+nnDnn+
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Чтобы уразуметь, какие силы, или "группы влияния", не описанные на страницах ни прежних, ни современных школьных и университетских учебников, оказывали решающее воздействие на ход мировой истории, нам никак не обойтись без изучения истории Ордена рыцарей Храма (храмовников или тамплиеров). Даже не вдаваясь в подробности вопросов, связанных с эзотерической "традицией мудрости" нашего времени, ведущей, как с достаточным на то основанием утверждали основательница современной теософии Елена Петровна Блаватская, основатель антропософии Рудольф Штейнер и многие другие, через розенкрейцеров ("рыцарей Розы и Креста"), к катарам и храмовникам, следует признать, что рыцари Храма, благодаря своему влиянию и своей деятельности, несомненно, оказали на историю христианской Европы, куда большее воздействие, и сформировали облик современного Западного мира, включая Россию, по старой памяти продолжающего считаться христианским, в куда большей степени, чем многие прославленные императоры и короли, знаменитые битвы и войны - причем не только в период официального существования Ордена Храма. Их воздействие является определяющим для нашей повседневной жизни (причем не в каком-то там эзотерическом, а в самом что ни на есть экзотерическом смысле). Именно Орден Храма стал первой в истории транснациональной корпорацией. Именно рыцари Храма были первыми в истории Европы международными банкирами и крупными капиталистами, первыми кредиторами и заимодавцами всеевропейского масштаба, хотя мало кто из современных европейцев, выписывая банковский чек, осознает, что чек - изобретение рыцарей Ордена Храма.
История рыцарей Храма, и прежде всего - их тесные связи с исламскими тайными обществами, в первую очередь - с Каирской ложей, иными словами, с основанной халифом Хакимом Александрийской школой - первой в истории Великой ложей - и с сектой низаритов-батинитов-гашишинов (известных на Западе как "ассасины") невольно заставляют нас провести параллели со многими весьма актуальными процессами современности.
И, размышляя сегодня о феномене храмовников, невольно задаешься вопросом - не стояло ли за всем этим нечто иное, более могущественное и опасное для официальных устоев тогдашнего "Христианского мира" (в его традиционном для описываемого времени понимании)?
Небезынтересной представляется, к примеру, склонность рыцарей Храма к восточно-христианской (греко-православной) литургии. Молитва Господня ("Отче наш") также произносилась тамплиерами согласно канонам не католической, а православной церкви, то есть с сохранением заключительных слов: "Яко Твое есть Царство и сила и слава, во веки веков, аминь". В латинском переводе Библии (сделанном с греческого блаженным Иеронимом - так называемой Вульгате) и в римско-католическом богослужении эти заключительные слова опускались. Ведь папы римские настаивали на том, что и Царство, и сила и слава якобы переданы папе, как наследнику святого Петра - "первоапостолу", "князю апостолов" и "наместнику" ("викарию", то есть - ни много, ни мало! - заместителю) Бога на земле. Произнесение тамплиерами заключительных слов молитвы Господней означало отрицание этих притязаний римских пап, оставляя Царство, силу и славу во веки веков одному только Богу. Уже одно только это должно было сделать храмовников, как минимум, подозрительными в глазах римской инквизиции...
Само начало истории Ордена Храма представляется весьма загадочным и таинственным, причем происхождение братства храмовников кажется (вопреки широко распространенным традиционным представлениям) весьма слабо связанным с Крестовыми походами, хотя, скажем, пропагандисты Ордена Воинства Храмового Креста (Ordo Militiae Crucis Templi), и многих иных хранителей храмовнических традиций утверждают обратное.
Как известно, в 1095 г. папа римский Урбан II, по просьбе самодержца Восточной Римской ("Греческой" или "Византийской") империи Алексея I Комнина призвал западных христиан к Крестовому походу во имя освобождения Иерусалима от мусульманского ига и его возвращения в лоно христианского мира. Через четыре года, в 1099 г., Святой Град был освобожден в результате кровопролитной войны.
И тогда в Иерусалиме внезапно, как бы из ничего, появились девять бедных рыцарей, якобы направленных в Святой Град Бернаром Клервоским, аббатом (настоятелем) монастыря монашеского Ордена цистерцианцев (известного также как "орден Сито"). Предводителем бедных рыцарей был Гуго (Юг) де Пайен, его заместителем - Бизоль де Сент-Омер, остальных звали: Юг I Шампанский (между прочим, сеньор Гуго де Пайена, являвшегося его ленником и вассалом), Андре де Монбар, Арчимбо де Сент-Эньон, Нивар де Мондидье, Годемар и Россаль. Они именовали себя "бедными рыцарями (воинами) во Христе" или "бедным рыцарством (воинством) Христа и Храма Соломонова", а также "орденом в защиту паломников к Святому Гробу Господнему".
Они без приглашения явились во дворец первого короля Иерусалимского Балдуина (Бодуэна) I (потомка франкского короля и основателя Священной Римской империи Карла Великого), старший брат которого, герцог Нижней Лотарингии Готфрид (Годфруа, Годефруа, Жоффруа, Жоффрей) Бульонский, двадцатью годами ранее освободил Иерусалим от мусульманского ига (но не пожелал возложить на себя корону нового королевства, дабы не царствовать в золотом венце там, где сам Царь Небесный - Иисус Христос - носил венец терновый). Король Святого Града принял их так же сердечно, как и Патриарх Иерусалимский - наместник папы римского в Земле Воплощения. Бедные рыцари были расквартированы в одном из флигелей королевского дворца, причем (вероятно, не в силу простой случайности) именно в том флигеле, который стоял на освященной издревле земле, а именно - на фундаменте стен ветхо- и новозаветного Храма Соломонова (хотя в действительности первоначальный, построенный действительно при царе объединенного иудейско-израильского царства Соломоне бен Давиде, так называемый Первый, Иерусалимский Храм был в 586 г. до Р.Х. разрушен войсками халдейского царя Вавилона Небукаднецара (Навуходоносора), а построенный на его месте после возвращения части ветхозаветных иудеев из вавилонского пленения под руководством Ездры, Неемии и Зоровавеля Второй Храм, расширенный и перестроенный при иудейском царе Ироде Великом из идумейской по происхождению династии Антипатридов, разрушенный римлянами при взятии Иерусалима в 70 г. п. Р.Х. может называться "Храмом Соломоновым" лишь условно).
В этом флигеле храмовники, согласно утверждениям позднейших летописцев братства Храма, прожили десять лет, занимаясь своей главной задачей - охраной паломников - и не принимая больше никого в ряды своего эксклюзивного карликового братства. От внимания современников не укрылись проводимые ими раскопки и активная строительная деятельность, развернутая бедными рыцарями среди развалин Храма, от которого к тому времени сохранилось немногим больше древнего, выложенного каменными плитами пола. Согласно позднейшим источникам, храмовники построили там конюшню на 2000 лошадей. Никому не пришло в голову, что девять рыцарей искали в руинах какую-то тайну, ради раскрытия которой их и направили в Святую Землю. Никто особенно не удивился, когда храмовники по прошествии нескольких лет открыли в своем флигеле... меняльную контору (или, говоря по-нашему, пункт обмена валюты), проявив в этом деле такие способности и сноровку, каких никто не ожидал от христианских монахов и воинов и которые не слишком сочетались с изначальным обетом нестяжания, принятым бедными рыцарями Храма.
В-общем, ранний период истории Ордена Храма и их странная деятельность окутаны пеленой красноречивого молчания. Так, известный хронист Фульхерий Шартрский, записывавший по повелению короля важнейшие события тех лет, на которые приходится основание ордена Храма, не посвятил Гуго де Пайену и его девяти рыцарям ни единой строчки своей летописи. Не сохранилось до наших дней и подтверждений каких бы то ни было действий храмовников этого первоначального периода, направленных на охрану паломников. Лишь по прошествии полувека хронист Вильгельм Тирский начал писать историю "pauperes commilitones Christi templique Salomonici" /5/, но и он в ней больше умалчивал, чем повествовал об их первоначальной деятельности. Тем не менее, известия о храбрых рыцарях Храма очень скоро дошли до Европы, князья Церкви стали возносить им хвалу, а один из них - упомянутый выше аббат Бернар Клервоский (причисленный впоследствии римско-католической церковью к лику святых) - объявил цели храмовников, вернувшихся в 1128 г. с богатой добычей во Францию через Рим, квинтэссенцией всех христианских ценностей и устремлений.
При поддержке аббата Бернара на Соборе в Труа братство девяти рыцарей было официально узаконено в качестве ордена храмовников, воинства (рыцарства) Христова, militia Christi, призванного объединить в своем уставе монастырскую дисциплину (включая обеты нестяжания, целомудрия и послушания), с фанатичной готовностью бороться с врагами Христа силой оружия. Согласно некоторым источникам, именно в Труа для них в качестве орденского облачения были введены белый плащ, белая ряса и льняной веревочный пояс, снимать который храмовникам запрещалось (в знак постоянно соблюдения ими обета целомудрия). Впрочем, согласно другим источникам, они официально получили эту "униформу" позднее, в 1153 г. Учрежденный на Соборе в Труа Орден Храма получил неслыханные дотоле привилегии: храмовники были освобождены от уплаты налогов и сборов (получив в то же время прав собирать их в пользу своего братства). Мало того! Они получили право выступать в качестве независимых заимодавцев. В своих имениях бедные рыцари Храма пользовались всеми ленными правами. Они не подчинялись ни светскому, ни церковному правосудию, папской буллой им была гарантирована независимость от всех князей, королей и аббатов. Кроме того, им было дозволено иметь свои собственных духовников и, тем самым, сохранять в полной тайны все свои секреты. Результаты избрания ими главы ордена - Великого магистра - не нуждались ни в чьем утверждении. Таким образом, духовное главенство папы римского над Орденом Храма существовало только на бумаге. Освобожденный от каких либо региональных ограничений, контроля и надзора, орден Храма стал первой наднациональной, сверхгосударственной и совершенно автономной (прежде всего, в экономическом отношении) организацией в истории христианского Запада.
В течение очень короткого времени Орден Храма превратился в политическую, экономическую и финансовую силу высшего разряда. Храмовники стали банкирами всего Заморья (Переднего и Ближнего Востока) и всех королевских домов Европы,занимавших у тамплиеров порой колоссальные суммы (естественно, под проценты). Кроме того, филиалы ордена Храма в Европе и на Ближнем Востоке осуществляли (разумеется, не бесплатно) денежные переводы для купцов - сословия, попадавшего от храмовников во все большую зависимость. Парижская штаб-квартира храмовников - знаменитый замок "Тампль" ("Храм") - стал центром общеевропейской финансовой жизни, куда стекались все денежные потоки.
Пожалуй, наиболее значительным финансовым достижением храмовников являлся их вклад в изменение отношения католической церкви к ростовщичеству. Ни одно из средневековых учреждений не способствовало становлению капитализма в большей степени чем орден тамплиеров. Но, разумеется, достижения рыцарей Храма не ограничивались этими чисто экономическими аспектами, выходя далеко за их рамки (особенно если рассматривать тамплиеров в качестве хранителей древнейших традиций, зашифрованных, по мнению ряда исследователей, в барельефах кафедральных соборов французской провинции Иль-де-Франс).
Кроме того, орден Храма превратился в центр обмена новыми идеями, новыми измерениями познаниями и новыми науками. Он обладал монополией на лучшую и наиболее прогрессивную технологию и технику своего времени, стимулировал развитие землеустройства и землемерия, картографии, дорожного строительства, судостроения и мореплавания. Он обладал собственными портами и верфями, а также собственным флотом, корабли которого принадлежали к числу первых в Европе, оснащенных магнитными компасами.
Кроме того, храмовники содержали собственные больницы с собственными врачами, в том числе искусными хирургами. Очевидно, они уже в то далекое время обладали знаниями о целебных свойствах антибиотиков, поскольку использовали в своей врачебной практике экстракты плесени.
Авторитет тамплиеров казался порой абсолютно непререкаемым, а их политическое влияние почти безграничным. Практически на всех политических уровнях храмовники выступали в качестве общепризнанных официальных арбитров, играя роль дипломатов высшего ранга. В Англии магистра храмовников, рассматривавшегося в качестве главы всех местных филиалов церковных Орденов, регулярно приглашали на заседания парламента. Нередко английские короли размещали свою резиденцию в лондонском доме ордена Храма. При подписании королем Иоанном Безземельным из дома Плантагенетов "Великой Хартии вольностей" (Magna Carta Libertatis) /6/ рядом с монархом стоял магистр тамплиеров Англии. Когда же Генрих III Английский осмелился в 1252 г. пригрозить конфискацией владений храмовников в своем королевстве, магистр Ордена Храма в Англии заявил ему: "Что Вы говорите, о король? Да не произнесут Ваши уста столь недружелюбные и безумные слова. До тех пор, пока Вы творите дела справедливости, Вы будете править. Но если Вы будете попирать справедливость, то не будете долее королем".
Иными словами, храмовники присвоили себе и своему Ордену право, открыто заявить о котором не осмеливался тогда даже сам папа римский - по своему усмотрению возводить монархов на трон и свергать их с трона!
Поэтому не удивительно, что исключительные привилегии Ордена Храма, его огромное богатство и - прежде всего - могущество создали ему немало врагов - в первую очередь, среди тех, кто во все большей степени попадал в зависимость от Ордена, как, например, французский король Филипп IV Красивый из дома Капетингов. Он задолжал тамплиерам громадные суммы. Значительная часть французской территории была охвачена владениями Ордена храмовников (полученными им на правах лена или в качестве земельных бенефициев, т.е.пожалований). В конце концов король Филипп (одно время вынашивавший идею добиться от папы римского объединения Ордена тамплиеров с Орденом странноприимцев-иоаннитов в один новый "Орден рыцарей Иерусалима", который намеревался возглавить лично в качестве Великого магистра, отказавшись от короны Франции в пользу своего старшего сына, однако в реализации своих планов не преуспевший из-за сопротивления храмовников) был вынужден даже предоставить тамплиерам право контроля над финансами своего королевства.
Прямо напротив королевского дворца и Лувра гордо возвышались мощные башни Тампля, над которым Филипп не имел никакой власти. Именно за стенами Тампля гордый король Франции был вынужден укрыться от восстания парижан в 1305 г. Похоже, он не простил приютившим его тамплиерам этого неслыханного унижения.
Именно перечисленные выше обстоятельства (лежащие, так сказать, на поверхности) и могли стать побудительными мотивами для Филиппа IV, которому, в конце концов, удалось разгромить орден Храма с помощью инквизиции и покорного французской монархии, переменчивого в своих решениях римского папы, официально упразднившего орден в 1312 г. Два года спустя были поджарены на медленном огне инквизиционного костра Великий магистр тамплиеров Жак де Молэ и Великий прецептор /7/ орденской провинции Нормандии Жоффрей де Шарне.
Но действительно ли только сребролюбие сделало короля Филиппа столь фанатичным врагом и гонителем тамплиеров? Факт отклонения тамплиерами просьбы Филиппа IV о приеме его в члены ордена Храма заставляет нас взглянуть на описанные выше события в несколько ином свете. Возможно, король Филипп IV стремился овладеть не только (и не столько) казной храмовников, но теми тайнами, которые были найдены Гуго де Пайеном и его восемью спутниками в руинах иерусалимского храма Соломонова?
Да и загадочное поведение самих храмовников в накануне и в ходе их ареста наводит на определенные размышления. Невольно создается впечатление, что рыцари Ордена Храма были явно озабочены чем-то гораздо более важным для них, чем их собственная жизнь и чем сохранение существования и казны их ордена. Как будто они стремились при всех обстоятельствах не допустить, чтобы стал достоянием гласности некий факт, тщательно скрываемый от непосвященных. Очевидно, храмовники были заранее осведомлены о запланированной королем Филиппом акции. Им было бы совсем нетрудно в кратчайший срок поднять на ноги целое войско, что заставило бы короля крепко призадуматься, или принять какие-либо иные контрмеры. Но произошло нечто прямо противоположное. При аресте храмовники не оказали воинам короля ни малейшего сопротивления. За несколько дней до начала арестов Великий магистр де Молэ приказал сжечь множество книг и документов Ордена Храма. Кроме того, незадолго до ареста из Парижа был вывезен архив храмовников, возможно, с целью переправить их в порт Ла Рошель, а оттуда - в Англию. По другим сведениям, архив был спрятан в подземной часовне в городке Жизор.
Эта часовня была обнаружена в 1946 г. французским рабочим по имени Роже Ломуа. Он сообщил мэру Жизора, что в этой часовне находилось девятнадцать каменных саркофагов и тридцать металлических сундуков. Ломуа пришлось ждать шестнадцать долгих лет, прежде чем он получил разрешение продолжать свои раскопки (под бдительным надзором тогдашнего французского министра культуры Андре Мальро). Однако, как Ломуа и опасался, саркофаги и сундуки к тому времени бесследно исчезли. Не случайным представляется также факт присылки в Жизор начале 1944 г., в период германской оккупации, из Берлина специального подразделения, получившего задание провести там раскопки.
В данной связи представляется достойным упоминания и еще одно обстоятельство. В то время как повсюду во Франции 13 октября 1307 г. и в последующие дни были арестованы все тамплиеры без исключения, храмовникам орденского дома Безю близ селения Ренн-ле-Шато, родового гнезда одного из Великих магистров Ордена Храма - Бертрана де Бланшфора, удалось каким-то образом избежать этой участи. Эта загадка осталась по сей день не разгаданной. Тем не менее, безошибочный инстинкт имперского руководителя СС Генриха Гиммлера, очевидно, не подвел его, когда он направил своего "охотника за Граалем" оберштурмфюрера Отто Рана именно в район Ренн-де-Шато.
13 октября 1307 г. в Тампле не было обнаружено ни малейших следов не только легендарных сокровищ храмовников, но и ни одного документа, ни одного манускрипта. Даже пытки, стоившие жизни многим храмовникам, не исторгли из их уст ни одного признания, способного пролить свет на тайну ордена. Правда, они, включая даже Великого магистра Жака де Моле, признались почти во всех грехах, непотребстве, богохульстве и кощунстве, в которых их обвиняли - поклонении дьяволу, гомосексуализме, колдовстве, тайном мусульманстве, оплевывании Святого Креста в ходе тайных ритуалов и проч. Большинство этих обвинений представляются совершенно вздорными, хотя многие до сих пор считают, что "не бывает дыма без огня".
Представляется вполне вероятным, что в недрах Ордена храмовников существовал некий "внутренний круг" - группа, стремившаяся к тайным, основанным на строгой эзотерике целям. История Ордена Храма демонстрирует нам, что за всеми этими интригами, борьбой за власть, идеологическими конфликтами и религиозными распрями скрывались политические представления и цели - мечта о духовном объединении и единстве во имя господства и завоевания власти. Или, выражаясь современным языком - об установлении транснационального, над- или сверхгосударственного капиталистического режима, которому не смогли бы противостоять никакие тормозящие или сдерживающие его социальные законы и никакие религиозные барьеры.
Однако время для того, что "папа" масонского "тамплиерства" генерал Альберт Пайк позднее именовал "чистым и истинным учением", еще не настало. Не в последнюю очередь потому, что цели храмовников противоречили исторически неизбежной тенденции политики централизации, проводимой отдельными государями тогдашнего мира и их отказа от идеалов христианского сообщества во имя построения собственных, национальных государств. Существовало немало причин, по которым орден Храма еще в те времена поневоле окутывали аурой таинственности и делали его подозрительным в глазах слишком многих. То, что храмовников порой считали колдунами, алхимиками и сатанистами, представляется вполне понятным, ибо высокопоставленные члены Ордена Храма, несомненно, обладали знаниями в области таких эзотерических (т.е. скрытых от профанов, непосвященных, к которым относилось абсолютное большинство тогдашнего населения христианского мира!) наук, как астрология, евклидова геометрия, алхимия, нумерология, астрономия и т.д., с которыми они впервые соприкоснулись на Востоке, в "Заморье", и которые в тогдашней христианской Европе считались связанными с "чертовщиной".
Кроме того, храмовников постоянно обвиняли в том, что они больше думали о поддержании хороших отношений с мусульманскими владыками во имя своих собственных интересов, чем заботились об (узко понимаемых) интересах Христианского мира или боролись силой оружия с исламом и его приверженцами. Это стремление рыцарей Храма, в конце концов, завело их так далеко, что они не стеснялись даже на поле боя вступать в переговоры с мусульманами, а порой поднимали меч на членов других военно-монашеских Орденов - например, иоаннитов, и даже (якобы) принимали иногда в свой Орден рыцарей-фарисов мусульманского вероисповедания (тягчайшее обвинение в тот далекий от современной толерантности и политкорректности век!
Естественно, можно было бы отчасти объяснить все это, с учетом достаточно низкого культурного уровня тогдашней христианской Европы, мистической и интеллектуальной притягательностью духовной и материальной культуры Азии для рыцарей стран христианского Запада. Ибо именно мусульмане (в первую очередь, арабы, но и тюрки) обладали в то время духовным наследием античности - утонченной философией, и вообще культурой, более высокой и развитой во всех отношениях. Поэтому совершенно не удивительно, если тот или иной храмовник усваивал те или иные идеи, представлявшиеся совершенно чуждыми верным чадам тогдашней христианской Церкви Запада. Что, однако, ни в коем случае не означает отречения рыцарей в белом облачении с красным "мученическим" крестом от Христианской веры.
Критика, которой по сей день постоянно подвергаются Орден Храма и его члены в связи с обвинениями в вероотступничестве и сатанизма, ни в коей мере не может быть признана добросовестной.
Так, из книги в книгу (начиная с изданных еще в начале прошлого века трудов Сергея Нилуса и Ипполита Лютостанского) кочует изображение "Бафомета" - идола, которому якобы тайно поклонялись тамплиеры. Он изображается в виде двуполого чудовищного андрогина с бычьей головой, козлиными рогами, крыльями, женской грудью, оплетенным двумя змеями кадуцеем вместо фаллоса, пылающим факелом на макушке и с пятиконечной звездой-пентаграммой во лбу. Между тем, это козлобородое чудище является плодом больного воображения французского масона-каббалиста Элифаса Леви (католического монаха-расстриги Альфонса Констана), жившего в середине XIX в. и не имевшего никакого отношения к историческому Ордену Храма, основанному Гуго де Пайеном и его соратниками. Не вдаваясь в эти "детали" и "не мудрствуя лукаво", последующие "конспирологи" тиражируют фальшивку, хотя из протоколов французских инквизиторов известно, что идол "Бафомета" представлял собой мужскую голову с длинной бородой (а не козла-андрогина со звездой во лбу; впрочем, эту пентаграмму иные "борцы с тамплиерством", не удосужившиеся ознакомиться даже с трудом Леви, Нилуса и Лютостанского, стали помещать "Бафомету" не на лоб, а на грудь).
Утверждают, что Великий магистр Ордена Храма Жак де Молэ взошел на костер и умер "нераскаянным грешником". Между тем, его последнее желание заключалось в том, чтобы его привязали к столбу лицом к Собору Парижской Богоматери, чтобы он до последнего мгновения своей земной жизни мог лицезреть Небесную Заступницу ордена Храма и Мать Спасителя Христа.
Утверждают также, что де Молэ перед смертью "проклял" короля французского и папу римского, осудивших его на смерть. В действительности же он их не "проклял", а призвал на Божий суд (и они действительно в течение года последовали вслед за невинно осужденным в мир иной, к Престолу Всевышнего).
Vincit veritas, как говорили древние римляне.
Здесь конец и Господу Богу нашему слава!