80-е годы...
- Итак, тишина в классе! Диктант серьёзный и повлияет на годовую оценку. Манков, повтори, что я сказала твоему затылку?!
Учительница русского языка Анна Матвеевна постучала указкой по столу.
- ….. на годовую оценку, - повторил Манков, быстро развернувшись.
- Мухина, прекрати тыкать Куролесова ручкой в бок, он не поможет. Как говориться, перед смертью не надышишься.
Анна Матвеевна опять постучала указкой.
Класс захихикал.
- Тишина, я сказала! Отвернулись все от Куролесова и открыли тетради. Он вас тоже не спасёт, слишком много утопающих на одну соломинку.
В классе зашуршало.
- Куролесов, блин, ну сдвинься ты вправо! – зло шептала Мухина, очередной раз, тыкая в бок сидящего впереди Куролесова.
Тот отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, и аккуратно раскрыв тетрадь, принял позу «Пушкин в задумчивости».
Третья и четвертая парты у окна, за которыми они сидели, не меняли своих хозяев с первого класса. Никакие жизненные катаклизмы не влияли на геоположение этой четвёрки.
К третьей парте был приписан, а точнее «красил место» - любимец публики и отличник, заводила Игорь Куролесов. Рядом с ним незаметно ютилась тихая двоечница Маринка Елина, которая, как ни старалась списывать у него на уроках, не получала оценки выше тройки.
За четвертой партой, как попугаи-неразлучники, гнездились середнячки-некудышники - Танька Мухина и Димка Сонич.
Сегодняшний диктант для Мухиной был решающим. От него зависело многое, в первую очередь, как уже было сказано - годовая оценка. Весы в журнале колебались между тройкой и четвёркой. А вот уже от годовой оценки зависело её зачисление в финансовый техникум без вступительных экзаменов, что было крайне важно.
Всё бы ничего, но Таньке никак не давалась эта проклятая пунктуация. Правила, попадавшие в её голову, путались и перемешивались, внося в русский язык сумбур, и панику в нервную систему.
Не зная, что делать, Мухина с надеждой повернулась назад к хорошисту Борьке Пупкову и издала свистящий звук. Борька быстро закрыл тетрадь ладонью, давая понять - помощи не жди.
Мухина обвела глазами класс. Все угрюмо пялились в свои тетрадки. Она чуть не плача дёрнула за рукав Сонича. Тот невозмутимо расчерчивал синими узорами промокашку. Оторвавшись от своего занятия, он сочувственно улыбнулся и подмигнул ей.
- Не бзди, Танюшка, я к Яровой подсматривать буду.
Яровая Зойка, ещё одна отличница класса, внешне не так чтобы красавица, но волевая и активная особа, восседала на четвёртой парте в среднем ряду. Мухина с сомнением посмотрела в её сторону и, оценив расстояние, мотнула головой.
- Не-а, не спишешь ни фига, далеко… Ну, Куролесов, будь ты человеком, положи тетрадь вот сюда, чтобы видно было…
- Итак, название диктанта – «Осенний дождь».
Анна Матвеевна медленно задефилировала между рядами с методичкой в руках.
Куролесов оглянулся на Мухину и, передразнивая её, изобразил маску Пьеро.
- На, Муха, не жужжи только!..
Он сдвинул тетрадь на середину парты, обрадовав при этом свою соседку Маринку.
Мухина успокоилась и быстро стала записывать название диктанта.
Анна Матвеевна медленно читала текст о каком-то там Василии, который шёл по какому-то там бульвару и депрессировал под осенним дождём. Дождь, как и положено осенью, был противным. Он капал через какое-то там сито - то мелко, то потом почему-то крупно, да ещё со всех сторон: и с неба, и с веток деревьев… А ещё он (гадина), превращался в туман. Василий (чтоб ему пусто было), издеваясь над Мухиной, нудно вспоминал своё село, вечера в тёплом доме, запах травы и ещё чёрт знает что, витиевато гоняя мысли в своей голове, не понимая, сколько запятых, тире и двоеточий нужно поставить, чтобы всю эту белебердистику грамотно записать.
Мухина настроила периферическое зрение. Её левый глаз внимательно контролировал пишущую руку, а правый, перескочив по диагонали расстояние между партами, пытался разглядеть Куролесовские строчки.
Здесь использовался годами наработанный метод «тычка». Таньке нужно было уловить еле заметное движение руки Куролесова, ставящего запятую. Она всегда просила Игоря делать это почётче, как бы ткнув в тетрадь…
Если с запятыми всё было более-менее понятно, то с тире и двоеточиями случались некоторые накладки. В этом случае выручало только стопроцентное зрение.
Куролесовский почерк поражал всех безукоризненной каллиграфией. Лучше почерка Мухина в своей жизни не видела. Ровный, буковка к буковке, помарки или не дай бог исправления, не допускались, всё писалось безукоризненно и на «отлично».
Все сидящие возле Куролесова в радиусе «+1» незаметно ныряли в его тетрадь и по цепочке передавали всем «утопающим» «азбуку Морзе» - запятая, точка, тире… запятая, тире, точка…
Средний ряд нырял к Яровой. Оборону у стены держали хорошисты Великолужский Игорь и Черноусова Лариска.
Класс как мог, пытался выжить. Молча пересматриваясь и применяя жесты глухонемых, коллективный разум писал про Василия, бульвар и дождь, чертыхаясь и потея одновременно.
Мухина с Соничем пыхтели в унисон. Ставя знаки препинания, они одновременно поворачивали головы друг к другу и сверялись, заглядывая в тетради.
- «Много ли человеку надо!» - диктовала Анна Матвеевна.
Танька, дописав предложение, застыла с вопросом на лице, какой знак препинания поставить в конце? Кинув взгляд по диагонали, «навела резкость» на Куролесовскую тетрадь. Вот те на, удивительное дело, Куролесов тоже затормозил!
Демонстративно развернувшись, Игорь вопросительно посмотрел на Яровую.
Зойка пожала плечами и, стараясь не привлекать внимания, оглянулась на Великолужского. Великолужский в свою очередь, изображая сомнение, незаметно показал неприличный жест рукой со сжатым кулаком и поднятым к верху средним пальцем, что означало «восклицательный знак».
Яровая смущённо улыбнулась и повторила жест Куролесову.
- Угу! – угукнул Куролесов, тем самым привлекая к себе внимание класса.
Класс загудел.
- Что, «угу», Куролесов?
Анна Матвеевна свернула методичку и постучала ею по первой парте.
Сидящие за ней Игорь Манков и Ольга Чухранова, заворожённо и с надеждой вперились в импровизированную «партобойку», пытаясь хоть что-то на ней прочитать.
- Угу, говорю… Человеку надо много, восклицательный знак!
Класс засмеялся, а Куролесов продолжил:
- Вот если бы у этого Василия был бы зонт, на него не капало бы!... А то бедного со всех сторон мочило: и сверху, и сбоку, и с подвывертом… А был бы у него зонт, глядишь, и мы эту чушь не писали бы!
Воспользовавшись минутной паузой, все быстро друг у друга начали списывать.
- Не шуметь! Куролесов, сядь, как положено! Не до твоих шуточек сейчас! Пишем дальше - «По грязно-жёлтым лужам бегали от ветра частые блики….» - диктовала Анна Матвеевна.
Куролесов придвинул тетрадь и продолжил писать.
Мухина на словосочетании «грязно-жёлтым» кинула взгляд в спасительную диагональ. Опаньки! Куролесов, забыв об утопающей четвёртой парте, сел ровно и загородил спиной весь обзор. Мухина испуганно посмотрела на Сонича. Тот, уловив Танькину панику, попытался повернуться к Пупкову.
- Сонич, не вертись! – Анна Матвеевна повысила голос. – До конца урока пятнадцать минут, а у вас ещё синтаксическое задание будет, не успеете! Пишем дальше - «Дождь рябил желтоватую воду».
Плюнув на «грязно-жёлтое», Мухина с Соничем застрочили дальше.
- Бульвар какой-то обоссанный! – громким шёпотом буркнул троечник Олег Юрентьев с последней парты.
- Ага, общественные туалеты потом придумали! – подхватил Куролесов.
Класс заржал.
Анна Матвеевна быстро подошла к Куролесову и встала рядом.
Все притихли.
- «Только ветки деревьев, несмотря ни на что, оставались чёрными». Дописывайте!
Мухина чуть не плакала. Анна Матвеевна, как вкопанная встала возле них, не давая возможности заглянуть даже в тетрадь к Соничу. Последнее предложение в диктанте осталось без запятых.
- Первый вариант делает синтаксический разбор пятого предложения, второй – седьмого. На всё про всё вам пять минут. Прозвенит звонок, соберу тетради.
Учительница посмотрела на часы, переступила с ноги на ногу, но с места не сдвинулась.
Класс запыхтел, работая линейками и зелёными ручками.
Елина Маринка, напрягая налитые бока, попыталась незаметно повернуться и подсмотреть в Мухинскую тетрадь. Разбивка по вариантам не оставляла другого выхода - «спасение утопающих – дело рук самих утопающих!»
- «Дождь» - подлежащее… - наклонившись к Маринке, попыталась помочь Мухина.
- Мухина, прекрати жужжать! Пусть Елина сама найдёт подлежащее.
Класс хмыкнул и притих.
- Да пусть ищет, кто ж ей мешает?! – еле слышно прошептала Танька, подчеркивая волнистой чертой определение «странный».
Елинские бока вздохнули и безвозвратно погрузили свою хозяйку на самое дно.
Прозвенел звонок.
- Всё, время вышло! Каплан, собери тетради!
Анна Матвеевна посмотрела на Аньку Каплан, пухленькую подругу Таньки Мухиной. Анька кивнула и пошла по рядам, отбирая у всех тетрадки.
Дойдя до Таньки, она спросила:
- Ну как?
- А-аа! – махнула рукой Мухина. – Опять трояк будет… А как ты написала «грязно-жёлтым», вместе?
- Ты что, через дефис, конечно же! – у Аньки от удивления на носу приподнялись очки. – А ты слитно написала?
- Угу! Да, Куролесов, блин, жук навозный, загородил всё спиной! Я и в последнем предложении запятые не поставила…
Анька сочувственно вздохнула и отнесла собранные тетради на учительский стол.
- Выходите из класса! Всем, до свидания! Оценки узнаете в понедельник.
Анна Матвеевна взяла журнал, стопку тетрадок и вышла.
Продолжение следует.....
июнь 2017г.