Предисловие
Как человек гуманный и ценящий чужое время, хочу сразу предупредить вот о чем. Если вы являетесь любителем шумных тусовок, обожаете ночные клубы и казино, или просто не мыслите летнего отдыха без комфортабельного отеля с вышколенной обслугой и вылизанным до стерильной чистоты пляжем, можете сразу захлопывать эту книжку не читая, ибо написана она явно не для таких как вы. Ну, а тем, кто пока еще видит разницу между шумом приемника и утренним прибоем – добро пожаловать в путь!
ЧАСТЬ 1. БРАТКИ
«В Саут-Парк держу я путь,
Чтобы славно отдохнуть!»
(Трей Паркер, пер. Д. Пучкова)
Дорога патриотов
Чтобы почувствовать вкус праздника, надо сделать будни невыносимыми. Посильную помощь в реализации этого тезиса оказывали мне в то лето многие, но особенно постаралась погода – столь мерзкого даже для Севера июля я не видел с 1986 года, причем даже тогда пар изо рта днем вроде бы не шел. За две недели поистине октябрьского ненастья измордованная арктическим циклоном родимая Ухта превратилась в такую юдоль скорби, что я с превеликим энтузиазмом покинул ее, прыгнув в поезд на следующее же утро после того, как пожелал коллегам по работе счастливого отдыха от самого себя. И уже днем, отъехав километров четыреста, мы с супругой имели, наконец, возможность вспомнить, как выглядит солнышко. Что немедленно привело нас в тихий экстаз, абсолютно недоступный жителям низких широт…
Маршрут нашего отпускного вояжа-2006 разительно отличался от прошлогоднего. «Хватит с нас заграницы! – решительно заявил я, досыта хлебнув экзотики на Канарах и островах Эгейского моря, - В Расее-матушке тоже есть, где отвести душу!» Не то, чтобы я устал от всех этих тропиков-субтропиков, но явно ощущал некоторую пресыщенность ими. И оказался в конечном итоге прав. Хотя, справедливости ради, границу РФ мы пересекали и на этот раз, но назвать то место, куда мы попали, заграницей язык как-то не поворачивается (об этом, впрочем, позже)…
Ни секунды не сомневаюсь, что каждая страна мира, хоть Россия, хоть Гондурас, имеет свое очарование, только вот спрос на это очарование может быть разным. Это как у женщин. Я никогда не скажу о женщине «страшная», даже если она реально кажется мне страшной, как смертный грех или Лидия Иванова (я чуть умом не тронулся, когда увидел ЭТО в ящике). Максимум, что я обычно выдаю в таких случаях – «не в моем вкусе». Поскольку я вполне допускаю мысль, что в ком-то она, напротив, вызовет самый горячий эротический отклик – несмотря на нестандартную фигуру, маленькие косые глазки и нос картошкой. Вот ломится же народ в какой-нибудь Египет, то есть туда, куда лично мне сто лет не надо. Что он хочет там увидеть? Песок? Бедуинов? Да у нас у самих сколько таких «бедуинов» по помойкам и у ларьков с пивом шарится – так те хоть взрывов в ресторанах не устраивают… Да и вообще, местное население арабских стран (вернее, его мужская часть, потому что на женскую вообще без слез не взглянешь) может вызвать там симпатию разве что у сексуально-озабоченных дамочек забальзаковского возраста с неустроенной личной жизнью. Что там еще веселенького? Пирамиды Гизы? Луксор? Уверяю вас, время и желание с риском для жизни добираться туда через пустыню с приморских курортов находится далеко не у всех. Дайвинг на Красном море? Но, извините, это и вовсе удовольствие не для всех. Что имеем в остатке? Пляж и отель с его стандартной инфраструктурой и более чем сомнительным качеством обслуживания. Но ведь едут же, и в Египет, и в Тунис! Или взять Турцию. Что ж, тоже прекрасная по-своему страна… вот только, опять же, турок бы оттуда куда-нибудь деть, желательно вместе с их музыкой. Я вообще с трудом себе представляю жизнь туриста, приехавшего туда «дикарем» и поселившегося вне отеля. Что ни говорите, а степень цивилизованности современного турка до сих пор зависит исключительно от того, насколько успешно он перенял (хотя бы внешне) основополагающие ценности «белого человека». Поскольку исконный турецкий менталитет, как показывает история, далек от соблюдения привычных нам норм морали и гуманизма. Про то в соседней Армении до сих пор хорошо помнят.
Вообще, лично у меня всякого рода ориентальная экзотика давно стоит строго поперек горла. Мне не нравятся восточные женщины. Я не переношу восточную музыку за ее убого-архаичный строй. Я скептически отношусь к восточной кухне. Меня просто бесит, когда в магазинах нет ценников. Торгуйтесь, мол. А если у меня нет времени торговаться с этими бездельниками? Прикиньте, сколько длилось бы обычное посещение супермаркета где-нибудь в Москве при такой системе! Кстати, арабы и индусы норовят протащить это безобразие даже на Канары, то есть по сути дела в шенгенскую зону. Но ведь кому-то же все это нравится, верно?
Что ж, каждому свое. Кто-то по дешевке покоряет Турцию, кто-то, напрягая карман, окучивает цивилизованную Европу, кто-то день-деньской изображает на пляже тюленя, кто-то, взяв напрокат машину, гоняет по стране в поисках приключений и дешевых гостиниц. Мне вот, например, с некоторых пор нравится просто лежать в тени деревьев кверху голым пузом, обдуваемым легким ветерком, с видом не обязательно даже на море, лишь бы только не на выжженные солнцем камни и песок, с бутылкой холодного пива в одной руке и хорошей книжкой – в другой. И чтобы все вокруг, черт возьми, говорили по-русски. Все, а не только обслуга. И чтобы еда была нормальная, а не «экзотическая». И чтобы поглощать ее я мог когда захочу, а не в часы, строго отведенные для этого администрацией. И чтобы пиво было пивом, а не «оллинклюзовской» безалкогольной бурдой... Я вообще с некоторых пор вдруг понял, что гоняться надо не за впечатлениями, а за ощущениями. И что если что-то где-то вызывает у тебя чувство нахождения не в своей тарелке или просто напрягает, то это место не для тебя – сколько бы ты не заплатил за удовольствие сюда попасть. Понял я это внезапно, когда однажды с удивлением осознал, что готов променять все достопримечательности и соблазны экзотических островов на неделю такого вот безмятежного, стопроцентного «релакса», когда ты никому ничего не должен, и никто ничего не должен тебе. Тарзанка? Параплан? Тайские массажистки? Увольте! Если вам не хватает острых ощущений в обычной жизни – мои поздравления, но лично я во время летнего отдыха с некоторых пор предпочитаю ощущения сугубо тупые. А для острых у меня есть работа, зима и Полярный Урал.
Маршрут и характер нынешнего путешествия сознательно подгонялся именно под такую нехитрую идеологию. Никаких гостиниц, никаких организованных групп и никаких заранее оговоренных сроков. Строго «дикарем». Барахла – минимум, но палатку, «пену», спальник и удочку берем с собой – мало ли что? Сначала едем на Воронежчину, где в селе с веселым названием Братки нас в компании бабушки с нетерпением ждет восьмилетний сын. Надоедает жить в Братках – переезжаем с отпрыском нежиться под солнцем на Нижнюю Волгу, где тоже намечается встреча с родней; потом, если энтузиазм не иссякнет – на пару недель направляемся куда-нибудь на море, поскольку совсем без моря северянину уходить обратно в зиму не-желательно. Вокруг этого «куда-нибудь» в семье разгорелся настоящий спор. Наталья усиленно рекламировала какой-то поселочек под Геленджиком, я настаивал на более радикальном варианте – Абхазии. «Еще чего! А если там война начнется?» «Ни фига! Хочу под пальмы!» «М-да, в Геленджике-то пальмы и впрямь разве что в кадках… А если все-таки война? Не забывай, у нас ребенок!» В конце концов, решили билетов на море пока не брать (дабы не ощущать себя связанными какой-то обязательной программой), а сориентироваться и окончательно определиться уже потом, по самочувствию и обстановке. А вот в чем мы сошлись безоговорочно – так это в сроках отъезда из дома. Чем быстрее, тем лучше. Я находился в законном отпуске менее суток, а мы уже сидели в купе скорого поезда, уносящего нас на юг.
Так началась растянувшаяся на целый месяц погоня за счастьем, очередная наша попытка ухватить за хвост ускользающую мечту…
Теория Саут-Парка
Как поймать мечту за хвост? Сия тайна велика есть, особенно если не понимаешь, что, собственно, собираешься ловить. Нам повезло. Мы пустились в путь, имея на руках почти законченную теоретическую базу, и имя ей было – «Саут-Парк». Если кто-то из читателей радостно заржал в этот момент, то настоятельно прошу на минутку пригасить эмоции. Для всех прочих сообщаю: строго говоря, «Саут-Парк» (в переводе с английского – Южный парк) - это никакая не теория, а просто штатовский мультсериал про маленьких детишек (но не для детишек!!!!!!!!!!) из какого-то богом забытого захолустья, с нарочито отстойной графикой и лексикой пьяного тракториста. Но! Штука в том, что там без напряга (как некогда сказал один мой однокашник, вернувшись, правда, не из штата Колорадо, а из Карачаево-Черкессии)!!! Понимаете, там абсолютно без напряга! Там даже закутанный в «аляску» хлопец Кенни, гибнущий при самых нелепых обстоятельствах в конце каждой серии, предстает перед нами, как ни в чем ни бывало, в следующей! Там все говорят то, что думают, и делают то, что хотят. И, главное, не несут за это, по большому счету, никакой ответственности…
Вот этот-то нелепый с точки зрения многих шедевр Трея Паркера и Мэтта Стоуна и стал нашей путеводной звездой в этом путешествии.
Про уродов и людей
Поезд Москва-Балашов отстукивал лишь первую сотню километров от Павелецкого вокзала, а вид за окном уже разительно отличался от почти таежных ландшафтов ярославского направления. Впечатление было такое, будто через столицу проходит незримый природный водораздел. «Ну просто лесостепь какая-то! - заметил я, с умилением глядя на привольный пасторальный пейзаж, - Лесостепь в Подмосковье, прикинь?». «Ничего подобного, - со знанием дела покачала головой Наталья, - Здесь просто распахано все. А настоящая лесостепь начинается гораздо южнее…» И тем не менее все эти поля до горизонта, змеящиеся овраги и редкие перелески сами по себе производили впечатление сугубо южное. Да уж, здесь вам не Клин и не Шатура. Эх, велика и привольна Московская область!
Погода стояла великолепная, и просто не верилось, что еще вчера у нас шел пар изо рта, а безнадежно затянутое плотной серой пеленой небо шкодливо брызгалось холодной липкой моросью. Теперь небеса радовали первозданной голубизной, светило ласковое и, пожалуй, даже немного жаркое солнышко. В чуть приоткрытое окно дул прохладный ветерок. Я с наслаждением подставил ему лицо и тихо млел. Черноволосая девочка лет двенадцати вытянулась на полке напротив меня и уставилась в книжку. «Шекспир», изумленно прочел я на обложке. Однако… Жизнь определенно была прекрасна и удивительна!
Узуново. Стоянка двадцать минут. Чем не повод прогуляться, тем более что погода шепчет, а мне так не терпится вступить в очередное единоборство с запотевшей бутылочкой пивка, раз уж на платформе имеется соответствующий ларек? К тому же очень кстати напротив останавливается встречный поезд из Астрахани, битком набитый воблой. Нет, жизнь определенно налаживается, подумал было я, однако следом за астраханским поездом на тот же путь вскоре прибыл поезд Мичуринск-Узуново, битком набитый… цыганами (вот же счастье для жителей Узуново привалило!), и радость моя несколько померкла. Считайте это проявлением бытового национализма, но тут уж я ничего с собой поделать не могу – согласитесь, «ромалэ» сами здорово потрудились, чтобы создать себе в народе репутацию сродни репутации клопов или тараканов. Так или иначе, а тех, у кого вольное сие племя ассоциируется исключительно с прекрасной Кармен и театром «Ромэн», за последние годы и впрямь чего-то вдруг резко поубавилось. Да тут еще масла в огонь подлила Наталья, чей опыт личного общения с этой публикой тоже был достаточно печален (как-то раз толпа собратьев Николая Сличенко по крови лихо обчистила ее прямо на улице – кстати, на довольно приличную сумму):
- А ты думаешь, наши соседи по купе – кто?
- Кто?
- А ты, типа, не понял? Сходил бы уж, проверил вещички.
- О, Господи…
Вещички, впрочем, оказались в полном порядке. Мысленно перекрестившись, я еще раз пристально присмотрелся к попутчикам по нашему плацкартному отсеку. Отец, мать, две дочки. Нормальные, спокойные. Глазами не сверлят, погадать не предлагают. Внешность, конечно, не самая славянская, и словечки нерусские иногда проскакивают, но с чего Наталья взяла, что это именно цыгане? В частности, много ли вы видели цыганят, взахлеб читающих Шекпира?! Бред. Скорее уж я готов поверить, что цыгане никогда не воруют, не мошенничают и не торгуют методом семейного подряда героином. Да, но чем-то же Наталья должна была руководствоваться? Короче, вопрос так или иначе следовало разрешать, причем максимально тактично…
- Глядите! – как бы невзначай обращаюсь к мамаше-«цыганке», провокационно кивая в окно на заполонивший платформу табор, - Вон сколько их там. Из Мичуринска приехали…
- Ой, знаете, я их так боюсь! – всплескивает мамаша руками, причем столь искренне, что вопрос о ее принадлежности к кочевому племени уличных дурил автоматически снимается. Кто угодно, только не цыгане. Те своей национальности не чураются.
Эх, Наталья, антрополог ты фигов! Я довольно тыкаю супругу в бочок. Чувство двойственное. С одной стороны – облегчение. С другой – если бы я действительно явил миру цыган, читающих в поездах Шекспира, это тянуло бы на крупную научную сенсацию!
Вечерело. Поезд уверенно продолжал продвигаться на юг. Около десяти вечера прибыли на узловую станцию Грязи, от которой до места нашей высадки в Терновке оставалось ехать еще часа три. Напоследок решаемся прогуляться. Сделать это удается с трудом: узкая платформа снова буквально забита снующими взад-вперед малолетними отпрысками все того же свободолюбивого народа. Снующими, разумеется, не просто так.
- Дайте денег, а?
Поразительная все-таки манера – просить милостыню с наглинкой в глазах.
- Иди, у мамы своей возьми, - отправляю я юного соискателя подачки по инстанциям, - Тебя разве не учили, что нельзя к незнакомым дядям приставать?
Господи, о чем я? Кого я пытаюсь усовестить? У этого племени совершенно иное понятие о морали и чести! Представляю, что сделали бы мои родители, если бы я, будучи таким же пацаном, в одиннадцатом часу вечера вместо того, чтобы мирно почивать, пробрался бы на вокзал и начал бегать между путей, выпрашивая деньги. Боюсь, матушка просто не пережила бы такого позора, а отец конкретно прошелся бы ремешком по моей пятой точке, в чем был бы абсолютно прав. А я сам? Разве я был бы менее суров, вздумай мой наследник выкинуть нечто подобное? Разве не удавился бы от стыда, если бы моя жена начала побираться на улице? А этим вот, что детишечкам, что их непутевым родителям, плюй в глаза – все божья роса. Поистине оригинальная общенациональная доктрина: взять, и всем народом «уйти в отрицалово». Работать? Еще чего! Мы гордые! Ага, видели мы таких «гордых», всю жизнь с протянутой рукой. Причем отнюдь не от бедности. У всех полон рот золота. Поразительный народ, эти «ромалэ». Паразительный, я бы даже сказал. Нас они точно переживут – как когда-то клопы пережили динозавров. В общем, хорошо, что наши попутчики все-таки оказались не из этих. А научных сенсаций на наш век и без них хватит.
Братки
Можно ли поджечь вареньем проигрыватель? Не торопитесь говорить «нет». Моей теще это однажды с блеском удалось. Моя теща вообще супер, для неё невозможного мало. Так что пришлось нам с Натальей угробить чуть ли не пол-дня на последующее оттирание стен и потолков дома от копоти…
Да, в процессе этих реставрационных работ я вымазался известкой, как белый клоун. Да, в душе я проклинал копперфилдовские таланты Нины Семеновны. Но это были малосущественные частности. А в целом мы провели здесь решительно счастливую неделю.
Несмотря на удаленность от областного центра и мелкоуголовное название, Братки объективно являются вполне цивильным населенным пунктом. В этом крупном черноземном селе, привольно раскинувшемся над сонной речушкой Савалой, есть и асфальтированные улицы, и магазины, и почта, и даже средняя школа, а по вполне приличному шоссе (местные лихачи на иномарках без труда развивают на нем 180 км/час, сам испытал) можно добраться как до райцентра Терновки (это всего 15 км), так и до самого Воронежа – туда через Братки проходят рейсовые автобусы из Терновки.
Впрочем, в пол-второго ночи (время, когда в Терновку приходит единственный московский поезд) на автобусы рассчитывать не приходилось, поэтому пришлось, как и год назад, прибегнуть к услугам представителей частного извоза. Отметив попутно, что рост стоимости проезда заметно опережает здесь как официальный уровень инфляции, так и темпы роста цен на бензин. Иными словами, местные «бомбилы» определенно входят во вкус, хотя, положа руку на сердце, 200 рублей за пятнадцатикилометровый ночной рейс при нулевой вероятности подцепить кого-нибудь на обратном пути – это, согласитесь, все-таки еще довольно гуманно…
Братки встретили нас потрясающим звездным небом и запертыми дверями нашей «фазенды» - для профилактики воровства и надругательств Нина Семеновна имела обыкновение запираться на ночь. Впрочем, через две минуты настойчивого стука в окошко мы имели счастье обнять и ее, и нашего сонного отпрыска. Первый этап путешествия можно было считать успешно завершенным.
История нашего присутствия на благодатной воронежской земле восходит к самому началу нынешнего века. К этому моменту в Братках сформировалась разбросанная по всему селу микро-колония отставных ухтинских медиков, и теща в конце концов также сочла необходимым присоединиться к этой теплой компании, хотя бы в теплое время года. В результате после мучительных бюрократических проволочек был относительно по дешевке приобретен деревянный частный дом с приусадебным участком в 50 соток, небольшим садом, огородом, летним домиком и кучей нужных и ненужных беленых известкой глинобитных сараюшек. Все эти сараи и загоны для скота вкупе с покосившимся, но высоким глухим забором и дощатым сортиром, окружали в виде каре довольно просторный внутренний дворик, постоянно зараставший крапивой. В общем, это было куда круче, чем обыкновенный дачный участок – за тем лишь исключением, что все это было в довольно плачевном состоянии.
Надо сказать, приехав сюда в первый раз пару лет назад, я не избежал предательской мыслишки, по-моему, неизбежно мелькающей поначалу в голове любого горожанина, прибывающего в сельское захолустье на сколь-нибудь продолжительное время: «Блин, куда я попал!» Однако надо сказать, что с тех пор многое на «фазенде» изменилось к лучшему. Стараниями тещи (и нанятых ею местных умельцев) дом был заново окрашен в веселенькие желто-зеленые цвета, практически полностью заменена электропроводка, а, главное, куда-то сгинули полчища мух, конкретно отравлявших мне существование в год моего первого знакомства с Братками. Впрочем, заслуги тещи в этом уже не было. Насколько мы могли заметить, массовые нашествия разного рода живности в Братках имеют сходство с пресловутым восточным календарем. Кроме «года мухи», бывали здесь и «годы паука», когда потолки и окна, сколько их не обметай веником, снова зарастали паутиной в течение двух часов, и «годы колорадского жука», когда проезжающая по улице техника буквально буксовала на пересекающих дорогу оранжево-полосатых колоннах вредителей, и «годы клопа-солдатика», и т. д., и т. п. Нынешний год, например, выдался «годом мыши»: приехав в Братки в начале лета, Наталья с удивлением обнаружила, что все горизонтальные поверхности в доме покрыты ровным слоем мышиного помета толщиной в палец (о степени сохранности съестных припасов я при этом скромно умолчу). Зато мух этим летом почему-то почти не было, и это было здорово. Да и мыши куда-то сгинули, едва почуяв, что в дом вернулись хозяева. Хотя, может быть, они просто испугались заведшегося у нас котенка…
Чем еще интересны Братки? Да практически ничем. Впрочем… Когда-то я читал в журнале «Химия и жизнь» остроумную статью о том, как следует писать научные статьи, чтобы они имели солидный вид, даже если посвящены полной ерунде. В частности раздел «Обсуждение результатов» там предварялся словами: «Если результаты таковы, что обсуждать нечего…» Как предписывалось выходить из такого положения ученым я, честно говоря, подзабыл, но вот насчет городов и весей, говорить о которых нечего, а сказать что-то надо, я давно сделал для себя вывод: нет достопримечательностей – пиши о людях! В любой точке земного шара обязательно обнаружится или свой местный сумасшедший, или просто какая-нибудь колоритная личность с непростой судьбой.
С точки зрения моей впечатлительной тещи, несомненным брэндом Братков являлась так называемая «банда сифилитиков», которую она поначалу панически боялась. Хотя в сущности, бояться было особенно нечего: пресловутая «банда» на деле представляла собой малоприметный альянс из одной женщины трудной судьбы (якобы когда-то лечившейся от дурной болезни) и трех безобидных бомжиков, которые ничем венерическим, вроде бы, никогда не страдали и которых вообще мало кто видел. Кроме того, по соседству с нами до последнего времени обитала лишь недавно переселившаяся в мир иной официальная братковская ведьма – не знаю, какими такими сверхспособностями старушка заслужила этот почетный титул, но то, что она знавалась с нечистой силой, ее соседи преподносили, как научно доказанный факт.
Кстати, о соседях. Волею судьбы наше подворье оказалось зажатым между владениями двух не слишком ладящих друг с другом братковских семейств (а с учетом наезжавших летом родственников – практически кланов) – Пирожковых и Трашкиных. Престарелая чета Пирожковых доживала в неторопливых пейзанских заботах свой век непосредственно перед нашим фасадам. Было им обоим слегка за восемьдесят, что, впрочем, не мешало деду Сереже перед началом праведных трудов регулярно принимать на грудь законную дозу самогонки, а бабе Насте лихо рассекать по селу на велосипеде. С тылов же с нами соседствовала дочь все той же небезызвестной усопшей ведьмы – баба Рая Трашкина, которая сама числилась у Пирожковых, так сказать, «полуведьмой». Нина Семеновна в извечные трашкинско-пирожковские дрязги не вмешивалась, поддерживая контакты с обоими семействами. Тем более что и те, и другие охотно и, я бы сказал, немилосердно, пользовались нашим колодцем – в связи с тем, что их собственные по причине ветхости и нещадной эксплуатации пришли в негодность. Моя любезная теща отказать соседям в глотке воды, разумеется, не могла, и в наш убогий садик началось форменное паломничество. Особенно преуспели Трашкины, топившие баню едва ли не каждый день. Дошло до того, что они ничтоже сумняшеся проломили преграждающий туда прямой путь штакетник, что вызвало зубовный скрежет даже у тактичной Нины Семеновны… Так или иначе, но я сильно удивлюсь, если при таком раскладе в колодце на будущий год останется воды хотя бы на пару ведер.
Трашкины, правда, иногда приглашали в баню и Нину Семеновну с Огромным, но даже эти приглашения не шли последним впрок. Так, однажды теща в процессе помывки ухитрилась упустить в водосток ключ от висячего замка, которым она предусмотрительно заперла собственный дом. Поскольку все попытки выудить ключ закончились провалом, хозяева, скрепя сердце, предложили ей переночевать у себя. Не тут-то было! Горделиво отвергнув предложение соседей, Нина Семеновна двинулась на «вскрышные» работы... Пилить дужку злополучного замка в итоге ей пришлось аж до пяти утра (!), в кромешной тьме, под жалобные завывания ошалевшего от визга ножовки и тщетно пытавшегося уснуть на крылечке Огромного.
Интерес Огромного к соседям ограничивался большей частью наличием у них детишек подходящего для игр возраста. Трашкиным тут похвастаться было особенно нечем: их полуторагодовалая Полина в глазах Огромного пока еще абсолютно не котировалась. Зато у других соседей… Да уж, таких славных девчушек, какие водились в доме Пирожковых, было, что называется, поискать! Звали этих очаровашек Катя и Аня, были они родными сестрами, а старикам Пирожковым доводились правнучками, в силу чего регулярно гостили у них каждое лето, приезжая сюда с родителями из Москвы. Отца сестричек мы, впрочем, видели лишь урывками, зато мама малюток – румяная тридцатилетняя Лена, женщина-цветок с поистине кустодиевскими формами – приводила в Братках весь сезон. Была она сама по себе в высшей степени колоритной особой, но куда ей было до своих дочек!
Старшая из сестер, Катерина, еще в прошлом году начисто перевернула мои представления о девятилетних девочках. Клянусь, эта смазливая вертихвостка, резвостью и манерой одеваться до боли напомнившая мне мою младшую сестру, уже тогда пыталась меня кадрить: по-детски, неосознанно, но пыталась! Несмотря на то, что мы всего лишь трепались о всякой ерунде, резались в карты и купались в речке… Еще больше любопытного вынес из общения со столь продвинутой девочкой Огромный. Я могу судить об этом хотя бы по тому, насколько его лексикон обогатился непристойными стишками и анекдотами. К счастью, наша обворожительная нимфетка, еще год назад бившая на откровенный эротизм, на этот раз в значительной степени ударила по тормозам, и зловещий призрак Гумберта Гумберта начал постепенно развеиваться. Ведь что ни говори, а дефилирование в джинсиках, пусть даже с заниженной линией талии, смотрится куда целомудреннее, чем беззаботное сверкание голой попкой в не по-детски смелом купальнике с жалкой пародией на юбочку. Как оно частенько бывало раньше.
Совсем другого склада была младшая из сестренок, шестилетняя Анечка. Если мадемуазель Катрин в силу своей эксцентричности и могла порой вызывать некоторые нарекания со стороны взрослых (Нина Семеновна на полном серьезе относилась к ней, как к опасной оторве, хотя лично у меня она вызывала опасения разве что за сердечно-сосудистую систему будущих кавалеров), то Аня, как тот червонец, нравилась абсолютно всем. Потрясающее сочетание ангельской внешности и столь же ангельского характера были способны, казалось, очаровать даже самого закоренелого злодея и детоненавистника. Надо ли говорить, что такие тонкие и чувствительные натуры, как мы с Натальей, были сражены ею наповал. Причем с каждым годом это чувство безмерного умиления только росло и ширилось. «Огромный, если бы вместо тебя у нас родилась такая вот Анечка, я был бы уже отец-героин!» - укоризненно качал я головой, намекая, что перманентные димкины выкрутасы всерьез отбили у нас охоту к дальнейшему размножению. Говоря это, я ничуть не лукавил. А вот Лене, я думаю, стоит активно продолжать это угодное богу дело – раз уж так хорошо у нее дочки получаются…
«Развод» по-терновски
Жизнь все-таки штука по-своему прекрасная и удивительная. Это я понял, едва только вальяжно растянулся на крыльце дома с книжкой Виктора Пелевина и придвинул к себе запотевшую бутылку с пивом. Состояние эйфории вызывало во мне почти все: и общая расслабляющая обстановка, и умилительное попискивание шныряющих в траве соседских цыплят, и даже просто чистый воздух, ничуть не похожий здесь на традиционно густо пропитанный дымом и навозом воздух русских деревень. Но наибольший кайф я ловил от простой возможности находится на улице в раздетом виде – уж очень разителен был контраст между настоящим летом и тем суррогатом, которым мы «наслаждались» еще два-три дня назад.
Помахав с утра косой на предмет изничтожения вымахавшей в половину человеческого роста крапивы, а также приведя в порядок слегка заржавевший за зиму велосипед и смотавшись на нем в магазин, я чувствовал за собой моральное право на заслуженный и безмятежный отдых. В принципе, я мог бы сделать для родной тещи и больше, но главной задачей этого лета было для меня не напрягаться и не заморачиваться. «Не это ли Саут-Парк?» - подумалось мне, когда все понимающая Наталья с улыбкой сунула мне под голову подушку, дабы мне удобнее было наслаждаться Пелевиным лежа. «Поживем – увидим!» - отвечал я сам себе, смакуя под рыбку холодное воронежское пивко – «Во всяком случае, пока что очень на то похоже!»
Я, может быть, и мизантроп в душе, но сердце у меня большое. И если мне в кои веки бывает хорошо, то мысль осчастливить кого-нибудь еще обычно не заставляет себя долго ждать.
«Наталья, а не устроить ли нам шашлыки? Замаринуем свининки, купим хорошего красного винца…» Идея определенно была хороша и потому нашла полное понимание. Единственная заминка была в том, что и за тем, и за другим следовало ехать в райцентр. Базар в Братках функционировал только раз в неделю, а приличного вина здесь было и вовсе не достать – ну, не употребляло его вспоенное самогоном и пивом местное население! Впрочем, ехать в Терновку надо было все равно – хотя бы для то-го, чтобы купить билеты на поезд для продолжения нашего путешествия. Так что мы просто совместили полезное с приятным.
Дорога туда заняла совсем немного времени и всего 40 рублей (не чета ночным расценкам!) за двоих – подбросили нас практически по «автобусному» тарифу. В Терновке мы временно разделились: я занял очередь в кассу на вокзале, а Наталья метнулась на базар. Увы, долгий сладкий сон сыграл с нами злую шутку – к этому времени на прилавках осталось одно сало… Очередь же за билетами, казалась, застыла на месте. И не мудрено! Компьютера в терновской ж/д кассе отродясь не было, и массу времени занимали телефонные переговоры, а уж когда доходило до непосредственно оформления билета… Как тут не вспомнить приснопамятные советские времена, когда оно осуществлялось секундным компостированием маленькой картоночки без идиотского многократного переписывания твоих паспортных данных! Часа через два мы – уже билетами, но без мяса – решили еще раз прогуляться по Терновке с целью выяснить, продается ли тут хотя бы вино, или здесь нас тоже ждет облом? Поначалу все к этому и шло. До тех пор, пока мы, пройдя насквозь чуть ли не пол-Терновки, не набрели на магазин «Брат».
- Не иначе, хозяин – из Братков! – довольно двусмысленно по сути предположил я. Не зайти мы не могли. Ура! Не водкой единой жив человек! От души затарившись в «Брате» требуемым количеством приятно булькающих даров солнечной Кубани, мы вышли на улицу уже в совершенно другом настроении. И тут мое стремление творить добро окончательно выплеснулось через край.
- А давай купим бабе Нине… телевизор?
На этот раз понимание я встретил не сразу. Строго говоря, телевизор у Нины Семеновне был. И даже цветной. Правда, старый, потрепанный, без звука и почти без изображения. Усилия местных умельцев по его реанимации должного эффекта не имели, и мало-помалу баба Нина просто отвыкла от этого элемента цивилизации…
- Вот еще! – не оценила идеи Наталья, - Зачем ей телевизор?
- Ну, как – зачем? Она его… это… смотреть будет. Поди, плохо?
- Да? И как же мы его отсюда попрем?
- А мы маленький какой-нибудь купим. Маленький-то мы без вопросов унесем.
Магазин с претенциозным названием «Техномир» занимал часть первого этажа кирпичного двухэтажного дома на одном из центральных перекрестков Терновки. Свою работу он начал буквально на днях, так что мы оказались одними из первых его покупателей. В отличие от прочих терновских хозмагов, где выбор телевизоров мало-го калибра практически отсутствовал, в «Техномире» требуемый товар бросился в глаза почти сразу. Небольшой, аккуратный и по почти бросовой цене (три тысячи рублей). Правда, нераскрученная марка, «красная сборка» и маркий белый цвет…
- Других расцветок нету, - развел руками не слишком презентабельной наружности молодой человек, выступивший в роли продавца, - Да вы не волнуйтесь, аппарат хороший. Куча функций, инструкция на русском языке, гарантия!
Решили брать. Попросили лишь об одном – продемонстрировать «ящик» в действии. Тут произошло несколько вещей, слегка поколебавших мою решимость. Во-первых, в магазине не оказалось приличной внешней антенны, без которой в Терновском районе ТВ практически не ловится – таким образом, вместо изображения на заснеженном экране мелькали лишь какие-то мутные тени. Во-вторых, в процессе перемещения коробок продавец мимоходом слегка задел прилавок-стеллаж с товаром, сбив при этом на пол компактный автомобильный телевизор с жидкокристаллическим экраном. После чего, ничтоже сумняшеся, тут же водрузил его на место: авось, и битый купят. Такое отношение к товару и потенциальным покупателям, безусловно, должно было наводить на определенные мысли, но больно уж хотелось сделать теще приятное... Тем более что продавец был настроен решительно. Потерпев фиаско с антенной, он задался целью все-таки продемонстрировать нам звук и цветовую гамму своего товара, и теперь, позвав на подмогу коллегу-девушку, пытался подключить телевизор к выходу «видео». Перебрав все возможные варианты присоединения штекеров, примерно с шестого захода они своего добились, и на экране шустро забегали персонажи какого-то иностранного мультфильма. Тем не менее, вся эта возня вокруг телевизора впечатление оставила довольно тяжелое.
- Ка-а-к мы его Братки попрем? Мы же не на машине! – снова заныла Наталья, преисполняясь прозорливого скепсиса.
- Я вас до автостанции на машине лично отвезу! – решительно бросился на амбразуру молодой человек, - Бесплатно!
Сама любезность. Ладно, это действительно дельное предложение. Но все-таки…
- А если он сломается?
- Да с чего ему ломаться!
- Ну, а все-таки если?
- Гарантия магазина – две недели. Гарантия на товар – год, – заученно выдала информацию пришедшая на выручку девушка.
Типа, беспокоиться не о чем. Поменяем, починим и т. д. Чаша весов оконча-тельно склонилась на сторону «берем»
- О’кей, заверните!
Особого энтузиазма мой подарок у бабы Нины не вызвал, да я на это и не рассчитывал. Насколько я могу судить на основании нашего многолетнего общения, Ни-на Семеновна всегда испытывала неловкость, когда ей обламывалось что-нибудь «на халяву», да и вообще недолюбливала любую бытовую технику, количество кнопок на которой превышает одну. Именно поэтому нам в голову не приходило дарить ей такие вещи, как мобильный телефон, видеокамеру или еще что-нибудь в этом роде. Но уж с телевизором-то русской сборки ей справиться по силам, рассудил я. Вот завтра установим уличную антенну, и начнем обучение. С этой приятной мыслью я и отошел ко сну.
Ох, неспроста в Терновке вокруг нас водили такие хороводы! Это выяснилось наутро, когда я попытался включить свежеприобретенный аппарат на предмет если не узнать новости, то хотя бы дать Огромному поиграться во встроенные видеоигры. Увы! Телевизор не подавал признаков жизни. Вообще. Это было тем более неприятно, что облом вышел какой-то почти запланированный. Ведь Наталья сразу дала понять, что не питает никаких иллюзий по поводу качества приобретаемого товара, да и сам я здорово в нем сомневался (иначе не приставал бы к продавцу с расспросами) – а вот поди ж ты, повелся… И мы, конечно, в известном смысле рисковали. Но кто ж ожидал, что ящик сыграет в ящик прямо на следующий день?
В принципе, все это было досадно, но не смертельно. До отъезда оставалось еще несколько дней, и на руках у нас имелся гарантийный талон, срок действия которого был далек от истечения. Хотя у меня был соблазн поковыряться в телеке самому (причиной неисправности вполне мог оказаться банальный обрыв в сетевом шнуре или какая-нибудь подобная безделица вроде перегоревшего предохранителя), я решил не заниматься самодеятельностью. Раз уж на изделии красуются гарантийные пломбы – что ж, пусть каждый делает свое дело.
Спасибо молодым Трашкиным – нам не пришлось переться с телевизором на шоссе ловить попутку… И вот мы снова в том же магазине.
- Извините, но он таки сломался!
- Вот как? Давайте посмотрим. Хм, действительно, не работает… Но, знаете, заменить его мы вам не сможем. Он у нас один такой был.
- Хорошо, тогда верните деньги и расстанемся друзьями.
- Нет, деньги мы вам тоже не вернем.
От такой наглости я даже забыл спросить, в чем же тогда заключалась двухнедельная «гарантия магазина». Я-то наивно полагал, что именно в возврате денег – причем сразу и безо всякой нервотрепки.
- Виноват, а что же тогда делать?
- Вы имеете право на гарантийный ремонт. Это займет недели три…
- Какие еще три недели? Мы уезжаем через четыре дня! Забирайте этот хлам и верните деньги!
На лице молодого человека не дрогнул ни один мускул.
- Деньги мы вам вернуть не можем, - повторил он и добавил, - Если я верну вам деньги, мне придется выплатить их из своего кармана.
Продавец знал, что делал. Хотя о нарушении закона о защите прав потребителя вопили в этом заведении даже камни, качать эти самые права времени у нас уже не оставалось. Складывалось паршивое впечатление, что нас попросту развели на три штуки. Причем, самое обидное, эти люди были уверены, что за это им ничего не будет.
Но не на тех напали! Я вовремя вспомнил, что баба Нина-то до поры, до времени остается в Братках – как раз еще недельки на три. И тогда я решил рискнуть.
- Ладно, а если я соглашусь на ремонт?
- Ну, мы в любом случае сначала отправим его в сервис-центр, в Воронеж. Если окажется, что поломка случилась не по вашей вине, то ремонт будет бесплатный.
- Да не по нашей, не по нашей, - досадливо отмахнулся я, - Тут и сомневаться нечего. И как скоро его сделают?
- Я уже говорил, по закону на гарантийный ремонт отводится до трех недель. Но могут сделать и быстрее.
Кто бы говорил о законе…
- Хорошо. Теперь вот что. Вы сможете потом привезти его в Братки, там у нас теща остается? Это отсюда всего километров пятнадцать.
На такой поворот непрезентабельный молодой человек явно не рассчитывал. Однако он, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
- И привезем, и подключим! – с вымученной улыбкой заверил он, - Только напишите, куда и кому!
«Мы, русские, не обманываем друг друга!» - явственно читалось на его изрытом прыщами лице.
Обменявшись координатами, мы расстались. Теперь у нас на руках не было ни денег, ни злополучного аппарата, ни стопроцентной уверенности в том, что мы его когда-либо увидим…
Про яблоневый шашлык и органо-минеральные комплексы
В целом же ход неторопливой пейзанской жизни добавлял нам только положительных эмоций. То забежит в гости девочка Анечка и голоском удивленной голубки выразит свое очередное робкое сомнение в умственной полноценности Огромного, то из кустов в саду вдруг выползет котенок величиной с ладонь и такой трогательной внешностью, что сразу наворачиваются слезы самого искреннего умиления. Впрочем, в плане живности больше всего нас потряс неуклюже ковыляющий по двору цыпленок со сломанной лапкой… в кустарно сработанном лубке – глядя на него, вообще хотелось немедленно застрелиться.
Что же касается котенка, то это тоже было глубоко несчастное создание – настолько несчастное, что никто толком не мог даже определить его пол, в результате чего животное получило нейтральную кличку «Котейка». Особенно несчастным бедного Котейку делало то, что на него буквально охотилась пирожковская кошка под кодовым названием «Свирепая» (вообще-то хозяева звали ее Ксюха, но поскольку у них всех кошек звали Ксюхами, то для вящей идентификации эту мы переименовали). Несмотря на молодость и броскую внешность, Свирепая была тварью с исключительно мрачным духовным миром, что отчасти объяснялось безжалостным истреблением ее первенцев. Однако, вместо того, чтобы вымещать злобу на людях, в качестве жертвы Свирепая прагматично выбрала нашего беззащитного Котейку, которого она буквально терроризировала и днем и ночью. В этом она чем-то напоминала бородатых борцов за истинную веру, традиционно предпочитающих мстить не тем, кто непосредственно причинил им те или иные неприятности, а совершенно непричастным ни к чему беременным женщинам и детям младшего школьного возраста. Вот так же и Свирепая. Коварно пробираясь к нам во двор и подкараулив там ничего не подозревающего Котейку, она при всяком удобном случае набрасывалась на него, после чего начинала с остервенением рвать его на куски – так, как будто думала, что уничтожив чужого котенка, она воскресит своих собственных. Так что если бы не наша постоянная бдительность, от Котейки остался бы в лучшем случае кончик хвоста.
В результате крошечный Котейка научился с легкостью вскарабкиваться на высокие яблони, куда не рисковала забираться даже Свирепая! Правда, потом у него возникали проблемы со спуском, но тут уж мы охотно приходили ему на помощь. Свирепая же все равно не унималась. До сих пор с содроганием вспоминаю картину, достойную психологического триллера – поздний вечер, беззаботно играющий на полу полуосвещенной запертой веранды Котейка и немигающий, полный жгучей ненависти взгляд Свирепой сквозь оконное стекло…
Так или иначе, а до осени Котейка кое-как дожил, после чего, покидая Братки, Нина Семеновна была вынуждена определить его на зимовку к Трашкиным – не Пирожковым же его было отдавать. Печально, но никакой уверенности, что ему удастся дожить до будущего лета, у нас так и не появилось. Одержимая навязчивой идеей убийства, хвостатая террористка едва ли отступит от осуществления своей бредовой миссии. Что делать, таковы жестокие законы внутривидовой борьбы у животных. Чем они отличаются от людей? Да ничем! Все та же, не мотивированная ни голодом, ни территориальными претензиями «внезапно возникшая неприязнь», все то же демонстративное презрение к интересам других особей своего вида. Это только наивная героиня Лии Ахеджаковой из комедии «Гараж» могла на голубом глазу заявлять своим коллегам, что звери, мол, не уничтожают себе подобных. Увы! Еще как уничтожают. Чтобы убедиться в этом, ей достаточно было прокатиться в любую деревню и посмотреть, как «ладят» между собой братья наши меньшие… Короче, во всей этой грустной истории оптимизм внушает лишь одно – то, что время неуклонно работает на понемногу взрослеющего Котейку.
Но, как бы мы не тревожились за своего питомца, а жизнь все-таки текла своим чередом. И на каком-то этапе прежних невинных радостей нам начало не хватать. Для начала я решил оградить свою и супруги частную жизнь, если не всю, то по крайней меры ее ночную половину. С этой целью был расконсервирован летний домик, год назад уже использовавшийся для временного размещения гостившей в Братках семьи моего двоюродного брата. Много времени это не заняло: требовалось лишь вымыть полы, выхлопать от пыли стоявший там диван и избавиться от нежелательной членистоногой живности. Процесс доведения домика до ума проходил довольно забавно и запомнился двумя вещами. Во-первых, Огромный добровольно вызвался вымыть там полы, чего дома он никогда не делал, а во-вторых, к нему в гости пришла очаровашка Анечка, и они замутили с ней такую игру, что и не снилась разработчикам дидактических материалов по педагогике малолетних детей. Классические «дочки-матери» на этом фоне смотрелись полным отстоем. Началось все с того, что Огромный велел Ане запихнуть под платье принесенную с собой самодельную тряпичную куклу. Девочка охотно проделала соответствующую манипуляцию с подолом. Под платьем образовалось характерное вздутие…
- Кричи – я беременная! – по-хозяйски распорядился Огромный.
- Я беременная! Я беременная! – очень натуралистично заверещала Анечка.
В устах дошкольницы это звучало настолько дико, что я едва не согнулся пополам от смеха. Через пару минут мне пришлось снова выглянуть наружу. К этому времени Аня уже благополучно «разрешилась от бремени» (уж не знаю, как это у них происходило) и теперь заботливо укачивала «новорожденного» в игрушечной кроватке. Рядом на деревянном ящике стояла пустая банка из-под детского питания. Огромный, как и положено «отцу», находился в это время «на работе» (то есть бесцельно торчал возле колодца), откуда периодически давал «супруге» ценные указания по игрушечному мобильнику.
- Эй, приготовь-ка ему какао!
- Не могу! Я же с тобой разговариваю! – искренне недоумевала Аня.
- А ты что, два дела одновременно делать не можешь?
Несмотря на витиеватый лексикон, Огромный был на редкость зануден. Мысленно посочувствовав Ане, я вернулся к венику и тряпке. Вскоре в домике все было готово к приему постояльцев – то есть нас самих. В качестве последнего штриха я разместил у ближайшей яблони останки бывшего кресла-кровати. Прилечь на него было невозможно, но вот сидеть полулежа в этой развалюхе оказалось вполне удобно. Просто поразительно, как мало порой требуется для создания комфорта и уюта.
Дальше – больше. На третий день нашего пребывания в Братках наконец-то обрела реальные очертания и давешняя идея насчет организации посиделок с шашлыками. Этому способствовал упомянутый выше внеплановый визит в Терновку, в ходе которого нам удалось попутно разжиться на базаре если и не свининой, то, по крайней мере, свежей говядиной – не совсем то, что нужно, но после интенсивного маринования в уксусе она могла стать вполне разжевываемой. Более того, у бабы Нины в холодильнике вообще обнаружился небольшой запас и сугубо «некошерной» убоины, за которой мы столько времени тщетно гонялись. Словом, теперь у нас наличествовали все необходимые компоненты: мясо аж двух видов, вино и дрова (последние были заготовлены в ходе масштабной операции по спиливанию мертвых веток яблонь, пострадавших от морозов минувшей суровой зимы). Роль мангала традиционно исполнили кирпичи, шампуры по-соседски предоставила баба Рая Трашкина. Короче, все складывалось как нельзя лучше. Дух Саут-Парка торжествовал.
Мероприятие началось незадолго до захода солнца. Могло бы начаться и раньше, но подвели яблоневые дрова. По-хорошему их стоило дополнительно подсушить еще несколько дней, а так более-менее сносно поддавались огню лишь прутики в палец толщиной, все же прочее так и норовило погаснуть при первой удобной возможности. Заметив наши мучения, баба Рая Трашкина в очередной раз пришла на помощь и приволокла несколько колотых полешек сухих сосновых дров. Дело сразу пошло не в пример веселее.
И все-таки, даже несмотря на активную агитацию Огромного, желающих присоединиться к нашему пиршеству в тот раз почему-то не оказалось. Хотя, если честно, нас это не слишком расстроило. Пожалуй, даже не расстроило вовсе.
- Эх, хорошо-то как! – отрешенно приговаривал я, жуя, отхлебывая и любуясь на первые звезды, - Прямо как в Саут-Парке!
- Угу! – отвечала Наталья, занимаясь примерно тем же.
Мало-помалу сумерки сгущались, но только не в наших душах. После того, как Огромный был отправлен спать, а количество выпитого вина превысило некоторую пороговую дозу, нас потянуло на душевные разговоры и песнопения. Песнопения, надо сказать, были достаточно нетривиальными. С обожаемым нашими предками «Хас-Булатом» они не имели ничего общего, кроме присутствия в тексте элементов насилия над личностью:
Ты найдешь меня окровавленного,
Под развесистым дубом скрюченного,
То ли танком фашистским раздавленного,
То ль пронзенного скифским лучником…
Еще нетривиальнее был текст задушевных бесед. Ну, вот о чем, по-вашему, могут беседовать находящиеся на отдыхе супруги, будучи слегка подшофе? Уж точно не о структуре почвенных горизонтов и органо-минеральных комплексах, верно? Ха-ха три раза! Именно об этом! Впрочем, на такие подвиги способны, наверное, только мы с Натальей да еще узкий круг лиц, напрочь испорченных высшим образованием и тоской по любимому делу. Говорила в основном Наталья; я же, как и положено мужчине, большей частью сосредоточенно внимал. Под вино и шашлыки неплохо идут даже лекции по органо-минеральным комплексам.
- Со стороны услышит кто – это ж рехнуться можно…
До какой же степени дипломированный почвовед может любить свою землю – в самом что ни на есть буквальном смысле! Впрочем и я был грешен в этом плане, хотя в последний раз подобный «безумный вальпургинический семинар» проводил еще в студенческие годы. Помнится, как-то раз мы с одной подружкой, сидя на подоконнике в три часа ночи, тоже горячо обсуждали… особенности расчета каскада трех химических реакторов идеального смешения. Обхохочешься. Причем сейчас на нас была хоть какая-то одежда, а тогда…
После очередного глубокомысленного пассажа Натальи о замещении катионов железа, я окончательно убедился что почвоведение – наука поистине всемогущая и "умеет много гитик". А вот от шашлыков к этому времени уже хотелось икать. Готовилось-то все на гораздо большую компанию! Меж тем стало уже совсем темно. Окружающий мир сжался в узкий круг, подсвечиваемый красноватыми отблесками потрескивающего в кирпичном «мангале» яблоневого костерка. Стало чертовски уютно, но разливать вино по стаканам в такой темени было проблематично. А еще через пару часов стало очевидно, что часть веселья неизбежно придется переносить на завтра, ибо поглотить все вина и яства мы были просто не в состоянии. С тем мы и отдали себя во власть Морфея – сытые, пьяные и практически счастливые…
Вечер следующего дня в точности повторил предыдущий, с той лишь разницей, что ближе к полуночи нашу компанию приятно разбавила соседка Лена (мать тех самых очаровательных малюток). В отличие от нас, эта тридцатилетняя женщина «кровь с молоком» умела сочетать здоровый внешний вид с полным отсутствием интереса к научной зауми и вообще ко всему, что не касалось дел ее собственной семьи и ближайшего окружения. Она искренне любила отечественную попсу и русские народные песни, была мила, и глаза ее лучились светом доброты, причем этот неземной свет не смогли затмить даже годы, проведенные в циничной и чуждой сантиментам Москве. Оскорблять слух столь потрясающей фемины пошлыми разговорами о коллоидной химии (а также о классической музыке, современной литературе, внеш-ней политике и прочей лабуде) было бы просто варварством. Поэтому про органо-минеральные комплексы больше никто не вспоминал, а темы для беседы стали куда более приземленными. Надо сказать, в этой пасторальной трескотне было свое невинное очарование. Как говорится, будьте проще, и люди к вам потянутся…
Ночные посиделки знаменовали приближение нашего расставания с воронежской землей. Здесь было хорошо, и даст Бог, будет хорошо и впредь, но пора было держать путь дальше – в частности туда, где широкой голубой лентой несла меж бескрайних степей свои воды матушка-Волга. «Насыщенные тяжелыми металлами», язвительно добавила бы Наталья, свято уверенная, что Волга представляет собой ни что иное, как сточную канаву всей Европейской части России. А уж про то, чтобы поехать на Нижнюю Волгу отдыхать… об этом и речи быть не могло! Я придерживался более спокойной точки зрения, ибо собственными глазами видел, что Волга – это все-таки очень приличных размеров река и ее при всем желании трудно загадить до состояния какой-нибудь Яузы. Многолетний опыт пребывания в этой «зоне экологического бедствия» лично мне ничего, кроме положительных эмоций, не дал. Причем было это еще до постсоветского развала промышленности, когда от количества дымящих в районе Волгограда заводов действительно дух захватывало! Ну вот, не прошло и десяти лет, и я свою супругу все-таки уговорил!
До сих пор стоит перед глазами трогательная фигурка Анечки, выбежавшей проводить Огромного. Именно Огромного. Мы, разумеется, тоже сидели в «Жигулях» его крестной, отвозившей нас на вокзал в Терновке, но было ясно, ради кого девочка бежала за машиной. Признаться, я не ожидал такой реакции. Ведь он ей за все два месяца, что они общались в Братках, слова доброго не сказал, да и она его – по крайней мере, на словах – тоже особенно не жаловала. А вот, поди ж ты, сколько скорби в глазах… Поистине загадочна женская душа, даже если «женщине» всего шесть лет!
Сентябрь 2007 г.
продолжение следует