(Отрывок из повести "ВК точка Жизнь")
В школе я занималась в театральной студии, режиссёр у нас была с профессиональным образованием и готовила с нами спектакли по всем правилам академического театра. Мне легко давалась сценическая речь, сцендвижение, роли запоминались после пары прочтений. Но связывать свою жизнь с театром не рискнула бы, — никогда не отличалась уверенностью в себе, а для актёра это необходимо. Одна подруга по театралке закончила режиссёрский факультет, теперь карьера её пролегает по таким ухабам, — врагу не пожелаешь. Совсем не сказка и не волшебство живут в закулисье. Хотя, на мой взгляд, существует то, что делает эти игры волшебством.
В шестнадцать лет меня до глубины души поразила рок-опера «Иисус Христос — суперзвезда». Дважды ездила на неё в Москву, билеты были совсем не дёшевы, да и со свободным временем было туговато, но тогда мне хотелось смотреть и слушать снова и снова. Возвращалась домой после полуночи, на перекладных, постоянно повторяя вслух и про себя тему из оперы: «Сверхзвезда, Сверхзвезда, если Ты есть, то приди сюда». По сути это была моя первая сознательная молитва.
Кто-то скажет, мол, просто впечатлительная девочка, ничего серьёзного. Но такой силой обладает слово, сказанное со сцены, что переворачивается душа зрителя. И актёр, только что в гримёрке судорожно похмеляющийся, ругающийся с женой по телефону, замазывающий мешки под глазами зубрящий роль перед самым выходом на сцену, вдруг преображается какой-то неведомой силой, становясь проводником мыслей автора сценария, проповедником (не побоюсь этого слова) идей спектакля, волшебником, вводящим зрителя в иной мир.
Моя первая роль — медведь на школьной ёлке для первоклассников. Жарко в меховой жилетке, нос нельзя почесать — грим размажется, голос у меня в четырнадцать лет совсем не медвежий. Но за правую руку меня доверчиво держит ручка семилетнего мальчика. Он трогательно заглядывает
мне в глаза и спрашивает:
— Мишка, тебе не жарко?
— Не жарко, я привык, — неумело башу я.
И делаю сказку. Просто делаю сказку для этого мальчика. В этом весь театр, а остальное — несущественно.