Эх, яблочко!

Анна Леун
       "Не брал я на душу покойников
        И не испытывал судьбу, -
        И я, начальник, спал спокойненько
        И весь ваш МУР видал в гробу!" - доносилось из палисадника. Там, под кустом черёмухи, на покрывале лежал Сашка. Он  вглядывался в голубую гладь неба. Рядом с ним  - новенький магнитофон "Весна" - мечта пацанов и девчонок с нашей улицы. Сашка сосредоточенно вслушивался в слова песни.
 - Сделай погромче! - умоляющим голосом прошу я.
 - И так сойдёт! - возражает он. - И, вообще... тебе ещё рановато слушать Высоцкого. Ты всё равно ничего не поймёшь!
 - Да что ты говоришь?..  Это я-то не пойму? Да пока ты по морям, по волнам плавал, братик, я и подросла!
Сашка закатывается в смехе, а в синих его глазах сияют искорки. Присев на "корточки", он перематывает ленту кассеты вперёд.
 -Ну... разве что эту...
Солнце ласково проглядывает сквозь густые ветки черёмухи. Хорошо! Я раскачиваюсь в такт музыке и подпеваю:
       "Если парень в горах - не ах,
       Если сразу раскис - и вниз,
       Шаг ступил на ледник - и сник,
       Оступился - и в крик, -
       Значит, рядом с тобой - чужой,
       Ты его не брани - гони:
       Вверх таких не берут и тут
       Про таких не поют."
 
 Сашка дома уже третий день. Его "Пеленгатор" вернулся из загранплавания в Находку перед Днём Военно-Морского флота. Плавал шесть месяцев. Гонконг, Сингапур, Япония... Молодой штурман уже много повидал. Ему было что рассказать!..
Вчера  мы были на Борловом, там сразу несколько озёр рядом. Пока мужчины - соседи ловили карасей, мы с Тамарой, моей подругой, собирали на кочках костянику. Сегодня мама ещё с утра жарила этих карасей в сметане. Натушила мяса в большой жаровне. По случаю приезда братишки зарубили сразу нескольких молоденьких петушков, напекли пирогов с жимолостью. Утром мама отправляла меня в магазин за консервами. Сайра в масле и килька в томатном соусе всегда были на праздничном столе. Когда вернулась, Санька под песни Высоцкого наглаживал гюйс, белую рубашку, брюки, всё -  через марлю, натирал сукном коры.
   К вечеру собрались за большим круглым столом соседи, друзья братишки, родственники. Нам с сестрой нужно было продемонстрировать перед ними подарки: трикотиновые платья, сапоги-чулки... Таких нарядов тогда ещё ни у кого не было, поэтому мы вышагивали важно!..
   Блестела красными лакированными крышечками гармошка в руках отца. Звучали песни: "Ой, мороз, мороз", "Тонкая рябина", "По диким степям Забайкалья", "Степь да степь кругом"... Под "Барыню" лихо отплясывали соседки и тётушка Мария. Отец играл азартно, с переборами. Гармошка подпрыгивала на его коленях. Тётя Аня Соколова, мамина подруга, усердно топала новыми, ещё не расхожими туфлями на каблуках - рюмочках. Развесёлые гости выходили на крыльцо, шли в огород полюбоваться пышным цветением маминых георгинов. Там, в саду, мама протяжно запела:

Что-о-о стоишь, качаясь,
То-о-нка-я рябина,
Го-о-лову склоняя
До само-ого тына.

И эту песню враз подхватили все женские голоса.

   Но вот отец перешёл на танец "Яблочко". Санька присвистнул и, сложив перед грудью руки полочкой, вальяжно пошёл по кругу. Темп музыки варьировался от медленного до быстрого. Сверкая корами, братик отбивал чечётку. Его удальству и азарту можно было по-доброму позавидовать. Ловко выбрасывая вперёд ноги, он, казалось, был неутомим и в пружинистой присядке.
 - Знай наших!
 - Ух ты! Во даёт Тихоокеанский флот!
Круг плясунов расширялся. Большой стол был отодвинут с середины зала к окошкам.

        -Эх, яблочко,
        Что ты сделало?
        Я же юбку на клёш
        Переделала! - заливалась бывшая одноклассница  брата.

       -Эх, яблочко,
        Ножкой топну я,
        И прощай моя жизнь
        Допотопная! - вторила ей другая.

       -Эх, яблочко,
       Соку спелого.
       Девки любят морячка,
       Парня смелого! - это уже тётка Мария! Ох и плясунья же она была! А частушек-то сколько знала!..

      - Эх, яблочко,
        Изумрудное,
       Но любить моряка
       Дело трудное! - выдал Колька Соколов, колобком кружась около девчат. Пытаясь подражать Сашке, он подпрыгивал вверх с одновременными прихлопами над головой. Но,.. увы... Взгляды девчонок были прикованы к ладной фигурке красивого парня, к гюйсу и сверкающему якорю на бляхе широкого ремня. Саша в флотском костюме был притягателен, неподражаем. Очаровывали и его белозубая улыбка, и ямочки на щеках. Каждая жилочка, каждый мускул играл в нём! Смотрела я тогда на братишку не отрываясь, и гордилась, и восхищалась им.

   С тех пор прошло сорок шесть лет. Сорок шесть! Почти полвека! А я помню всё до мельчайших подробностей. Как же быстро летят годы! Эх, яблочко!