Скованный по рукам и ногам, я не мог шевельнуться. Находящийся один в покоях этой белой палаты, я чувствовал странное умиротворение, помноженное на вколотые препараты. Объятый сладким чувством мечтания, я вздохнул.
Мои «проблемы», как их любили называть врачи, начались ещё в детском возрасте, когда бабушка читала мне сказки на ночь. Я всегда засыпал с фантазиями о гигантских насекомых и людях, восседающих на них, и просыпался с мечтами о приключениях. Тогдашняя детская наивность была закопана лопатой реализма и здравого смысла, но эта искра всегда была во мне — то разгоралась ярким пламенем фантазий, то затухала от воды обыденности, но всегда оставалась.
С приходом в наш дом телевизора, я проводил свободное время за ним, пока отец не отгонял меня, дабы наконец-то насладиться новостями страны. Тогда я уходил к себе в комнату — брал игрушки и «творил». Со стороны все видели обычного мальчишку, который двигал пластмассовыми солдатиками и рыцарями, но в мыслях у меня разгорались красочные битвы и яркие, остросюжетные истории. Когда я научился читать, моё сердце и воображение покорили книги. Я начинал с бульварного чтива, постепенно доходя до чего-то высокого, акцентируя своё внимание на деталях, таких как «драматическая составляющая», «характеристика и мотивация персонажей» и прочих мелочах. В тогдашние годы на некоторое время меня покорили компьютерные игры, но оглядываясь на весь тот багаж историй, буквально изученных мной, игровая индустрия казалась мне не глубокой и посредственной.
Мне было по сути дела плевать на учёбу в школе, однако неудачи там по какой-то причине сильно огорчали меня, будто они ставили крест на моём дальнейшем будущем.
Моя мама часто прогоняла меня на улицу, отрывая от процесса фантазирования и чтения. Она говорила «выметайся», когда я уже который день не выходил из собственной комнаты. В первый раз отец в шутку оставил мне еды перед дверью, однако потом даже он не одобрял моего… как они выражаются? Асоциального поведения. После продолжительного затворничества дома, меня начали водить по психологам и психотерапевтам. И те, и те говорили, что такое поведение оставит на моей личности отпечаток и усложнит мою жизнь в дальнейшем, но все сходились на том, что я абсолютно здоров. Непонятная была реакция матери, одновременно радостной и огорчённой о вердикте моего состояния здоровья.
Но это неважно. Прямо сейчас я плавно погружаюсь в воды бескрайнего океана, видя коралловые дворцы и стражей-осьминогов; вижу отряды рыцарей, ищущих Святой Грааль в золотых песках пустыни.
Я стою на горе, недалеко от шипящего водопада, готовый прыгнуть в него в любой момент. И прыгаю, потому что чувствую себя свободным и счастливым. Я не умираю, о нет.
В этом и есть вся прелесть.
Я променял серые осенние деревья за свои окном, с опавшей золотой листвой, грязные улицы с треснувшим асфальтом, немые бетонные стены хрущевских многоэтажек с яркими лозунгами, которые висят там со времён СССР, на вещь, про которую многие забыли.
Прекрасная магия фантазии. Я выныриваю из пенящегося водопада и плыву, невзирая ни на что. Во мне нет страха, ибо здесь не было места смерти.
И только здесь я чувствовал себя по-настоящему счастливым.