Кофе варился. Кофеварка, журча песню бодрости, наполняла пространство кухни ароматом прекрасного утра.
Бросив взгляд за окно, я увидел, что мимо окна пролетает Марья Сергеевна. Она улыбалась и пела песню.
Меня конечно удивило то, что Марья Сергеевна улыбается и поет. Ведь это была самая не то чтобы склочная, но самая язвительная соседка из нашего подъезда. А тут такое: летит, да еще и поет, и улыбается вдобавок.
Открыв створку окна, я поздоровался с Марьей Сергеевной:
- Рад приветствовать вас, Марья Сергеевна! Здравствуйте!
- Здравствуй, милый! – огорошила она меня своим удивительным ответом.
И в лучшие времена она лишь сквозь зубы бормотала в ответ на приветствия, обращенные к ней, только «Здрасте, нос накрасьте!»
Марья Сергеевна подлетела к моему окну и облокотилась на него, видимо ей все же очень хотелось поговорить о том, что же произошло, и отчего это она летит.
Надо сказать, что живу я на четвертом этаже, и что в любом случае облокотиться на него непросто, если ты конечно не летаешь.
Когда она подлетела поближе, я заметил за спиной у бабули прозрачные крылья. Они легко трепетали.
- Сержик, Серёженька, – начала она, - такое случается наверное раз в жизни. Послушай, что случилось.
Утром, когда все еще смотрят сны десятые или двадцатые, я пошла кормить котов уличных. Ведь и о них надо заботиться, верно?
Я кивнул, не перебивая старушку.
- Так вот, вышла я с миской на крыльцо, коты уже в нетерпении получения завтрака говорили мне: «Скорее, скорее, Марья Сергеевна, мы очень проголодались!»
И только я им поставила миску с рыбной кашей рядом с крыльцом, как ко мне на плечо присела ящерка маленькая, да удивительная ящерка оказалась, с крыльями. А крылья-то как у стрекозы, а не как у динозавров и птеродактилей древних.
И говорит мне ящерка, тихо так: «Хочешь, Марья Сергеевна, счастье увидеть? Хочешь? Или так и будешь у подъезда сидеть, да на весь мир дуться оттого, что счастье мимо тебя прошло?»
Хотела я было обидеться на неё, но потом, подумав, поняла, что ящерка-то права. Ведь что я делала на пенсии своей? Только и делала, что обижалась на всех. То этот не так посмотрит, как мне казалось, то тот не так ответит. Ну и ответила ящерке, что конечно я хочу увидеть счастье.
- Тогда не пугайся ничего, - сказала ящерка певучим своим голоском.
- Вот тут-то и случилось со мной то, что ты видишь сейчас! – воскликнула старушка.
Она продолжила:
- В мгновение ока у меня появились крылья, подобные стрекозьим. Я их увидела, когда пролетала над озером. Если бы ты знал, Серёженька, какое это удивительное чувство – полет!
Я летела над городом, потом над лесом, подлетая к озеру, я поняла, что вся наша жизнь не ограничивается пространством дома. Что мы живем так узко, так мелко, что мечтать мы не умеем, что погрязли в заботах, которые решаются просто, но надо их решить с радостью, не считая за проблемы мирового масштаба. Ой, Сержик, так хорошо мне, так хорошо!
Сказав все это, Марья Сергеевна попрощалась со мной, сказав на прощанье:
- Легкого тебе дня, Серёженька! Да пусть вся твоя жизнь будет полетом! И, отвернувшись от подоконника, полетела ввысь.
Каждое утро, выходя из подъезда, встречая меня или соседей, Марья Сергеевна теперь всем желает легкого дня и прекрасной жизни!
Уж было ли это моим сном, или сном Марьи Сергеевны, или нашим совместным сном, не угадать, но мы с Марьей Сергеевной загадочно улыбаемся друг другу всякий раз, когда взгляды наши пересекаются.