Ох уж эта Настя

Мария Козимирова
Конечно, ничего особенного моя Настя не представляла.  И нарядов у ней не было.  Откуда взяться нарядам? Все мы наряжались из магазинов. А там не торговали… «выбрасывали» время от времени. Время такое было. Все носили одинаковое или почти. Так и жили.
А про Настю? Надо. Вроде ничего в ней нет а для памяти хочу, руки так и чешуться.
 
У её мужа родители жили в деревне. Деревня где-то близко к БАМу. Никто нас конечно не приглашал.
- Кто-то будет приглашать, держи карман шире…?
И вот эта сумасшедшая моя подружка позвала такую же ненормальную (это меня) по ягоду .
-«За сто вёрст, и всё лесом»  смеялся над нами ейный свёкор… Я без дочки не могу, да и она с Людой, вот и четверо нас. А муж её там. Поехал родителей проведать. Уже нас пятеро. Приехали, а жить негде. Сами в летней кухне живут. Новый дом им сельсовет строит.
А у деда Афанасия домишко хоть и заваливается, но дед один, и нас пустил. Нам много не надо.
Коровёнка у деда была, картошка тоже, мы привезли колбаски по
2рубля 20коп.конфет чаю. Печка на улице, лето, жарко.
Перетолкёмся… не баре поди…
 
Нам только переночевать. Мы по ягоды приехали. Дочь моя сразу с мальчиками признакомилась, а те всё в ночное лошадей гоняют, смотрю, и соплюха моя в центре внимания, рассекает на лошади тоже,  а днём речка кругом, купайся сколь влезет…да и порыбачить можно.
Даже я рыбачила, когда на покос меня дед брал.
-Косить- то я не умела, а рыба сама шла на самодельную удочку
Комарья конечно «тьма тараканья,» но терпеть можно. Не город тебе, а покос.
 
Это отдельным рассказом можно. Такая красота, не выскажешь!!!
Едем бывало на телеге, ноги свесим, и мы с Настей песни базлаем.
Дед доволен, бабы дескать, ему нынче сена накосят. И поют ничо.
А мы приутихнем, когда мимо ельника едем. Там на озёрах лебеди белые кормятся и деток выводят, шуметь нельзя, хоть они и не боятся
нас знают, что никто их тут не тронет, даже пацаны.
Вот сколько лет проездила в деревню, и всегда мне тут нравилось.
С Настей не заскучаешь.  Вот домашняя идиллия:-
Один раз поставила она рыбные пироги, на два противня, сама убежала на ферму. Она там помогала.
-Я корову подоила, иду к дому…слышу …шум какой-то, не то в нашей избе, не то в соседней?
Откуда шуму взяться в такую рань?
Подхожу к дому… точно у нас. Батюшки, да что это с утра приключилось? И в мыслях не было…а дома бой жаркий идёт, любимые супруги дерутся. Девчонки орут, дед Афанасий в кальсонах скачет по избе, толку от него никакого, а эти мутузят на кухоньке друг друга, им всё нипочём. Ай да Настя! Не побоялась с таким крупным мужиком связываться. С другой стороны ночь дома не был.
Мне отчего-то смешно стало.  И правда смешно…трезвые а дерутся… Я ведро с молоком не знаю куда пристроить…пошла на кухню…
Увидев меня Виктор схватил оба противня, засунул их вверх ногами в печку, и выбежал из кухни…зацепив ведро с молоком!
О Боже мой! Что мы сегодня есть будем…?
Настя на последок треснула мужа разделочной доской по голове…
Доска пополам!
И драка прекратилась. Мне мало радости…где другую доску брать…
рыбу-то надо чистить… да и как на кухне без доски? Я ведь готовлю на всю нашу ораву. Драться они, видите ли надумали…?
Ничо, пироги съели, пусть и с угольком. Прежде надо было вымести в печке-то, и аккуратно пироги посадить. А по молоко Настя на ферму сбегала…Раньше молока пили много, не фабричное же.
А голова, не .опа, завяжи да лежи. Настя пару раз мужу примочки из травы сделала, поцеловала его и всё!!!


ЯГОДА МИЛА, ДА КИСЛА...
Не много радости было в нашей жизни. Что правда, то правда.
Счастья мало было, одежонка так себе…пожрать …тоже не богато, ну да мы маловытные были, а веселья… хоть отбавляй…Как-то само выходило.
Опять в Чекан! Опять по ягоду!
И чё было переться в такую даль, с такой дорогой? Брусника –то везде есть. А вот был же у нас с Настей резон. А какой, мы и сами не знали. Настя моложе меня лет на двадцать, ладно, в голове у ней ветер, а я –то чё думаю…
Нет, собираем своих девчонок, и айда…И всего-то на недельку… Город у нас тяжёлый, хим.комбинат, и не только…секретное все.
На все лето путёвки нам были выписаны на работу в пионерские лагеря.
Вот, как могли, так и старались детей ради, да и некуда больше податься, кроме как к чёрту на кулички в Чекан этот. Вроде, курорт…смех один… Ездили…!
И всё Настя. Я бы и сама решилась, (та еще путешественница) да родни у меня там не было, Настина родня-то была. А она считала, что без меня не дело ехать, вот и звала. Дочь моя визжала от радости, а мне что? Вот и катались.
Хочу я рассказать, про баню ихнюю, по-чёрному. Дом ещё сельсовет не построил, время было не то.
 Раньше-то дома строили гуртом, то есть почти всей деревней. Теперь неет, никто щепы не поднимет, не то, чтобы помочь серьёзно, того и гляди, чтобы не украли чего-нибудь. Всегда находились людишки кому чужое понадобилось.
Вот потому и не до бани было, кругом река, сойдёт и по-чёрному. Да и банёшке-то лет за сто было. Но пар там был удивительный, то ли от старости, то ли от трав, в ней запаренных. Короче, мы в лес по ягоду, на съедение гнусу (мошка такая мелкая, объедает до костей)
Лето. Жара. Мошка. В тайге, её проклятущей глаз открыть нельзя.  Чащоба, а ягод море. Набрать горбовик, терпение надо иметь спартанское…а перелазить через поваленные лесины и того труднее.
Упреешь так как поле в жару пахал. Надо в баню! А она уже затоплена, дым из дверей валит.
Пока бруснику перекатаешь, пока то да сё…время то не резиновое.
Ночь уже. Никому не нужно в баню, только нам с Настей.
Ну, мы и пошли.
Банёшка маленькая, предбанника и в помине нет. Куда ни коснись, кругом слой сажи, и крохотное окошечко у самого пола на лавке, где куча грязного белья. Свекровь тут же и стирала. На белье в дырку просунутая лампочка светит в три накала, еле-еле. Сбоку куча камней,  посреди  камней большой чан.  Трубы и вовсе нет.  Это и есть по «чёрному» Нам всё равно, по-белому или по-чёрному, искусанные гнусом нещадно чесались.
Мало-мало светло и ладно. Куда-то на крюки поразвесили свои манатки, жарко, хорошо, моемся. Но Насте мало этой жары, париться ей надо крайне. Ложится на полок и я её стегаю веником, а от окошечка отвернувшись. Подруга моя голову волосами замотала, ничего не видит. Хохочем…вспоминаем, как в тайге лазили, будто и ягоду и всю затею с ней не ругали последними словами, и как зайца испугались… думали…медведь…
И вдруг, темно стало. Оглядываюсь…а лампочка в дырку ускользнула, как живая и поползла по земле. Плюнула я Настю парить, кричу не своим голосом-
-Охальники, да как не стыдно… паразиты…делать вам больше нечего… идите девок пугать…окаянные. Да и матом маленько.
Это я решила, что нас парни разыграли…вот и ругаюсь.
Настя ко мне присоединилась, кричим… дескать, верните лампочку по-хорошему, конечно, выражаемся на парней нецензурно…с ними по-другому никак.
Нет света, и как на зло луны ещё нет, темнота…глаз коли. А мы обе голышом… где наша одежонка? Не можем найти, всё какие-то штаны попадаются…
Наконец подруга выскочила голая на улицу… давай свёкра кричать...
Муж-то там, у деда Афанасия, на горе остался, с девчонками спят уже. А мы тут недомытые, все в саже (хватались же за что попалось).
Наконец свёкор вышел в подштанниках и телогрейке накинутой…
- Чего орёте…? Это верно свинья у вас лампочку-то утащила… я проводку по скотному двору провёл…думал вам на раз помыться да воды нагреть, завтра стирать хозяйка будет… и пошел на скотный двор (Он у них в деревне всегда отдельно, прямо с улицы)
-Точно… свинья утащила… вышла из стайки, увидела свет и зацепила провод.
Свинья не хуже вороны, та ещё воровка. Легла и жуёт себе провод с лампочкой…ладно током её, заразу, не ударило…
Вот  тогда над нами пол-деревни хохотало, девки рассказали, как мы намытые, голые, все в саже скакали по двору…
Ну и мы не отставали, вспоминая, как мы парней нецензурными словами награждали…

УТОПЛЕННИЦА...
Просто не знаю, писать или нет? Будто бы всю правду пишу, а выходит сильно я лукавлю. Но это не моя вина. Ладно, оправдываться потом буду.
Больше двадцати лет мы с Настей дружили, и работали вместе. Так она от меня и не отходила.
Однажды, работая в пионер-лагере, мы старшее поколение отдыхали ночью (днём-то некогда) у себя на берегу речки на поляне у костра.
Всю неделю наш электрик Витя собирает по кустам пустые бутылки от родительских свиданий. Сдаёт их в деревне и покупает на эти деньги пару «пузырей» Это такое вино, которое пить только нам, и подальше от людей. Плохое вино, но на хорошее средств не было. А нам для веселья и это сойдёт, «777».
Собрались как-то, сидим. Я стихи читаю по просьбе коллектива, песни поём душевные, короче …отдыхаем на природе…
Чё нашло-наехало на Настю? Чё жизнь, такая тихая, не угодила этой мятежной душе?
Хватились, а её нет! Пошли искать нетрезвую девушку по кустам…Да ночь ведь, перед утром, самая темнота.
Нашли всё же.  На речке она. То ли ей плохо стало, то ли придуривается…легла вдоль речки и лежит…На том берегу, на высоком народ стал собираться. Бабы в неглиже, пара мужиков в сапогах и в семейных трусах…сбежались и решают что им делать?
А что им делать…? Речка-то по щиколотку, в ней утонуть, надо сильно исхитриться. Вот и стоят кумекают…
Жалко бабу, молодая, сгодиться ещё…! Мы дружно её уговорили, и она сама вылезла на берег. На той стороне зрители разошлись досыпать, а мы над Настей так смеялись…надо же учудила…!
Она и сама смеялась, пока сохла у костра...


 ПОЛЁТ В НИКУДА...
Не знала бедная женщина, что делать с собой.
Тогда и я не знала, чего она прилипла ко мне? Казалось мне так трудно жить, что Настю я выбрала сама, что с ней мне легче, такой весёлой и заводной… Как будто я за соломинку держалась …она всегда рядом была.
Как потом оказалось, через двадцать лет, это я была соломинкой…и держалась за меня Настя! Много говорили о нашей дружбе, а мы смеялись, придумывали всякое, работали вместе,  ни разу не поссорились за двадцать с лишним лет.
Прошло ещё много лет! Однажды осенью когда уже начинались забереги, и улетали лебеди … ехала моя Настя на телеге одна-одинёшенька…по сено ездила…мимо озёр.
 А лебеди уже высоко поднялись, еле видно!!! Глядя вслед белым птицам, широко раскинув руки, поднялась и подруга моя… и улетела…   навсегда из этой прекрасной жизни…Больше её никто не видел…