Безошибочно прочитанная сказочка " Венерианские хроники " и до микрона вымерянный кингсайз русского человека грузина и эльфийского принца Николая Свинадзе, также - в уровень - давшего понять, что знаком и несколько параллелен как благовоспитанный гражданин, различающий литературные фантазии и огорчения Германа Грефа на полудурочного Белоголовцева, сожравшего лошадиный хер у копыт адидасовского Познера, седастого гада, опущенного в свое время и в своем месте с непринужденностью и фефектами ечи Ролика Быкова серебряношарого Вульфа, от которого, помнится, у меня бежали мураши по спине, стоило услышать его странные россказни, будто рисующие пастилками Жени Васильевой вычурные брови Синатры, косящий правый глаз Миллера, еще того, настоящего, с блондинкой в кармане лапсердака и иные, неназываемые за бесконечностью ассоциаций и вкусняшек, вещицы и штучки Бэйли Джей и блистательной Диты фон Тиз сподвигли меня на написание очередной, четвертой по счету " Бест ", оформление которой болталось между строго - очкастым лицом Анатолия Несмияна, безгранично уважаемого мною, несмотря на присущие инженеру бзики хунты, Дамбаса и частично сквозанувшего в червоточинку увядшей на кусту груши Захарушки Прилепина, выдрачивавшего - выдрачивавшего интерес к заброшенной давным - давно бухте Глеба Павловского и выдрочившего - таки три ведра разочарования пополам с отвращением овощного коктейля маленькой и светленькой, элегантно - ехидно присовокупившей свой тоненький голосок к трогательной грудке, во множестве родимых пятнышек и родинок приютившей меня на пути из рая, откуда я сбежал, дабы скатиться комом с горы на руки самой прекрасной женщины на свете, ожидаемо ожидая пифагорейский отстой в виде шестерки от роботов интернета, видимо, зациклившихся на таких тупых, но действенных способах манипуляции, об чем и пойдет неспешная речь - разговор между чашкой свежезаваренного лучшего чая Алисы и неизменной сигаретой, дымящейся в моих длинных аристократических пальцах наконец - то обретшего покой в конце мудацких непоняток с антисемитизмом, русофобией, гитлеризмом, гомофобией и прочей хренью, имеющих в основе омерзение от некачественного продукта, высыпаемого " Первым " каналом ковшом экскаватора, когда кто не спрятался - виноват Путин, сбежал из Казани - Мустафа, а кина не будет по причине закончившихся хороших артистов, так и не ставших народными блогерами и говножуями, что, в принципе, одно и то же, и тоже очкастой фоткой сестрички, которую я чуть было не забыл вставить в нескончаемую фразу, путающую и меня как автора.
- Дорогой, - переспрашивала вот уже пятый раз за утро Нелли, рыжая прелестница из Ленинграда своего мужа, тощего и умницу, - если я еще сто раз скажу " Садальский ", то слово и тело государево обретут вторичные половые признаки в виде оволосевших подмышек винтажной порнухи, столь уважаемой сказочником, привязавшимся к нам, хотя есть несколько тысяч почти таких же ?
Инженер задумался, плотно ухватив подбородок задумчивыми пальцами растерзавшего Багадасарова, Лимонова и Сатановского настоящего робота, выточенного по лекалам Капицы в лабораториях Сандро Ботичелли, опутавшего всю планету в противовес корпорации " Амбрелла " невидимой сетью самозарождающихся ростков будущих пассионарных всплесков, свихнувших сожранного медведем Чижевского и умучанного Глебом Жегловым на личном досмотре Вернадского, рыжего и долговязого меланхолика, сидевшего, поджав ноги, в этот самый момент в моем кресле, чуть сдвинув кошку и перенеся посапывающую длинным носом Алису на кровать, где валялся на пузе перед ноутом я, пишущий сказочку в благодарность истинным играм разума двух столь несхожих людей или человек, это кому как удобнее.
- Не думаю, - осторожно начал он расставлять жирные точки над " и ", улыбаясь от воспоминаний, в которых мелькнули великолепные сиськи Марго Симоньян, разъезженный анус Кеосаяна, повстречавшегося на таежной тропе с азербайджанским гаишником, у которого брат - даун, пишущий тибетскую книгу мертвых на березовых плашках Людмилы Сенчиной, заспивавшей хлопцев конями до посинения и обретения Оленькой Бузовой уменьшительно - ласкательного наименования, будто стала она ведьмой Алехиной и сидит теперь у меня за пазухой, отогреваемая от лютых ублюдочных ветров, пущенных двуногими скотами над поверхностью лакового пруда Диты фон Тиз, дрищущими покалякать на " рэ " с Рамзан Ахматычем, веселой бородой намекающего на пидорское отсутствие, хотя, опять же, папа поумнее был, как и адресат сказки явно не столь туп, как начальник, мана, социальной сети ВКонтакте, ажидацией мудации притихшей перед ежевечерним ядерным ударом уже прицелившегося пулеметами Надьки Савченко поэта и звездочета, юродски нашедшего тысячи человеческих лиц в пропагандистской программе " Вести " с Сергеем Брилевым, показывающим наглядно выродкам со сраного " Первого ", что и Пастернаком можно быть, не бросаясь на баррикаду Александра Матросова, а просто профессионально и не подло делая свое дело, не зная никакого Прохорова и не скача по сотняжке - другой девственных плев Шурыгиной, Фриске, Чойболсана, заплевывая попутно так никогда и не родившихся от мертвого Александра Абдулова, татарского купчишки и унтер - офицерского сподручника тети Гали Волчек, записывающего на роже еще одного грузина следы огорчений и несхожих оценок в уровне калообразований стырившей погремуху у заокеанской Луизы - Вероники, неодобряемой уже не только и не столько Познером, как Мамонтовым, посадившим на бензиновый стул и бравшего взятки министра обороны, и укравшего диссертацию министра культуры, и не оправдавшего доверия дядю Сережу Иванова, хитро помещенного перед воцарением в экологичную нишу той ажидации мудации, о которой я упомянул в начале этой никак не заканчивающейся фразы. - Подумай сама, дорогая, если полковник Курц - это на самом деле Марлон Брандо, сержант Махоуни, в свою очередь, ни хера не Марлон Брандо, то и Садальский, хоть вы...сь, не станет последовавшим совету Станиславского экс - мужем Луизы - Вероники, а останется в первобытном состоянии ожидающего банкета на теплоходе самого Грибова.
- Хи, - торжествующе захихивала Нелли, оценивая китайский веер долговолосой карлицы, тупо уставившейся на шпоры графа Невзорова, горячо и влажно уткнувшиеся леди Макбет в лоснящийся рыбьей прикормкой круп. - Знаешь, а этот из подворотни, - она мотнула головой, как лошадь, рассмешив супруга, на фото мужика в противогазе и костюме химзащиты, - не так глуп, как может показаться.
- Креститься надо, - доброжелательно посоветовал инженер, доставая с полки Полное собрание сочинений Брюсова, - и закусывать. Он же не президент, чтоб быть глупым, он просто из подворотни.
- Да мы все оттуда, - вздрогнув, сказала мудрая баба, зачем - то подмигивая портрету поэта, тонкими линиями гравюры улыбающегося со второй страницы Второго тома.
Муж широко открыл глаза и начал читать, заканчивая еще один вечер еще одного дня, вырванного у таящейся у порога, положившей костлявую голову на передние лапы верной, как пес, ожидающей своего часа спутницы всякого пока еще живого человека или одного из людей, это кому как удобнее.
- И ты, о мой цветок долинный,
Как стебель, повлеклась ко мне.
Тебя пленил я сказкой длинной...
Ты - наяву, и ты - во сне.