Смерть и Время царят на земле,
Ты владыками их не зови;
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
Стихи эти Владимира Соловьева я узнал очень давно. И мне всегда казалось, что Солнце должно здесь писаться с заглавной буквы, как обозначение Абсолюта (Бога). Но вот недавно я всерьез перечитал его же «Смысл любви», и увидел очень своеобразную связь земного и небесного в понимании автора.
______________
В.С.: При любви непременно бывает идеализация любимого предмета… Любящий действительно видит, зрительно воспринимает не то, что другие. Пусть этот любовный свет потом исчезнет, - значит ли это, что тон был ложным, что это была только субъективная иллюзия?
Любовь есть факт природный , или дар Божий, но отсюда не следует, чтобы мы не могли т не должны были сознательно к нему относиться и направлять этот процесс к высшим целям. Ближайший пример – дар слова, тоже натуральная принадлежность человека, но к словесной деятельности и произведениям слова мы относимся сознательно и самодеятельно, тогда как любовь остается в темной области смутных аффектов и невольных влечений.
Как истинное назначение слова состоит не в процессе говорения самом по себе, а в том, ЧТО говорится, - в откровении разума вещей через слова и понятия, так и истинное назначение любви не в простом испытывании этого чувства, а в том, что посредством него совершается, - в деле любви.
При этом внешнее соединение житейское необходимо для любви не как ее непременное условие и самостоятельная цель, а только как ее окончательная реализация. Если оно ставится как цель прежде идеального дела любви, оно губит любовь. (Здесь В.С. отмечает, что оно бывает без любви, и любовь без него).
Любовь есть нечто (значимое – НС) лишь только благодаря своему смыслу, или идее, как восстановлению единства или целости человеческой личности…
Коренной смысл любви – признание за другим существом абсолютного значения. Весь наш жизненный интерес переносится из себя в другое существо, с полной потерей нашего эгоизма.
Но это существо, как и всякое, несовершенно и преходяще. Утверждать его абсолютное значение мы не можем как факт, но только лишь нашей верою – разуметь утверждение предмета как существующего в Боге и в этом смысле обладающего бесконечным значением.
Истинная идея просвечивает сквозь реальное явление – одно и то же лицо находится в двух сферах бытия – идеальной и реальной.
Таким образом, предмет истинной любви двойственен: мы любим то идеальное существо, которое должны ввести в наш реальный мир; и то природное существо, которое дает живой личный материал для этой реализации.
Отсюда проблески неземного блаженства, веяние нездешней радости, смысл обожания и беспредельной преданности, имеющих мало смысла, если бы они относились только к земному (заведомо ограниченному и несовершенному – НС) предмету в отдельности от небесного.
_________
Мне вспоминается здесь Петрарка с его Лаурой -
В год тысяча трехсот двадцать седьмой,
в апреле, в первый час шестого дня
вошел я в лабиринт, откуда нет исхода.
Такие редкие ситуации, когда внезапно поразившее чувство определяет значительную часть жизни, хотя и заведомо не может перейти в реальную плоскость, могут показаться патологическими. Тем более, что они бывают и свободны от стремления к такому переходу.
Однако Соловьев, возможно, именно в таком предельном напряжении чувств, хотя и бесплодном по житейским меркам, усмотрел бы сближение с наивысшей составляющей любви. И к таким людям отнеслись бы слова поэта-философа:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами —
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий —
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?
Правда, здесь нет гармонии всех составляющих, особенно трудно достижимой, по В.С. И отсюда едва различимы житейские подробности любовных историй:
«Они (разговоры – НС) были какими-то тупиковыми – словно бы заходишь в огромный лес, проходишь несколько шагов и только начинаешь различать его разнообразие и красоту, как лес-то, оказывается, уже и кончился. Обман какой-то.»
(Дм. Вересов. Третья тетрадь).