Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств,
а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого.
Г.Ф.Лавкрафт
Лагерная смена подходила к концу, и Роман, скучавший по родителям и городу, считал дни до отъезда. Время тянулось медленно. Дождь лил без остановки вторую неделю. Глухой лес вокруг лагеря напоминал непроходимые мокрые джунгли, поэтому ни о каких обещанных ранее походах, тем более с ночевкой, не могло быть и речи. Затянутое темными облаками небо вгоняло в тоску, холодные серые дни монотонно сменяли друг друга. Мобильной связи не было, интернета тоже. Уставшие от отсутствия прогулок дети и воспитатели развлекались чтением, самодеятельными концертами и телефонными играми в режиме оффлайн. Атмосфера лагеря являла собой нечто среднее между хронической сонливостью воспитателей и вспышками эмоций в отрядах подростков: круглосуточное нахождение в замкнутом пространстве не шло на пользу бойким «хозяевам лагеря», особенно, когда дело касалось выбора фильма на DVD для общего просмотра.
Однажды все-таки выглянуло солнце, и ребят впопыхах вывели на прогулку к озеру в двух километрах от базы. Величественная, почти дикая природа привела Рому в восторг. Нос щекотал запах сырого мха, прозрачная вода манила глубинами. Даже холодный дождь, внезапно хлынувший наперекор метеосводке, не мешал наслаждаться красотой, но вмешались воспитатели.Они запретили подходить близко к берегу, и не придумали лучшего развлечения, чем игра в мяч на спортивной площадке, сооруженной здесь, как показалось Роману, еще во времена юности его прадедов. Закопанные в землю трубы, между которыми устало провисла рваная волейбольная сетка, зияли дырами от проевшей металл ржавчины. Немногим лучше сохранилась одинокая баскетбольная стойка с металлическим щитом и корзиной для мяча. Стойка торчала посреди песчаного пляжа, и ребята постарше метали в щит камни. При каждом попадании в цель по лесу разносился тревожный вибрирующий гул. В сочетании с моросью и свинцовым небом, глубокий металлический звук подобно набату пробуждал в Роме мистический страх и ощущение невидимого присутствия сверхъестественных сущностей. Казалось, сейчас разверзнутся небеса и вниз устремится ослепляющий луч инопланетного корабля, парализует задиру Сидоренко, нарушившего приказ воспитателя не бросаться камнями, подвесит высоко в воздухе и бросит оземь. Или из водных глубин стремительно выползет разбуженная шумом гигантская рептилия, готовая сожрать все три отряда неугомонной ребятни вместе с вожатыми и начальником лагеря «Солнечный».
Роман отрешенно разглядывал то мокрые зонты воспитателей, то сверстников – те прыгали за мячом в разноцветных дождевиках, и ловил себя на мысли, что всё это происходит не здесь и не сейчас. Удар мяча по голове, вывел подростка из ступора.
Всю дорогу назад Рома думал о том, чтобы снова вернуться сюда, постоять в одиночестве, коснуться воды. Это было бы так прекрасно. Но из невольно подслушанной беседы двух шагавших рядом воспитателей он узнал, что всю следующую неделю по прогнозам синоптиков дождь. Значит, прогулок больше не будет, из развлечений останутся только книги и фильмы в обществе новых, но таких чужих знакомых.
Как-то само собой вышло, что лидером среди ребят этой смены стал тринадцатилетний сын зажиточного местного фермера Антон. Он быстро окружил себя свитой из симпатичных девчонок и спортивных парней. Роман в круг доверия не попал. В свои двенадцать он выглядел совсем еще ребенком: хилый, сутулый, с бледным лицом и неполным комплектом коренных зубов. Таких мальцов по внешним признакам определяют в стан городских ботанов. Они вечно ошиваются рядом со взрослыми из страха получить пинок за нудные рассуждения на тему: «Зачем человеку спиннер?» и «Есть ли жизнь за гаражами?». Вспоминают о них только на время интеллектуальной битвы «Эрудит», которая проводится между отрядами за серьезный приз – торт «Медовик» от поваров лагеря. Но внешность троечника Романа была обманчива. Ему претила учеба, а также все виды взаимовыгодных отношений, на коих зиждилась крайне условная лагерная дружба ботанов с обычными ребятами. По своему обыкновению подросток вообще никуда не вписался, вел себя обособленно, никому не подчиняясь, и не примыкая к какой-либо группе. Его мало что интересовало. Единственной страстью являлись фильмы и книги в стиле хоррор – в этом парень действительно разбирался.
– Они снова смотрят этот глупый фильм про зомби, – грустно выдохнула Наташа и села у окна.
Рома удивленно посмотрел на точеный профиль первой красотки лагеря и не поверил своим ушам – неужели она заговорила с ним? Неужели он существует в ее реальности? Он погасил экран старенького смартфона, подсел ближе и спросил:
– Тебе не нравятся зомби?
– Я их не выношу! – выпалила Наташа и уставилась на тонкие струи дождя, скользившие по оконному стеклу. – Мертвые люди пожирают живых… Это отвратительно.
– А мистика тебе нравится?
– Мистика – да. Люблю истории про привидений, духов, всяких мифических существ. Я даже верю в них. Чуть-чуть… Вампиры не нравятся – надоели до чертиков. Оборотни тоже… Вообще, я бы какой-нибудь фильм про любовь посмотрела, но не дают.
Она достала из сумочки гребень и начала водить им по своим длинным каштановым локонам. Роман завороженно следил за движениями. Еще минута и он бы наверняка впал в транс, однако Наташа спрятала гребень, поднялась и, нервно оправляя юбку, пошла в сторону телевизионной комнаты.
– А хочешь, я расскажу тебе? – спросил Рома.
– Что расскажешь?
Только сейчас Наташа основательно разглядела этого белобрысого субтильного парня; пристально уставилась в его светло-голубые глаза так, что Рома почувствовал дрожь в коленях.
– Я знаю много мистических историй… – продолжил он. – Если тебе интересно, конечно.
Она вскинула бровь и вернулась на прежнее место.
– Рассказывай.
* * *
– Тише! – прошептал Антон. – Сейчас воспетки сбегутся!
Мужская спальня старшего отряда вновь превратилась в кинозал. Подростки со всего лагеря, кто не уснул к трем часам ночи, плотно задвинули шторы на окнах, устлали пол матрасами и подушками и смотрели фильм ужасов на планшете Антона.
– Этот фильм мы уже видели, - фыркнул Игорь – ровесник Антона, крепкий парень, общавшийся с другом на равных. – Давай что-нибудь новое! У тебя же на флешке есть.
– Нет ничего нового. Смотрите это. Про зомби интереснее всего.
По рядам зрителей покатился ропот.
– Не нравится?! – взвился Антон. – Я никого не держу!
Наташа со злостью прошептала:
– Как же ты надоел, Антон! Как мы все устали от твоих командирских замашек и глупых фильмов! Если нет ничего другого, то выключи! Будем рассказывать страшные истории. Мне сегодня Роман уже рассказал и про склеп, и про Тухлу.
– Ктулху, – поправил Рома, но его никто не услышал.
– Что протухло? – не понял Антон и с удивлением уставился на девочку.
– Наверное, что-то в склепе, – предположил Игорь.
Рассерженная красавица затараторила, глотая окончания:
– Дураки! Не «протухл», а про Тухл! Понятно вам?
Повисла пауза. Ребята с недоверием уставились на подругу.
– Я пересказал Наташе историю про склеп, написанную Говардом Лавкрафтом, – нарушил тишину Роман, – а потом начал рассказывать про Ктулху. Есть такой рассказ «Зов Ктулху». Может, слышали?
– А! Ктулху! – дошло наконец до Игоря, и он шлепнул себя ладошкой по лбу. – А я никак понять не мог. И что, – чуть понизив голос, спросил он у Романа, – страшные истории?
– Очень, – признался тот.
Антон смерил Рому оценивающим взглядом и прыснул от смеха:
– Наверняка темноты боишься? С включенным светом спишь, а в туалет ночью тебя мамка водит?
Рома замер. Этот наглый выпендрежник Антон умудрился попасть в самое яблочко!
Рома действительно очень боялся темноты – до ужаса, приступов паники и криков по ночам; спал в детской только при свете ночника, либо ютился на маленьком диване в комнате родителей. Те с пониманием относились к страхам сына. Они не знали о его увлечении хоррором, иначе отобрали бы смартфон. Со своей стороны, Рома тяготился чувством вины. Он осознавал, что жадное поглощение ужасов при его буйном воображении и впечатлительности вредит психике. Пугающие образы, почерпнутые из книг и фильмов, подпитывали ночные страхи, делали их сильнее, реалистичнее. Панические атаки все чаще оканчивались приступами удушья и спазмом голосовых связок. Однажды Рома решил завязать с опасным хобби, однако, не в силах совладать с собой, словно заядлый адреналинщик снова и снова погружался в мир чужих кошмаров, превращая их в свои.
– Что молчишь? – не унимался Антон. – Памперс дать?
Комната наполнилась ядовитым хихиканьем. Темноты боялись многие, но лучше посмеяться над кем-то, чем терпеть насмешки над собой. Роман почувствовал, как горячая волна негодования хлынула по жилам: он покраснел и сжал кулаки.
– Я не боюсь темноты! – дрогнувшим голосом заявил он.
– Да-о? – потянул Антон. – Может, прямо сейчас сходишь к озеру? Один.
Смех прекратился.
– Могу сходить, – подавив дрожь, быстро ответил Роман. – Но у меня нет фонаря.
– Возьми свой телефон, – вмешался Игорь, которого забавлял этот спор. – И дорогу осветишь, и фотку у озера сделаешь в доказательство.
Наташа не выдержала.
– Прекратите! – потребовала она. – Вы с ума сошли совсем! Какое озеро в три часа ночи? Туда днем жутко ходить, не то что сейчас.
Ее никто уже не слушал.
Рома выбрался из лагеря через окно туалета на первом этаже и дыру в заборе и пустился бежать. Его обуревал гнев. Постепенно свет фонарей остался далеко позади. Всё вокруг погрузилось в липкий от моросящего дождя мрак. Подросток проверил уровень заряда батареи телефона и понял, что надолго его не хватит. Пришлось идти в темноте.
Было тихо, только дождь барабанил по капюшону дождевика. Внезапно послышалось хлопанье крыльев. Рома бросился назад, к лагерю, но через несколько шагов остановился. Вернуться – значит, расписаться в своем бессилии… Нет. Нужно идти до конца! Рома включил телефон и подошел к кустам, из которых продолжали доноситься странные звуки. Навел на источник шума луч света...
В мокрой траве лежала птица. Её разорванная почти пополам грудина сильно кровоточила, клочья светлого пуха витали в воздухе. Она била крыльями и пачкала кровью оперение. Рома понял, что невольно нарушил поздний ужин кого-то из хищников леса. Реальная опасность была так близко.
Рома решил не выключать телефон. Он упрямо пошел к озеру, освещая дорогу тусклым светом экрана.
Так, крадучись, то замирая, то делая бросок вперед, осилил примерно километр. Чем ближе была цель, тем тяжелее становилось. Гнев, хорошо помогавший бесстрашно преодолевать расстояние, давно улетучился. Рома попытался разозлить себя: вспомнил насмешки Антона и других ребят, но проку от этого уже не было. Подросток стал погружаться в привычный ночной кошмар, только теперь этот ужас был наяву, без возможности спрятаться в комнате родителей и позвать на помощь.
Тонкая поволока света едва пронизывала пелену дождя, не позволяла видеть далеко вперед. Роме все время казалось, что кто-то идет рядом и касается его одежды мертвецки холодной рукой. Он резко оглядывался в панике, долго рассматривал тени, боясь пропустить момент приближения монстра.
Совершенно потерявшись от страха, Рома налетел на дерево. Телефон упал в траву экраном вниз и потух.
Мгла победила.
Подросток широко распахнул ничего не видящие глаза и вцепился за ствол дерева. В памяти всплыли безумные картины ужаса. Пугающие образы медленно окружали, отрезали дорогу к лагерю. Они скользили уродливыми пальцами по мокрой коре деревьев, ползли по высокой траве и бесшумно парили в воздухе. Единственной их целью был одинокий ночной путник, бросивший вызов своим страхам.
У Ромы перехватило дыхание. Будто нечто невидимое сдавило его горло, проникло вместе с темным воздухом в носоглотку, запустило шершавые щупальца глубоко в грудь, окружая сердце. Он явственно ощущал, что сзади стоит тот, кто шел за ним всё это время. Стоит и ждет, когда Рома обернется, чтобы явить ему, наконец, свой чудовищный лик.
Ну, же! Обернись!
Роман застучал зубами от страха. Сердце то замирало, то бешено колотилось. Подул ледяной ветер...
Позади, в кустах, послышался громкий шорох. Рома вскрикнул и повалился на землю. Его локоть уперся во что-то твердое. Оказалось, что это потерянный телефон. Трясясь, Рома зажег экран, обернулся и тут же выронил мобильник, луч которого отразился ярким фосфорным светом в глазах животного. Мистические страхи мгновенно испарились, уступили страху рациональному.
– Во-о-олк! – закричал Рома что есть мочи и попытался влезть на скользкое мокрое дерево. – Люди! Во-олк! – захрипел он сорвавшимся голосом.
«Волк» испугано взвизгнул и с лаем побежал в сторону лагеря.
– Шарик?! – не поверил своим ушам Роман. Он узнал по голосу безобидного пса, жившего при столовой. Именно ему парень отдавал ненавистные котлеты. – Шарик, ко мне! Ко мне! – обрадованно прохрипел Рома. – На котлету!
Пес некоторое время не издавал ни звука, затем вернулся.
Телефон снова нашелся. Стекло экрана лопнуло в нескольких местах, однако, снимок можно было сделать.
Рома взял на руки пса и ощутил необычайный прилив радости и сил. Шарик лизал щеки друга, весело бил хвостом по рукаву дождевика.
– Ша-арик! – потянул Роман, прижимая к себе теплое мокрое животное. – Как же я тебе рад!
Теперь можно было дышать полной грудью. Рядом пес, а у него чутье, благодаря которому пес наверняка не сунулся бы в опасное место. Значит, вокруг спокойно, и надо продолжать путь. Привидения? Да чушь всё это! Столько времени шел один в темноте и никого не увидел.
Рома улыбнулся своим храбрым мыслям. Совсем слабое свечение экрана телефона теперь казалось ярким, и он зашагал вперед.
Сквозь просеку мелькнул свет электрического фонаря – спортивная площадка освещалась ночью. Роме открылся уже знакомый вид необычайной космической красоты: зеркальная водная гладь, чуть подернутая тонкой пеленой тумана, черный лес с устремившимися в небо пиками сосен, и кое-где сверкающий лужами пологий берег.
Рома подошел к воде, смело опустил в озеро руку. Ледяная влага обжигала. Он нащупал на дне гладкий камень размером с кулак и поднял его.
Пес куда-то пропал, но вскоре вернулся, неся в зубах надорванную пачку печенья.
– Ах, ты, скряга! – рассмеялся Роман. – Прячешь тут припасы?
Он подошел к волейбольной сетке и сделал несколько фото. Потом размахнулся и изо всех сил запустил камнем в металлический щит.
* * *
– Экономьте батареи телефонов! – советовал Игорь шагавшим рядом в мокрой темноте Антону и Наташе. – Будем включать фонари на мобильниках по очереди. Идти далеко.
– Боже мой! – всхлипнула Наташа и испуганно посмотрела по сторонам. – Зачем нужно было доводить Рому? Здесь так страшно, а он один.
– Никто не думал, что этот дурак рванет в лес! – зло ответил Антон.
– В самом деле, - вторил Игорь, – никто его не гнал. Сам пошел. Мог бы отказаться.
– Отказаться?! – Наташа выпучила глаза. – А ты бы как поступил на его месте?!
– Не знаю! – отмахнулся Игорь и зашагал быстрее.
Они шли уже сорок минут, шурша дождевиками, озираясь и наступая друг другу на пятки.
Дождь стал холодней.
– Мы не заблудились? – с нескрываемой тревогой спросила Наташа.
– Нет, – уверенно ответил Антон, – здесь одна дорога к озеру. Мы никуда не сворачивали.
– Кажется, уже два часа идем, и всё никак не доберемся… И Рому не догнали. Он ведь всего минут на двадцать раньше вышел.
– Еще немного! – подбодрил Игорь и громко закричал в темноту: – Ро-о-ома! Ром! Отзовись!
Ответом ему была только дробь дождевых капель.
Яркий свет телефонного фонаря скользил по веткам кустов и деревьев. Антон все время испугано дергался и оглядывался.
– Вдруг мы прошли мимо Ромы?! – не унималась Наташа. – Может, он сознание потерял от страха и лежит где-то в кустах, а мы не заметили?!
– Мы бы заметили! – с нажимом ответил Игорь. История с ночным побегом из лагеря и рискованными поисками начинала его раздражать. – А вот, если он не уходил с территории? Сидит сейчас где-то под навесом у столовой, ждет рассвета, чтобы вернуться. А мы тут к озеру пробираемся, в самую чащу зашли, и вокруг никого…
– Не покажет фотку озера, не будет доказательства, – перебил Антон.
– Скажет, что телефон сел.
– Это не оправдание!
– Еще какое оправдание! В спальне не ночевал, значит, трусом выглядеть не будет.
Друзья остановились в нерешительности. Наташа растерянно смотрела то на Игоря, то на Антона. Может, в самом деле Рома никуда не уходил из лагеря?
– Нет, я отказываюсь в это верить, – пробормотала она. – Рома не похож на лгуна.
– Может и не лгун, – кивнул Антон, – но от страха люди меняются. Предлагаю вернуться в лагерь.
Игорь устало потер лоб, не зная, как поступить.
– Мы же почти пришли! – возмутилась Наташа. – Сами говорили – еще немного. В конце концов, нужно убедиться!
– В чем? – саркастично спросил Антон и показал руками на кусты вокруг. – В том, что Ромы тут нет? Это и так ясно. Мы бы догнали его. Мы шли быстро, не останавливались. Не знаю, как вы, а я абсолютно уверен, что пляж пустой. Там сейчас, разве что, лешие хороводят... – Он нервно хихикнул и продолжил пугающим голосом: – Или мертвяки играют в волейбол. Представляете? Снимает мертвяк свою голову с плеч и ка-а-ак…
Дождливую тишину нарушил громкий металлический звук. Вибрирующая волна со стороны озера ударила, как показалось путникам, в самое сердце. Птицы испуганно сорвались с веток, перекликаясь на разные голоса и хлопая крыльями.
Звук был настолько пугающей неожиданностью, что у Наташи подкосились ноги. Игорь не успел подхватить ее. Она вцепилась руками в дождевик стоявшего к ней спиной Антона и бесшумно плюхнулась на землю. Материал дождевика натянулся, едва не опрокинул парня назад. Вообразив, будто нечто неведомое и страшное напало на него сзади, Антон взвыл от испуга, скинул дождевик и, не оглядываясь, бросился к лагерю.
– Стой! Помоги! – закричал ему вслед Игорь. Он поднял подругу, но та, сделав два шага, снова упала.
Антон исчез в темноте.
* * *
В последний день смены ярко светило солнце. Погода будто насмехалась: накануне лил дождь и прощальный концерт провели в душном зале, даже костер отменили. Зато с утра впервые по-настоящему пригрело.
Лагерь загудел, как растревоженный улей. Ребята собирали вещи, сдавали белье. Библиотекарь бегал по комнатам и угрожал, что не сдавшие в библиотеку книги, не уедут домой. Воспитатели, которых бодрила мысль о кратковременном отдыхе между сменами, пребывали в добром расположении духа, улыбались и шутили.
У ворот лагеря стоял комфортабельный автобус. Некоторые из ребят занимали в нем места. Среди них были и Рома с Наташей. Сегодня она впервые надела летний сарафан – из-за непогоды он пролежал всю смену в чемодане. Собранные в пучок пышные волосы делали Наташу старше, карие глаза, почему-то грустные сегодня, все время искали кого-то за стеклом.
– Смотри, Ром, – вдруг оживилась она. – Игорь с Антоном прощаются. Нам машут. Ты выйдешь?
– Конечно. Вот только Шарика покрепче привяжу к ножке сидения.
Пес не пожелал сидеть на привязи и вырвался.
– Шарик! – закричали ребята, но было поздно – он пулей выскочил из салона и унесся в сторону леса.
– Его теперь не поймать, – расстроился Рома.
Они вышли из автобуса и подошли к друзьям.
За Антоном приехал отец на огромном новом джипе, и парень, авторитет которого серьезно пошатнулся в момент позорного побега, чуть воспрянул духом.
– Еще раз простите меня, – виновато заговорил он. – Я поступил как последний предатель. Спасибо, что не рассказали всем в лагере.
Игорь махнул рукой:
– Хватит уже. Все мы хороши. Ты струсил, я оказался не таким сильным, как считал, а Наташа совсем не пушинкой. Да, Наташа? – обратился он к подруге с улыбкой.
Девочка надула губы и демонстративно отвернулась. Она знала, что все трое к ней неравнодушны, но теперь её интересовал только Игорь, храбрый спаситель. Он не бросил её, не сбежал, и даже нес на руках. Пусть ронял и сам падал, но всё же.
Рома вспомнил, как той ночью нагнал их – перепуганных, уставших, и некоторое время помогал Игорю нести девочку, у которой от ужаса, как она говорила, «ноги стали ватными». На радостях ноги быстро прошли, и успокоенная Наташа устроила Роме взбучку. Ну, а когда обнаружили до нитки промокшего Антона сидящим под окном туалета в лагере, девочку уже было не остановить. Крик мог разбудить старших, поэтому Наташа выговаривала Антону грозным шепотом. Обида была справедливой, и опальный лидер терпеливо молчал, иногда успевая вставить короткое: «Простите».
– Только Ромаха – молодец, – продолжил Игорь. – Не струсил, дошел до озера и вернулся. Вот, не ожидал, честно.
– Да ладно, – улыбнулся в ответ Рома.
– Надо поговорить, – неожиданно заявил ему Антон, и увел друга в сторону.
Игорь с Наташей провели их взглядом. Потом, обрадованные возможности еще немного побыть наедине, заговорили о своем.
Антон вынул из кармана почти новый айфон и протянул Роме:
– Бери. Это тебе за разбитый телефон. Я виноват и хочу возместить.
– Нет! – отмахнулся Рома, хотел было уйти, но Антон остановил.
– Подожди, Ром. Возьми и не спорь. Ты не подумай, я его не просто так получил, я заработал. Я же помогаю отцу на ферме круглый год… – Он чуть помолчал и настойчиво добавил: – Не отстану, пока не возьмешь.
С этими словами он сунул айфон в Ромину руку.
– Спасибо, – робко поблагодарил тот.
– Не за что. Тебе, кстати, признаюсь почему так сильно трухнул тогда. – Антон нахмурил брови и продолжил почти шепотом. – Понимаешь, эти места нечистые. Мой дед рассказывал, когда тут строили лагерь, наткнулись на древнее кладбище. Кости перезахоронили где-то подальше, но всё равно неупокоенные теперь по ночам бродят, особенно у озера. Говорил, идут за тобой по лесу и в спину дышат. Оборачиваешься – никого. Но они там есть. Могут за одежду дернуть, или на плечи прыгнуть. Вот Наташка вцепилась в меня тогда, а я решил - мертвяк… Бежал без остановки, чуть сердце не выпрыгнуло. Остановился только под окном туалета. Назад вернуться – страшно, в спальную – стыдно… Ты молодец, не побоялся, спокойно прошел… Значит сказки дед рассказывал. Может, пугал, чтобы мы с ребятами в лес без спросу не бегали… Следующим летом вместе к озеру сходим, договорились?
– Да, – растерянно кивнул побледневший Роман. На него нахлынули пережитые в ночном лесу ощущения.
– Только обязательно приезжай, – настаивал Антон, – следующим летом, в июне, желательно. Уверен, погода будет хорошая.
– Приеду.
Они вернулись к автобусу. Влюбленные при них поспешили сменить тему разговора.
– Слушай! – обратился к Роме Игорь. – А мы ведь так и не увидели обещанной фотографии с озера. Она есть вообще?
– Есть, – вышел из задумчивости Рома, – конечно. И не одна.
Только сейчас он понял, что не удосужился просмотреть эти фото. Если у озера в самом деле бродят привидения, они могли попасть в кадр.
Быстро достав телефон, он с легкой дрожью в пальцах открыл фотоальбом. С разбитого экрана на ребят глядела совершенно счастливая физиономия Ромы на фоне ржавых столбов и рваной волейбольной сетки. Никаких призраков, никаких мертвецов. Только ночь, пустой пляж в глубине леса и победивший свой страх малец.