В момент, когда скрипач остановился
И бросил в чашу липкую смолу,
Нагретая огнём душевным «плошка»
Задвигалась на «земляном полу»,
Она, как будто в танце закружилась,
Но ничего притом не пролила.
И хорошо, что парень быстро вспомнил,
Что эта вещь волшебная ждала.
Он произнёс вслух нужное: «Качели».
Крутящаяся выше поднялась,
Над тканью с быстротой невероятной,
Разбрызгивая жидкость, пронеслась,
И став свободной тихо опустилась.
А павший на рубаху тонкий слой
Расплавленной смолы явил рисунок
Волшебной карты и совсем иной.
Осталось подождать часы заката,
Чтобы дорожку в цвете проявить.
Давид присел и муравьёв стоящих
Просить стал по рубахе не ходить.
Но делать то никто не собирался.
Вожак подполз поближе к пареньку,
Поднялся в рост, с почтением склонился,
И произнёс: «Я вижу, что цветку
Нашёлся наконец-таки хозяин.
Я сам не знал что с братьями хранил,
Зачем в поля войти не пропускали…
Не зря я осмотрителен так был.
Теперь исполню то, что сделать, должен».
Он осторожно «обруч» с себя снял,
Что прежде среди прочих насекомых
Его собой особо выделял,