно и равномерно со всех сторон.
- Под такое сооружение нужна специальная платформа, у шахтёров её называют проходческим щитом, – предложил бортинженер Никша Кристулович. - У неё должны быть достаточно острая нижняя кромка по внешнему периметру. Это будет облегчать спуск и не давать грунту осыпаться внутрь. Такую платформу можно сделать даже из дерева, из бревен. Оно эластично и не растрескается от небольших перекосов. Доставать его из земли не нужно, пусть себе гниет потом.
- А для равномерного опускания, я предлагаю, - заявил инженер связи Валентин Величко, - вымывать грунт водой из-под платформы. Вода будет увеличивать текучесть грунта и снизит его сопротивление погружению. Обыкновенной струёй воды можно равномерно вымывать грунт из-под платформы и она будет плавно опускаться. Смесь воды с грунтом, так называемую пульпу, можно удалять обычным насосом. У нас такие аварийные насосы имеются. А когда вода рассосется в грунте, его вязкость восстановится, и конструкция будет прочно стоять. Вот только водопровода у нас еще нет.
- Отличная мысль, Валентин, – согласился Эдмунд Завадский. – Размывать водой и убирать насосом, это то, что мы сможем организовать. А водопровод нужно строить всё равно, раньше или позже. Нужно его начать строить раньше, способ размывания грунта мне понравился, особенно если не имеешь экскаваторов и бульдозеров. Я думаю, что мы его применим не один раз. Нужно попробовать пробурить скважину глубже. А вдруг под слоем глины найдется артезианская вода, да еще под давлением? Будем также ждать экспериментов энергетиков с солнечным коллектором, очень много зависит от этого. На этом совещание и закончилось.
-
Первыми стройку начали энергетики. Место выбирали с учетом возможных экологических последствий, как-никак, а обжиг и плавка всегда сопровождаются выделением вредных газов. Постарались определить направление ветров таким образом, чтобы газы не распространялись в сторону первого жилого дома, который находился в десяти километрах. Это расстояние хотелось увеличить еще больше, но приходилось учитывать и транспортную проблему. Был найден подходящий овраг, протянувшийся с востока на запад. Более высокий его склон отлично освещался солнцем и как нельзя лучше подходил для установки зеркал коллектора. Второй склон оврага был пониже и на нем можно было сконцентрировать солнечный «зайчик». Руководил работами бортэнергетик Давид Тейлор. В команде было еще восемь человек. От них ждали первой тепловой энергии для производства стройматериалов.
Из жердей изготавливались треножники, на которых крепили зеркала, т.е. сегменты главного отражателя. На склон оврага протянули тонкий кабель от «челнока», по которому подавалась энергия для инструмента. Использовали циркулярные пилы и электродрели. Отрезали нужного размера жерди для треножников, в них просто сверлили отверстия и загоняли туда деревянные колышки из подходящих сухих прочных веток. Конструкции получались достаточно прочные, но долговечность их была сомнительной. Решили, что потом закрепят их получше, когда появятся хотя бы гвозди. По углам сегментов тоже сверлили отверстия и с помощью тех же колышков крепили зеркала к треножникам. Треножники тут же устанавливали на первом склоне оврага и подбирали высоту третьей ноги таким образом, чтобы все «зайчики» от зеркал сходились в одну точку на втором его склоне.
Уже установленные зеркала, кроме одного центрального, прикрывали ветками. Таким образом, все время сводились два или три «зайчика», от центрального зеркала и от зеркал, устанавливаемых в данный момент. Всего за несколько дней было установлено около трехсот зеркал. Их количество было рассчитано с запасом на неточность фокусировки и на яркость солнца.
Вот и настал день испытаний. Ранним утром все были на «полигоне». На пути следования солнечного «зайчика» от центрального зеркала были подготовлены тестовые образцы. Ими были: разные по величине кучки речного кварцевого песка; что-то вылепленное из глины, которую достали из пробуренной скважины; куски различных металлов со звездолета; просто камни разной величины. Перед кучками песка выкопали углубления, с таким расчетом, чтобы в них не попадал солнечный «зайчик».
Примерно к девяти часам утра солнце было уже высоко и солнечный «зайчик» от центрального зеркала стал приближаться к первой кучке песка. Все «испытатели» устремились к зеркалам и стали снимать с них ветки. Вскоре было открыто примерно половина зеркал и эксперимент начался. Вначале возникли дым и огонь. Это выгорали остатки травы по пути следования «зайчика». Они выгорели почти мгновенно и почва в кругу около двух метров начала раскаляться, потрескивая и дымясь. Выгорали все органические соединения в почве. В центре круга возникло и росло красное пятно. Постепенно оно становилось все светлее и светлее. Вскоре смотреть на него незащищенными глазами стало невозможно. Казалось, на землю упал кусочек солнца. Через темные солнцезащитные фильтры, предусмотрительно снятые со скафандров для открытого космоса, можно было видеть, как порода в центре «зайчика» стала плавиться. От центра круга – к его периферии, цвет раскаленной породы менялся с ярко желтого на темно красный. Вскоре в центре круга стали возникать и лопаться большие пузыри. Расплавленная порода стала закипать.
«Кусочек» солнца медленно перемещался по земле. Это движение нельзя было заметить, но через полчаса, на том месте, где он недавно был, возникла стеклообразная корка, которая остывала, образовывая довольно гладкую дорожку шириной около метра. Затем «зайчик» медленно, но уверенно стал взбираться на первую кучку кварцевого песка. Песчинки зашевелились, как от дуновения лёгкого ветерка, некоторые стали скатываться вниз. Потом склон кучки, обращенный к солнцу, начал светиться и шевелиться. Вначале он стал красным, а затем - ослепительно ярко желтым. Словно на маленьком вулкане образовались потоки жидкой раскаленной массы, они медленно, а затем все быстрее и быстрее, потекли от вершины по склону, скрываясь в вырытой канавке.
Испытатели, как зачарованные, молча стояли метрах в десяти от этого великолепия, прикрывая лицо руками от жара, подобно металлургам в доменном цеху. Они явно наслаждались результатами своей работы. Ещё не все зеркала введены в действие, а порода и песок уже расплавляются и даже кипят.
Молчание нарушил бортэнергетик Давид Тейлор: «Поздравляю всех с запуском первого на этой планете солнечного коллектора! Теперь нам предстоит изучать и осваивать его возможности».
Раздались дружные аплодисменты, а затем все начали шуметь, поздравлять друг друга и делиться первыми впечатлениями от увиденного зрелища. Возникла масса предложений как лучше использовать эту установку. Обсуждали, спорили, что-то чертили на песке. А «зайчик» продолжал свой путь по земле, расплавляя все новые кучки песка, металл, раскалил и расплавил глиняную заготовку. На пути его следования оставалась застывающая дорожка из стеклообразной массы. По её форме можно было судить о том, какие температуры в центре и по бокам дорожки были получены.
- Я предлагаю половину зеркал немного «расфокусировать», - высказал очередную мысль бортэлектрик Ромеро Кано, - мы получим большую площадь нагрева, но более низкую температуру. Это подойдет для обжига черепицы. Вторая половина останется сфокусированной для плавки. Комбинируя открыванием и накрыванием зеркал, можно регулировать температуру нагрева и его площадь.
- А я предлагаю сделать часть зеркал поворотными, тогда будет проще и быстрее регулировать нагрев, – вмешался в разговор крипто-аналитик Вячеслав Каща, он совсем не был изобретателем, но всеобщая атмосфера творчества захватила и его. – Правда я не могу предложить простой конструкции поворота, но эта идея не дает мне покоя.
- Стоит подумать и насчет дополнительных боковых зеркал, – заявил Хаем Пинхасик. – Тогда образец будет нагреваться не только с одной стороны. Температура будет более равномерной. Я думаю, что сегменты главного отражателя термоядерного двигателя способны выдержать и концентрированный солнечный луч. Нужно попробовать.
- А я предлагаю сделать наклонные плоскости из огнеупорной глины и разместить их по ходу движения «зайчика», - это бортэлектрик Ганс Шварцкопфф развивал идеи, - на плоскости насыпать песок. По мере движения «зайчика» песок будет постепенно плавиться, а потом стекать в нужном направлении. Так можно заполнять формы для получения стеклянных блоков.
В общем, проведенные эксперименты дали почву для дальнейших усовершенствований процесса. Нужны были новые испытания.
К позднему вечеру, когда все это остыло, можно было пощупать первые образцы руками. Из углублений в земле извлекли стеклянные блоки, форма которых повторяла профиль углублений. Они были непрозрачными, в стекле была масса примесей, но их прочность вполне подходила к понятию строительного материала. Глиняный образец наполовину оплавился, но вторая половина представляла собой первое гончарное изделие. Качество обжига было вполне удовлетворительное. Все металлы расплавились и превратились в «лепешки» неопределенной формы. Глядя на стеклянную дорожку, которая образовалась по пути следования солнечного «зайчика», все сожалели о том, что их солнечный коллектор не может перемещаться. Так ведь и стеклянные дороги можно было бы строить, вместо грунтовых.
Вечером Давид Тейлор доложил Командору о результатах первых испытаний солнечного коллектора. А на завтра придумали массу экспериментов, целью которых было уже улучшение качества изделий и контроль над процессом плавления.
-
Биологи Эдвард Амбражей и Элла Мунтян не дожидались постройки новых помещений и приступили к срочным работам по выведению из криоанабиоза домашних животных, чтобы уменьшить затраты энергии на поддержание их в глубоком холоде. Им помогали все, кто был близок по специальности к биологии и мог оказать существенную помощь. Спецназовцы Сим Ким и Александр Тюльменков уже готовились довольно большие вольеры для животных. Территория в несколько гектаров было обнесена двухметровой сетью из супернейлона*, натянутой на столбики из жердей. Сеть была очень тонкой, но её прочность превосходила прочность паутины. Один килограмм такой сети имел площадь около двух тысяч квадратных метров. Жаль, что запасы этой сети на звездолете были ограничены.
Первыми из состояния криоанабиоза были выведены пары детенышей млекопитающих домашних животных: лошадей, коров, коз, свиней, кроликов, собак и кошек. Понятно, что для экономии веса, в состоянии криоанабиоза были детеныши-самки домашних животных. Для гарантированного восстановления вида были помещены в криоанабиоз по четыре экземпляра самок, но на планету были доставлены только по два экземпляра. Еще по два были на орбите в законсервированном виде, на всякий случай. Детёныши были такого возраста, чтобы уже могли питаться самостоятельно, без материнского молока. Однако они еще нуждались в уходе и частичном кормлении сразу после их оживления. После их взросления, путем искусственного оплодотворения, а также клонирования, создавалась популяция этих животных с необходимым генетическим разнообразием. Для выполнения этой цели были еще зародыши и сперма этих животных.
Но, так или иначе, процесс восстановления вида на Новой Земле был достаточно длительным, и его нужно было начинать как можно раньше. Большие надежды возлагались на кроликов, именно их плодовитость вселяла надежды на скорое появление в рационе переселенцев свежего мяса. В тоже время плодовитость кроликов чревата неконтролируемым взрывным размножением, что на Земле иногда оборачивалось настоящим стихийным бедствием. Например в Австралии, размножившиеся кролики существенно потеснили аборигенных сумчатых животных, конкурируя на кормовой базе. Чтобы не повторялись аналогичные катаклизмы, был выведен вид кроликов, которые размножались только искусственным путем. Самцы у этого вида рождались очень редко и были стерильными. И только путём генетического вмешательства на фермах могли появиться полноценные самцы. Таким образом, был установлен полный контроль со стороны человека над популяцией этого вида. Он стал не опасным для природы, так как не мог неконтролируемо размножаться на свободе.
С птицами было несколько проще. Вес яиц значительно меньше веса самих птиц, и их количество было намного больше, чем детёнышей млекопитающих. В состоянии криоанабиоза находились яйца обоих полов в необходимой пропорции. Генетическое разнообразие обеспечивалось количеством яиц данного вида и не нуждалось в генетических манипуляциях. После вывода из криоанабиоза, яйца помещались в инкубаторы, и вскоре в вольере было множество птенцов: курей, гусей, индюшек, уток, и даже перепелок и тетеревов. Но для достижения необходимой численности популяций также нужно было время. Виды этих птиц были генетически модифицированы и не могли размножаться в природе самостоятельно, без участия человека.
Ихтиологи Гога Капаридзе и Антон Козырицкий пока воздерживались от восстановления земных видов рыб из икры. В озерах было предостаточно рыбы, и они активно занялись её изучением, с целью налаживания лова и использования в пищу. Они тоже использовали сети из супернейлона, но для другой цели – ловли рыбы в больших количествах. Один из вездеходов превратился в рыбацкий баркас. Изучались повадки местных рыб, особенности их лова и нереста. Фарш из местных видов рыб добавлялся в рацион подопытных морских свинок. Результаты были обнадеживающими.
Биохимики Артем Гуринович и Александр Петрович активно изучали особенности биохимических процессов в местной флоре и фауне и все больше приходили к убеждению об их эквивалентности с земными аналогами. Были, безусловно, некоторые особенности, но они не являлись определяющими. Важным было определить ядовитые виды флоры и фауны и научиться выделять эти яды. Были найдены яды, аналогичные земным видам, и с ними было все понятно. Но были найдены и незнакомые биологические соединения. С ними предстояла большая работа. Наряду с тем, несколько видов рыб были определены как совершенно безвредные, применение их в пищу определялось только предстоящими вкусовыми испытаниями.
-
У ботаников Констанции Лоренс и Иосифа Вальберга были свои заботы. Семян сельскохозяйственных культур было множество, но немного по количеству каждого вида, не больше сотен семян. Нужно было увеличить семенной фонд до приемлемого количества чтобы заняться земледелием. При этом часть семян необходимо было сохранить как эталонные культуры.
В первую очередь изучались климатические особенности данной местности планеты и её почвы. Оставалось выбрать время для оптимального посева. Но для этого желательно было прожить на планете несколько лет, чтобы определить её климатические особенности. Такого времени на раздумья у переселенцев не было. Совершенно очевидно, что на этой широте можно было выращивать два-три урожая. В условиях лабораторного участка было неважно время посева, так как полив для такого числа растений можно было обеспечить с легкостью. Но уже на первых высевах можно адаптировать растения к местным условиям и болезням.
Семенной фонд культурных фруктовых деревьев состоял из двух частей. Семена фруктов для выращивания так называемых «дичков» и замороженные почки для их прививки. В первую очередь нужно было вырастить дички, для чего потребуется несколько лет. Поэтому, прежде чем на Новой Земле зацветут сады, на ней уже должны будут колоситься нивы. Нужно было торопиться, ведь продовольствия у переселенцев было примерно на год, да и то, если использовать местные добавки.
Первые «грядки» вскапывали вручную, благо площадь их была по несколько квадратных метров под каждую культуру. Для надежности и из-за страха потерять первые, самые ценные, семена, были построены временные защитные навесы из прозрачной пленки, под которыми постоянно контролировались температура и влажность. Всходы не заставили себя долго ждать. Каждый новый вид всходов приносил огромную радость и вселял надежды.