Нахмурилось небо. Нахмурился лес.
Не слышно пичуг на чинарах.
На лежбище пляжном всё меньше телес –
накрапывать уж начинает.
В дешёвом кафе стало больше людей,
у стойки пьянчужки уснули,
в июле не ждали чесслово дождей
и зонтики редки в июле.
Но душно. Но тяжко. Даль пахнет грозой.
Шмель штору пробил, словно пуля.
Балкон, виноградной обвитый лозой –
оазис средь пекла июля.
Витает над ним сигаретный дымок,
цепляясь за гибкие ветви,
и если с него посмотреть на восток,
то можно увидеть Ай-Петри.
Такой вот пейзаж. А над морем вдали,
где сумрак и мрак хороводят,
как будто удрали с полотен Дали,
ветвистые молнии бродят.
Сполохи, зарницы – кто их разберёт? –
пора бы нам дать передышку,
и сердце нечаянно вдруг обомрёт,
предчувствуя новую вспышку.
Громовых раскатов не слышно. Но всё ж
инстинкт подавляет сознанье,
когда затаишься и муторно ждёшь,
что рухнет, гремя, мирозданье…