Нет слов, или запретные мысли анархиста.
НЕАДЕКВАТНЫЕ БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ
Бывают такие диалоги, когда человек говорит вроде бы понятные и несомненные (с его точки зрения) вещи, а реакция оппонента вдруг оказывается совершенно неожиданной и неприемлемой. Он добавляет необходимые (с его точки зрения) пояснения ожидает, что теперь-то уже не понять его будет нельзя, а реакция оказывается ещё более неожиданной. Он добавляет ещё и ещё, что (с его точки зрения) теперь точно должно убедить оппонента, но реакция того стабильно оказывается идущей всё тем же курсом, и сворачивать всё более принципиально не собирающейся. И после определённого момента он уже начинает привыкать к тому, что какие вещи не говори, реакция будет совершенно (с его точки зрения) непонятной и неприемлемой. И он не может понять, что должно быть в голове у другого человека, чтобы вот так себя вести, но факт невозможности найти общий язык приходится принимать.
Образно, суть проблемы иногда выглядит так: представьте, что встретились два человека, один из которых знает, что Земля – шар, а другой считает, что она стоит на трёх слонах, которые стоят на черепахе, которая плавает в безбрежном океане. При этом первый не знает, с кем имеет дело, а второй даже и не догадывается, что могут быть вообще какие-то иные представления о мире, чем его собственное. И первый рассказывает второму про спутник, который очень надо запустить на геостационарную орбиту, на которой тот будет висеть в нескольких сотнях км над землёй, и что-то там разумное-доброе-вечное делать.
Начинается классическая первая стадия. Первый оппонент что-то чертит, и поясняет: «Мы запускаем на орбиту спутник. Он будет висеть в небе вот тут…». А второму послышалось: «Мы дойдём до края земли, где небо сходится с земной твердью, залезем на небесный купол, и прицепим к нему этот спутник вон в той точке». И подумалось: «А как же это можно быть в этом уверенным, если ещё не известно, что там, на краю земли: впритык земля с небом сходится, или бездонный обрыв, и до неба не достать?» И он решил сказать: «Сомневаюсь, что у тебя это получится...» Первый заверяет: «Вот все расчеты: вот техническая часть, вот экономическая – что именно вызывает сомнения?». Второй поглядит в чертежи ракеты-носителя, на таблицы, и, не находя картинок, хоть отдалённо напоминающих лестницу на небо, говорит: «Не убедил». Первый спрашивает: «В чём конкретно твои замечания к моему проекту?». Второй думает: «Ну где же лестница на небо, и как можно её не иметь, и делать вид, что всё нормально?». И говорит: «Ну а как ты его к небесному куполу прицепишь?» На этом первая стадия спора заканчивается.
Начинается вторая стадия. Первый поправляет: «Стоп. Не про какой купол я ничего не говорил. Спутник будет выведен на орбиту и останется висеть вот в этой точке». Второму послышалось: «Значит, он будет поднят высоко-высоко и отпущен». И подумалось: «Как же можно не учитывать, что он упадёт вниз, когда все знают, что всё подброшенное вверх всё равно падает вниз, как бы высоко его не подбросили?» И он спрашивает (с понятной для оппонента, как он думает, язвительностью): «И как же он у тебя не упадёт?» Первый повторяет: «Он будет на ор-бит-те!» Но у второго нет понятия «орбита». Для него это пустой звук, который не запускает никаких мыслительных процессов. Но поскольку хоть какие-то соображения надо вести, он переспрашивает: «Ну и что это за такая за орбита?» Первый начинает смекать: «Хм, по ходу, человек не смыслит в физике». Объясняет: «Короче, орбита – это, такая траектория вращения одного тела вокруг другого, когда оно не падает, потому, что гравитация не даёт оторваться, а центробежная сила удерживает его на высоте. А геостационарная орбита – это вращение вокруг Земли со скоростью, равной вращению самой Земли, и потому спутник относительно её поверхности остаётся на одной точке. Вот наш спутник будет на геостационарной орбите вокруг Земли на высоте столько-то сотен км вон там, и мы всегда отсюда будем его всё время видеть вот тут».
Второй не знает, что такое «гравитация» и потому это слово оказывается для него тоже пустым звуком. А с действием центробежной силы ему, хоть и приходилось на практике иногда сталкиваться (когда пращу осваивал), но что оно именно так называется, он тоже не знает. Поэтому реакция на это слово оказывается тоже такой же. И потому орбита для него – это взаимодействие одной непонятной вещи с другой непонятной вещью.
Можно, конечно, поработать головой в этом направлении, попытаться что-то сообразить в этой области, обратиться, на худой конец, за подсказкой, но зачем второму это делать? Он уверен, что ему виднее, что правильно делать в такой ситуации: пусть его оппонент сначала приведёт вызывающие доверие доводы, потом будем соображать. А поскольку об изначальном вращении Земли этот тоже ничего не знает, ему ещё слышится «…наш спутник будет вращаться вокруг Земли и заставит её крутиться тоже!». И тогда он думает: «Ну и бред!» И спрашивает (язвительно, конечно): «И как же такая махина двигаться то будет?». Второй уже не особо удивляется. Он запасается терпением и отвечает: «По инерции. Слово инерция знаешь?». Это слово второй спорщик знает. Теперь ему слышится: «Вместо того, чтобы лететь по прямой, он будет летать по кругу» И подумалось «С чего бы это? Наверно, он собирается привязать спутник верёвкой к земле». И спрашивает: «Ну и где же ты возьмёшь столько верёвки?» Второй поправляет: «Так, не про какую верёвку я ничего не говорил!». Второй: «Ну, тогда я не понимаю, как это будет работать!». Первый: «Вот ракета-носитель, вот спутник. Она его выведет на орбиту, т.е. он будет летать вокруг земли вот так…» И показывает рукой все траектории. Второму слышится: «Спутник будет лететь вон туда к горизонту, нырять в безбрежный океан, в котором плавает черепаха, проплывать под ней, выныривать с другой стороны, и снова подыматься в воздух, и ничто его не остановит». И думается ему: «Ну это просто верх абсурда!» И он спрашивает (уже с подчёркнутой усталостью): «И что же заставит его каждый раз снова подыматься на небо?» – «Да не будет он никуда каждый раз подыматься! Он всё время будет находиться вон в той точке!». Второму послышалось: «Спутник кругами вокруг Земли крутится, то всё время висит в одном месте…». И подумалось: «Ну вот ты и попался: сначала одно говоришь, потом другое. Ну, теперь всё ясно с тобой – противоречишь сам себе. Твоя идея бредова, так что ты либо идиот, либо держишь за идиота меня!». И говорит: «Полный бред!». На этом вторая стадия постепенно себя исчерпывает и начинается третья.
Оба уже начинают привыкать к тому, что каждый раз реакция оппонента для каждого из них будет непредсказуемо непонятной и упорно бессмысленной. Первый говорит: «Я отказываюсь принимать твои претензии, пока ты реально не обоснуешь, в чём несоответствие моих расчетов!». Второй: «Да в чём, в чём, ну во всём. Всё – сплошной бред!» – «Нет, конкретно укажи, где!» – «Ну, вот, например, как твой спутник будет проплывать под черепахой?» – «Какой черепахой?» – «Ты не знаешь, на чём стоит земля, а лезешь лепить свою бессмыслицу! Хоть бы предупреждал, что неуч такой, чтобы я время на тебя не терял!» – «А вот, с этого места поподробнее: на чём, ты говоришь, стоит Земля?» Второй: «Земля стоит на трёх слонах, они на черепахе, та плавает в безбрежном океане!» – «А вот оно в чём дело то, ну, объясни тогда: если Земля стоит на слонах, как ты говоришь, а те на черепахе, а она плавает в океане, то на чём стоит твой океан?». Второй: «…», и первый думает: «Сейчас он упрётся в неразрешимую задачу, и будет вынужден подать назад, и когда он поймёт полную неспособность найти решение вопросу, он сдастся и признает свою несостоятельность!». А у его оппонента логика работает в совсем другом направлении: «Да, тут вопрос, конечно, сложный, но ведь эта маленькая неуместка ни в какое сравнение не идёт со всем тем бредом, который этот фантазёр тут мне пытался подать! И тут даже и думать нечего, чтобы понять, что объяснение надо искать где угодно, только не у него!» И говорит: «А этот вопрос я буду решать без таких, как ты!» Первый думает: «Ну, надо же, человеку конкретно по факту предъявили вопрос, на который ответить нечего, а для него это не повод пересмотреть свою позицию…» И спрашивает: «И чем же ты это обоснуешь?» А у второго в голове своя логика: «Тебя конкретно поймали на несоответствии твоих же слов себе же, тебе об этом сказали, ты сделал вид, что не понял. С чего это я ещё должен обращаться к тебе за помощью в решении вопроса?». И говорит: «Потому, что ты дилетант!» – «Дилетант – это ты сам!». У второго логика работает: «Ну, ничего себе, я его первым не оскорблял, я ему просто констатировал факт, который он должен был найти в себе мужество принять, а он, вместо того, чтобы взглянуть правде в лицо, первым начал необоснованно оскорблять мою учёность! Да теперь для меня просто дело принципа показать ему, что, пока он не извинится, он ни одного нормального ответа от меня не получит!». На этом третья стадия выходит на свою орбиту, где будет благополучно вращаться, и мало что её теперь способно остановить.
Возникает вопрос: а какие слова вообще надо сказать в такой ситуации, чтобы до человека дошло, что ему нужно выкинуть из головы всё, что он там себе нагородил, перезагрузить заново всё понимание дела, и принять для этого помощь у своего оппонента, коли уж сам справиться не в состоянии? А в некоторых случаях таких слов вообще может не быть, потому, что ситуация доведена до такого состояния, когда вариантов для нормального продолжения диалога уже нет. И чем сильнее будет нажим, тем сильнее сопротивление.
Тогда другой вопрос: а откуда надо начинать, и с какой стороны надо заходить (если это вообще можно определять), чтобы предупредить конфликт и заложить правильный путь для взаимопонимания своевременно? А в некоторых случаях и таких подходов может и вообще не быть, потому, что оппонент может находиться в таком состоянии, где на любой подход будет аналогичная реакция. Потому, что все его понятия так устроены, что ничего иного из них в конечном итоге выложить не получится.
Например, вы, допустим, знаете, что ваш оппонент верит в то, что Земля плоская. А чтобы он правильно понял мысль о спутнике на орбите, ему нужно объяснить, что она – шар, который притягивает всё к своему центру. И ему говоришь: «Ты думаешь, что Земля плоская. Это не так. Она – шар». Но взаимопонимание не складывается – ему непонятно: как же вы не понимаете, что если бы она была шаром, то с неё всё бы попадало вниз? И другой бы на его месте, конечно, именно так бы и спросил, но ему же так не нужно; ему нужно сразу так: «Если ты не понимаешь, что несёшь бред...», и понесло. И ему надо разобрать вариант, что вы – идиот, и вариант, что держите за идиота его, и по поводу этого всего ему очень важно высказать всё, что он об этом думает. И пока он всё это не вывалит и не получит устраивающих его ответов на это, он ничего слушать не хочет.
Допустим, вы решите попробовать другим путём: «Ты думаешь, что всё падает вниз, а всё устремляется к центру земли – она притягивает к себе предметы...». Но ему снова непонятно: как же вы не понимаете, что если бы оно было так, то вниз притягивались бы только те, кто находятся в центре диска, а те, кто на периферии, притягивались бы не вниз, а вбок – в сторону центра. Так что, реакция опять не та: «Если вы не понимаете, что несёте бред…», и всё то же самое.
Тогда третий подход. «Слушай, вот тебе книга. Тут всё объяснено, что и как. И даже то, почему на первый взгляд что-то может показаться неправильным, но с учётом того, что излагается потом, всё встанет на свои места. Так что ты сначала прочти её всю, а потом поговорим о спутниках на орбите». Но у него ответ: «А мне это не нужно!» – «Как ты можешь это знать, если ты не знаешь, о чём там?» – «А мне не нужно знать, о чём там, чтобы знать, что мне это не нужно!» – «Как такое может быть?» – «Потому, что я знаю, что я знаю всё, что нужно. А стало быть, не может быть ничего такого, что мне было бы нужно из того, чего я бы не знал. А если ты этого не понимаешь, значит, ты знаешь меньше моего. А если ты при этом пытаешься меня учить, значит, ты идиот. А если идиот, то несёшь бред. А если ты не понимаешь, что несёшь бред…», и далее по известному сценарию. И если на такой манер у него по периметру его позиции будут заблокированы все подходы так, что с какой стороны не зайди, упрешься в диалогонесовместимость. И в этом закрытом со всех сторон периметре он сидит в своих заблуждениях, как в скорлупе, сквозь которую его сознание ничего не видит из того, что находится за ней.
Диалогонесовместимому оппоненту ничего нельзя объяснить потому, что ему говоришь одно, а ему слышится другое. Ему обрисовываешь одну вещь, он представляет другую. Его тыкаешь носом в несостоятельность его позиции, а ему кажется, что это он тебя тыкает в несостоятельность твоей. И когда ему задаёшь вопросы, ответы на которые ведут к однозначному выводу в нужном направлении, он находит повод идти в обход него в совсем ненужном. И что ему не объясняй, в ответ будет «Бред-бред-бред!».
А человек может занимать жизненную позицию, которая мешает тебе жить, но отвечать за это не хочет. Потому, что у него такая позиция, что ему виднее, кто прав и кому кого слушать. И пока он не прислушается, он не поймёт, что неправ, а пока не поймёт, не захочет прислушиваться.
Возникает вопрос: а какое в нашем языке предусмотрено понятие для обозначения этого явления?