В одном тихом, наполовину старом и наполовину новом городе, на горе которого стоял большой и двухэтажный дом. Из окон которого виднелось безгранично-парчёвое море, жил себе поживал, да добра как говорится наживал: маленький, миленький, мохнатенький, забавненький, шерстяной клубочек! Глазки которого напоминали искрящиеся на солнышке, драгоценные, жемчужные бусинки. Шёрстка - белый, голубиный пушок, носик - пуговку, лапки - тёплый пледик. А зубки ... а что зубки? ... Зубки у него тогда были малюсенькие-прималюсенькие и ещё совсем молочные! Да и сам он пах так нежно молочком что моя душенька заходилась от восторга! Щемящего, волнующего и немного пьянящего меня, восторга. А со мной, такой восторг, скажу я вам честно, случается крайне редко, или под новый год, или под день моего рождения. Но никак не каждодневно, и уж точно не - ежечасно! ...
И имя этому клубочку было дано такое же солнечное, как и он сам и всё с ним связанное - Огонёк! ...
"Огонёк!" - звала его мама - "Беги скорее к нам!", "Мы что-то заскучали, без тебя!» ...
"Огонёк, мчи ко мне!" - передразнивал маму папа - " Это я тут что-то заскучал без тебя!"...
На что наш мудрый Огонёк, то ли дело было, останавливался посреди комнаты и горделиво делал лужицу в виде такого вот мокрого и уверенного ответа на взрослые и непродуманные шалости, чтобы никому из нас не было повадно испытывать детское, и совсем не выработанное временем терпение. А после все мы вместе обнявшись мутызгали его до одури всем нашим пусть и небольшим, но семейством. Ну а он совсем по-детски пищал от восторга, ковырялся, кувыркался и наконец навозившись с нами всласть прятался под большую кровать, стоявшую на первом этаже нашего семейного имения и делал там передышку ...
"Уголёк!" - вызволяя своего сыночку-картиночку, приговаривала мама, вытаскивая нашего горе-соню из под кровати и извлекая его из наивных, детских, и зачастую вкусных грёз, в которых ему частенько снились всякие вкусности, вроде длинных, шерстяных ниточек, смотанных клубочком и мирно, преспокойно лежащих в старой, ещё бабушкиных времён корзинке, стоявшей на тумбочке возле кровати в спальне моих дорогих родителей ...
Забавно, признаюсь было наблюдать как наш любимый, пушистый, шерстяной, и относительно данной ситуации, наивный комочек нашего всеобщего счастья по имени Огонёк, а по мне так Искорка (внутри которой полыхает невидимое для посторонних глаз, искрящееся и обжигающее своей силой и мощью - пламя!), взбирался на второй этаж по лесенке! При чём, эти забавные взбирания-вскарабкивания случались с ним именно тогда, когда в его белоснежном пузике текли молочные реки и кисельные берега! А текли они там регулярно и согласно расписанию его маленького, но уже взрослеющего и мощнеющего духом организма! ...
Как по-мне, так довольно весело было взирать на такое чудо-чудное и диво-дивное, как одна за другой, мягенькие, шустрые и пледовые лапки моего белокурого ангела мило, нежно и немного неуверенно обнимали большущие ступени, нашего родового гнезда, обители моря и солнца и чего-то ещё ... родного, до боли знакомого и щемящего его малюсенькое, доброе и открытое для всех - сердечко! ..........
Ну да ладно ... что-то я загрустила, замечталась и отошла от темы. И так, солнце, море и тишина - это всё, что заставляло большую площадь его, отбивающую регулярную и супер-волнительную дробь сердечка, петь в унисон со временем, плавно переходящим в мирный и уютный сон - песенку ... А там, во сне, своём ванильно-безооблачном сне он поднимался настолько высоко над нашей матушкой землёй и уплывал настолько далеко на волнах своих желаний, что его любимое, искрящееся, пенное и сумасшедше-неподрожаемое море превращалось в сказочную страну ПОДНЕБЕСИЮ, где звучала волшебная, ангельская, незабываемая и дорогая его сердцу музыка любви. Его маленькой, детской и немного кошачьй любви ко всему сущему, родному и до боли неземному ...
"Уголёк!" - вызволяя своего сыночку-картиночку, приговаривала мама, вытаскивая нашего горе-соню из под кровати и извлекая его из наивных, детских и зачастую вкусных грёз, в которых ему частенько снились всякие вкусности, вроде длинных, шерстяных ниточек, смотанных клубочком и мирно, преспокойно лежащих в старой, ещё бабушкиных времён корзинке, стоявшей на тумбочке, возле кровати в спальне моих дорогих родителей ...
"О, ... вот это картина!" - смеясь и побрызгивая слюной от неподдельного восхищения данностью впечатляющей картины приговаривал наш профессорского вида папа, забирая из маминых рук наше белоснежное счастье, которое после путешествий в стране Поднебесии (под кроватью!) становилось похоже не то чтобы на уголька, а даже на объугленку! И тут мы взрывались от смеха, всем уже нашим дружным, семейным коллективом, а после спускались на первый этаж и отмывали в ванной наше немного обугленное, белоснежно-белокрылое и чудоковатого вида счастье от пыли, грязи и прочих бытовых неурядиц, цивилизованного уже общества. Которые временами могут оказаться под чем-либо, в доме, где проживает такая "огромная", во всех отношениях семья как наша!
Ну а после сонной помывки, наш молочный сынок превращался в нахохлевшеся чудо, и становился похожим на воркующего и довольно покладистого голубка, потому как его мохнатая, шерстяная и увеличенная в размерах грудка раздувалась от восхищения по поводу своего превосходства над пылью, грязью, микробами и уже смытой с него и зверски вкусно пахнущей шампунькой под названием " Яблоневый цвет"! А для него - так - цветочек!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ...