Литва, Вильнюс, наши дни.
На окраине города, возле живописного лесного озера возвышался внушительный замок красного фигурного кирпича, выстроенный в стиле неоготики. Своими стрельчатыми окнами, шпилями башенок и контрфорсами он перекликался с ажурной лёгкостью костёла св.Анны. А оформлением крышных водостоков в виде гаргулий-химер, напоминал о Нотр-Дам де Пари. Химеры, как и в знаменитом костёле должны были отпугивать всю нечисть от обитателей замка-дворца. А позолоченный трубящий ангел на самой высокой башне, извещать о Божьей благодати, исходящей от этого места. Такое оформление жилья хозяева выбрали не случайно. Будучи людьми не верующими, они тем не менее инстинктивно защищались от смертельно-грозного бриллианта, побывавшего у них в руках. И это, судя по всему, приносило свои позитивные плоды.
Анатолий и Мария поженились. Вскоре у них родился прекрасный малыш, которого назвали в честь деда Андреем. Михаил же был верен своей подростковой клятве, то есть остался холостяком. Они с сестрой владели популярнейшим в республике Малым драматическим театром, вкладывали в него душу, а он им за это воздавал сторицей. Что ни постановка, то обязательный аншлаг и восторженные статьи в прессе.
Андрей же пошёл по стезе отца, полностью окунулся в журналистику. Сейчас они оба являлись сохозяевами солидного издательства и пользующего повышенным спросом еженедельника «Обзор».
На крытой летней веранде перед открытым бассейном, за столом собралось всё семейство клана Сонгайло, и повод для этого был. Младший отпрыск, сочетая деловые надобности и любопытство туриста, вознамерился слетать за океан. Вроде бы ничего дурного. Но Андрей в обязательном порядке желал в Вашингтоне взглянуть на алмаз Хоупа. Вот тут старшее поколение буквально встало на дыбы.
- Даже думать не смей, - сурово вещал отец, - эта каменюка сгубила кучу людей и чуть не развязала Третью мировую войну!
- Да всё это сказки,- упирался Андрей, - или случайные совпадения.
- А совпадение, что мы с твоей матерью чуть не закололи твоего отца, а чуть позже я мог скончаться уже от его рук! – подключился Михаил, - А твой дед, как только начал возить с собой кортик с камнем, тут же поплатился жизнью. В 58-м его заместитель погиб в пучине морской, сразу после того, как взглянул на алмаз. Тебе мало? А директор Смитсоновского музея, как только в 86-м получил алмаз и отвёз его в Штаты, тут же уволился и только поэтому до сих пор жив.
- Нас всех спасло только то, что мы от него держались подальше, прятали в колодце склепа князей Чарторыйских. – вставила Мария, - А тебе уже тридцать на носу, подумал бы лучше о семье, вон сколько девушек вокруг тебя хороших порхает.
- Так я и не один лечу, со мной Кристина. Это путешествие у нас последняя проверка своих отношений перед помолвкой.
- Ну, наконец-то, - заулыбалась мать, - тем более надо беречь будущую семью. Поэтому дай мне слово, что близко не подойдёшь к злому бриллианту. И Кристине про него ничего лишнего не говори, она пока нам никто. Да и потом ей совсем не обязательно знать о зловещей семейной реликвии.
- Ладно мама, раз уж вы все так категоричны, уважу – не буду глазеть на страшную стекляшку, обещаю.
Звука двигателей в салоне Boeing-777 не ощущалось, особенно в бизнес-классе, тем не менее время в пути от этого не становилось короче. Все девять часов полёта маршрута Вильнюс – Нью-Йорк предаваться дрёме не будешь. Поэтому привлекательная молодая пара коротала время в непринуждённой беседе. Она, яркая блондинка, которой определённо подходит выражение «всё при ней», причём изысканно одетая, умеренно накрашенная, но далеко не умеренно обвешанная дорогими драгоценностями. Что говорило не столько о её материальном сверхдостатке, сколько о невысоком происхождении и не привитом поколениями вкусе. Но эти недостатки с лихвой покрывала её внешность. В который-то раз зевнув, девушка наконец обратилась к собеседнику:
- Андрюша, расскажи что-нибудь интересное. А проблемы твоего издательства навевают скуку, извини конечно. Мужчины только и думают о работе, да о своих делах.
- Ну хорошо, Кристиночка, расскажу очень интересную, но жуткую историю, растянувшуюся на полтысячи лет.
Младший Сонгайло не торопясь, смакуя, разворачивал перед изумлённой слушательницей все подробности легенды о смертоносном минерале, выдранном из левого глаза индуистской богини Ситы, глаза безжалостной мести. Но естественно ни словом не обмолвился о роли их семьи в судьбе сокровища. К концу повествования глаза девушки сделались ещё больше, раза в полтора. Она не отрывала взора от рассказчика, а когда тот замолчал, хрипло выдавила из себя:
- Где сейчас бриллиант?
- Там, где ему и пристало, в Вашингтонском музее, доступ свободен. Любой может его увидеть … но не потрогать. И вообще он не продаётся, это национальное достояние США. Хотя эксперты и оценили его в 250 млн долларов. Причём половина этой суммы – историческая ценность.
Лицо Кристины изображало изумление, восхищение, недоверие, испуг, и всё это одновременно.
- И мы его увидим? – прохрипела она.
- Я точно нет, да и тебе не советую. Даже на фотографиях его рассматривать не безопасно.
Остаток пути девушка просидела молча, уставившись в иллюминатор. На вопросы отвечала вяло, зачастую невпопад. Будучи уже в Вашингтоне, отказалась посетить раут, организуемый Посольством Литвы, сославшись на интерес к модным бутикам Пенсильвания-авеню. Сам Андрей пропустить мероприятие никак не мог из-за интересов своего издательского дела.
После посещения бутиков Кристина говорить, общаться практически перестала. Глаза затуманены, с поволокой - вид куклы мадам Тюссо, которой забыли придать лицу хоть какое-то выражение. Андрей был удручён этими изменениями, особенно на обратном пути домой.
Уже в самолёте она часто отлучалась в туалет, прихватывая с собой сумочку. При очередном её отсутствии Андрей задремал. Его разбудила стюардесса озабоченная часовым отсутствием пассажирки. С его согласия, они спецключом вскрыли туалетную комнату и обнаружили Кристину сидящую на полу без признаков жизни. На коленях у неё покоился путеводитель по Музею естественной истории Смитсоновского университета с закладкой в виде музейного билета на странице с фотографией алмаза Хоупа. Надпись под ним макияжным карандашом жертвы гласила: «Он светился!».
Вильнюс, 15 августа 2017 года.