ЗАГАДОЧНОЕ СИЯНИЕ.
Время после Нового года летело с небывалой скоростью! Восьмое марта, всякие там дни рождения, 1 апреля, майские праздники, обычные, будничные сюрпризы Киндер – городка… В общем, не заметили, как настала и почти пролетела весна, а там не за горами и лето… С вампирами мы почти не встречались, все-таки они жили хоть и по соседству, но в своей деревушке, и своих дел у них, вероятно, было по горло.
Тем не менее, когда однажды утром я встал пораньше и увидел, что в Буфетине что-то ярко светится, я сразу же подумал о том, что ведь именно там находится их резиденция. Пожалуй, стоит навестить соседей, а заодно и узнать, не случилось ли у них чего- нибудь.
Я быстренько «оседлал» свой воздушный корабль, надеясь к тому же, что от сильного ветра паруса слегка отряхнутся от пыли, и стирку можно будет отложить на неопределенное время. Вдруг паруса резко захлопали, как – будто с размаху наткнулись на ка-кое-то препятствие. А один из них даже оторвался от своей «оглобли» (или как там она у кораблей называется – я до сих пор так и не знаю морских терминов). Свернувшись в рулончик, он бухнулся прямо на палубу. При этом парусина подрагивала и брыкалась, как если бы в ней завелись мыши. Впрочем, маловероятно, чтобы мыши начали падать с неба. Скорее, это уж какой-нибудь метеорит или птица. Хотя, никакая киндеровская птица и не подумает лететь в Буфетино – они все настолько разленились, что даже поселились на кухне, чтобы за едой далеко не ходить.
Я осторожно развернул рулон и… это была все – таки мышь! Летучая! И на ноге у нее виднелась привязанная записка.
Я поспешил отвязать записку и быстро развернул листок. Корявыми буквами там было написано:
«В Киндер-домик. Срочно требуется помощь в Вампирвиле, соль и перец по вкусу. Подавать в горячем виде.»
Я перечитал записку несколько раз, но никак не мог понять, что бы это значило. Я вертел ее так и сяк. И тут заметил, что один уголок слегка погрызен. Теперь все ясно! Я еще раз повнимательнее пригляделся к тексту. Как же я сразу не заметил, что записка написана разным почерком: про помощь в Вампирвиль – одним, а про соль и перец – совершенно другим. Записка была написана на листочке от рукописных кулинарных рецептов, к которым Вад Зубастов уже успел приложиться своей челюстью!
Ну что же, а помощь – то уже в пути (хотя и без соли и перца!) Я привязал летучую мышь вместо оборванного паруса, и она так здорово замахала крыльями, что я почувствовал приятное дуновение ветерка, как от вентилятора ураганной мощности, а корабль рванул, будто дворовая собачонка, спущенная с цепи.
В одно мгновение мы оказались у дороги, ведущей в замок Вампирвиля. Едва мы приземлились на нее, впереди засветился фонарь Жорика Неронова, а сам он, в излюбленной своей позе, невозмутимо покачивался и что-то сосредоточенно читал.
Я заметил, что на сей раз газета выглядела по крайней мере раз в сто толще обычного и называлась как-то по-другому: «Гарри Поттер».
-Эй, Жорик! Неронов! – крикнул я изо всех сил. Ведь без разрешения вампирского «привратника» дорожка ни за что не приведет вас к замку – в этом я уже имел сомнительное удовольствие убедиться. Она просто отступит назад ровнехонько на такое же расстояние, на которое вы шагнете.
Эй, да очнись же ты! Встречай гостей! – Ноль реакции… Ну что тут будешь делать? Я уже по-настоящему разозлился. Самое главное, фонарь был очень высоким, так что я толком не мог дотянуться и подтолкнуть этого слепоглухонемого сторожа.
Тогда я решил выпустить летучую мышку – пусть тюкнет его в темя, чтобы он наконец-то очнулся. Мышь, конечно, сразу же взлетела на вершину фонаря, но вместо того, чтобы привлечь внимание этого «фонарщика», вдруг повисла с ним рядышком и тоже углубилась в чтение.
Тут уж я не выдержал. Где это видано – пишут мне записку, я, можно сказать, все побросав, несусь к ним на всех парусах, а они – ноль внимания! Я даже войти в замок не могу, потому что привратник почитывает «свежие новости » размером в пятьсот страниц!
Тут я заметил, что из замка вылетела какая-то темная точка. Она приближалась чрезвычайно быстро. О, да это сова их фотографа – Славика Фоткинса!
«Наверное, сейчас тоже на фонарь усядется », - пронеслось у ме-ня в голове. И точно! Она подрулила к фонарю. Правда, вместо того, чтобы читать, схватила за шиворот летучую мышь, хорошенько встряхнула ее и что-то проорала ей прямо в ухо.
Летучая мышь заморгала глазами, будто приходя в себя, а потом сунула сове под нос (то есть, под клюв) свою лапу. Как раз ту, на которой была привязана записка. Но со стороны казалось, будто она ждет, что ей лапку поцелуют. Теперь уже сова рассеянно заморгала и начала осматриваться, постоянно прищу-риваясь.
Я помахал ей снизу и, кажется, она только сейчас меня заметила. Птица быстро нажала какую-то кнопку на фонаре, и дорожка тут же прекратила свои хулиганства. Она перестала двигаться и стала просто тропинкой, покрытой мелким гравием. А я не стал отвлекать Жорика Неронова от чтения и бодренько зашагал к замку.
Сова, конечно, могла бы хоть в двух словах прояснить ситуацию, но она была крайне неразговорчивой особой. К тому же мне по секрету сказали, что самой достойной особой для фотографирования она считала саму себя и была страшно обижена из-за того, что ей назначили роль «птички» при фотоаппарате. Чтобы портреты получались получше. Так она назло всем при словах: «Улыбайтесь! Сейчас птичка вылетит!» корчила такие рожи, что всем сразу становилось ясно: дела на фотографическом поприще у Славы идут отнюдь не блестяще.
В общем, я шагал к воротам замка, даже и не представляя себе, зачем вампиры посылали за помощью . Кстати, свечения, которое я заметил, находясь в Киндер – городке, не было видно. Вероятно, оно было заметно только из окон с противоположной стороны. Или вообще прекратилось?
У ворот меня поджидал наш старый знакомый Макс Диетский. Он радостно пожал мне лапу и быстренько отворил дверь:
-Вы получили нашу просьбу о помощи! Скорее, сюда. Пожалуйста!
Мне ужасно хотелось попасть внутрь замка, ведь в гостях у вампиров я не был еще ни разу.
Однако, едва я ступил за порог – тут же зажмурил глаза от нестерпимо яркого света. Вот уж никогда бы не подумал, что вампиры живут при таком сиянии. Скорее, можно было бы ожидать кромешной темноты. Я просто не мог двигаться, не в силах приоткрыть глаза. Поэтому не сразу сообразил, что Максик настойчиво сует мне что-то в лапу. На ощупь я понял, что это – очки (надеюсь, темные?) Я водрузил их на нос и осторожно приоткрыл левый глаз…
Однако, приглядываться особенно мне и не пришлось. Максик торопил меня:
-Скорее, скорее! По дороге я все расскажу.
Мы шли какими-то закоулками, переходами и длинными пустынными коридорами.
-Дело в том, что наша Кира Вампирина вдруг заболела какой-то странной болезнью. В одно прекрасное, а, вернее, в одно ужас-ное утро она вдруг начала ярко светиться. Причем, настолько яр-ко, что рядом с ней просто невозможно было находиться. Мы, вампиры, вообще-то скорее сумеречные или даже ночные существа. А тут такое сияние. Оно нас прямо ослепляло! Сама Кира вообще глаза не могла разлепить!. Вампиры практически никогда ничем не болеют. А уж после того, как перешли на вегетарианскую диету, так и совсем о болезнях забыли. И вот, на тебе! В ход пустили все полузабытые старинные средства: нюханье чеснока, разные там тыквенные примочки, мочу летучей мыши, совиные перья, лунные ванны... Куда там! А тут и Нина Прозрачная вдруг засветилась. Пришлось срочно посылать за помощью.
Вот и написали в Киндер – городок. Вампирвиль хоть и стоит довольно-таки на отшибе, но и до нас дошла слава Гарри Поттера. Одну книжонку мы раздобыли. Поэтому мы прекрасно знали, что все волшебники для почты сов используют. Но сова Славика Фоткинса уж больно много о себе возомнила. Ее куда-то посылать – все равно, что упрашивать поп-звезду выступить в провинциальном театре. То у нее нет настроения, то некогда, то перья не причесаны или маникюр на когтях облупился. В общем, пришлось для этой цели снарядить Киркину летучую мышь Мурси, хоть она слегка и глуповата…
Я едва поспевал за Максом, но в моей голове неотступно вертелась одна и та же мысль: «Я ведь тоже о вампирьих болезнях ничего, ну ничегошеньки не знаю. Как тут помочь?»
Наконец, мы пришли в какую-то довольно просторную комнату. Я даже не обратил на обстановку особого внимания – так поразил меня ярко-светящийся вид знакомых вампирш. Две дамочки светятся, будто тысячеваттные лампочки, а ты смотришь на них через пижонские темные очки с умным видом, а сам при этом думаешь:
«Ну, соображай быстрее, что же это? Вспышка эпидемии или эпидемия вспыхивания?»
Вдруг снаружи послышались шум и крики. А через минуту в комнату вошел Проша Грядкин, волоча за собой нечто отчаянно брыкающееся и извивающееся.
-Это правда, что сей рыжий хулиган прибыл на помощь вместе с вами? – спросил он, подходя поближе.
При этих словах я сразу же ощутил нехорошие предчувствия…
Так и есть! Мони! Как он сюда пробрался? Увидев меня, проказник сразу же перестал брыкаться и состроил ангельское личико:
-Ах, милый Леонсито, ты уже здесь? Я чуть-чуть под-задержался на корабле. Укладывал паруса, закреплял якорь, а эти мерзк… э-э-э…невежливые господа не хотели меня пропускать…
Увидев Мони, я даже засомневался: сердиться мне на него или нет. Ведь все-таки легче становится, когда в трудную минуту появляется знакомая физиономия. Да и неудобно как-то стало сразу признаваться, что негодный обезьяненок обвел меня вокруг пальца и пролез на корабль без моего ведома. Поэтому я не-ожиданно для себя строго произнес:
-Да-да, поосторожнее, пожалуйста. Отпустите его – это мой матрос.
Я еще раз взглянул на сияющих дам, но понятия не имел, что с ними делать и как лечить.
-Давайте мы с помощником останемся у вас на несколько дней, оглядимся и попытаемся все-таки чем- нибудь помочь…
Так мы с Мони остались пожить у вампиров. Первым делом я постарался узнать, как ему удалось пробраться на корабль незамеченным. Но он только мямлил что- то невразумительное. Ясное дело, нашел там какую- нибудь лазейку и не хочет мне о ней говорить, чтобы использовать ее в дальнейшем. Тут вдруг я заметил, что Мони без защитных очков.
-Неужели этот ужасный свет не ослепляет тебя? Ведь ты же не можешь видеть при ярком свете!
Мони широко ухмыльнулся и вылупил на меня глаза:
-А разве ты ничего не заметил?
-Чего это я должен замечать? На тебе невидимое пенсне? Или ты стал дневным жителем?
-Да вот, смотри внимательнее! – Мони ткнул пальцем себя пря-мо в глаз.
И тут только я обратил внимание, что обычно черные глазки его теперь стали изумрудно – зелеными! А он опять ткнул себя в глаз и даже слегка постучал по нему:
-Это же цветные линзы! Позаимствовал у нашей модницы Леонилы. Она решила, что к ее рыжим кудрям зеленый цвет глаз подходит куда больше! А я что, не рыжий, что ли?
-Постой-постой! Сдается мне, что ты не о красоте заботился. Откуда ты знал, что здесь без очков не обойдешься? Ведь ты нарочно стащил линзы, чтобы здесь не ослепнуть!
-Ну, я слышал, как ты разговаривал с Нанни насчет света этого в замке. Вот и решил, что вы тут все будете, как слепые котята, а я смогу вас выручить…
Все ясно, он даже лучше, чем я подготовился к визиту в Вампирвиль. Я сам как-то об этом свете и не подумал.
В общем, чего теперь без толку говорить. Все равно уж мы оба здесь. Нам предоставили одну из просторных комнат. Как я понял, предназначенную для гостей. Она находилась в самой глубине замка, и без посторонней помощи я бы ни за что не смог найти ее!
На двери я сразу же заметил старинную табличку с такой вот не совсем понятной надписью: «Гости - комната». Возможно, у вампиров нелады с русским языком?
Однако Мони, повнимательнее изучив табличку, обнаружил, что в начале первого слова тщательно затерта одна буква. И когда он смог – таки разглядеть, что это была буква «у», название комнаты приняло довольно зловещий вид: «Угости – комната». Ведь если вспомнить, что мы находились в замке вампиров, то сразу возникали мысли о том, для чего сюда приглашали гостей (или «угостей»): чтобы угощать хозяев… Оставалось надеяться, что нынешние обитатели замка действительно перешли на вегетарианскую диету…
Сама комната, впрочем, показалась мне довольно приятной: просторная, светлая. Хотя, как я уже говорил, в замке все казалось чересчур светлым. Полстены занимал шкаф для одежды. Вампирята явно были большими модниками, и у каждого имелся большой запас одежды и обуви. Правда, вся она была слишком одинаковой: черные плащи, белые рубашки и лаковые ботинки с белоснежными гетрами.
Зато обе широкие кровати оказались с секретом. Едва Мони с размаху шлепнулся на одну из них – как она совершенно бесшумно повернулась таким образом, что ноги его оказались гораздо выше головы.
-Эх, вот радость –то,- проворчал тот недовольно,- спать вверх ногами!
Осторожно, чтобы не скатиться на пол, он переполз по кровати и растянулся так, чтобы голова была повыше. Но едва он коснулся подушки, как вся конструкция вновь перевернулась, и ноги опять задрались вверх.
-Наверное, вампиры настолько привыкли спать вниз головой, что даже и представить себе не могут, что кому-нибудь это может не понравиться. Привыкай жить по-вампирски! – подбодрил я его и с горестным вздохом тоже попытался прилечь на мое ложе, которое не замедлило изобразить точно такой же фокус…
Вообще-то неудобства в вампирьем замке встречались на каждом шагу. Например, я обратил внимание на то, что снаружи замок казался очень высоким, уж повыше нашего Киндер-домика (в котором, между прочим, четыре этажа!), а внутри я не видел никаких лестниц, которые вели бы наверх. Неужели такое высокое здание состоит всего из одного этажа? Нет, это просто невозможно. Потолки вовсе не казались такими уж высоченными. Что же находится там, над первым этажом?
Ответ на этот вопрос отыскался очень быстро. Буквально на другой день я увидел, как кто-то из вампирят сильно подпрыгнул, взмахнул – крыльями - плащом и влетел прямиков в окно второго этажа. Конечно, зачем нужны лестницы, если летающим существам и без них удобно…
Вампиры прекрасно обходятся и без ванной комнаты – у них нет даже простого умывальника (во всяком случае, я не видел). А вместо душа они чистятся каким-то душистым порошком точь - в -точь, курицы в пыли…
И зеркало у них всего одно. Подозреваю, что то самое, которое они у нас с праздника позаимствовали. У них даже сохранился графинчик с волшебной жидкостью. Правда, они ее сильно экономят. Чтобы их физиономии отражались в зеркале, они не выпивают эту жидкость, а слегка ей протирают его поверхность. Иногда даже не всю поверхность, а только маленький кусочек. Поэтому в зеркале отражаются потешные вещи: только чья-нибудь голова без туловища, прическа, а иной раз всего лишь нос с вскочившим на нем прыщом.
http://www.proza.ru/2017/07/27/1294