Про Альберта

Олег Константинович Вавилов
   Один писатель хороший (Царствие ему Небесное) сказал: если человек что-то делает просто так, не ради денег или славы, а всем вокруг на это наплевать с высокой колокольни, то это, дело его, самое, что ни на есть важное, главное, и вообще - предназначение в жизни, что Бог ему выписал по рождении.
   Вот и у Альберта такое дело было. Он стихи писал. Неказистые, не особо рифмованные, но искренние зато. Это точно. То, что стихи искренние, Альберт понимал. Единственное, что он понимал вообще, наверное. Всё остальное, в особенности окружающую его субъективную реальность он понимал не очень хорошо. Может принять не мог, может родился таким, может ещё что - я не знаю. Но зато искренность у Альберта имелась в избытке. Ничего больше не было, а правда в крови булькала. Вместе с алкоголем, но зато чистая, как слеза девственницы. Откровенно говоря, я не очень хорошо знаю насколько чиста слеза девственницы - они же тоже разные бывают, ну да ладно, что написал, то написал. Пусть будет.
    Так я к чему это? Ах, да! Правда искренность подразумевает. У Альберта, по крайней мере так было. Вот.
   Но по осени, кроме искренних стихов, еще обувь вознуждалась. Подошва у сапог отстала, загнулась, надоть клеить непременно. А где взять клея? Вот тоже дилемма. Тут либо клей, либо боярышник. Выбирать надо. А выбирать Альберту не хотелось, если честно. За боярышником можно и в таких сходить, а клей весь бюджет сожрет. Напрочь. Это ежели не воровать. Но, кстати, воровской вопрос однозначно Альбертом не рассматривался. Никогда. Даже в Боровичах, где он прежде жил. Тем более там. В принципе. Там работа была, хата, заботы - не нуждался Альберт. Не нуждался, да. Покамест Лизка, белокурка его родная, дочурка неистовая, в Питер не намылилась. Долго мыкалась. Год или два, где-то так. Потом отца позвала. Говорила, деньги нужны, можно подняться, город большой, равных возможностей страна. Ну да, ну да. Кто ж спорит-то?
   А Альберт что? Очень любит дочку Альберт. Очень. Но вот деньги Альберта не любят. Совсем. Быстро кончились. Очень быстро. Раз, два и нету.
   Кстати доча-то замуж вышла вскоре, и это хорошо. Рад за Лизоньку Альберт. Очень рад. Счастлив. Правда на свадьбу его не позвали, но то не беда. Подумаешь. Ничего. Главное - доча. Главное.
    Из общаги его, конечно, погнали. Ну что же. Ничего. Этот подвал тоже неплох. Хороший подвал. Редкость по нынешним временам. Зимой тепло. Трубы такие горячие бывают, даже спать жарко! Ну а летом, летом-то вообще благодать.
   Но сейчас вот осень. Некстати очень. Ну так некстати, Боженька! И деньги опять нужны. На клей. На сигаретки. Может и на консерву какую. Давно уж Альберт мяса не ел. Или рыбку. Или колбаску с сыром. Тоже, кстати, хорошая вещь. Или там булочку сдобную. Вот, к примеру, еще сосиски хорошо и кофе.
  Эх, грехи мои тяжкие...
  Может все же таки пойти к Лизке-то? Ведь в соседней высотке живет, в этом, как его, в петухаосе. Ну чуть попросить. Чуть. Поклониться в ножки. Доча же с мужем это любят. Ну чтобы Альберт, или там кто еще, им кланялся. Спина ж не заболит? Нет.
   Прошлым разом аж триста рублей дали. Триста!  Праздник был у Альберта. Праздник. Портвейн подмосковный, докторская...
А хотя, нет. Наверное, не надо, все-таки. Не нужно их беспокоить. У девочки жизнь своя, зачем дергать Лизоньку попусту? Переживать еще станет за папку, нервничать. Пусть их. Без клея проживет Альберт. Веревочкой подошвы примотает и делу конец. Голенища крепкие ещё - носить-не сносить Можно ведь и портянку намотать потолще, не правда ли?  Не сахарный, не растает чай.
А Лизоньке ладно будет пускай. Ладно, и без проблемок. Захочет, как прежде папу поцеловать, знает куда идти. Давно уже знает.
    Поэтому и дай ей Бог. Всего-всего.
Слышишь, Бог? Дай ей, пожалуйста, ладно? Пожалуйста. Если можно.