Это случилось со мной в детстве в г. Станиславе (теперь Ивано-Франковск) в Западной Украине. Семья наша недавно переехала в этот город с Дальнего востока России и теперь жила в доме на улице Котовского. Дом был каменный, трёхэтажный и мне, шестилетнему пацанёнку, казался громадным на фоне одноэтажной застройки города.
Лето стояло жаркое. Я целыми днями пропадал на реке Быстрице, где городские пацаны ныряли и купались под взорванным во время войны каменным мостом. Говорили, что он был взорван Ковпаком, легендарным партизанским командиром, во время своего знаменитого рейда по Украине. Но этим воскресным днём я увязался с соседями по дому, которые на открытом грузовике собрались ехать купаться на Ворону (Чёрную) – глубокую, по сравнению с Быстрицей, речку на дальней окраине города.
Родителей я не спрашивал, так как был предоставлен самому себе. Отец даже в выходные подрабатывал, чтобы прокормить семью, мать – крутилась на кухне. Старшие – сестра и брат занимались своими делами. И я был свободен, как наш кот Васька, и целыми днями, несмотря на просьбу матери: не уходить далеко от дома – пропадал на воле, слоняясь по всему городу в поиске приключений и зрелищ. Особенно любил пропадать на железнодорожном вокзале, а в жаркие дни – загорать на Быстрице, ловить там плотвичек и купаться до посинения.
Когда машина приехала, женщины с детьми заняли лавки – простые доски, я же незаметно протиснулся и устроился с мужчинами у борта. Машина тронулась, и через полтора часа пыльные и потные мы приехали на речку. Все загалдели и сразу кинулись к реке, на ходу бросая шмотки и одежду на траву. Оставив в сторонке майку и обувку, я тоже поспешил к реке.
Река была тёмная, торфяная и в отличие от Быстрицы, горной реки, не быстрая и тёплая. Не умея плавать, я решил купаться у берега, не заходя в воду выше шеи. Некоторое время мне удавалось это и, барахтаясь, я возвращался к берегу. Но вот в последний раз всё пошло не так: зайдя по шею, я вдруг поскользнулся на крутом глинистом дне, и река неумолимо потянула меня, не отпуская, на глубину, на середину реки. Сопротивляясь, я несколько раз выныривал и звал на помощь, но вблизи никого не было, а проплывавшие стороной не обращали на меня внимания. Тогда, решив не тратить зря силы, я, набрав в лёгкие как можно больше воздуха, поплыл под водой назад к берегу. Плавать под водой я умел – научился на Быстрице. Это было не трудно: надо было только грести руками по-лягушачьи, не выныривая за глотком воздуха.
Не знаю, сколько прошло времени… Из-за того, что в мутной тёмной воде не было видно дна, я, конечно, быстро сбился с пути и плыл наобум. Я грёб и грёб, но берега не было. Хотелось дышать – и, не в силах удержаться, я инстинктивно глотал воду. Это, может быть, помогало не терять сознание, хотя перед глазами уже, как в большой трубе – в её конце – вспыхивали ярким светом разноцветные круги. Но я продолжал грести машинально, осознавая где-то в глубинах своего существа, что только это может меня спасти… Наконец, уже в бредовом сознании, в полном мраке, я почувствовал, что мои ноги коснулись чего-то вязкого, полутвёрдого, но встать в это илистое дно берега у меня не хватало воли и не было сил…
Но я ещё был жив. Так как спустя некоторое время ощутил, что кто-то сначала коснулся меня, затем приподнял – и я оказался над водой. Рядом мелькнуло лицо человека, и он, обхватив меня рукой и положив мою голову на свой бок, поплыл назад от совсем близкого туманного тростникового берега. Я пытался было возразить, но сил не было, и сознание окончательно покинуло меня.
Очнулся я уже на берегу среди сбежавшихся людей, когда мой спаситель начал меня откачивать и отвечать им на вопросы. Он говорил, что я под водой переплыл речку, и он случайно увидел мою спину уже на мели противоположного берега... Помню, что из меня хлынул фонтан воды. Потом она ещё лилась и лилась под удивлённые и жалостливые возгласы прибежавших соседей. Кто-то из них возбужденно кричал. Наконец мой спаситель, укрыв меня своей одеждой, оставил моё тело в покое. Я же чувствовал только ужасный холод и бесконечную слабость и вскоре, согревшись, опять впал в забытьё…
Не помню, как ехали обратно в город, но помню, что мой спаситель привёл меня под вечер домой и что-то стал рассказывать о случившемся моим испуганным родителям. Меня же страшно тянуло ко сну, и я тут же, не медля, потащился к кровати.
- Не спать!- вдруг услышал я голос, растормошившего меня моего спасителя. - Не давайте ему уснуть два часа, - назидательно повторял он моим родителям. - Спать – опасно для его жизни. Дайте ему сладкого чая…
Потом, на следующий день вечером, он опять приходил справиться о моём самочувствии. Больше я его не видел…
Не могу себе простить, что не знаю его фамилии. Отец говорил, что он назвался Николаем, военным врачом. Низкий поклон ему, моему спасителю.