Стальные балки специального сечения
ведут меня по жизни день и ночь.
Вокруг меня струятся изменения,
мне бы убить их всех, и труп их уволочь.
Осипший голос наполняет улицу.
Здесь нет опоры, только грязь двухниточных путей.
И руки нервно теребят чужую гирьку пуговицу.
От мыслей о возвышенном становится страшней.
От мыслей о бессмысленном становится тепло.
Художник бы не смог исправить мир одним мазком.
Сейчас я вижу только рощи травянистое чело
и собственные пальцы, пахнущие табаком.
Мне хочется сойти с путей и прыгнуть в омут,
или, собрав себя по косточкам, сбежать в Москву.
Я только прикоснусь к чему-нибудь живому,
и положу в карман осеннюю листву.
Я сев на поезд, буду разговаривать о флейтах с проводницей,
и пить их чай, украдкой добавляя ром.
Смотреть в окно, в купе тесниться,
мечтать о чем-нибудь заезженном, больном.
Прибыв в столицу, испишу подъезды,
и на Арбате отыщу себе друзей.
Буду читать на площади Макбет из Мценского уезда,
и стану чуточку глупей.
И этому я буду рад.
И встану посреди промерзшей кольцевой дороги
встречая свой последний снегопад,
последние рифмующие слоги.
………
Я кочевал во всех углах моей большой и радостной страны.
Я не хотел сего, но мне сказал всевышний.
И потому я понял, что мы богу не нужны.
И потому я понял, что везде я лишний.
2015 г.