Тайны Трона. Мария Стюарт. Ист. роман 1-10
Часть 10. Покушение на Себастьяна
Первая любовь, смотри не оступись,
Прильни листом к стеклу в дождь,
Поймёшь: от любви до ненависти шаг...
Прижмись устами алыми в жизнь.
Мария застаёт Баша в сильной схватке, в состязании на разных видах оружия с телохранителем, которого послала его мать Диана де Пуатье, переживая за своего сына, зная, на что способна королева Екатерина, если надавить ей на больную мозоль. Но Мария остановила их, сказав:
— У Баша появились новые обязанности, и вы тоже, Алекс, можете следовать за нами.
Король Генрих II уже несколько дней отсутствует в королевском замке, но надо было вести дела, и он всё это поручил Башу и королеве Марии Стюарт. Баш, который никогда не присутствовал в тронном зале, должен был каждый день заседать там и выслушивать жалобы со стороны жителей Франции. Это казалось ему весьма скучным занятием.
Но королева Екатерина не дремала; она для этой цели с помощью больших своих средств хорошо оплачивала охранников (хотя и была в заточении), которые приводили к Башу людей с глупыми вопросами, а один раз среди них была и его сводная сестра. Он понимал: если она выдаст, что он сводный брат, и его дядя еретик, то никогда не видать ему трона короля — в то время во Франции сильно восхвалялась власть католической веры.
И он решает этот вопрос так: посадить беременную женщину, которая назвала себя Изабелль, временно, до выяснения, в темницу — до завершения этого вопроса полностью. Он понимал, что за пределами замка её настигнет смерть. Самим же стражникам приказал поехать к ней домой за уликами, но пока стражники не возвратились, Баш вместе с Марией решили быстро увезти роженицу из замка, а в дальнейшем переправить в Париж к матери Диане де Пуатье для полной безопасности.
Кроме этого, на Баша напала женщина с отравленным ножом, но телохранитель успел предотвратить убийство, поранив себе руку, которая долго заживала.
Увозя далеко Изабелль, Баш понимал, что путешествие беременной в карете небезопасно, потому что вслед за ними было послано Екатериной множество стражников, которым было приказано не щадить никого. Но когда Баш заметил, что их уже нагоняет войско стражников королевского замка, решил поехать через тёмный кровавый лес, ссылаясь на то, что у них в карете есть палатка и ночные керосиновые лампы.
На ночь поставили палатку лишь тогда, когда Изабелль уже начала рожать. Роды были трудными, воды не хватало, и Мария вызвалась принести её сама, родник был недалеко. Но, выйдя из палатки, заметила знаки еретиков и возвратилась в страхе. Тогда-то палатку и окружило несколько всадников, которые начали кричать. Не растерявшись, Баш стал говорить заклинание на языке язычников, которое подхватили остальные, Изабелль и телохранитель.
Мария была возмущена и в грубой форме стала высказывать Башу:
— Ты еретик, и хотел обманом завладеть короной католической Франции!
Он же умоляюще прикрывал ей рот, прося её утихомирить свой пыл, ссылаясь на то, что мать его протестантка, но они не сектанты, которые убивают ради того, чтобы испустить кровь жертвы. Он объяснял это Марии, когда они ушли за палатку. Но охранник вновь позвал внутрь, сказав:
— Изабелль уже рожает.
И Мария, неоднократно наблюдавшая в монастыре, как матушки-сестрицы принимали роды, сама приняла роды у Изабелль; Баш же наблюдал за ней, с какой любовью она всё это делала. Родилась дочь, такая же красивая, как сама Изабелль, но молодая мать истекала кровью, и не было ничего из медикаментов: они не ожидали, что роды начнутся в дороге, это предвидела только Мария и не побоялась отправиться с ними в такое страшное путешествие. Остановить кровотечение не смогли, и Изабелль умирает, оставляя на руках у Марии дитя, которое Баш обещал сохранить и заботиться, как о ней самой когда-то.
Баш и Мария возвращаются в замок, заранее спрятав новорождённое дитя в конюшне у кормилицы.
Затем мёртвое тело Изабелль повезли в замок, как доказательство того, что Изабелль, якобы исподтишка, хотела напасть с ножом и убить сына короля Баша, а он её опередил. Охранник, правда, не поверил ему, но здесь Баш показал, на что он способен ради Марии, и пригрозил охраннику, что тот окажется рядом с королевой Екатериной в заточении, если будет ей прислуживать, как королеве.
Марии же понравилось, как он твёрдо, решительно это произнёс, и она одаривает его поцелуем в отсутствие свидетелей. А Екатерина всё же допытывалась у слуг:
— Откуда ребёнок?
— Мы нашли его у ворот замка.
— Вы обратили внимание на метку на пятке левой ножки ребёнка? Это метка язычников? — но слуги больше ничего не знали.
В королевство из Рима вместе с королём Генрихом II Валуа приехали Медичи, родственники королевы Екатерины, и рассказали, что они, получив от неё письма, уговорили Папу отказать в просьбе короля Франции о признании Себастьяна законным сыном, претендующим на корону Франции. Екатерина обрадовалась, но к ней зашёл король Генрих II Валуа в гневе и сказал:
— Вы спокойно вставляете спицы в мою спину, не дав завладеть Англией без единого выстрела. Вы мне не оставляете другого выбора, как уличить вас в прелюбодеянии, и я это сделаю. Вы скоро окажетесь на плахе. Примерьте на себе, — и он открывает чехол, а там стояла уже совсем новая плаха.
Мария и Баш понимали, что надо скорей увезти ребёнка со двора, но королева допыталась у кормилицы, что девочку пока отправили к её матери, а затем отдадут в монастырь. И они быстро сели на коней и отправились за ребёнком.
По дороге их стали нагонять подосланные продажные стражники Екатерины вместе с её родственниками из Рима, но молодым людям удалось скрыться. Они быстрее подъехали к дому матери-кормилицы, которая спрятала новорождённого ребёнка, сославшись, что у неё никого нет, а лошади, которые привязаны у дома, — это сына и невестки, которые вышли и скоро возвратятся.
Преследователи разворошили всё, но так и не добрались до королевы Марии и Баша, а увидев младенца, забрали его с собой. Однако кормилице удалось подменить ребёнка, а когда Екатерина его увидела и поняла, что нет той метки еретиков на ступне, приказала отправить ребёнка в монастырь.
Когда они уехали, кормилица поведала тайну, которая шокировала не только Баша, но и королеву Марию. Она рассказывала всё из жизни, о той поре, когда работала прислугой у королевы Екатерины:
— Королева Екатерина десять лет не имела детей и была очень опечалена, но вскоре у неё в королевстве появился друг короля, и от него она родила дочь, которая как две капли воды была похожа не на короля Генриха II, а на друга. Тогда в королевстве работал лекарем отец Нострадамуса, и он, увидев родимое пятно на щеке, около губ, у ребёнка, точно как у друга короля, перестарался, выжигая его по приказу королевы Екатерины, которая требовала удалить пятно любым способом, и ребёнок получился уродливым. Тогда королева приказала убить ребёнка и сказать королю Генриху II, что ребёнок умер, и нужно предать его земле. Но лекарь смалодушничал, не убил девочку, отдав кормилице, а когда она немного подросла, он привёл её к себе в замок, уделив ей внимание, и дал небольшую комнату в подземелье. И это не привидение, это первенец, дочь королевы Екатерины. Да, первый ребёнок королевы Екатерины — ПРИВИДЕНИЕ.
Ничего не оставалось делать родственникам Медичи здесь, в замке, как перед отъездом подарить королеве Екатерине в бархатной коробочке в величину перепиленного яйца орешек, начинённый ядовитым зельем:
— Это лучше, чем быть с отрубленной головой, — она несколько раз открывала коробок, но не смогла себя убить. Тогда она берёт удушливый газ во флакончике, заходит в покои к королеве, где она в то время принимала ванну, и бросает в воду белый порошок, который, растворяясь, поглощает кислород и выделяет углекислый газ. Так она хотела разделаться с Марией и с собой, держа под её горлом острый нож, чтобы она не шевельнулась. Но за ними наблюдала в то время девушка-привидение — и спасла их обеих. Марию она вытаскивает из горячей воды, открывает окно, чтобы проветрить в покоях, и, наклонившись над королевой Екатериной, впервые пересилив себя, назвала её мамой:
— Мама, вставай, я твоя дочь, — и, прячась за шторой, скрывается. В это время вбежал Баш и, укутав в плед свою любимую женщину Марию, поглаживает её пепельные волосы... Екатерину уже уводили в темницу как посягнувшую на жизнь королевы Шотландии.
«Пускай даже позднее раскаяние, но жизнь прошла, и ты никак не смогла себя поставить на правильный путь, — так думала о себе королева Екатерина. — И вместе с тем с тобой страдала вся семья... один, первый сын твой, готов был всё перевернуть, тебя заставить жизнь любить, а жизнь дана ведь Богом. Никто не вправе распоряжаться ею, забудьте то, что было, даже молодость ни при чём, ошибки там и горе, которые всю жизнь несла в себе. Всегда ты оставайся сама собой. И не ходи на крайность. Не надо камушки бросать, как в старые времена. Ведь даже, что она, тяжёлым бременем павшая, любвеобильная, — никто не знает, что могло её повергнуть в отчаяние. Упавшая душа, но бьётся в ней человеческое сердце. Хотя не знаю, можно ли так назвать, ведь погубила всю семью, и дрянь она, простите... Так пожалей, прости и осознай.
Забившаяся в закуток, отвергнутая, хочет умирать. И даже зная, что нет пощады для таких, забудь и пожалей. Ведь ты не знаешь жизнь. Не знаешь, что жизнь на свете стоит.
Порой бывает — совсем невинна она ни в чём, как корабль без мачты уходит в рейс, и тут: крушение, падение, никто не сможет помочь. Но только не ты... Простишь и вычеркнешь, а может, скажешь — это ложь... Так может, оклеветал кто? Невинная, дитя природы, даже не шелохнётся, и только косы русые её всё ложатся тяжестью на пол, обвивая её шею, готовые удушить, как змеи, разлеглась на полу...»
У короля уже есть достаточно доказательств, что она ему изменяла в молодости, также он подговорил Кенну, которая даёт ложные показания, что королева Екатерина была любовницей Нострадамуса, и за это он её обещал выдать замуж за богатого и знатного господина Франции. Нанеся этим подобное оскорбление могущественнейшей женщине Европы, она наживает в ней непримиримого врага.
Похоронив Изабелль, Мария и Баш ещё больше сблизились. Когда она принесла цветы на могилку, он сказал:
— Цветы увядают, за собой приводя новую смерть, — и показал, что капля крови, по обычаю еретиков, больше похожа на каплю слёз и печали, порезав свою руку остриём ножа.
Мария это сделала за ним, и обоюдный поцелуй показал, что они уже друг другу небезразличны. В них вселялись тёплые чувства любви. Кровь с ладоней капала на землю. И он ей сказал:
— Я никогда не желал короны, но ради вас, Мария, научусь её носить. Мы будем с вами жить одной семьёй до самой старости. Я вас люблю, и это главная моя цель, а не политика.
Да хранит тебя Господь на всех путях твоих...
Во всех твоих желаниях пускай покой найдёт,
Поможет уцелеть, ведь трудный этот год
Достойно к твоей цели поведёт вперёд народ!
Ложь к любви не охлаждается. Явно обманывающих самих себя прибавляется, но с ложью в любви не проживёшь, как и с охлаждённым сердцем тоже...