Зачастую мне кажется, что нам всем нужно собраться и все-таки навалять этим треклятым стенам. Взять, к примеру, добротный молоток и хорошенько пройтись по этой наглой роже, которая смотрит на нас укорительно и ехидно, смотрит свысока и вязко, паршиво и томно. По сути такое действие не будет для нас затруднительным, ведь все, что мы делаем – это умертвляем это благородное и во всех планах доброе желание в себе. Возможно, я сейчас говорю не совсем понятливо. Ничего, вы сами, скорее всего, думали об этом, может немного и вскользь, может немного пренебрежительно и со смешком, но вам должно быть это знакомо.
Неоднократно я замечал, ехавши в метро и сидя при этом рядом с каким-то человеком, что между нами выстроена какая-то невидимая стена. Что я, что этот человек знают о ее существовании -- это негласное правило. Так вот, мы можем смотреть друг на друга, можем, если возникнет нужда, перекинуться парой-тройкой словечек, совершенно условных и пошлых, сальных и смердящих, но все это будет происходить из-за этой самой стены, которая, подобно весеннему клещу, напрочь всосалась в наши и без того бренные организмы. Я веду к тому, что было бы неплохо нам, всем нам, бедным Макаром Девушкиным и богатым Ротшильдом, бунтующим Колфилдом и аморфным Обломовым, больной соседкой Людой, которая уже лет 10 мучается суставами и крепким учителем физкультуры в прошлом Геной, непринужденно крутящим солнышко на перекладине в свои 72 года, наконец-то, всеми усилиями, сломить этот монумент обыденности и страха, эту опухоль душ наших, изъян матушки-природы. Ну, ломать – не строить. Вы, поколение ваше, все время что-то поменять хотите, а раньше, между прочим, все хорошо было: и жили нормально, и учились, и работали в 3 смены, и по санаториям ездили, и отпуск был, и все бесплатно, и каждому по нужде любили танцевали по дискотекам пели и пионеры и пенсии хорошие учительские и армия… не так как щас да все лишь бы сломать так пересрать вам ТЫ ЭТО ДЕЛО БРОСЬ. Ну или не так: а нахуй мне это дело надо все равно я ничего не решаю мой голос ничего не даст и вообще несерьезно все это вот так. А я вам скажу, что дело это, может быть, куда серьезней нас всех вместе взятых, не говоря уже про всякие смены и всякий напускной цинизм. Может быть, мы – люди, идущие к свободе, хотим прекратить наблюдать за всем через очертания вами же выстроенных стен. Может быть мы попросту устали молчать. Мы хотим орать во всю глотку на вас и бить эти прозрачные сооружения, да так, чтобы все боги, глядя на нас, наложили в свои святые штаны золотистого цвета свое святое дерьмо и снизошли, объяснив нашу благодетель самым тугим и недальновидным особям. Вот тогда, сидя в этом же гадком и заплеванном метро, предварительно покончив со всеми преградами, любой из нас подошел бы к другому и запросто спросил: уважаемый такой-то, я вот хочу своему близкому товарищу подарить на день его рождения удочку, вы не знаете, где ее можно купить по дешевке? А этот уважаемый посмотрит на вас, улыбнется и ответит: друг мой, я знаю прекрасный магазин, он на проспекте таком-то, вы выйдете на станции такой-то, пройдите немного, там большой супермаркет такой-то, вот рядом с ним этот магазин и есть. продавец, кстати, очень толковый мужик, я лично с ним знаком, служили вместе. Или же можно подойти к красивой барышне и без тошнотворных обиняков выпалить: девушка, вы мне очень нравитесь, если у вас на данном этапе жизни нет бойфренда, то давайте сегодня встретимся на одном пустыре, находится вон там-то, ну вы поняли, возьмем литра 2 пива и будем искать созвездие Скорпиона на небе, а то я один совсем не могу, а потом будем делать всякие любовные вещи я не знаю какие сам еще не делал но мне рассказывали часто ну короче то что сами захотим. А барышня эта не скажет вам с недовольной миной: я на улице не знакомлюсь! а наоборот вполне приветливо произнесет: простите, но у меня есть жених, так бы я с радостью, я тоже это созвездие не могу найти видела так и так в виде татуировки на каком-то кретине в этом же вагоне 4 года назад когда ехала к бабушке кушать оладьи с вишневым джемом и делать бы тоже хотела но боюсь хотя вы милый и может быть я бы подумала! Все было бы куда проще, сами же понимаете.
Это был самый простенький пример того, что нам мешает. Если немного углубиться, то проблема куда страшнее, и, боюсь, молотками нам не отбиться от этой разрушительной заразы, нужны какие-то другие атрибуты. Думаю, что если вооружиться честностью и сопереживаем, доброй злостью и спокойной агрессией, то стереть с лица земли эту гадость будет куда проще и эффективней.
Теперь я перестаю от вас чего-то требовать и просто скажу, какой выход из этой западни нашел я сам. Нам, в первую и в последнюю очередь, нужно казнить прилюдно о б ы д е н н о с т ь. Взять ее, как кота, который посрал мимо своего лотка, за шкирку и под руки повести на плаху. Перед самой казнью выйдет мелкий старикашка, держа в руках длинный рулон обоев, развернет его и начнет зачитывать все грехи, которая она смогла провернуть с нами. Такая-то, вы обвиняетесь в подсовывании человечеству одинаковых маршрутов, которые они проделывают, направляясь туда-то и туда-то. Маршрутов, которые все мы возненавидели за долгие годы игры наших судеб. Маршрутов, которые мы проделываем изо дня в день, из года в год, во веки вечные. Маршрутов, от которых хочется блевать кровавой пеной умирающего эпилептика. Маршрутов, от которых тянет подойти к зеркалу, разбить его своим круглым, как объектив фотоаппарата, кулаком, вынуть острие и всадить его в шею, дабы больше даже к этому зеркалу не ходить по одной и той же дорожке. Маршрутов, по которым ходят толпы бездарных поэтов, абсолютно не умеющие прокладывать свой, а пользуются твоим – паршивым и мерзким, по которым ты гоняешь те же буквы и те же словосочетания, в одной и той же последовательности и с одним и тем же естественным смыслом, который нам окончательно осточертел. Маршрутов, напоминающих канализационную трубу, и мы, слабые тела, барахтаемся в ней промеж разъедающих глаз и душу экскрементов. Маршрутов, которые были выложены покладистой рукой изморенного каменщика, чей разум вырвала твоя безжалостная кисть люцифера, приказав сделать его до боли односторонним, с одинаковыми знаками и чередой нелепых дорожных происшествий. Маршрутов, на обочине которых встречается только разношерстный мусор, вместо прекрасной еловой посадки и синевы безграничного неба. За все это ты обязана поплатиться, обязана быть разодранной в клочья теми, кто пришел твоим же маршрутом к твоему серому логову, кто хочет сжечь эти колющие ступни тропы, хочет их перекопать, хочет помочиться на них самой похабной и оскверняющей мочой. Ты умрешь от руки тех, кого сама кровожадно мучала всю свою соломенную жизнь. И копье, которым мы пронзим твое панцирное сердце, будет входить в него по одному и тому же маршруту. У меня все.