Ты живешь в иллюзии и внешней видимости вещей.
Есть подлинная Реальность, и эта Реальность - Ты.
И когда ты осознаешь это, то поймешь, что ты не вещь, и,
не будучи ничем, ты - Всё.
Калу Ринпоче
Глава 8.
Анна предложила мне встретиться с человеком, который, достаточно долго, был для моего дяди в роли «духовного консультанта». Еще за месяц до указанных событий, он его предупреждал, что не надо отправляться в ту роковую поездку в Россию, во время которой и был смертельно ранен мой загадочный родственник.
- Столько впечатлений и все мне, одному? – усмехнулся я, не переставая удивляться хитросплетению событий, чередой навалившихся на меня,
- А я и не знал, что существует такой вид услуг как - «Духовный консультант».
- Возможно, это моя оплошность в неверном обозначении статуса человека.
На самом деле это простой Перуанский шаман, который пользовался у вашего дяди огромным авторитетом. Бывало, они часами беседовали с ним на какие-то запредельные темы, - Анна задумчиво улыбнулась, явно вспомнив что-то, и продолжила, - однажды я засиделась с ними допоздна на веранде. Такого наслушалась, что не понять было: или они пьяны или под чем-то другим находятся. Одним словом, что бы сделать правильные выводы, вам, хорошо бы, лично пообщаться с означенным субъектом. Если хотите, конечно.
- С превеликим удовольствием я открою для себя еще одну страницу загадочного дяди, - с искренней заинтересованностью, ответил я.
Необычный, во всех смыслах этого слова, внешний облик «тайного советника» меня и позабавил и насторожил.
«Вот,- думаю, - очередной Карлос Кастанеда, в образе Боба Марли. Только почему-то, одет он не в цветастую рубаху, а в белый сюртук, странного покроя и штаны того же цвета. Словно доктор, идущий с обходом по палатам, он деловито заглядывал в глаза и как бы спрашивал: «Как ваше самочувствие? Моча и кал в порядке?».
Меня так захватили собственные фантазии о происходящем, что я стал беспокоиться о том, а не в дурдом ли я попал, где все местные красоты лишь иллюзия, рожденная хорошей дозой психотропного средства.
После того как я, представляясь, пробормотал что-то не очень внятное, он начал беседу очень вкрадчиво и мягко:
- При встрече Индейцы не задают вопросов типа: «Как тебя зовут?». Они спрашивают: «Как твоё имя сегодня?» или «Как твоё имя сейчас?». Ведь наши состояния всё время меняются! Ответ может звучать, например, так: «Лёгкий, как ветер», «Решительный, как гроза», «Голодный волк», «Сладкий сон», «Остывший кофе», «Утренняя роса»,… Вот сейчас, к примеру, я «Дым над водой».
«Шутишь, брат,- подумал я, - ты же Боб Марли, а не Ян Гиллан».
В конце концов, для себя я решил называть его просто: «Доктор».
- Как ты себя чувствуешь? Что тебя беспокоит сейчас? – улыбаясь и продолжая заглядывать мне в глаза, спросил Доктор.
Решив, что с этим человеком имеет смысл быть откровенным, я поделился впечатлением:
- Все настолько замечательно, что я даже на какое-то время забыл о том, что смертельно болен.
Думаю: «Доктор все-таки. Вдруг, чем-нибудь да поможет».
Доктор взял меня за запястье, затем, попросил показать язык и, как-то буднично, произнес фразу, которая мощной эмоциональной волной проглотила все предыдущие впечатления моей жизни. Как цунами без разбора уносит все подряд, так, в этот миг, все игрушки памяти были смыты потоком, рожденным из тихо произнесенных слов:
-Вы абсолютно здоровы. Психосоматические недуги покинули вас во время клинической смерти. Если вы на пару недель перейдете на растительную диету, то избавитесь от излишней слизи в организме, и тогда, ближайший год, вашему телу уже ничто не будет причинять излишнее беспокойство.
Теплая, физически ощутимая радость проникла во все поры моего тела. Однако, по каким-то причинам, я не смог сполна насладиться этим блаженным состоянием. Вероятно, само присутствие Доктора так повлияло на мое проникновение в сущность собственных переживаний, что я глубоко внутри себя определил то, что по своей природе это волнение мало чем отличается от ощущений вызванных любым сильным стрессом.
- Все события этой жизни не имеют особого смысла, как хорошие или плохие сновидения на протяжении одного сна, - продолжал «умничать» сей адепт:
- Страх сзади, страх спереди. Смотреть надо под ноги.
- Какой - такой страх – шмрах? Я за последние дни пережил такой стресс, что напугать меня теперь, мало, что может, - поняв по - своему слова Доктора, я был даже немного раздражен его заумными фразами. Слегка повысив тон, я, с некоторым вызовом, произнес очередную чушь:
- Ты просто не знаешь о том, что большую часть жизни я прожил почти как аскет и до последнего времени, я почти ничем не владел, из всех богатств были некогда фешенебельные, но очень поношенные ботинки.
- Аскетизм не в том, чтобы ничем не владеть. Аскетизм в том, чтобы ничто не владело тобой.
- Да не сердись ты. Я не хотел тебя задеть, – начал я оправдываться.
- Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего такого, что заслуживало бы такой моей реакции. На людей сердишься, когда ощущаешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не переживаю.
-А что ты вообще чувствуешь? Что подогревает твой эмоциональный фон? Может секс? Вино? Наркотики?
- Есть состояния по сравнению, с которыми все перечисленное тобой лишь бледная тень, отбрасываемая умом, находящемся в осознавании пустотности всего сущего.
-Я вообще не понял, о чем ты сейчас говоришь.
- Если ты не против, то я попробую показать тебе мир глазами шамана. Вернее сказать, не глазами, а умом избранных адептов моего народа.
Я молча кивнул, хотя представления не имел во что меня сейчас вовлекают.
Доктор подошел ко мне. Как опытный костоправ, поправил мою осанку, подложил под спину диванную подушку и я, с позвоночником прямым как стрела, почувствовал себя готовым к любым испытаниям. Далее идут обрывочные воспоминания, и у меня нет полной уверенности в том, что хронология событий, изложенных мной, полностью соответствует действительности.
Руки Доктора находились на небольшом расстоянии от центра моей груди, а мне казалось, что он взял мое сердце в свои теплые ладони и подбросил его вверх. Словно раненая птаха оно затрепыхалось, метнулось в одну сторону, затем в другую и… расправив крылья, полетело над просторами планеты напевая неведомую до селе песню счастья. Мой доктор незримо, но осязаемо был рядом со мной.
Подлетев к огромному озеру, я подивился необычному поведению волн на его поверхности. Переливалась всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца, рябь его поверхности как будто играла с солнечными зайчиками. Разноцветные искры, словно «бенгальские огни», поднялись с его поверхности и, закружив веселый хоровод, приняли нас в свои объятия. Не снижая скорости, мы рухнули «в пучину вод».
По непонятным причинам я не почувствовал изменение среды обитания. Все глубже погружаясь в толщу воды, я чувствовал себя «как рыба в воде». Ибо, «рыба любит, где глубже».
- Где это я? И что, вообще происходит?
Едва я задался, столь очевидными для моего положения, вопросами, как тут же, существо со всеми признаками глубоководного монстра: весь светящийся, с длиннющими усами, клыкастый и пучеглазый, приветливо помахал мне перепончатой рукой.
Фосфорицирующий всеми цветами радуги он сдержанным жестом пригласил меня в подводное царство и, мгновенно, толща воды расступилась и открыла мне Чудо-Град. Разнообразие конфигураций всех строений города являло собой какую-то особую гармонию.
Так что постулат о том, что «архитектура – есть музыка в камне» принимал для меня новый, вполне осязаемый смысл. Музыка и цвет, свет и поэзия все изящно переплеталось в строениях расположенных не в привычном построении прямых линий, а скорее это была архитектура Гауди или, вернее сказать, он оказался ближе всех к этому пониманию изящества форм.
Когда-то, в далеком детстве, я получил схожий психоневротический эффект от созерцания светильника с тающим воском внутри колбы с жидкостью.
Вот и сейчас, невероятное, стабильное, но какое-то живое, совершенное в своей красоте, зрелище так повлияло на мое восприятие, что я испытал эстетический оргазм.
Как и подобает в таких случаях, мой новый приятель, чисто телепатически, дал некоторые пояснения:
- Озеро Титикака в наше время приобрело такой же статус, что и гора Кайлас на Тибете. Его материнское начало как прародитель всего сущего и оно же начало всего океана жизни на Земле.
- Как-то странно выглядят достижения нашей современной цивилизации на фоне вашего подводного «царства – государства», - не выходя из состояния крайнего изумления, молвил я.
- У людей бывали и лучшие времена…Богатыри не вы…Когда-то, мы с вами, говоря понятийным языком, играли на одном поле. Но, как удачно живописал некто Пушкин: захотели люди стать владыками морскими и небесными, да так, чтобы на побегушках у них были божества. Вот и поплатились. Имеете теперь только свое разбитое корыто.
- Так что? Получается, народонаселение Земли сделало неверный выбор на пути развития культуры и техники?
- Правильного выбора в реальности не существует — есть только сделанный выбор и его последствия.
- Я могу согласиться с тем, что ваши технологии ушли далеко, может даже, недостижимо далеко от наших, но нельзя отрицать того, что у нас есть все основания гордиться достижениями в областях культуры и искусства.
- То, что вы называете «Западное искусство» - это вообще не о чем, оно вредно в своей основе, так как нацелено на возбуждение человеческих эмоций, которые, по сути, основные виновники всех ваших проблем. К сожалению, в эти времена люди не выбирают себе в лидеры мудрецов.
Как в творчестве, так и в политике, идолами и лидерами у вас сплошь фигляры и психопаты.
Дальнейшая экскурсия по «чудному городу» в сопровождении не менее «чудного экскурсовода» вспенила мое сознание, и оно словно тысячи лопнувших пузыриков разлетелось на миллионы пустых мыслей о прошлом и будущем.
В самом центре этой мистерии возникло нечто похожее на облако ртути, в котором отражалось все сущее. И тогда, почувствовал себя я персонажем фильма «режиссера нашего - Дэвида Линча». Картины далекого, экстремального прошлого с искаженной геометрией тел, как в кривом зеркале, рисовали сцены из моих прошлых жизней. Я точно знал, что это приключалось именно со мной. Происходило какое-то невероятное узнавание и приятие. Обрывки заурядных бытовых сцен сплетались в мистический узор необходимых событий для исполнения одной цели – главной встречи бытия: когда восприимчивый ум находит носителя освобождающего знания.
Проснулся я в своей постели. Запахи моря приятно освежали сознание.
Когда я окончательно пришел в себя и осмотрелся по сторонам, то, к огорчению, не обнаружил былого радостного переживания от чувства обладания тем замечательным имуществом, которое так внезапно свалилось на меня. Но, по мере того как я начал осваиваться в этом новом для меня присутствии, я обнаружил какую-то новую легкость, свежесть ума что-ли.
Следующая встреча с Доктором оказалась еще более «продуктивной».
Он коснулся моего темени и сказал:
- А теперь немного практики для закрепления материала. Ты должен будешь уйти в безлюдное место, куда- нибудь на край острова, там снять и сжечь свою одежду и, будучи совершенно нагим, оголить все свои подсознательные чувства. Поддавайся каждому первому желанию, возникающему в уме. Стань диким зверем, живущим одними инстинктами. Захочется плакать – плач, захочется танцевать – танцуй.
Ранним утром следующего дня, еще до восхода солнца я добрался на восточную оконечность острова. Присев на камень у самой кромки воды, я безучастно ожидал появления светила и не заметил, как набежала большая волна и окатила меня с головы до ног.
Встрепенувшись, я вскочил на ноги и стал браниться, словно преподаватель нетрадиционной лексики. Срывая с себя промокшую одежду, я яростно рвал ее в клочья, да так разошелся, что
стал терять облик цивилизованного человека. Далее все происходило как будто не со мной.
Несколько дней не заходило солнце. Я был на краю земли. Я был на краю ада. Я был на краю неба. Я лаял и выл, словно дикий пес, идущий по следу самки. Катался по земле и жевал траву как олень, а потом бежал, словно скрываясь от облака гнуса. Я увидел цвет без источника света, я увидел свет без какого-либо цвета, я услышал звук не ушами и даже не мозгом, а самим сердцем.
В результате пришло знание о том, что вся проблема человека – в неудовлетворенности ума, а не в недостатке материальных вещей. Неважно, сколько поверхностных улучшений сделать в жизненных условиях – проблемы человека не исчезнут. Лишь узнав Природу ума, можно достигнуть внутреннего удовлетворения, возможно даже, навсегда и тогда - «Мир попросту не существует и Все - великое блаженство».
Теперь мне стало понятно, о чем говорил достопочтимый: "Когда ты видишь проблему и, если ты можешь ее разрешить, то не зачем о ней беспокоиться, просто справься с ней. Ну, а если проблема неразрешима, то и вовсе нет смысла о ней беспокоиться, просто оставь все как есть и наслаждайся жизнью".