Хуже нет, когда ребёнку достанутся равнодушные родители. Своими окриками, одёргиванием, просто нежеланием понять познающего мир человека, большую половину «счастливого» детства они же отнимают у своего ребёнка, который ждёт от них, как от родного человека, тепла, поддержки и понимания. Как же мне, маленькой, хотелось пойти куда-то с мамой или с бабушкой, а получалось так, что шла с радостью, а приходила зареванная, а когда шла с отцом, то ещё и избитая. Почему-то им казалось, что если они что-то где-то видели и им это не интересно, то и мне должно быть неинтересно.
- На что ты там уставилась?! Чего ты там не видела?.. Под ноги бы лучше смотрела…
А насмешки, а передразнивания: как сказала, как посмотрела, на что глаза таращила. Сплошные унижения и оплеухи, которые они, наверное, считали родительским «воспитанием». Я до сих пор не пойму: ради чего все эти «прелести»? Чтоб сделать из меня бездумную, деревянного образца работницу, без мечты, без личных желаний… Я только и слышала от них: «А-а-а, это пустое! Ты бы чему-то путному научилась, а так чо…». И после этого «Чо?», все краски мира, созданного Богом для радости, бледнели, жизнь становилась скучной, никчемной, не понятно для чего вообще она такая нужна… Но я – живая, и как всё живое, тянулась к теплу, к радости, к познанию хотя бы того, до чего могла дотянуться взглядом.
Много раз я задавала себе вопрос: почему самые яркие воспоминания жизни возвращают меня в детство, в село, в разнообразный океан природы? Почему сорок с лишним лет, прожитых в городе, оставили так мало воспоминаний? Всё проглотила бесконечная суета, работа «ради самого необходимого», а проще – чтоб прокормиться. Какая там мечта? Какие цели?.. Одно и то же, желание дожить до пятницы… Такие воспоминания - только ложка тоскливой горечи в бесконечной череде, наступающего на пятки «Надо!»
Ну, да ладно! Оставим грустные мысли за порогом и окунёмся в то, что радовало и удивляло меня.
Шоссейная дорога тянулась узкой лентой от села до села, мимо колхозных ферм, через центр села к мосту через Мурафу. Все остальные дороги, шляхи и левады были обычными, грунтовыми, просёлочными дорогами, по которым катили деревянные колёса подвод, бестарок, бричек, всего того, что тянули за собой трудяги-лошади. Только меня тогда мало интересовала лошадиная сила. Где обычно говорили «подвода едет», я говорила «кони идут». Не смотрела я на подводу, что мне за дело до того, кто правит и что везёт возница на той подводе. Сами кони – это просто непостижимая красота тела животного, движение, взмах головы, струящаяся на ветру грива, топот копыт, фырканье, ржание и даже запах конского пота, да что там говорить – навоза, казался мне чем-то особенным в мире будничной простоты. Услышу топот копыт, поскрипывание, погромыхивание воза на дорожных ухабах – подарок Судьбы. Но всего больше я любила смотреть на отдыхающих лошадей: в поле, на лугу со спутанными ногами или у коновязи. Они там естественные, без человеческого принуждения ходить только по дороге, пить воду только в положенном месте… (Я жалела лошадей и даже не догадывалась, что у человека во много раз больше ограничений, которые мы же считали и считаем – хорошим воспитанием…)
Ох уж эти мысли зрелого человека! От многознания - одни только печали…
Со стороны посмотреть, как и мне в то время казалось, что составить пару лошадей – это проще простого. Всего-навсего нужно запрячь две лошади в один воз и… знай, погоняй. Но в действительности это далеко не так. Мне потом дядька ездовой долго и терпеливо объяснял на примере своих лошадей. Мне, девочке-подростку, больше нравился жеребёнок, очень похожий на свою мать, каурую кобылу с белой «звёздочкой» на лбу. Очень хотелось его погладить, но при моём приближении к нему лошади проявляли беспокойство и я боялась не только их кованых копыт, но и лошадиных зубов. Сердито фыркала даже не мама жеребёнка, а другая лошадь, которая стояла с нею в паре. Потом оказалось, что эта лошадь – бабушка тому жеребёнку, а воз тянули мама с дочкой. Вот почему они не «ссорились» между собой, не отнимали еду, когда их распрягут. Бабушку оставляют привязанной к возу, а дочка с сыном свободно пасутся невдалеке, но по первому зову бабушки, они возвращаются обратно.
Мне тогда даже влетело от старших за то, что я «ворон ловлю», вместо того, чтобы делать то, что велено. А как было не смотреть, когда жеребёнок, спасаясь от назойливых мух, туда-сюда пробегал сквозь длинные волосы маминого хвоста. Именно по этой причине ездовой не завязывал волосы хвоста в тугую култышку маме, а только бабушке завязывал и то не всегда. Уж очень в то лето донимали животных всякого рода мухи-кровососы. Лошади вздрагивали, махали гривой и хвостом. Смотреть на вздрагивающую лошадь мне тоже было интересно, словно кожа жила отдельной жизнью или надевалась на животное подобно рубахе…
Но большой ребячьей радостью было прокатиться на возу, сидя в передке рядом с возницей. Не беда, что назад надо будет пешком идти. Эта езда заменяла нам все парковые аттракционы, коими наслаждаются городские дети. Потом уже, меня очень удивляло именно то: чтобы покататься - нужно за билет заплатить.
Никто не знает, откуда приходят к человеку сны, как создаётся сам сюжет сна и для чего они вообще нужны. Я, как и многие другие люди, строю всякие догадки на сей счёт, но это ничего, в конечном счёте, не меняет. Основная моя мысль – это то, что я должна в жизни что-то понять. Вот бы ещё узнать, что именно я делаю не так и где тот поворот в хорошую сторону. Мысль эта исходит из того, что наряду с разными снами, которые снятся мне даже тогда, когда я сидя вздремну в автобусе. Очень было бы интересно понять, почему мне снятся повторяющиеся сны, прямо таки точь-в-точь, словно кино в моей голове. Один из таких снов – про белую лошадь. И что интересно, после этого сна у меня так хорошо, так радужно на душе. Хочется жить, писать, мечтать, строить какие-то планы на будущее. А сон-то сказочный.
Где это происходит, этого я не знаю. А видится мне маленькая бурливая река с быстрым течением, таким быстрым, что вода перехлёстывает через встречные камни и образует белую пену. С обеих сторон вдоль берега растут роскошные деревья, зелёным шатром укрывают речку.
Я стою на высоком берегу, за кустами. Смотрю вниз, где в просвете между веток деревьев, в белесых лучах солнца появляется, (именно – появляется) белый конь. С виду обычный конь, хвост и грива с лёгкой кудрявинкой. Конь ухоженный, упитанный, спокойный. Он подходит к воде и окунает морду в белую пену и долго пьёт воду. Поднимает голову, отдыхает и опять начинает пить. Меня он не видит, и я пытаюсь ничем себя не выдать. Просто любуюсь конём, речкой, деревьями, солнечными полосами лучей.
В какой-то момент по листве пробегает ветерок и, в тот же миг я услышала приглушенный голос нескольких мужчин, которые идут берегом реки и приближаются к нам. Конь услышал приближение людей, поднял голову и, вдруг, тело его вздрогнуло и, не сходя с места, стало превращаться в какую-то зыбкую субстанцию, проседать и стелиться туманом над водой.
Я понимаю, что коню больше ничего не грозит, а вот мне… И что это за люди, которые очень скоро могут обнаружить меня за кустами…
Видимо от сильного волнения, просыпаюсь. Вздрагиваю, как от озноба и пытаюсь унять громко стучащее сердце. «Я дома! Вам меня не найти…», - мысли сменяют одна другую. Понятно, что после такого сна, спокойный сон ещё долго ко мне не приходит.
***