Многогранный вопрос «почему», если дело касается чьей-то смерти, блещет особенно толстой и тупой гранью, ибо вопрос этот бессмысленный изначально. Сколь угодно можно на него отвечать, заранее зная, что ждет тебя или предсказуемая ложь, или реальная чуш. Тем не менее, наихристианнейший ответ на данный вопрос, если речь о смерти ребенка или недолгоживущего домашнего животного, устраивает практически всех. Что-нибудь типа «он сделал этот мир лучше». Ни к месту вспоминаются Вильгельм Гауф или Эмили Бронте. Хотя по идее должен вспомниться маленький племянник главного героя "Жертвы".
Если у Сола и идет речь о жертве, то жертва эта иного рода. Она непрерывная, то, что мы постоянно, считая малым или незначимым, отдаем за то, что считаем более важным или более глобальным. Пожертвования не облагаются налогами и именно поэтому скрывают собою какую-то другую цель. Можно, например, пожертвовать собственный пенис в пользу воинствующих феминисток. Особенно тяжко жертвовать вовсе незнакомыми людьми, что делает чудесную клятву «тобой клянусь» особенно значимой. Сол написал обо всем, хотя речь в основном идет о том, что человек периодически совершает неблаговидные для самого себя поступки. Хочет казаться лучше, чем есть - добрее, умнее, коммуникабельнее, более жалким, более сдержанным, более религиозным. С течением времени новые качества прилипают к облику человека как липкое дерьмо и в итоге он сам уже не помнит – где он настоящий, а где то, что для него придумало общество.
Мир видится цветными стекляшками калейдоскопа в глубоком детстве. Далее приобретает ужасающие очертания телеэкрана или монитора. Кому-то достаются вычурные дипломатические очки, кому-то чужие глаза начальника, кому-то глаза авторов-классиков. Смотреть в театральный бинокль на этот мир бывает временами интересно, хотя не так, как в оптический прицел снайперской винтовки. Это желтые очки от гуччи – посмотрите вокруг кислотными глазами Эллиса. Снимите очки подростка-кибердрочера минут на 5 перед сном. Снова виртуальный дождь за лобовым стеклом вашей тойоты. Сколько глаз устремилось на вас из окон различных смартфонов, сколько углов преломления – для чего-то по-настоящему своего давно не осталось места.
Сол, периодически задавая конкретные вопросы, никогда не дает однозначных ответов. Чтение по Солу Беллоу – это некий нелегкий процесс, когда твой мозг заставляют функционировать более инициативно и скрипеть так, что слышно в соседнем районе. Кучу совершенно, как кажется, несложных задач, очень переливчатых и очень разнокалиберных, хитрый автор постоянно подкидывает в топку, где извилины читателя еще не переплавились. Если удается, то какая-то незатронутая еще часть тебя самого может попытаться решить для себя – каким образом все это получится разглядеть в тексте, не устать, увидеть скрытый смысл, не заскучать и не сделать поспешных выводов. И вообще, чтение Сола Беллоу – это что-то не особенно значимое, если сравнивать это чтение с тем местом, что он занимает в твоей жизни.
Упоминание Достоевского именно в описаниях произведения «Жертва» видится не очень удачным. Конечно, если опираться на человека как объект, то у Сола и Федора Михайловича много общего. Какие-то авторы за основу берут алгоритмы, тенденции, застывшие формы, даже человеческие проблемы, которые, естественно, имеют отношение к человеку, но делают его при всем при этом второстепенным. Конкретно «Жертва» у Беллоу больше напоминает Кафку наоборот. Если знаменитый чех использовал абсурд как средство, чтобы поведать о чем-то ином, то у Сола это самое крышервущее лежит в основе. В мелочах он очень разумен и последователен. Но лучше не иметь возможности тот самый концептуальный бред распознавать. Пусть о нем говорят что угодно. Что это обычная ненормальность, банальщина или нудные еврейские рассуждения. Все равно. Прячь мысль, скрывай квинтэссенцию, пиши с неохотой – это основные принципы немногочисленного читателя, которому довелось побывать в мире Беллоу, но не посчастливилось жить с ним в одно время и в одном месте.