A Woman's Place
Автор: М. Уинтрез Хэйсен
Когда на свет появился Артур, его отцу, известному бостонскому олигарху Малькому Кресуэллу, тут же сообщили хорошую новость о рождении сына. Спустя десять минут гордому папаше пришло еще одно известие: родился второй ребенок — девочка.
— Двойня? — спросил Мальком. — Не припомню такого в нашей семье.
— Может, были в семье вашей жены? – предположил доктор.
— Тем не менее я стал отцом только двух детей, пока, конечно, не появился третий ребенок.
Однако третьего ребенка так и не было. Миссис Мальком Кресуэлл, в девичестве мисс Мальвина Смайт из Нью-Йорка, родила в один и тот же день двух здоровых малышей, которым однажды суждено поровну унаследовать огромное семейное состояние. Вот в этот-то момент их родство и закончится.
— Вряд ли поверишь, что брат и сестра похожи друг на друга, — заметил Мальком, наблюдая, как его двухлетний сын и дочь играют на большой лужайке летнего семейного коттеджа в Ньюпорте. — У Артура наши вьющиеся волосы и синие глаза, а Дейдра, должно быть, подкидыш.
— У моей тети Евгении были рыжие волосы и синие глаза. Наша дочь, возможно, в нее, — заметила жена.
— Не припомню, чтобы ты рассказывала о некой тете Евгении.
— В нашей семье о ней никогда не говорили.
— Я заинтригован, — засмеялся Мальком. — Какой же грех она совершила, чтобы стать персоной нон грата в семье Смайтов?
— Как рассказывала мать, Евгения всегда была своенравным и беспокойным ребенком. Дедушка и бабушка старались ее сдерживать, но это делало ее более мятежной. Вступив в наследство, она сбежала в Париж, где сошлась с бедным художником, во всяком случае, я думаю, они поженились, но мать не была уверена, что союз скрепляло свидетельство о браке.
— Скандальная история! — пошутил Мальком. — Яркие рыжие волосы…блудница. Теперь мне ясно, что нужно присматривать за дочерью. В конце концов, мы не хотим, чтобы она пошла по стопам тети Евгении.
Если бы Кресуэллы проводили больше времени со своими детьми, то увидели их недостатки и, таким образом, предотвратили трагедию, которая окажется еще хуже, чем греховная жизнь тети Евгении с парижским художником. Но Мальком посвящал большую часть времени финансам, угольным шахтам и железной дороге, в то время как у Мальвины из-за многих социальных обязательств оставалось мало времени для детей.
* * *
Когда Артур Кресуэлл окончил Гарвард, ему предоставили место, должность и солидную зарплату в семейном бизнесе. В тот же месяц Артур забыл о своих учебниках, сестра же вернулась из длительного гранд-тура по Европе. Мальвина, найдя повод устроить вечер, решила отпраздновать возвращение дочери домой и окончание сыном учебного заведения с большим размахом. Впервые за семь лет, находясь под одной крышей со своими детьми, она заметила отличия в их характерах. Если сын был мрачным и гордым во время вечера, то дочь оказалась веселой и приветливой. Артур оставался молчаливым, показывая отсутствие желания разговаривать с кем-то из членов семьи или друзей, в то время как Дейдра развлекала всех забавными анекдотами о поездке за границу. Когда Мальвина упомянула мужу о замеченном поведении детей, Малькому, кажется, это понравилось.
— Так и должно быть, — заявил он. — Другого не дано. Это делает серьезного человека успешным в бизнесе, а отчужденная манера поведения идет ему только на пользу. Что же касается Дейдры, то какой же мужчина не пожелает взять в жены симпатичную, общительную девушку? Я уверен, что у нас не будет трудности подыскать ей достойного мужа. Из этого следует, что девушке скоро исполнится девятнадцать лет и не пора ли ее официально представить обществу?
— Да, дорогой, — согласилась жена. — Я сейчас же буду готовить ее к выходу в свет. Мы проведем это мероприятие в Уолтдорфе.
— Великолепно. Учти, эта задача на тебе.
В этот момент никто из родителей и не собирался обсуждать замужество со своей дочерью. Оба полагали, что Дейдра согласится на выбранную ими подходящую партию. Тем не менее Мальвина была шокирована, когда девушка неистово воспротивилась самой идее брака.
— Я не хочу выходить замуж, никогда! — кричала она.
— Перестань смешить! — возражала мать. — Хочешь остаться старой девой?
— Я просто не собираюсь провести всю жизнь в благотворительной деятельности или содержать в порядке скучный старый дом. Я хочу что-то совершить в своей жизни.
— Например.
— Еще не знаю. Возможно, стану медсестрой или гувернанткой… или, может быть, актрисой.
Мальвина тяжело вздохнула, и лицо ее побледнело.
— Не услышал бы отец подобный разговор! — предупредила она.
— Какое дело отцу до того, что я делаю? У него есть сын, который позаботиться о семье и увеличит ее доходы.
Когда Дейдра говорила, мать представила тетю Евгению, живущую в грехе с бедняком в Париже. Она бросила родителей и получила по заслугам. Мальвине никогда не приходило в голову, что тетка могла жить полной, счастливой жизнью с человеком, которого любила.
— Мама, — сказала девушка, смягчая голос, — разве ты не хотела чего-то еще в жизни?
— Думаю, что нет! У меня есть все: муж, дети, дом, финансовое благополучие.
— Некоторым женщинам не всегда это нужно.
— Послушай, глупышка, — сердито сказала Мальвина, чувствуя, что высказанное девушкой стало обвинением и противоречило ее образу жизни.— Тебя хорошо воспитали и позволяли все. Ты не знаешь, что значит остаться без дома и семьи. Ты никогда не знала ни голода, ни бедности. Если бы твой отец отказался от тебя, куда ты пошла? Что стала делать?
— Отказался от меня? Но я же его дочь.
— А раз так, то обязана подчиняться ему во всем, как и своему мужу. Для молодой женщины важно знать свое место.
— О, мама, — захныкала Дейдра, — ведь вы же с отцом не хотите выдать меня замуж против воли?
Ответом стало суровое и непоколебимое выражение на лице Мальвины.
* * *
Через шесть месяцев после выхода в свет Дейдра Кресуэлл обручилась с богатым молодым человеком, у которого родственниками были и Асторы и Вандербильты. Все бостонское и нью-йоркское общество считало это отличной сделкой, соединением двух известных семейств и состояний. Обе стороны одобрили помолвку, а молодой человек радовался тому, что его суженая не была похожа на страшилище. Лишь только Дейдра была расстроена этим событием.
— Но я его не люблю, — жаловалась она матери.
— Какое отношение к этому делу имеет любовь? Ты входишь в отличную семью. У твоего жениха есть политическое будущее. Однажды ты станешь женой губернатора или даже президента.
— Я не хочу, чтобы моя жизнь зависела от человека, за которого выйду замуж. Я не хочу быть женой какой-то известной личности.
— Так что же тебе нужно? Стать знаменитой самой?
— Не совсем так. Мне просто хочется все достичь самой, а не за счет мужа. Ты говорила, что женщина должна знать свое место. Почему это не относится к мужчинам? Почему женщине нельзя стать губернатором или президентом?
— Что за чепуху ты несешь! — с раздражением крикнула мать. — Женщина-президент! Можно лишь надеяться на то, что как только ты выйдешь замуж, то образумишься.
Изменит или нет замужество взгляды Дейдры на жизнь, осталось под вопросом. За два месяца до свадьбы жених, катаясь на лодке, утонул в заливе Наррагансет. Хотя Дейдра, как и положено, носила траур, на душе наступило облегчение, поскольку замужество откладывалось на какое-то время. Нельзя сказать, что ее радовала гибель жениха, нет, ведь любая смерть, особенно молодого человека, — трагедия.
— Кажется, нужно найти нашей дочери другого подходящего жениха, — заявил Мальком, когда возвратился с семьей после похорон.
— Не рано ли об этом думать? — спросила жена.
— Я считаю, что помолвку можно объявить через шесть месяцев. Все-таки они не были женаты. Не думаю, что ей придется ходить в траурных одеяниях весь год.
Дейдра с ужасом закатила глаза. Она считала весь процесс сватовства отвратительным. Ей надоело перед богатыми женихами болтаться как куску мяса на веревке перед собаками. Однажды не получилось, получится ли во второй раз?
* * *
— Что ты думаешь о сыне Филбертов? — спросила Мальвина, когда они с мужем обсуждали следующую кандидатуру для дочери. — Он потомственный аристократ, корни которого восходят к первым поселенцам, прибывшим на корабле «Мэйфлауэр».
— Правда, но эта аристократическая семья считается не столь богатой: неудачное капиталовложение со стороны отца.
— Есть еще один прекрасный юноша, который окончил Гарвард с Артуром, его семья построила коттедж напротив Брейкеров.
Мальком покачал головой и ответил одним словом: «Католик».
— Кажется, мы перебрали всех потенциальных женихов.
— Есть еще сын полковника, — предложил супруг.
— Разве он не женат?
— Вдовец. Жена умерла во время родов в ноябре прошлого года.
— А ты думаешь, что нашей дочери нужен мужчина, который уже состоял в браке?
— Не имеет значения, что хочет дочка. Кроме того, для нее будет лучше иметь опытного мужа. У нее, если так сказать, куриные мозги, ты понимаешь, о чем я говорю.
— Боюсь, что да, — сказала Мальвина, вспоминая эмоциональные всплески дочери. — Возможно, ты прав. Наверное, ей и нужен опытный мужчина.
Перед тем как Дейдре представилась возможность познакомиться с выбором своих родителей, у Малькома Кресуэлла случился инфаркт. Со смертью отца Дейдра настояла на том, чтобы ее оставили в покое, и она стала заботиться об убитой горем матери. Мальвина, чувствуя, что ее мир рухнул, больше не пыталась склонить дочь к нежелательному браку.
Парадоксально, но, получив долгожданную свободу, Дейдра не знала, что с ней делать. Перестав брать уроки музыки, она попыталась ее сочинять, но через несколько дней потеряла интерес. Следующим увлечением стало написание стихов; эта затея продлилась всего две недели. Достойным желанием явилось приобретение дополнительных знаний, и она начала заниматься. В дом приходили толпы преподавателей учить ее языкам, естественным наукам, математике, музыке и литературе, но она ни в чем особенно не преуспела.
Когда через два года после смерти отца, умерла и мать, Дейдра осталась одна в семейном доме. Ее брат, послушный сынок, женился на девушке из самой богатой семьи фешенебельного района Бэк-Бэй в Бостоне и продолжал идти по стопам отца.
Брат и сестра никогда не были близки между собой в детстве и редко виделись друг с другом взрослыми. Несмотря на отсутствие родственной близости, Дейдра сильно удивилась, когда ей позвонил Артур после похорон матери.
— Я думаю, что поиск подходящего для тебя мужа теперь ляжет на мои плечи, — сказал брат чрезвычайно напыщенным тоном для столь молодого человека.
Как и всегда, Генриетта, его жена, молчала во время разговора. Очевидно, что она была женщиной, знающей свое место.
— С какой стати мне теперь нужен муж? — спросила Дейдра. — Я, безусловно, не нуждаюсь в человеке, который будет меня содержать, и нет никакого желания обзаводиться детьми.
— Ты должна выйти замуж. Это обычный порядок. Женщине нельзя оставаться одной.
— А я могу и буду.
— А я не потерплю такого поведения. Мне не нужно, чтобы бостонское общество качало головами и чесало языки, будто ты, как старая незамужняя баба, стала обузой в семье.
Вместо того чтобы разозлиться, Дейдра развеселилась.
— Прости, дорогой братец, если рассердила тебя, но ты не смеешь так говорить. Я уже совершеннолетняя, и ни один мужчина не скажет мне, что мне делать, а что нет.
Генриетта, несмотря на то, что муж редко повышал свой голос, почувствовала, как Артур сдержал себя.
— Может, это и не лучшее время для обсуждения, — тихо произнесла она в надежде прервать спор между родственниками. — В конце концов, только что умерла мать, и, понятно, вы оба расстроены.
Никто из двойни особенно не горевал о смерти родителей, и Артур последовал совету жены. В его положении поведение на публике было главным, и ему не хотелось казаться невоспитанным и грубым. Он гордился тем, что всегда считался, прежде всего, джентльменом, а раз так, то тихо отстал от своей беспокойной сестры.
* * *
Дейдра посмотрела на свое отражение в зеркале. Она не верила, что ей уже стукнуло двадцать пять.
Я уже не юная дева, — думала она. — И все еще не найду, чем мне заняться.
Обучение не было ответом. Даже самые интересные предметы, очевидно, ей надоели. О работе медсестрой и речи быть не могло; болезнь матери доказала, что Дейдра не справилась бы с таким неприятным занятием. Профессия гувернантки не привлекала ее, поскольку она очень не любила детей. Ну, они хороши в «малых дозах», но не смотреть за ними днем и ночью. Нет уж, спасибо.
Вместо того чтобы заняться серьезным делом, Дейдра увлеклась другими занятиями. К сожалению, ни одно из них не привлекло ее внимания надолго. Во временной арт-студии лежали незаконченные картины и частично сформированные кучки глины. Она стала вязать спицами свитер и крючком одеяло — ничто не было закончено.
Может быть, родители были правы. Возможно, следовало бы выйти замуж. Генриетта не кажется очень несчастной, а может, как и ее муж, умело прячет свои чувства.
— Хватит себя жалеть, — заявила она. — Спущусь вниз и позавтракаю.
Войдя в гостиную, она увидела на столе рядом со своим местом сверток.
— Что это? — спросила она молодую служанку, которая принесла ей чай.
— Это подарок на день рождения, мисс.
— Без карточки. От кого же?
— Не знаю. Его оставили на крыльце.
Дейдра сняла обертку и вынула подарочную коробку самого дорого магазина в Бостоне.
— Кто-то уже пользовался этой упаковкой или завернул подарок снова после его покупки, — сказала Дейдра.
— Откуда вы знаете, мисс?
— Первоклассный магазин воспользовался бы шелковистой бумагой для содержимого, а не смятой газетой.
Подарок, хрустальная ваза для цветов, заинтриговал так же, как и тайна неизвестного отправителя.
— Внутри тоже нет визитной карточки, — с разочарованием сообщила Дейдра.
— Может, ключ к разгадке таится в газете, — предположила служанка.
Дейдра расправила страницы газеты и быстро их просмотрела.
— Ничего здесь не вижу. — И выражение досады появилось на лице именинницы.
— Странно, — сказала она скорее себе, чем служанке.
— Что странно, мисс?
— Все статьи в газете написаны женщиной.
— Женщины пишут в газетах? Ничего подобного не слышала.
— Найди место и поставь вазу, — приказала Дейдра и передала служанке коробку.
— А эту газету выбросить в мусор?
— О, нет. Нужно ее прочитать.
Позавтракав, Дейдра вызвала шофера и приказала отвезти в публичную библиотеку. Мужчине показалось странным, что у девушки с таким достатком не было своих книг, и он учтиво придержал свой язык. Далее хозяйка удивила его тем, что оставалась в библиотеке почти три часа. Когда она наконец вышла из здания, то велела ему ехать в редакцию газеты «Бостон глоуб».
— Я хочу видеть редактора, — сообщила она секретарю приемной.
— У вас назначена встреча?
— Передайте, что мисс Дейдра Кресуэлл желает с ним поговорить.
Имя Кресуэлл имело вес в Бостоне, и газета «Бостон глоуб» не была исключением.
— Чем могу помочь, мисс Кресуэлл? — спросил редактор.
— Я хочу стать репортером в «Глоуб».
— Боюсь, что у нас нет женщин-репортеров.
— Тогда самое время это сделать. Я провела некоторое исследование и прочитала о замечательной журналистке по имени Нелли Блай, которая работает в газете «Нью-Йорк уорлд». Вы знаете, что она выдала себя за больную в сумасшедшем доме для того, чтобы написать об ужасающих в нем условиях?
— Я что-то слышал об этом, — ответил редактор, желая, чтобы кто-то или что-то вывел его из затруднительного положения, в котором оказался.
— И мисс Блай не единственная женщина-журналистка. Есть еще Нелл Нельсон. Она ходила под прикрытием в притон курильщиков опиума.
— Если читатели Нью-Йорка прохладно относятся к журналисткам, что же сказать о жителях Бостона?
— Откуда вы знаете, если у нас ни одной не было? Уильям Рудольф Херст, кажется, не возражает. Его газета «Сан-Франциско экзаминер» берет на работу Энни Лори.
— Херст души не чает в сенсуализме.
— И у него хорошо получается.
— Мисс Кресуэлл, я рискую престижем газеты, публикуя статьи, написанные женщиной.
— Я надеялась договориться, но вижу, что придется обратиться к директорам. Поскольку мы с братом являемся основными инвесторами, то уверена, что они станут более сговорчивыми относительно моего приема на работу.
Улыбка Дейдры была искренней, как и тонкий намек на угрозу в ее словах.
* * *
Дейдра, притворившись бедной иммигранткой и несчастной душевнобольной, быстро оказалась в больнице штата. Впервые услышав, как тяжелая металлическая дверь со скрипом захлопнулась за ней, она почувствовала волнение, перемешанное со страхом. Девушку не интересовало даже то, что ее не узнали.
«Я останусь здесь на несколько дней, — думала она, — которых будет достаточно, чтобы собрать материал для статьи, а затем позвоню редактору забрать меня отсюда».
Приют душевнобольных Уорчестер. В 1830-х это было первое подобное учреждение в штате Массачусетс. Несмотря на огромные размеры, больница была сильно переполнена.
«Не представляю, чтобы люди здесь жили, — с ужасом подумала Дейдра, когда увидела полуголых пациентов, спящих в коридоре на полу. — Мне нужно было прочитать статью мисс Блай об острове Блэквелл, тогда я бы знала, что меня ждет».
Казалось, отвратительный воздух, который заполнял каждую пядь больницы, вызывал у нее тошноту.
«Может быть, мне не суждено стать журналисткой», — подумала она, и внезапно ей захотелось вдохнуть запах свежих лилий, которые служанка поставила в подаренную на день рождения хрустальную вазу.
Девушку нисколько не беспокоило то, что работа репортером была похожа на несвязанный свитер. Это было еще одним занятием, от которого она устала, еще одним развлечением, к которому потеряла интерес.
— Простите, — обратилась она к одной из медсестер. — Я бы хотела кое-кому отправить сообщение.
— Всякие контакты с внешним миром запрещены без разрешения доктора, — последовал ответ.
— Тогда мне нужно поговорить с доктором.
— Сегодня пятница, и доктора не будет до понедельника.
— Ну, я не собираюсь провести в этой дыре все выходные. Свяжитесь с врачом и попросите его немедленно прийти.
— Вас поручили мне, и вы никуда не уйдете.
— Это ошибка. Я не ненормальная.
— Я уже это слышала раньше!
— Я просто притворялась такой, чтобы посмотреть на условия содержания больных и написать статью в «Бостон глоуб».
— И это я слышала.
— Видите ли, мое настоящее имя Дейдра Крессуэлл.
— Ну и что? — с сарказмом спросила старшая медсестра. — Тогда я королева Виктория.
— Я Дейдра Кресуэлл, — настаивала она. — Если не верите мне, то свяжитесь с братом. Он подтвердит.
— Неужели я сообщу одному из самых богатых людей в Бостоне, что его сестра находится Уорчестере? Если я это сделаю, то меня саму поместят в сумасшедший дом.
— Послушайте, я заплачу, — закричала Дейдра, безнадежно стараясь доказать свою правоту.
— Вас приняли в одном убогом халатике, худых туфлях и без гроша в кармане.
— Это было частью обмана.
Старшая медсестра, как и весь персонал в Уорчестере, была утомлена и теряла терпение.
— Не болтайте глупостей, оставьте эту историю для доктора Спунера.
* * *
Три дня для Дейдры Кресуэлл оказались мучительными. Ее глаза покраснели и опухли от бессонницы, она не прикасалась к принесенной еде. И все-таки девушка дождалась понедельника.
— Доктор Спунер! — воскликнула она с облегчением, оказавшись в кабинете врача. — Я так рада вас видеть! Если бы я провела еще ночь в этом чудовищном месте, то сошла бы с ума!
— Вы и так не в себе, поэтому находитесь здесь.
— Разве вам старшая медсестра ничего обо мне не говорила? Я оказалась здесь под вымышленным именем. На самом деле я Дейдра Кресуэлл, дочь покойного Малькома Кресуэлла.
— Как интересно, — сказал доктор и сделал запись в истории болезни. — В мужском отделении у меня есть человек, который считает, что он Джордж Вашингтон.
— Это легко доказать, — спорила Дейдра. — Есть люди, которые подтвердят мою личность: брат или его жена, редактор, слуги, адвокат…
— Я приводил жену того человека, и она подтвердила, что он был рыбаком из Глостера по имени Шерман Хеджес. Он не только продолжал настаивать на своем, но и заявил, что его жена первая леди, Марта Вашингтон.
— Здесь совсем другое дело. Я не сумасшедшая. Я заплачу любую сумму, если вы приведете брата.
— Артур Кресуэлл очень важное лицо. Почему вы считаете, что он приедет в Уорчестер?
— Потому что он мой брат. Когда он узнает, что я пропала, то забьет тревогу.
— В газете нет никакого сообщения. Обычно, когда кто-то пропадает из богатой социальной среды, то поднимается шум.
— Еще никто не знает, что я исчезла. Я сказала слугам, что собираюсь навестить подругу в Нью-Йорке. Они и понятия не имеют, что я здесь.
— Предположим, я отправлю письмо брату и сообщу о месте вашего пребывания.
— Письмо? На это уйдет несколько дней. Нет! Нужно отправить кого-то на встречу с ним прямо сейчас.
— Боюсь, что это не подлежит обсуждению: у нас и так не хватает персонала и денег…
— Я оплачу расходы. Если вы выпустите меня отсюда, я построю новую больницу. Все что угодно. Приведите брата и освободите меня.
* * *
Прошли две недели, которые Дейдре Кресуэлл пришлось пробыть, по ее мнению, в аду на земле. В то время как одни пациенты были душевнобольными на самом деле, другие были в здравом уме, как и она. Здесь находились женщины, которые родились в бедности, занимались проституцией, чтобы выжить, или становились пьянчужками, чтобы перенести жалкое существование. Было много и тех, кого поместили сюда мужья, чтобы затем развестись таким дешевым и удобным способом.
— Если бы я смогла отправить весточку брату, то знаю, что он заберет меня отсюда, — жаловалась она однажды вечером во время ужина группке женщин.
— А у тебя брат миллионер? — с сарказмом спросила одна из бывших проституток.
— Да. Он не знает, где я. Он даже не знает, что я работаю на газету.
— Может, волшебница махнет рукой, и твой братец-принц появится чудодейственным образом.
Другие женщины засмеялись. Было ясно, что ни одна из них не поверила в рассказ Дейдры.
— Никого не могу убедить в правде, — захныкала она. — В Бостоне найдутся сотни людей, которые подтвердят мою личность, но как мне связаться с кем-нибудь из них?
Дни шли, и Дейдра чувствовала, как безысходность все больше и сильнее давила на нее. Когда старшая медсестра в пятый раз отвела пациентку к доктору Спунеру, Дейдра побоялась, что с ее стороны это будет еще одна бесплодная попытка. На протяжении четырех недель она излагала свое дело во всех подробностях: имена, даты, места жительства. И все же, очевидно, доктор так и не удосужился проверить эти факты.
Старшая медсестра открыла дверь в кабинет, но Дейдра застыла на пороге, увидев человека, который разговаривал с доктором Спунером. Медсестра грубо втолкнула пациентку в кабинет и закрыла за собой дверь.
— Вы знаете эту женщину? — спросил психиатр.
— Конечно же, — ответил Артур Кресуэлл.
На лице Дейдры появилось облегчение. Теперь она поедет домой! Освободившись из приюта Уорчестер, она и не подумает снова заняться журналистикой. На самом деле, незадолго до поступления в психушку, чтобы выглядеть настоящей душевнобольной, она изучала работу Доротеи Дикс.
— Значит, это ваша сестра?
— Боже, нет, — громко заявил Артур.
— Что? — лишь промолвила Дейдра.
— Тогда откуда вы ее знаете?
— Эта женщина какое-то время беспокоила мою семью. Она появлялась в офисе, дома, а самое подозрительное, у сестры, заявляя, что именно она и есть Дейдра Кресуэлл. Даже не видя сестру, вы сможете убедиться в безумии этой женщины.
— Зачем ты лжешь? — воскликнула Дейдра, не подозревая, что у брата были скрытые намерения не подтверждать ее личность.
— Я понимаю, что эта заблуждающаяся бедняжка не отвечает за свои поступки, но не могу позволить ей — сумасшедшей или нет — продолжить надоедать мне и семье. Если уж на то пошло, то у нее есть причина так считать, поскольку сестра сейчас находится в Европе. Дейдра хотела держаться подальше от этой сумасшедшей.
— Что я тебе сделала, и ты обращаешься со мной таким образом? — крикнула доведенная до отчаяния девушка. — Из-за денег, правда? Тебе недостаточна половина состояния Кресуэллов, тебе нужно все.
Пока Артур безжалостно отвергал личность своей сестры, Дейдра обратилась за помощью к психиатру.
— Не нужно его слушать, он все врет.
— Боюсь, что ваши доводы несостоятельны, — ответил доктор Спунер. — Если бы Дейдру Кресуэлл объявили недееспособной, тогда да, брат бы получил контроль над ее финансами. Но он говорит совсем другое: его сестра жива, и здорова, и путешествует по Европе. Какой же смысл ему лгать?
— Он найдет причину, — сказала Дейдра. — Раз я нахожусь здесь, то его ничто не остановит. Через несколько лет он объявит, что я умерла в Европе, и тогда получит мою долю.
Злость и отчаяние Дейдры превратились в бешенство, и она, сжав ладони в кулаки, яростно набросилась на брата.
— Я выйду из этого положения и найду способ выбраться отсюда. Если на это у меня и уйдет вся жизнь, но я докажу, кто я, и заставлю пожалеть о содеянном.
Артур побледнел.
— Неужели с этой женщиной ничего нельзя сделать? — спросил он. — Если ей удастся выйти отсюда, то кто знает, что она еще натворит. Моя жизнь и моей семьи находится под угрозой. Сестру нужно заставить остаться в Европе на неопределенный срок.
— Если она представляет угрозу… — рассудительно начал доктор.
— Это и так ясно! — закричал Артур. — Вы слышали, как она угрожала мне.
— Можно рассмотреть психохирургию.
— А что это?
— Некоторые уважаемые психиатры улучшили у больных с душевными заболеваниями их состояние после хирургического вмешательства. Доктор Беркхард в Швейцарии экспериментировал с удалением отдельных участков в лобной части и в височной доле мозга, однако…
Доктор Спунер запнулся при виде испуганных глаз Дейдры.
— Что? — быстро спросил Артур.
— Не все операции были удачными. Один из пациентов умер через несколько дней, другой совершил самоубийство. У некоторых проявились побочные явления, включая эпилепсию и афазию.
— А что такое афазия?
— Это расстройство, при котором больной теряет возможность пользоваться словами как средством выражения мысли. Те, кто этим страдает, не могут говорить или писать и, таким образом, лишены возможности пользоваться языковыми средствами для общения с другими.
Артур сдержал улыбку, которая могла бы выдать его истинные чувства.
— Мне кажется, что такая операция просто необходима этой бедняжке, — заключил коварный брат.
— Нет! — закричала Дейдра и попыталась освободиться от связывающих ее руки бинтов. — Ты не сделаешь этого, ты сгниешь, если так поступишь.
Психиатр приказал санитарам вывести Дейдру из кабинета.
— Доктор, а вы можете провести эту операцию? — выдавил из себя Артур.
— Никогда не делал, но читал о методах доктора Беркхарда. Кажется, они очень простые.
— Тогда я предлагаю назначить операцию как можно быстрее.
— Боюсь, что не все так просто, — сказал доктор Спунер. — Так как у меня есть полномочия рекомендовать такую процедуру, что я и сделаю в этом случае, то руководство только ее одобрит. И, говоря откровенно, расходы будут чрезвычайно высокими.
Расходы. Теперь доктор говорил на языке Артура. Вероятно, он не мог отличить височную долю от желчного пузыря, но хорошо знал о деньгах.
— Можете убедить руководство, что я покрою все затраты. Они стоят того, чтобы меня оставили в покое.
* * *
Секретарь Артура Кресуэлла, способный молодой человек, который окончил Гарвард, постучался в дверь своего хозяина.
— Да, что там?
— Вам письмо, сэр, с пометкой «лично и конфиденциально».
— От кого?
— От некого доктора Спунера из госпиталя Уорчестер.
Секретарь посчитал странным, что хозяину приходят письма из сумасшедшего дома, но решил промолчать и вернулся на место, прикрыв за собой дверь.
Артур немедленно вскрыл конверт. Он улыбнулся, прочитав, что операция прошла неудачно. Несмотря на то что Дейдра перенесла эту процедуру, она в результате получила повреждение головного мозга. Прогноз Спунера оказался неутешительным: пациентка близка к бессознательному состоянию и полностью не понимает происходящее вокруг.
Когда в тот же вечер Артур вернулся домой, он решил отпраздновать свою победу в одном из лучших ресторанов Бостона.
Генриетта подозрительно посмотрела на мужа, когда тот сделал глоток самого дорогого шампанского.
— Кажется, ты очень весел, — заметила она.
— Это так. Одна из моих рискованных затей сегодня по достоинству оценена, — похвастался он.
— Возможно, следовало бы пригласить Дейдру. В конце концов половина состояния принадлежит ей.
Артур нахмурился при замечании жены.
— Да, но она транжирит деньги на глупые занятия, которые следуют одно за другим.
— Ну, это ее деньги.
— Как женщина она ничего не понимает в финансах.
Выражение на лице жены вызвало у Артура удивление. Он почувствовал такой же ужас, который испытывает владелец преданной собаки, внезапно ставшей злой, когда у нее пытались отнять кость.
— Я сочувствую Дейдре, — продолжила Генриетта. — Она кажется такой безразличной, все ищет какое-то занятие в жизни.
— Ей следовало выйти замуж, и брак бы все исправил.
— Я полностью согласна, дорогой, и не жалею, что живу с тобой.
— И как тебе могло прийти в голову что-то другое.
— Но я не думаю, что замужество пошло бы Дейдре на пользу. Нет, я считаю, что она стала бы счастливее, если бы сделала карьеру.
— Карьера, конечно! Она никогда не заканчивает то, что начинает.
— Я думаю, что ей подошла бы журналистика.
Рука Артура с шампанским застыла на месте.
— Что за глупая идея! — воскликнул он и поставил бокал на стол.
— Вовсе нет. Я читала о молодой женщине по имени Нелли Блай, которая пишет в «Нью-Йорк уорлд». Представляю, если бы Дейдра пошла в редакцию газеты, например, «Бостон глоуб» с предложением написать разоблачительную статью о сумасшедшем доме.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?— сквозь зубы спросил Артур.
— Я просто думаю, чем бы могла заняться твоя сестра. Она, должно быть, читала об опыте работы Нелли Блай, получила работу в газете, а затем осознанно попала в приют душевнобольных, чтобы собрать для своей статьи материал.
Артур положил руки на колени, чтобы жена не заметила, как они трясутся.
— Не пойму, откуда у тебя такие мысли!
— Просто слышала их от служанок Дейдры. Вероятно, кто-то послал ей на день рождения подарок, завернутый в газету с новыми статьями Нелли Блай. Эти истории произвели на Дейдру большое впечатление. По словам водителя, она поехала в редакцию «Бостон глоуб», а через несколько дней внезапно сообщила, что навестит подругу в Нью-Йорке, о которой никто раньше не слышал.
— Уверен, что она объявится. Дейдра всегда была непредсказуемой, как и ее тетка Евгения.
— Вряд ли пребывание в сумасшедшем доме одно и то же, что жизнь с художником в Париже.
— Послушай, если тебе угодно, то я отправлю кого-нибудь в Нью-Йорк разыскать сестру и привезти домой, а теперь позабудь о деле с приютом для душевнобольных и ешь свое блюдо.
Вместо того чтобы подчиниться мужу, Генриетта стала смеяться.
— Неужели ты думаешь, что если я женщина, то не смогу сложить два и два и получить четыре! Мы оба знаем, где твоя сестра.
— Замолчи!
— Да, дорогой. Я буду молчать, но мое молчание стоит денег.
— Что ты говоришь?
— Пока ты поздравлял себя с получением доли сестры, я навела определенные справки. Я знаю, кто отправил Дейдре ту вазу. Продавец, который ожидал тебя, оказался очень любезным и дал мне копию счета.
— Это абсурд!
— Я также съездила в редакцию «Глоуб», и сотрудники, включая секретаря приемной и главного редактора, помнят, как твоя сестра приходила к ним в день своего рождения. О, главный редактор сказал, что согласился принять ее на работу с испытательным сроком, но затем с ним связался ты и выразил свое недовольство по поводу работы сестры. Естественно, он не ожидал, что Дейдра придет еще раз.
Артур, глядя на свою жену, испытывал такой же ужас, как и сестра, когда узнала, что не выйдет из сумасшедшего дома.
— Бедная, бедная Дейдра, — сказала Генриетта, пригубив шампанское. — Если бы я раньше знала, что случится, то спасла ее, но, увы, было поздно.
— Хватит! Я больше не хочу слышать.
— Как я и сказала, дорогой, молчание стоит денег.
— Сколько ты хочешь?
— Я хочу пять миллионов долларов на своем счете.
— Пять миллионов? Ты ненормальная?
— Может, проконсультируемся у доктора Спунера? Как ты думаешь?
— Что же ты будешь делать с такими деньгами?
— Путешествовать, как старушка Евгения, у меня есть желание посетить Париж.
— А как же наш брак? Развод вызовет скандал.
— О, я и не думаю об этом. Мне нравится быть женой Артура Кресуэлла. Нет, мы продолжим жить вместе, наконец, для вида, но у меня больше нет намерения оставаться под твоим каблуком.
— Ты как моя сестра: никто из вас не знает своего места.
— Не вздумай сделать такую же ошибку и отделаться от меня, как от сестры. Я записала подозрения относительно тебя и передала адвокату. Если со мной что-то случится или вдруг исчезну, как Дейдра, то он все отнесет в полицию. Поверь мне, это станет больше чем скандал с разводом.
Высказав свое предостережение, Генриетта взяла нож и вилку и с удовольствием принялась за свое блюдо. Однако у Артура аппетит пропал.
май 2014г
перевод с англ.