Суахилийская торговля
Слово «Ренессанс» обычно ассоциируется с Италией XV столетия и такими именами, как Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонарроти. Однако пятью веками раньше на берегах Средиземноморья процветала культура, которая заслуживает того же названия. В X в. в Южной Германии была основана Священная Римская империя, апогея своего могущества достигла Византийская империя, а фатимидские правители Северной Африки распространили свое влияние до Каира. Все эти политические события сопровождались значительным культурным обновлением. Искусства, ремесла и архитектура стали более сложными и утонченными и требовали применения новых, экзотичных материалов, многие из которых отсутствовали на берегах Средиземноморья.
По меньшей мере, три материала: золото, слоновая кость и горный хрусталь (прозрачный кварц), добывались в Африке. Для их доставки в район Средиземноморья необходимо было наладить широкую международную торговую сеть, простиравшуюся от Южной Африки до Сицилии. Один из ключевых элементов этой сети, существование, которого было доказано лишь недавно, был создан торговцами из народа суахили. Они доставали золото, слоновую кость и горный хрусталь путем обменных контактов внутри страны и переправляли их на север мусульманским купцам, которые ввозили эти товары в Средиземноморье. Суахили, один из африканских народов, были обращены в мусульманство своими торговыми партнерами. Частично благодаря этому факту они сформировались в устойчивую социальную группу, которая освоила новый торговый путь и помогла в X в. заложить основы Ренессанса в Европе.
На протяжении этой эпохи, которая восходит к началу средневековья, золото, слоновая кость и горный хрусталь появились в Средиземноморье в количествах, невиданных со времен греков и римлян. Лучше всего освещена в документах история добычи слоновой кости и торговли ею. Этот материал находил в древности широкое применение. Существует большое количество классических и ранневизантийских изображений на слоновой кости, выполненных в I—VI вв. н. э. Вскоре после 600 г. привоз этого материала из Северной Африки и с побережья Красного моря, по-видимому, прекратился. Образцов настоящей слоновой кости, относящихся к трем последующим столетиям, известно лишь небольшое количество. Резчики по этому материалу продолжали заниматься своим ремеслом, но стали использовать такие заменители, как кости других животных, бивни моржей, нарвалов и даже ископаемых сибирских мамонтов.
Примерно в 960-х годах произошли решительные изменения. Всего лишь за одно десятилетие Европа была наводнена замечательными образцами резьбы по настоящей слоновой кости. Это относилось как к христианскому миру, включая Византийскую империю и двор императора Священной Римской империи, так и исламскому миру, в частности Испании и Сицилии. Такие изменения лучше всего могут быть объяснены появлением слоновой кости из дотоле неизвестного источника. На его местонахождение указывает, в частности, то обстоятельство, что диаметр многих новых образцов слоновой кости превышал 110 мм, что возможно только для бивней африканских слонов. И в самом деле, согласно дошедшим до нас свидетельствам мусульманских путешественников, современников той эпохи, большую часть слоновой кости привозили из Восточной Африки.
Аналогичным образом обстояло дело и с горным хрусталем. Подобно слоновым бивням, прозрачный хрусталь был тем материалом, который резали и полировали с античных времен. Дошедшие до нас образцы, вероятно европейского происхождения, имеют небольшие размеры, матовую поверхность и носят следы несовершенной обработки. В конце X в искусство резьбы по горному хрусталю претерпело изменения. Из мастерских фатимидского Египта в изобилии выходили тончайшие работы из этого материала. Наиболее ранние из них относятся примерно к 975 г. На протяжении последующих 60 лет производство этих изделий достигло огромного масштаба. Можно уверенно говорить о том, что из египетских мастерских вышло более сотни известных нам работ. Они отличаются тонкостью обработки, большими размерами, а также чистотой и совершенством кристаллической структуры. Документы той эпохи связывают происхождение нового материала также с Восточной Африкой.
Хотя слоновая кость и хрусталь ценились очень высоко, все же самым важным материалом для экономики Средиземноморья было золото, которое служило как средством меновой торговли, так и объектом искусства. Как средство обмена золото имело очень большое значение, поскольку привлекало купцов с их товарами. Особенно ценились фатимидские золотые монеты, которые чеканили по всей Северной Африке. Фатимидские мастера по металлообработке, работавшие под строгим контролем своих правителей, могли изготавливать динар (валютную единицу исламского мира) чистотой 96%. Другие золотые монеты, которые были в обращении, намного уступали по чистоте динару, что способствовало сосредоточению торговли в мусульманских, а не христианских портах Южного Средиземноморья.
Поскольку мусульманским торговцам приходилось отдавать свои динары в обмен на товары, их золотые запасы требовали постоянного пополнения. Традиционно считается, что золото для фатимидских монетных дворов поступало в основном из Западной Африки. Несомненно, что в Западной Африке находились важные источники золота, однако, как указывают разнообразные свидетельства не меньшая роль в этом деле принадлежала и Восточной Африке. В 942 г. йеменский историк Эль-Хамдани отмечал, что больше всего золота дает шахта в западноафриканском государстве Гана. Но из его же слов можно сделать вывод о существовании какого-то весьма протяженного и тайного морского торгового пути, по которому доставляли золото, добывавшееся на берегах Индийского океана.
Многочисленные факты из истории искусства, а также документальные и другие свидетельства со всей определенностью указывают на то, что в X в. горный хрусталь, слоновая кость и золото поступали в Средиземноморье из нового источника — Восточной Африки. Несмотря на то, что эти свидетельства выглядят весьма убедительно, существование торговых отношений между этими регионами было признано лишь несколько лет назад. Археологические раскопки, выполненные мною и другими исследователями в этот краткий промежуток времени, подтвердили существование торгового пути и доказали центральную роль народа суахили в его освоении.
Суахилийские порты и поселения располагались вдоль Восточноафриканского побережья на протяжении 3 тыс. км. В наше время археологи обнаружили вдоль этой тонкой полосы более 400 поселений, которые были обитаемы еще задолго до прибытия туда в 1498 г. португальцев. Многие из этих поселений представляли собой небольшие деревенские общины, однако некоторые из них были городского типа и имели сотни каменных строений и население свыше 10 тыс. человек. Эти крупные поселения выполняли роль торговых центров, где останавливались небольшие каботажные суда, совершавшие плавание по Индийскому океану.
Рассматриваемое береговое скопление поселений, которое называют «суахилийским коридором», было основано предками народа суахили, потомки которого еще и поныне живут в этом районе. Они были мореплавателями, строившими лодки собственной конструкции и плававшими вдоль побережья. Прибрежное морское сообщение способствовало установлению в этом коридоре общей культуры, важным элементом которой стал ислам. Памятники арабской письменности той эпохи свидетельствуют о том, что суахилийские торговцы были мусульманами, образ жизни которых был сходен с ближневосточным.
Каково же происхождение этих мусульманских коммерсантов? На этот счет всегда существовали самые разноречивые мнения. Согласно местным африканским источникам, суахилийские города были основаны людьми, бежавшими в VIII в. от политических катаклизмов на мусульманском Ближнем Востоке. Некоторые современные историки считают, что суахили были арабскими колонистами, вступившими в брак с женщинами из земледельческих народов банту, обитавших на побережье. Однако раскопки в Шанге на острове Пате у побережья Кении свидетельствуют о том, что «арабская» теория неверна: по своему происхождению суахили являются африканцами.
Начиная с 1980 г., раскопки в Шанге заняли пять полевых сезонов. Выбор этого места частично объяснялся тем, что на поверхности земли там обнаружен целый комплекс развалин поселения XIV в. Шурфы, вырытые в центре бывшего поселения, вскрыли под этими развалинами пятиметровые культурные отложения. Самые ранние уровни относились к VIII в., всего же было выявлено 25 культурных слоев.
На протяжении VIII столетия, к которому относится первоначальное заселение Шанги, на побережье Восточной Африки не было чужеземных поселений. Действительно, первые культурные слои в этом поселении, судя по всему, имеют африканский характер. Вокруг прямоугольного загона для скота располагались глинобитные хижины, и каждая семья имела собственные ворота в загон, где люди занимались коллективным трудом. Первые обитатели поселения, вероятно, не были мусульманами, однако приблизительно в IX в. избранная группа людей обратилась в исламскую веру, о чем свидетельствуют ямы для опорных свай трех небольших деревянных мечетей. О том, что новая вера была уделом избранных, а не всего населения, говорит тот факт, что первые мечети имели совсем небольшую вместимость. В них одновременно могло находиться примерно 20 человек, в то время как общая численность населения составляла около 500 человек.
Такие поселения были широко распространены в Восточной Африке в указанный период. Самое северное из них располагалось вблизи Могадишо в Сомали, несколько поселений находилось на архипелаге Ламу, которому принадлежит остров Пате, два — на Занзибаре, несколько — на островах к югу от него, включая Мафию, острова Килва и Коморские, а самое южное поселение — на материковой части Мозамбика. Все они относятся к начальному этапу существования суахилийского коридора. Наиболее примечательно в них то, что они были застроены глинобитными домами, а их жители, судя по кухонным отходам, питались рыбой и мясом диких животных. Для всех этих поселений характерна практически одинаковая глиняная утварь, что свидетельствует о культурной общности живших там людей, длительное время поддерживавших торговые связи друг с другом по морю.
Это единое, исконно местное мореплавательское общество, существование которого было признано всего лишь 5 лет назад, могло возникнуть уже в I в. н. э. К IX в. оно стало составной частью широкой международной торговой сети. Однако торговля в этой сети была ориентирована еще не на Средиземноморье, а через Персидский залив на Китай.
Среди основных портовых городов по берегам Персидского залива были Сираф и Сохар, население которых воспользовалось богатыми ресурсами Восточно-африканского побережья для создания торговой системы, простиравшейся до Ближнего Востока и Китая. Среди предметов африканского экспорта в Китай выделялись слоновая кость и серая амбра, воскообразная масса, которая, как полагали, содержится в кишечнике кашалота. Ее использовали в качестве закрепителя при изготовлении благовоний. Другие товары, например лес и рабы, поступали на Ближний Восток. Лес из Восточной Африки шел на строительство крыш домов в больших городах Ближнего Востока, возможно даже Багдада, а рабы осушали болота Шаттэль-Араба на Евфрате. На обратном пути купцы везли в Африку китайские каменные изделия династии Тан. До 5% гончарных изделий, обнаруженных в поселениях суахили, представляют собой китайские изделия или глазурованную керамику с берегов Персидского залива.
К началу X в. торговая система с центром на берегах Персидского залива пришла в упадок. Восстание зинджей — массовое движение африканских рабов в конце IX в. в Месопотамии — уменьшило масштабы торговли с Африкой. Торговля между Сирафом и Китаем, который был крупнейшим рынком для слоновой кости из Восточной Африки, резко снизилась в результате политической нестабильности после падения в 906 г. империи Тан. Коммерческий застой подтверждают и результаты археологических исследований на побережье Восточной Африки.
Вакуум, возникший в результате этих событий, заполнили купцы из районов Красного моря и Аденского залива. Те купцы, которые имели связи со Средиземноморьем, а не с Китаем, нуждались в установлении постоянных торговых контактов с суахилийскими правителями на побережье. Для укрепления таких контактов они предлагали экономически выгодное торговое партнерство, а также несли с собой целый комплекс художественных и культурных стилей, перенимать которые помогали искусные ремесленники, приплывавшие вместе с ними. Это привело к возникновению при мусульманских дворах на побережье Восточной Африки нового жизненного уклада. Суахилийские правители, имевшие связи с купцами, которые прибывали с берегов Красного моря, буквально копировали образ жизни при мусульманских дворах Ближнего Востока.
О новом уровне материального благополучия и вообще другом образе жизни свидетельствуют результаты раскопок в Шанге. Это же наглядно подтверждает и внушительный комплекс каменных сооружений, возведенных непосредственно на развалинах глинобитного загона для скота. Указанный комплекс, появившийся около 950 г., имел стены из кораллов, покрытые тонким слоем известковой штукатурки. Весьма просторные здания имели каменные лестницы и были окружены каменной стеной, почти повторявшей конфигурацию загона, существовавшего на этом месте в VIII в. В середине комплекса стояла небольшая каменная мечеть, вмещавшая не более 40 человек. Это была первая из известных мечетей такого рода, обнаруженных в Африке южнее Сахары.
Рассматриваемый комплекс свидетельствует о резком изменении образа жизни в Шанге в середине X в. В самом деле, он весьма напоминает королевский дворец. Уже в IX в. в Шанге существовала мусульманская элита, на что указывают обнаруженные здесь три древние деревянные мечети. Новые сооружения, однако, были гораздо более грандиозными. Внешняя стена, центральная мечеть и боковые каменные здания являются убедительной демонстрацией богатства и мощи нового поколения процветавших правителей. То обстоятельство, что каменное ограждение было выполнено на том же месте, что и стены старого загона, указывает на то, что к новому образу жизни местные жители перешли сами и что он не был навязан извне.
Как и единая культура народов-мореплавателей, этот образ жизни не ограничивался пределами Шанги. Поблизости от этого места, в Манде, обнаружены аналогичные строения из кирпича и камня. Они имеют ограждение, построенное примерно к 950 г. Здания из тех же материалов и того же периода обнаружены в Унгване, в материковой части Кении. Один такой дом сохранился на поверхности земли на острове Мафия, а несколько аналогичных сооружений, датируемых X или XI в., были раскопаны на острове Килва Невиллом Читтиком из Британского института истории и археологии в Восточной Африке (Найроби). В каждом из этих мест существовал, по-видимому, некий централизованный орган, поддерживавший контакты с торговцами и купцами.
Все эти изменения возникли в результате контактов с купцами с побережья Красного моря, а через них и с купцами Средиземноморья. Это, в частности, убедительно подтверждает то, как строились новые здания. Для сооружения стен в качестве строительного материала использовался глубоководный морской коралл, который добывался ныряльщиками и соответствующим образом обрабатывался перед его затвердеванием. Именно такая техника характерна для прибрежных городов Красного моря. Еще совсем недавно аналогичную технику применяли в некоторых портовых городах, например, Суакине на побережье Судана. Впервые, по-видимому, ее стали использовать в X в. на островах Дахлак, а также в таких поселениях, как Эс-Рих около Суакина. Из южной части бассейна Красного моря эту технику быстро заимствовали народы Восточной Африки, где с ее помощью украшали дворы правителей в пределах суахилийского коридора.
Однако самым убедительным доказательством являются не строительные материалы, а основа основ торговли — денежная система. В Мтамбве-Мкуу, поселении XI в. на острове Пемба, мне удалось найти целый клад, в котором было более двух тысяч золотых и серебряных монет. Они находились в матерчатой сумке с серебряной застежкой, обнаруженной в скромном бревенчатом домике. По мнению Хелен Браун из Художественно-археологического музея Ашмола в Оксфорде, этот клад был спрятан, видимо, после 1066 г., которым датируется позднейшая монета. Большинство монет серебряные, однако, имеются десять золотых, семь из которых — фатимидские динары, отлитые на монетных дворах Средиземноморья, а остальные три — копии фатимидских монет с имитацией арабской вязи, изготовленные, по-видимому, в Восточной Африке. Таким образом, золотые монеты указывают на существование прямых и хорошо развитых торговых связей со Средиземноморьем
Об этом же свидетельствуют и серебряные монеты, которые настолько малы и тонки, что напоминают сочки оловянной фольги. Они определенно изготовлены в африканских поселениях; о чем свидетельствуют начертанные на них имена; местных правителей. Однако их исполнение отчетливо отражает влияние мусульманского
Средиземноморья. Имя правителя находится на лицевой поверхности монеты, а на ее оборотной стороне выгравировано рифмующееся с ним изречение. Подобные монеты были найдены только на Сицилии, находившейся в XI в. под господством фатимидов. Более того, пять подлинных фатимидских монет из Сицилии были найдены в Манде. Напрашивается вывод, что к 950 г. у суахилийских правителей на архипелаге Ламу были средиземноморские монеты, которые они использовали в качестве моделей для чеканки собственных монет.
Почему же суахили пошли по пути своих средиземноморских современников? Возможно, что обращение в ислам обеспечивало для этого прибрежного народа ритуальное покровительство одной из мировых религий, что было немаловажно для той части мира, в которой магия представляла собой мощный фактор власти. Каков был вклад самих суахили в международную торговую систему мусульман торговцев? Самым существенным было то, что они великолепно владели искусством мореплавания в прибрежных районах. К VIII в. путь от Могадишо в Сомали до Мозамбика (около 3 тыс. км) можно было быстро покрыть по морю. Плавание в этом коридоре было делом нелегким. Мозамбийский пролив, отделяющий Африканский материк от Мадагаскара, опасен, а муссоны к югу от экватора весьма ненадежны. Этот коридор могли преодолеть лишь искусные мореплаватели, которыми как раз и являлись суахили. В своих тиковых лодках с парусами из пальмовых волокон они плавали по нему в обоих направлениях, доставляя товары в крупные торговые центры, лежащие севернее. Там арабские торговцы перегружали эти товары в свои большие трансокеанские дау (одномачтовое каботажное судно) и возвращались в Красное море.
Располагая такими нужными товарами, суахили удалось создать систему их обмена, ведущую во внутренние районы континента. Сами они не посещали этих районов. Вместо этого, как видно на примере торговли слоновой костью, они полагались на местные племена. Слоновую кость суахили приобретали на побережье у своих торговых партнеров, скотоводов, которые в обмен получали готовые изделия, в частности ткани. Суахили не только поддерживали со скотоводами торговые отношения, но и оказывали им военную поддержку. Кроме того, соседние народы видели в лице своих мусульманских партнеров магических и религиозных «покровителей».
Слоновую кость суахили получали от скотоводов, к которым она поступала от охотников. В соответствии с обычаями один из каждой пары добытых бивней охотники отдавали как дань скотоводам, второй же бивень они могли обменивать на молочные продукты или железо для наконечников стрел. В конце концов, вся слоновая кость через сложную сеть торговых связей попадала на побережье. Там ее приобретали суахили, которые увозили ее в свои родные северные города и с огромной прибылью продавали иностранным торговцам.
Можно строить самые разные предположения относительно того, как протекал обмен горным хрусталем и золотом. Как отмечает в своей недавней работе Ричард Уилдинг из Национальных музеев Кении, хрусталь, наиболее вероятно, добывался в южных районах Эфиопии. Там благодаря исключительным геологическим условиям попадаются большие куски этого минерала. В X в. торговля хрусталем, по-видимому, находилась в руках скотоводов. Образ жизни скотоводов отличался большой подвижностью, а сами они стремились приобрести готовые изделия, которые отсутствовали на их собственной территории. Они, вероятно, копили горный хрусталь и привозили его на побережье, чтобы обменять его на ткани и другие готовые изделия.
Перед дальнейшей транспортировкой горный хрусталь, по-видимому, подвергали предварительной обработке. С учетом уровня ремесленного мастерства X в. на побережье Восточной Африки становится понятным, почему чистый горный хрусталь встречается там в виде отбракованных осколков, а также частично обработанных кусков и бусин. Последние нередко просто выбрасывали из-за трещин или неправильно выполненных отверстий. Все это свидетельствует о том, что крупные куски горного хрусталя подвергались местными мастерами частичной огранке, а из образующихся при этом отходов делали бусы, которыми также торговали. Поставка горного хрусталя продолжалась на протяжении лишь одного столетия, и к 1050 г. в прибрежных районах и на архипелаге Ламу этот материал полностью исчезает. Примерно в это же время средиземноморские мастерские прекращают работу с хрусталем и обращаются к его заменителям, например прозрачному стеклу.
Горный хрусталь поступал в районы континента, непосредственно примыкающие к основным портовым городам суахили в северной части занимаемой ими территории. Труднее обстояло дело с золотом, поскольку места его добычи находились далеко на юге и добраться до них можно было лишь долгим морским путем. Золото издавна добывали в южных частях Африки, в частности в междуречье Замбези и Лимпопо. В 1969 г. Роджер Саммерс из бывшего Национального музея Родезии открыл более 1000 участков с древнейшими выработками, туннелями и шахтами, ведущими к золотоносным породам. Точная датировка этих участков затруднена, однако некоторые из них определенно связаны с гончарной культурой железного века первого тысячелетия нашей эры. Несколько исследований с помощью радиоуглеродного метода показали, что золото здесь добывали еще задолго до появления в этих местах в конце XV в. португальцев.
На основе своих исследований Саммерс подсчитал, что в древности, на протяжении примерно 800 лет, в Южной Африке было добыто около 600 т золота. Таким образом, ежегодная добыча могла превышать 0,70 т, что, безусловно, оказывало ощутимое влияние на мировую экономику. С учетом таких показателей не удивительно, что суахили придавали торговле золотом большое значение. Границей суахилийского коридора была береговая линия Южной Африки. Согласно нескольким недавним находкам, купцы с севера получали не только золото, но и слоновую кость. Типичным суахилийским портом на южном побережье являлся Шибуэне, раскопки в котором проводил Поль Сенклер для Университета Эдуардо Мондлане (Мозамбик). Это было не постоянное поселение, а транзитный пункт, где суахилийские торговцы встречались со своими партнерами из внутренних районов Африки. О культурном единстве обитателей коридора свидетельствует то обстоятельство, что, хотя Шибуэне расположен в 2,5 тыс. км от Шанги, местная керамика, а также привозные глазурованные кувшины и кубки аналогичны тем, которые найдены на архипелаге Ламу.
Торговые пути, начинавшиеся в таких портовых городах, как Шибуэне, простирались до отдаленных внутренних районов Африки, в частности до золотых приисков. Последние открытия свидетельствуют о том, что торговые пути уходили в глубь континента на 1000 км, от побережья до пустыни Калахари, где охотники-бушмены обменивали слоновую кость на стеклянные бусы. Начало этой торговли относится к VII в., однако наиболее богатые коммерческие пункты появились позднее. Множество бус и отходов, полученных при изготовлении предметов из слоновой кости, было обнаружено в Шроде. По данным радиоуглеродного анализа он относится примерно к 960 г. В расположенном поблизости Мапунгубве были найдены богатейшие царские захоронения, в одном из которых обнаружен роскошный золотой носорог. Богатство таких мест объясняется их расположением на южной границе золотых приисков, очень удобной для контроля за торговлей с побережьем.
Маршруты, по которым золото, горный хрусталь и слоновая кость достигали побережья, завершают нарисованную нами картину торговых путей, простиравшихся от южных районов Африки до Сицилии и далее. В целом система таких путей сложилась во второй половине X в. и действовала примерно до середины XVI в. Маловероятно, что такая сложная система возникла просто в ответ на новые запросы Европы. Не менее важным было удовлетворение потребностей внутреннего рынка и развитие местной социальной структуры. Суахили уже в тот ранний период торговали на побережье, а в Южной Африке была налажена добыча золота, и действовала местная система обмена. Таким образом, средиземноморский маршрут возник в результате объединения указанных компонентов системы.
Основная задача для археолога или историка состоит в том, чтобы показать, были ли указанные связи реализованы случайно или же по инициативе одной из групп в рамках этой системы. Весьма маловероятно, чтобы такой протяженный и опасный торговый путь возник случайно. Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют предполагать, что оценить крупные преимущества такого пути могла лишь одна определенная группа людей (а именно суахили), которая к тому же имела налаженные контакты между Средиземноморьем и Южной Африкой. Поэтому можно сделать вывод, что первоначальным расцветом своей средневековой культуры Европа обязана искусству моряков, совершавших плавания по суахилийскому коридору.