Труба

               
Наше дело – труба. Да и жизнь уж давно на издохе.
Пролетели года.  И назад их уже не вернуть.
Но всё также рассвет. Солнце утром взойдёт на востоке.
И потомки пройдут, этот самый заезженный путь.

Трофимыч чертыхнулся и заскрипев всеми фибрами своих внутренностей присел на больничной кровати.
Дотянувшись до тумбочки, он здоровой рукой взял пульт и выключил телевизор.
Вот и знай себе одно и тоже толкут, как воду в ступе, как будто и показать больше нечего, то про нефть, то про газ, то Украина, то Сирия.
Тяга, прямо у них какая- то, дышат что ли им, газом -то.
Я вона восьмой десяток доживаю  без газа и ничего, а без Сирии и Украины подавно.
Отродясь у нас в деревне газа не было, окромя если кто сам не газанёт, а ничего живём. Правда, вот в нашей деревне мало кто выжил, из трёхсот дворов, почитай всего полтора десятка осталось, как мор прошёл,демократия мать её так.
 Да и жители почти что все, о моей поре-молодёжь,чуток до сотни не дожила.
Бабка Дарья у нас, так она нам в мамки годится, дюже постарше, да по-моему намного, сотня уж, или более того.
Да нет, сотня-то точно есть, скрывает всё, замуж наверное ещё выйти хочет. Своего-то она с фронта не дождалась, хотя кто её знает, может его и вовсе не было, хотя фотка военного висит в переднем углу, был значит царство небесное.
Говорит Ленина видала, когда он на броневике застрял, этак прямо у нашей деревни. Говорит он с Чапаевым к ним во двор заходил. За какой надобностью я не знаю, только с той самой поры, она тоже букву эр. не выговаривает.
То ли Ильича передразнивает, или от брехни своей язык свернулся, так а теперя ещё и шепелявит, зубы по всей видимости закончились.
Быстро как начнёт говорить, так аж свист вылетает. Замуж ей мать её растуды.
Да и усы у неё на старости, прямо как у Чапаева, не меньше.
Видишь вон, как брехня то её, ей же и аукнулась, усы выросли.
Ой, да что там газ, во время девяностых, у нас провода электрические украли, на металлолом, стало быть.
Так лет пять света электрического в нашей деревне не было.
 Во жизнь была, семьи прямо разрастаться и множиться стали.
У кого по одному ребятёнку было, тут сразу пятеро.
Я уж и не говорю о семьях, где по три, до того было.
Около меня Ильюшка Фёдоров жил, так у него двенадцать было, мал мала меньше, во наклепал. Кузнецом был в мастерской, года два уж, как переехали куда-то ближе к городу, дети растут школа нужна, а у нас и школу и клуб по кирпичику растащили.
Так  вот и было не деревня прямо, а детсад какой-то, чего же света нет, пришёл с работы и давай детей делать, а чего же ещё в темноте-то, а этому делу того и надо.
А тут как назло беда стряслась, школа возьми да и сгори, так и побежали  детишки из деревни прямо стайками как журавли на юг, не одни конечно с родителями, многие вместе с домами,разбирали по срубу и увозили. 
Да и совхоз наш в ту самую пору кони выбросил, работы никакой и стали каждый день дома с заколоченными окнами появляться, просто не село, а кладбище из домов брошенных. День два не пройдёшь по деревне, опосля смотришь, десяток домов опустело. А сейчас вот вроде и свет есть, дали нам наконец то, только иногда отключают на профилактику, тогда недели по две не бывает, а семьи так и не растут чего-то.
Вроде вот без света, делать нечего, бери да и делай детей.
Ай нет не делают, а может и делают, но результатов нету,старые все, металлолом.
Им видимо, сам процесс надобен и всё,говорят детей накладно заводить.
Да хотя, какой там процесс на восьмом десятке, так горе одно.
Два дня собираешься, два часа настраиваешься, сразу-то никак.
Пока разогреешься, две минуты сексу, два дня отдыхаешь, какие тут ребятишки.
Да и бабы уж давно все негодные стали, могут только языками чесать, да каверзы всяческие устраивать, что ни возьми ведьма прямо таки, да ещё страшнее поди.
А моя вот, так вообще на погост отправилась, царство небесное,ласты склеила.
Не могла уж меня подождать, а так вот, один уж второй год бедую.
Да и не до газу нам сейчас, какой там нам газ, коли в Сирии вон чего творится. Вот Митька-то косой и говорит, что наши трубы на бомбы отправили.
Бомбы из наших труб газовых делают и долбят там террористов энтих.
А мы что, мы люди привычные. Вон соседка по весне ранней преставилась,грязь, непогодь, а её надорвало не вовремя,так и тащили до кладбища по грязюке.
Дом соседкин,сынок её, мне на дрова отдал.
Двадцать лет в деревне не был, а как мать умерла, так прямо сразу, через месяц приехал,явился, не запылился. До нас-то не всегда доехать можно,колея по уши.
Ещё когда Ленин на броневике застрял, дороги лучшее были.
Чего там, в ту пору одни тарантасы, да телеги ездили, а в девяностых нам кировцами, так всё разделали, танки в колеях загибнуть могут.
Та дорога, что в Советское время была, так её напрочь колеюками  распахали.
И не поймёшь сразу, где грейдер раньше был, ей Богу колеи в рост человеческий.
То хлеб из райпо нам возили, то автобус со школьниками таскали.
Сейчас я и кировца уже почитай лет десять, как не видал,видно как мамонты вымерли, а вот колеюки остались,хоть и бурьяном зарастать стали.
Сынок у меня старший в Украине живёт, во Львове.
Когда мать умерла телеграмму давал, так ни слуху, ни духу, может и живого нет.
Теперь видно уж, на том свете свидимся. Вишь оно как всё пораскорячилось, в страшном сне и то такое привидеться не могло, а мы вот всё сами и натворили.
Вот я стало быть и повредился на этом самом дому соседском.
Знать не хотела Варька, чтобы её дом мне в наследство на дрова остался.
Ух вреднючая бабка была, Ваську-то мужа её, уж почитай целых двадцать годков, как снесли. Всё говорили, якобы он от водки преставился.
Да нет я думаю, просто она его на смерть запилила, да и не пил он особо,  по селу нигде не валялся, около дома разве изредка и то по теплу.
Да это он так придуривался, чтобы она его домой затащила, вроде как пожалела.
Бревно вот на этом доме сорвалось и по руке мне хрясь, рука–то наизнанку и вывернулась.
Врач долго этот самый рентген рассматривала, а потом сказала с улыбочкой.
Отрубил бы ты её сразу, легче бы было, вот какой излом приключился.
А ты глянь, кажись сложила правильно, сегодня пальцы зашевелились, вот молодец.
Оживает рука–то, знать поживу ещё, не отвалилась.
Я вот порой, как подумаю, у Гитлера у него, что мозгов совсем не было.
Куда это он на Россию полез, места у нас, почитай в каждой области есть непроходимые, как деревня наша-гиблые.
Большак  в двадцати километрах, а на этих двадцати, можно и три дня ехать.
Летом только и бывает хорошо, коли по сухому, цветы всяческие степные,аромат.
А так только по реке, да по зимнику ещё, пока по уши снегом не заметёт.
Коровы в деревне и те перевелись, две штуки осталось. Так только козы одни.
Не скотина, а ужас какой- то, по забору иные ходить умеют.
Но молоком всё же подкармливают. Как там теперя мои без меня.
Да чёрт с ними,с козами, чей не передохнут.
А я вот хоть тут с людьми полежу, прямо как в санатории,поговорить есть с кем.