Много имен сгорело и исчезло «в дыму столетий». Творчество и судьбы когда-то известных и популярных писателей заслуженно и незаслуженно вознесенных, спустя годы оказываются неинтересными и забытыми. Судьбы других тревожат и привлекают, и они возвращаются из небытия. Этот рассказ о вышневолоцком дворянине, горном инженере, изобретателе, писателе, этнографе и издателе Николае Родионовиче Мамышеве (1777-1840).
Наш герой родился в семье подпоручика Родиона Степановича Мамышева, записанного владельцем сельца Стригово Вышневолоцкого уезда Тверской губернии (ныне Удомельский р-н Тверской обл.). О матери известно лишь имя – Авдотья Петровна. В вышневолоцкое дворянство записаны в 1780 г. только два сына – Василий (1768-1844) и Николай, хотя детей в семье было больше. Так на погосте Храма Рождества Пресвятой Богородицы с. Маги покоится «Агриппина Родионовна Мамышева, девица, ум. 18 мая 1798 г.; 25 лет». Также в «Общем морском списке» упоминается Мамышев Андрей Родионович, мичман Балтийского флота. 26 октября 1803 г. «по сентенции военного суда разжалован в матросы за растрату казенных денег и припасов». Отставлен он службы 10 сентября 1804 года.
Вышневолоцкий дворянин Николай Мамышев в 1795 г. окончил Горное Училище в Петербурге и назначен в службу на Урал. Работал управителем Николае-Павдинского завода. В 1799 г. в той же должности служит на Нижнеисетском, Пышминском (1800 г.), Каменском (1802 г.) заводах. Молодой горный инженер много времени проводит в разъездах, много видит и узнает. Все это заставило взяться за перо. Мамышев в писательстве пытается излить на бумаге свои мысли и чувства, запечатлеть для памяти какие-то яркие события, достойные, по его мнению, для чтения и обсуждения читателями. Можно представить, какой удивительный мир открывал он российскому провинциальному обывателю. Автор щедро делится впечатлениями от увиденного самим и услышанного от других. География его путешествий действительно поражает: то он «проезжал в Иртышской линии по Киргизской стороне», останавливался «у полудикого народа, обитающего около хребтов Халтая и большого Алтая», добирался до Коряков и Ламутов, «населяющие западные берега Понжинского и Охотского морей».
Однако в литературе Н.Р. Мамышев начнет не как автор интересных и познавательных путевых заметок, а как автор сентиментальной повести «Злосчастный. Истинное происшествие». В этом произведении отразилась вся специфика русского сентиментализма конца XVIII - начала XIX вв. От первого лица рассказана душераздирающая история, соответствующая канонам этого жанра. Богатый купец «поседевший младенец», овдовев, вздумал жениться «для восстановления порядка в доме». Молодая 18-летняя девушка и, конечно, коварная мотовка «разогрела застывшую кровь его». Вскоре она его разорила, а несчастный сын от первого брака был вынужден «оправдывать оклеветанную невинность свою». Отец семейства скончался, прокляв сына. «Молодая Л… осталась ни с чем: «бедность, стыд и презрение от честных людей составляли праведную казнь за ее злодейство». На этом история, конечно, не заканчивается и далее на протяжении всего повествования юношу преследуют до конца жизни самые невероятные несчастья.
Эта повесть была напечатана в ежемесячном «Журнале российской и иностранной словесности «Минерва»» в 1807 году. Н.Р. Мамышев предлагает издателям журнала также свои сибирские повести и этнографические заметки. К автору приходит известность. Журналы тогда находились в обращении годами, нередко десятилетиями. Следует заметить, что подписчиком этого журнала был граф А.А. Аракчеев, самое доверенное лицо императора Александра I. Мамышев печатается в 1808-1809 гг. и в другом периодическом издании – «Вестнике Европы». Его путевые заметки читаются легко и завершаются, как правило, авторским (не без юмора) выводом. Например, в рассказе «Пристрастия Сибиряков к конским скачкам» упоминается пограничный офицер «страстный любитель сей охоты и такой великий почитатель жокей-победителей, что лошадь свою, доставившую ему несколько побед, содержал в одном из покоев своего дома, подле самой своей спальни, чтобы каждочастно видеть, хорошо ли ее кормят, чистят, холят, покоят…
…Но чему дивиться? Калигула и не это еще делал».
Без сомнения, Н.Р. Мамышев – один из самых популярных и читаемых авторов в России до 1812 года. В номере 24 за 1808 г. опубликовано «Письмо к Издателю из Сибири», где наш герой не без кокетства пишет:
«Думаю, что следующий анекдот может доставить читателю некоторое удовольствие; прошу вас поместить его в своем Журнале. Естьли увижу, что он напечатан, то буду ободрен доставлять вам и другия примечания мои о Сибири». Издатель конечно же «просит почтеннаго Господина Мамышева исполнить свое обещание».
В годы Отечественной войны и Заграничного похода произошел коренной перелом в русской литературе. Закономерным было патриотическое одушевление всех писателей того времени, разбуженных громом сражений 1812-1814 гг. В.А. Жуковский, Д.В. Давыдов, Ф.Н. Глинка, К.Н. Батюшков, участники тех событий воспевали подвиг русского народа в борьбе с наполеоновским нашествием.
Ну а наш герой в 1813 г. стал управителем Камско-Воткинского завода Н.Р. Мамышев все больше времени и сил отдает своей профессии. Именно как талантливый горный инженер, а не литератор останется он в истории России. Энергичный сторонник поисков золотоносных россыпей по методу Л.И. Брусницына, разработчик конструкции промывальных машин, ручного бура для опробования насосов. Старания и успехи его не остаются незамеченными вышестоящим начальством и в 1819 г. Николая Романовича назначают горным начальником Гороблагодатских заводов. В 1821 г. впервые организовал поиски россыпей на западном склоне Урала, завершившиеся открытием на левобережье Чусовой первого в европейской части России Николаевского золотого прииска (1823 г.). Он с этого года становится Членом комиссии В.Ю. Соймонова. Мамышев – первооткрыватель крупных платиновых россыпей на Среднем Урале (открыты в 1824 г. в дачах Гороблагодатских заводов). В том же году Николай Романович давал распоряжения о поисках алмазов в золотоплатиновых россыпях. Еще в 1819 г. уральские геологи обратили внимание на сходство составов тяжелой фракции уральских россыпей и россыпей в Бразилии. Но эти предположения дальше служебных записок и распоряжений не ушли. Бывший проездом на Гороблагодатских заводах и ознакомившийся с этими идеями, профессор М. фон Энгельгардт в письме ректору Дерптского университета Эверсу привел как собственное соображение уральских геологов о возможности обнаружения алмазов на Урале. Письмо было опубликовано в 1826 г. (без ссылок на Мамышева и уральцев) в «Санкт-Петербургских ведомостях». Н.Р. Мамышев, конечно же, ответил в Горном журнале («Извлечение из письма…») с довольно резкими комментариями. После этого в 1828 г. Горный департамент разослал начальникам уральских заводов предписания, где сообщалось, что «…обербергмейстер Н. Мамышев и профессор Дерптского университета Мориц фон Энгельгардт, основываясь на сходстве уральских россыпей с бразильскими, считают возможным, что в уральских россыпях, подобно бразильским, находятся алмазы. Имея в виду таковое предложение, которого отрицать совершенно нельзя, г. Министр финансов изволил приказать сделать распоряжение, чтобы командируемые для разведок гг. Горные офицеры обращали, между прочим, внимание свое и на отыскание алмазов».
К сожалению, в дальнейшем «прозорливость» Энгельгардта была отмечена, а мнение Н.Р. Мамышева и уральских геологов почти ну упоминалось.
В 1828 г. обер-бергмейстер 7 класса Н.Р. Мамышев выходит в отставку и возвращается в родные удомельские края. Однако жизнь в окружении многочисленных, нищих и беспокойных родственников не привлекала нашего героя, и он уезжает в Петербург, где мечтает вновь заняться литературной деятельностью. Отставной горный инженер за время службы на золотых и платиновых приисках Урала сумел заработать неплохой капитал. В Гатчине он приобретает дом, а также еще один в загородной мызе «Мой приют», которая находилась между Суйдой и Кобриным. В состав имения Мамышева входила небольшая деревня Покровка (или Клопицы). Эти места раньше принадлежали семье «арапа Петра Великого» – Ганнибалам, т.е. предкам А.С. Пушкина.
В 20-30-е годы XIX столетия стали эпохой бурный расцвета романтизма в русской литературе. В это же время развивается новое и самое могучее направление – реализм, основоположником которого стал А.С. Пушкин.
Н.Р. Мамышев не мог не понимать, что его сентиментальные повести и сибирские анекдоты стали достоянием прошлого и поэтому, напечатав несколько статей по сельскому хозяйству, решил серьезно заняться книгоиздательством. Но и здесь его поджидала неудача и связала она со знаменитыми «Записками кавалерист-девицы» Н.А. Дуровой (1783-1866).
Исследователи творчества А.С. Пушкина, как и биографы Н.А. Дуровой, как правило, опускают тот факт, что кавалерист-девица не сразу обратилась за помощью с изданием своих записок в «Современник», издателем которого был великий поэт. Иногда упоминается, что пакет с рукописью в течение года бесцельно проплутал по городам и весям Российской империи и только в начале 1836 г. вернулся в Елабугу к Дуровой. Исследователь гатчинской пушкинианы А.В. Бурлаков в статье «К Мамышеву в Гатчино…» пишет:
«Н.А. Дурова долго сомневалась, имеет ли она сочинительский дар, так как только в начале 1830-х годов решила предпринять первые шаги к напечатанию своих произведений, которые она назвала «Записками кавалерист-девицы». Однако нелегким был ее путь на литературном поприще. С первым издателем, гатчинцем Николаем Родионовичем Мамышевым, она потерпела неудачу...
История не сохранила нам каких-либо свидетельств, повествующих о том, с чего началось их знакомство и почему именно Мамышеву она доверила опубликовать «Записки». Можно предположить, что переписка их началась еще в 1834 году. Видимо, тогда же Дурова отправила ему в Гатчину первую часть «Записок», которая, судя по письму, благополучно дошла до издателя. Достоверно известно, что 7 апреля 1835 года она выслала ему вторую часть «Записок», но ответа, получил ли ее Мамышев, не последовало. Дурова очень беспокоилась о судьбе второй части рукописи.
Однако из письма Н.А. Дуровой сыну своего первого несостоявшегося издателя В.Н. Мамышеву от 21 ноября 1861 г. точно указано на близкое знакомство с Николаем Родионовичем задолго до 1834 года. Отставной штабс-ротмистр Александров (Н.А. Дурова) в конце 20-х гг. XIX в. гостил в его доме на Боткинском заводе, где тот служил тогда. Мало того, она была поклонницей творчества Мамышева и в литературе старалась подражать ему. Писать Надежда Андреевна начала еще будучи на военной службе. Ее первая незаконченная повесть «Игра Судьбы, или Противозаконная любовь» (другое название «Елена, Т-ская красавица») посвящена истории ее замужества и семейной жизни. Произведение создавалось по всем законам жанра сентиментальной литературы. Дурову, так же, как и Мамышева интересовало устное творчество народов Поволжья и Прикамья. Скорее всего, кавалерист-девица ездила к Николаю Романовичу не погостить, а показать авторитетному литератору свои повести «Нурмека», «Серный ключ», рассказ «Черемиска», созданные на основе народных сказок татар, вотяков, черемисов. Мамышев, как потом и А.С. Пушкин, был очарован необычной судьбой первой русской женщины – кавалерийского офицера, чье имя еще недавно так восхищало и занимало общество. Гостеприимный хозяин поддержал ее литературные начинания и дал верное направление, написать историю ее жизни на основе дневниковых записей, которые та делала в течение Отечественной войны 1812 г. и Заграничного похода русской армии.
К 1834 г. Н.А. Дурова подготовила к печати свои мемуары и, конечно, не случайно первым издателем своим она видела Н.Р. Мамышева.
Почему Мамышев, человек, несомненно, разбирающийся в литературе, как издатель допустил столь досадный промах, не уделив внимания произведению, которому был гарантирован успех? По-видимому, у Николая Родионовича были на то серьезные причины. Во-первых, необычную судьбу отставного штабс-ротмистра А.А. Александрова (Н.А. Дуровой) он, скорее всего, расценил не иначе, как фальсификацию. Мемуары были переполнены неточностями и выдумками (об этом подробно сказано в специальной работе С.А. Венгерова в пятом томе брокгаузовского издания А.С. Пушкина). Во-вторых, в «Записках» присутствовали такие эпизоды, на которые самым непредсказуемым образом могло отреагировать не только общество, но и император Николай I. Например, как могла порядочная женщина бросить семью, инсценировать самоубийство, а затем обманным путем (под мужским именем) служить в кавалерийском полку? При сём автор ставит издателю довольно жесткие условия: не разглашать информацию, признанную императором Александром I конфиденциальной о ее муже, сыне, о первом имени (Александр Александрович Соколов) под которым она служила в Польском конном полку.
Но главная причина скрывалась, скорее всего, в финансовом вопросе, т.е. огромном по тем временам гонораре. В 1828-1831 гг. в Сарапуле ее семья почти разорилась и, таким образом, Надежда Андреевна хотела исправить положение. Какую сумму она запросила у Мамышева – неизвестно, в дальнейшем Пушкин платил ей 200 рублей за печатный лист. Огромные деньги по тем временам.
Автор торопила издателя с решением и в то же время в июле того же года начинает хлопотать об издании своих рукописей в «Современнике» у А.С. Пушкина. Важную роль в столь поспешном поступке сыграл ее младший брат В.А. Дуров – сарапульский городничий. Он познакомился с великим поэтом еще на Кавказе. Василий Андреевич был гениальным сочинителем всевозможных историй будто бы случившихся в его жизни. Как писал М. Пущин «Цинизм Дурова восхищал и удивлял Пушкина; забота его была постоянно заставлять Дурова что-нибудь рассказывать из своих приключений, которые заставляли Пушкина хохотать от души; с утра отыскивал Дурова и поздно вечером расставался с ним».
Продолжение следует...