Ранним утром в городском парке на самую дальнюю, незаметную и заляпанную всем, чем только можно скамейку сел ничем не примечательный на первый взгляд человек: гладко выбритый мужчина лет сорока с зализанными назад редкими и блестящими волосами. Он был одет в коричневую куртку, которые обычно носят пожилые преподаватели университетов, потертые брюки, морщинистые туфли, большие, толстые очки неторопливо сползали по переносице. Судя по всему, он старался привлечь как можно меньше внимания, и пока это ему удавалось, ведь парк был безлюдным.
Мужчина, сгорбившись, уселся на лавку, перед этим безуспешно попытавшись ее хоть немного очистить, и принялся читать, а точнее делать вид, что читает, газету. Его детские электронные часы, которые явно не подходили ему по стилю, показывали без двадцати шесть утра, а это значило, что сидеть тут еще двадцать минут.
Человек чувствовал себя глупо. Сидит один, читает газету за прошлый месяц (его самого интересовала причина, по которой он не купил свежий номер), сидит на лавке, что явно полюбили люди без определенного места жительства и местные беспризорные подростки, уж больно она была “красива и ухожена”. Мужчина каждую минуту ерзал из-за чего-то, что врезалось в его седалище, оглядывался по сторонам и с неким странным интересом вчитывался в статью про разведение канареек. Он бы в жизни не подумал, что заинтересуется подобным.
Так шла одна минута за другой, ерзания, оглядывания, статьи заменяли друг друга, но вот час “икс” подошел. Из-за угла, а точнее из-за толстенного ствола дуба вырулил двухметровый силуэт. Длинный, черный плащ, широкая шляпа, скрытое лицо. Ситуация становилась похожей на сцену из старого фильма про шпионов. Мужчина, конечно, знал, что дело далеко не обычное, но чтобы встретиться со шпионом? Мда…
Незнакомец шел очень быстро и уверенно. Он быстро уселся рядом с читающим:
- Виктор? – спросил он дерганым, трескучим и довольно болезненным голосом.
- Ага, - кивнул мужчина с газетой. – Я… а вы Александр?
- Мне казалось, что это и так понятно.
- Да, конечно, но мало ли. Так что конкретно вы хотите мне показать? А то вы писали очень много, но при этом ничего и не рассказали.
- На то и рассчитывал, - отвечал незнакомец. – Я должен был вас заинтриговать, я не доверяю сети, там следят за всеми.
- А, понятно, - проговорил Виктор. – Теперь им действительно труднее. Но так давайте ближе к делу тогда. Вы принесли свою работу?
- Что? – Александр вдруг резко дернулся, чего его собеседник совсем не ожидал. – Нет, конечно же, я принес вам записи. Уж не знаю, как сегодня работает пресса, но надеюсь, что вы мне поможете.
- Конечно, помогу, - уверил его Виктор. – Если там нет… чего-то аморального.
- А должно быть? – смутился Александр. – Вы за кого меня принимаете?
- Нет, нет, не должно, просто… был один случай. Мне обещали сенсацию, вручили записи, а как я их посмотрел… ой, господи, - Виктор покачал головой. – Но ладно, сейчас это совсем не важно. Что я должен буду делать, когда посмотрю?
- А что вы обычно делаете? Разошлите по каналам, напишите статью, интернет задействуйте. Я бы и сам мог загрузить, но не думаю, что у меня получится что-то путное.
- Мда, тут вы правы, - подтвердил Виктор. – Ну, хорошо. Еще одну встречу устроим?
- Не знаю, я не рассчитывал, но если то будет необходимым… Спишемся, ящик менять не собираюсь, - Александр замолчал и вручил журналисту флэшку, после чего поднялся и, даже не отряхнувшись, а это бы не помешало, пошагал прочь.
Виктор некоторое время посидел, переваривая диалог, а потом поторопился домой.
***
Маленькая двухкомнатная квартира встретила хозяина тяжелым запахом старой бумаги, дешевого табака и грязной одежды. Жена давно ушла от Виктора. Она упрекала мужчину в том, что работа для него всегда была выше семьи, что именно из-за Виктора в их доме нет детей, ладно бы он деньги приносил, но их было всегда мало.
И Виктор был согласен с ней во всем. Он давно убедил сам себя, что угробил всю ее молодость, ведь они были женаты десять лет, а ничего толкового ей он так и не дал. Да, Виктор согласен с ней, но это еще не значило, что он страдал от принятия того факта. Нет. Мужчина осознал, что создан вовсе не для семьи, ему не нужны дети, он хорошо живет без жены, а работа теперь заменяет ему даже друзей. Адреналин вещь такая. Как-то журналист со своим другом писали статью про наркоманов. Как они живут, чем можно помочь, хотели осветить проблему продажи и изготовления наркотиков. Сложно сказать, случайный ли исход, или то был гениальный план пленников дурманящих препаратов, но расследование завело их прямиком в притон. В том гадюшнике без дверей, окон, мебели и чистого сознания Виктор потерял все деньги, что имел на руках, ценные вещи, даже документы, камеру и своего друга: его порубали прямо на месте чем-то озлобленные наркоманы. Такой жестокости Виктор никогда не видел, его товарища буквально растащили по разным углам квартиры, на кухню - с особым энтузиазмом. Сам же журналист отделался глубоким порезом на груди (теперь на том месте жутковатый шрам), сильнейшим испугом и некоторой суммой, ее он потратил на антибиотики, так как рана воспалилась. Но взамен он получил опыт, которым очень дорожит.
Тогда-то он и осознал, каким должен быть его путь в журналистике. Не сказать, чтобы он еще пережил что-то подобное, но, Виктор все же признался самому себе, этого ему и не хотелось.
Мужчина, не раздеваясь, даже не снимая обуви, прошел к компьютеру, сбросил весь мусор на пол и поспешно подключил флэшку.
Объем памяти съемного носителя удивил Виктора – целый терабайт. На ней содержалось множество текстовых документов с бесчисленным количеством формул из физики, математики, химии, множество биологических сведений о работе нервной системы, в частности периферических нервов, работе мышц, что-то о трансплантационном иммунитете и механизмах нервно-гуморального регулирования. Виктор пытался вникнуть в написанное, но нехватка знаний, а также большое количество абсолютного бреда даже для незнающего человека закопали те попытки. Последним вариантом был видеофайл, что и занимал весь объем.
Видео запустилось не сразу. Журналисту даже показалось, что запускал он установочный файл, который, к тому же, блокировал некоторые возможности системы будто бы для того, чтобы пользователь не мешал ему делать свои грязные дела: Виктор отчетливо видел, что видеофайл находился в активных процессах, но больше никакого развития не наблюдалось, и его экстренное закрытие не помогало. Однако через некоторое время мужчине все же посчастливилось увидеть черный прямоугольник плеера.
Качество картинки оставляло желать лучшего: мутный, слегка дерганый кадр, записанный на явно дешевую и старую камеру, мозолил глаз. Но рассмотреть происходящее все же было нетрудно. Видео показывало большую, забитую всяким хламом комнату. Там стояло несколько самых обычных деревянных столов, на которых как беспорядочно, так и в высоких стопках лежали бумаги, книги, журналы и газеты. Окно в комнате было завешено, а какое-никакое освещение поддерживалось изредка моргающей, но все-таки довольно яркой лампочкой. Так же в каждом углу комнаты лежал различный металлолом. При небрежно брошенном взгляде, там нельзя было найти чего-то полезного: старый велосипед, колесо с легковушки, большие пружины, целый ящик монтировок. Однако стоило хоть немного приглядеться, и глаз натыкался, например, на телевизор с привинченной к нему штуковиной, что очень напоминала спутниковую тарелку, но выглядела как-то по-космически, человекоподобный силуэт, небрежно спрятанный за шторой, огромный магнитофон, как у подростков в американских фильмах 90-х, и большое количество проводов, идущих от него к мотоциклетному шлему, который был обвешен лампочками и проволокой. Несомненно, то было очень странное место, будто бы убежище изобретателя из фантастического произведения, только от персонажей романов его отличал тот факт, что жил у кого-то по соседству в обычной многоэтажке. Ну, и Виктор с ним лично встречался.
Камера была установлена перед изодранным и заваленным жестяными банками диваном, возле которого стоял кофейный столик с очередной футуристической штуковиной (хотя относительно остального хлама выглядела она очень скучно и просто). На столе лежал металлический макет человеческой руки, а вокруг него валялись пластины, судя по всему, из того же металла, винтики, маленькие гайки, кое-какие инструменты типа отверток, перочинных ножей и небольших молотков, а также чем-то исписанные и изрисованные листы бумаги, чертежи, скорее всего.
Вот в кадре спустя минут пять появился человек. По росту и манере ходьбы Виктор узнал Александра, и так как он на видео не носил длинного плаща и шляпы, журналист смог его разглядеть. У него было с длинное, худое лицо, да и сам мужчина не страдал от нормального веса. Журналист подметил рубашку, в которой Александр появился в кадре – чистая, белая, выглаженная, причем руках на левой руке был закатан чуть выше локтя, но саму руку Виктор разглядеть не смог, так как мужчина постоянно закрывал ее собой, пока крутился у камеры, что-то подготавливая.
Вот чудак наконец-то обратил внимание на камеру. Он подошел к объективу вплотную, и Виктор понял, насколько дерьмовым было его состояние: впалые, безумные глаза, почти полное отсутствие щек, тонкие и странного цвета губы, журналисту показалось, что даже нос Александра был худым. Мужчина смотрел на зрителя из-подо лба, иногда дергаясь и вытирая пот с лица, он беззвучно открывал рот, словно пытаясь что-то вспомнить, а потом заговорил уже знакомым скрипучим, дрожащим голосом:
- Эм… привет, что ли. Ощущаю себя так, как будто впервые стою перед бабой… Кхм, ладно.
Я работаю над своим проектом вот уже несколько недель, а идея начать записывать процесс пришла только вчера. Быть может, это и к лучшему, тогда никто не сможет его украсть, так как хрен кто разберется, с чего стоит начать.
Какого черта я вообще тут делаю? Ну, как сказать… - Александр замолчал, жутковато уставившись в камеру, а потом, кашлянув, вдруг продолжил: - А, вот, смотрите, все из-за нее, - он показал свою левую руку. Отвратительное зрелище, еще похуже лица владельца конечности. Вся рука была покрыта гноящимися язвами, кое-где виднелась желтая кость, болезнь дошла до половины предплечья, но останавливаться она явно не собиралась. Александр зловеще улыбался и шевелил пальцами и целой кистью, что только наводило жути. – Страшно? Да? Мне тоже. Даже не представляйте, как болит, морфин почти не помогает уже. Вот сегодня новую рубашку надевал в честь начала записи, чуть не сдох от боли, боюсь, больше не сниму ее. Хе-хе. А вонища от нее, ммм. Только гнить почему-то перестала. Может быть, из-за антибиотиков и противовирусных, которыми я себя накачиваю? Черт ее знает, но теперь хоть времени куда больше, чего мне и надо.
Чего еще сказать? Ну… Александром меня звать. Фамилию не скажу, от нее все равно толку нет. Я и имя-то выдумал. Ну… на сегодня хватит, наверное. Пока.
Запись зашипела. Виктор думал включить следующую часть, но вспомнил, что файл только один, тогда-то видео и продолжилось.
Александр был в той же рубашке, но уже успел ее испачкать, помять и продырявить. Мужчина запустил запись и неуклюже прыгнул к дивану, заняв рабочее положение над макетом. Теперь он говорил громко, думая, что микрофон не сможет записать иначе, но ошибался:
- Я ж так и не сказал, что делаю. Я собираюсь отпилить эту чертову руку и заменить металлической. Вам может показаться, что это полный бред… мне тоже иногда кажется, - он хрипло засмеялся, - но отступать поздно.
Вам, конечно же, интересно: как он должен работать, - Александр посмотрел прямо в объектив, будто ожидал кивания или вопроса, что сам озвучил ранее. – Но я вам не скажу. Хотя… ладно, в общих чертах. Зачем-то ж я это записываю. Короче, весь геморрой работы пришелся именно на замену нервов. Сколько ж всего я перечитал … ну так вот. Нервы я заменил системой электродов и электролитов. Но вы не подумайте, это не какие-то провода из меди в растворе серной, нет, ведь весь секрет именно в этом. Вы можете легко заставить работать эту фиговину от электричества, таких примеров уйма, но вот чтобы ей управляла ваша кочерыжка, - Александр постучал больной рукой по виску, - и чтобы придурки лейкоциты не пытались ее сожрать. Вот в чем вся проблема. Но мне кажется, что я ее решил. Ну как… я сделал прототип для животинки. Я там сильно не заморачивался, только чтобы проверить. Собака от меня смогла убежать в результате. С новой металлической лапой, - гордо заявил мужчина. – Ладно, до скорого.
Вновь помехи, и запись продолжается.
Александр, запустив видео, сел на стул, что стоял теперь вместо кофейного столика:
- Здарова. Видите, я теперь нормально себя ощущаю перед камерой, может, податься в телевидение? Шучу, ненавижу зомбоящик.
Я тут подметил, что записей-то я мало сделал. Долго думал, что делать, потом еще дольше думал, зачем вообще что-то записывал. Ничего не придумал. Потом буду еще думать.
Скоро покажу, что получилось, там надо доработать кое-что по мелочам, а пока я хочу рассказать про то, как вообще у меня получилось сделать что-то подобное. Для потомков, скажем так, хе.
Я думаю, вы и сами понимаете, что просто работяга-энтузиаст с местного завода не смог бы собрать и половины того, чего вы можете разглядеть вокруг меня. Это просто нереально. Но я не просто работяга, я – инженер-физик по образованию. Работал с передовыми умами еще в СССР, а после распада - с лучшими учеными мира. Не буду говорить много, так как я общался с ребятками из разных правительственных лабораторий, могу к себе привлечь лишнее внимание раньше, чем нужно.
А все получилось у меня благодаря товарищу. Он тащил для меня много всяких штуковин с работы. Говорил, что работает на таких людей, которые даже дышат только с позволения верхушки. Говорил, что таких делов там они наворотили, что рассказать не то, чтобы сложно, а просто страшно. Генетически улучшенные солдаты-машины-для-убийств, клонирование младенцев для лабораторных экспериментов и создание оружия массового поражения даже рядом не стояли. Хотя мне кажется, что они этим и занимались, только более изощренно. А после таких рассказов у меня потом спрашивают, почему я такой параноик. Тут надо спрашивать, почему я еще не вырыл себе подвал где-нибудь в Сибири и не ушел в него жить до конца времен.
Уж честно сказать, я так и не понял, как мне товарищ все притащил, что смог. Они там, небось, порталы изобрели, а товарищ через них своих самоуничтожающихся клонов переправлял. Только так могу объяснить, только так.
Нет, я не все нагло стырил, нет, конечно. Я, скажем так, вдохновлялся. Читал записи, разбирал штуковины, изучал. Успешно, я вам скажу, - Александр покрутился вокруг себя, показывая комнату. – Ну ладно, до скорого. В следующий раз покажу, протез.
Виктор поспешно нажал на паузу, сделал глубокий вдох и прошептал: “Что за бред?!” И эта фраза улетела блуждать по его недоумевающему сознанию. Он задавал все больше и больше вопросов, он спрашивал у застывшего на экране сумасшедшего, но, конечно, не получал ответов. Он догадывался, что не найдет их, если продолжит смотреть, но все равно стукнул по клавише и внимательно уставился в экран, который опять зашипел.
На следующем и похоже, что последнем участке записи расстановка мебели в кадре опять поменялась: Александр вернул кофейный столик и устроился перед ним, усевшись на низенькую табуретку. Виктор осмотрел вещи на столике и ужаснулся, ведь безумец не блефует. Там лежали электрическая пила, несколько шприцев, стояли бутылки, ампулы и упаковки медпрепаратов – анестезия, обеззараживающие средства, была там и вата с бинтами, и жгуты. Серьезный подход.
Александр что-то восторженно рассказывал, выводил круги и линии над обреченной рукой, имитировал правой пилу, но Виктор его не слушал. Он, почти не моргая, смотрел на стол, на пилу – особенно, потом мельком бросал взгляд на человека, потом пробегался по медицинским принадлежностям. Журналист не мог поверить в реальность происходящего на видео, он не верил, что мужчина действительно сделает то, что обещал. Виктора бросало в дрожь, когда он представлял сам процесс операции, его подташнивало, он боролся с желанием выключить запись и забыть про нее. Оставалась надежда на то, что Александр поднимет голову, улыбнется обычной человеческой улыбкой, а не фирменным оскалом безумца, покажет свою левую руку, которая окажется здоровой, и скажет, что это шутка. Но вместо этого мужчина, замолчав, полез под стол и вытащил протез. Он был готов.
Стоит сказать, что металлическая рука выглядела недурно: абсолютно гладкий, даже блестящий в свете лампочки металл, на протезе не было видно грубых стыков, кроме мест, где анатомически находятся суставы, а заменить он должен был руку чуть выше локтя. Изобретатель ничем не украсил свое изделие, оно создавалось исключительно в практичных целях. Вместе с протезом Александр достал толстое кольцо и что-то вроде жилетки, она выглядела очень прочной. Жилет он нацепил на грудь, надел металлическое кольцо немного выше локтя и соединил все это ремнями. Потом мужчина поднял глаза в камеру и опять заговорил, теперь-то Виктор был весь во внимании:
- К сожалению, эксперименты показали, что для руки все равно требуется дополнительный источник питания, а вот этот модный браслетик и рубашечка, - он постучал по кольцу и жилету, - нужны для того, чтобы протез держался и не отваливался в случае перегорания аккумулятора. Ой, подождите, это ж все надо надеть на тело, а не на одежду! – следующие минут двадцать Александр с муками снимал рубашку, ему пришлось ее срезать. Виктор разглядел руку: поражено почти все предплечье, изобретатель предугадал развитие болезни. – Уф, наконец-то, - выдал Александр, когда переоделся. – Продолжим.
Вы можете спросить: а че ты не пошел к врачам? А что бы они сделали? Просто отпилить руку каждый может, а вот грамотно заменить! Это другое дело. А теперь внимательно смотрим.
Виктор не стал этого делать. Он отвернулся, даже выключил звук, когда услышал, что лезвие пилы начало набирать обороты. Сердце бешено колотилось, мысли путались, дыхание перехватывало, журналист далеко не первый раз видит что-то подобное, но он так и не привык. Каждый раз как первый – такой же ужасный. В тот момент он пожалел, что не курит.
- Черт, - прошептал журналист. Он представил, в каких муках умирал человек на видео, а потом мерзкий холодок пробежал по спине от осознания: Александр-то жив.
Виктор заставил себя взглянуть на конец, после чего поспешно назначил новую встречу.
***
- Увидели? – Александр говорил восторженно, с некоторой издевкой.
- Покажите, - смог выдавить из себя Виктор.
Александр без лишних слов выставил перед собой левую руку и оттянул рукав плаща. Так и есть. Холодный металл сверкал в дневных лучах, мужчина шевелил пальцами и кистью, и движения те отзывались тихим скрежетом механизма. Зрелище было очень странным. Конечность явно не вписывалась в общий, скажем так, пейзаж – слишком фантастично, слишком нечеловечно. Виктор будто бы спал.
- Так все получилось? – спросил он.
- Как видите, - ответил Александр.
- И что теперь?
- А теперь вы сделаете обещанное – превратите эту скромную новость в настоящую бомбу.
- Но… вы собираетесь разбогатеть на этом?
- Нет, слишком скучно. Тем более никто не будет у меня покупать эти протезы, процесс очень опасен, я, признаться, сильно рисковал. Меня очень быстро разгромят.
- Тогда зачем? Это ж настоящее безумие! Ученые бились столько лет в безрезультатных попытках создать что-то подобное!
- Нет, они делали вид, что бились. А я хочу показать миру, что будущее давно наступило, и заставить всех лицемеров раскрыть карты, посмотреть людям прямо в глаза. Я буду использовать эту руку как кувалду, чтобы пробивать себе путь в глухих стенах современного общества, - Александр ненадолго замолчал, а потом усмехнулся: - О как сказал.
- Да вас прикончат тут же. Как и меня! – воскликнул журналист.
- Значит, умрем мучениками, - сурово ответил Александр. – Ты можешь отказаться. Я же пойду до конца в любом случае. Я не прощаюсь, Виктор, - сказал чудак, уходя. Но он через пару шагов обернулся и добавил: - ты знаешь, как меня найти.
- Обалдеть, - выдохнул Виктор, глядя в спину высокому силуэту. Отныне для него даже солнце светило иначе.