Июльский вечер 1917 года выдался жаркий и душный. Начинало темнеть. Тяжело вздыхая и фыркая от жары, и надоедливых мух, по мощеной камнем лесной дороге едва тащилась лошадь, запряженная в старую телегу. Николай Евграфович Стоков, управляющий в имении Крутец, что затерялась где-то среди лесов и холмов Порховского уезда, сидел спереди телеги на охапке соломы, то и дело подгоняя лошадь. Непрестанно хлопая по потным бокам вяло плетущейся лошади вожжами, он часто озирался по сторонам и вздрагивал при каждом гулком стуке колёс о камни. Казалось, что грохот телеги слышен далеко в лесу, в соседних хуторах и деревнях. Ему было отчего вздрагивать. В телеге было собрано всё самое ценное из усадьбы его хозяина Алексея Николаевича Пипина. Когда-то эта усадьба, с имением в сельце Крутец, досталась его отцу, Николаю Александровичу Пипину, после женитьбы на Александре Адамовне, дочери знаменитого помещика дворянского рода Адама Ивановича Ноинского. (Адам Иванович Ноинский (1785—1853) — российский юрист, тайный советник, Воронежский губернский прокурор, член Совета военного министра, генерал-аудитор, владел многими имениями Порховского уезда и имел более трёх тысяч крепостных крестьян. У Адама Ивановича и Анны Ильиничны Ноинских было 7 детей: Илья, Александра, Надежда, Пётр, Лидия, Елизавета, Ольга (Илья умер еще в отрочестве). Сельцо Крутец располагалось у речки Городянка и относилось к Городовицкой волости.)
Еще весной, в апреле 1917 года, Порховский общественный комитет запретил все сделки по продаже земель и вырубку лесов, крестьяне бунтовали и поджигали усадьбы в соседних имениях и волостях. Барин же, Алексей Николаевич, еще полгода назад был вызван в Петроград, по каким-то земельным делам, да так и не вернулся, не подав о себе никакого известия. Вот поэтому Николай Евграфович, опасаясь бунтовщиков и слухов о скорой, окончательной смене власти, решил спрятать всё самое ценное в лесу, присмотрев перед этим примечательное место, полагая однако, что когда-нибудь всё это закончится и возвратится "на круги своя". Боясь, что кто-то мог его увидеть, он сначала поехал мимо винокурни, лесной дорогой в Жарки, к старой мельнице, затем краем леса свернул в сторону деревни Бродки, на мощеную камнем дорогу…
Вот и место, которое он присмотрел заранее и отметил на куске карты химическим карандашом. Свернув на небольшую лужайку, остановил лошадь, с трудом выгрузил из телеги большой кованый сундук, затем дубовый бочонок. Перенёс под большой дуб. Недалеко от дуба лежал огромный камень-валун, от которого Николай Евграфович отмерил ровно десять широких шагов на север и там воткнул лопату в землю…
Совсем уже стемнело, пришлось зажечь керосиновый фонарь. Выкопав яму почти в рост, он перетащил сундук, привязав верёвку к боковым ручкам, опустил его в землю, рядом положил небольшой деревянный бочонок, постелив перед этим снизу просмоленную коровью шкуру, сундук укрыл другой коровьей шкурой, накидал сверху соломы и полил всё это густо смолой из деревянной бадьи. Зарыв яму землёй наполовину, высыпал в землю припасённые для этого случая коровьи кости и череп, накинул сверху еще коровью шкуру и забросал это землёй. Сверху навалил хвороста. Всё это он тщательно продумал заранее полагая, что если кто и найдёт его тайник, то дойдя до костей, непременно копать дальше не станет, приняв за захоронение домашней скотины…
Прошло много лет. Николай Евграфович с семьёй, еще в двадцатых годах перебрался жить в Германию, в Дюссельдорф. Его семья: жена Анастасия Павловна и два сына: Александр (Аксел по немецки), Алексей (Альфред) и дочь Анна. Перед смертью в 1930 году он рассказал о своей тайне сыну Альфреду, к тому времени уже двадцатипятилетнему пехотному офицеру, обер-лейтенанту Германской армии, передав ему кусок карты с отмеченным местом. Клад, может быть, так остался бы лежать в земле, если бы не война, которую развязал Гитлер против СССР в 1941 году. Вот тогда Альфред, уже в чине майора, сам обратился к командованию Вермахта направить его в те места, убеждая, что его предки владели этими землями и он хотел бы вернуть их себе. Оставив семью: жену, пятнадцатилетнего сына Вальтера и тринадцатилетнюю дочь Марию, он отправился в эти места, но впрочем не сразу, повоевав до этого в Египте, под командованием Эрвина Роммеля. Затем ранение, госпиталь, отпуск и вот он здесь в усадьбе, где был управляющим его отец…
В июне 1942 года, взяв с собой обер-лейтенанта Ганса Беккера, восемь солдат и трёх полицаев, он отправился по указанному в отцовской карте месту, на четырёх мотоциклах и легковой машине. Въехав в лес не более чем на километр,они попали в партизанскую засаду. Полицаи сбежали сразу, обер-лейтенант Беккер был ранен в грудь, были убиты три солдата, Альфреду пришлось спешно бежать с оставшимися солдатами. Сам Альфред был ранен в правое бедро и был отправлен в госпиталь, в город Псков. И хотя с начала августа, по конец сентября там проходила крупнейшая карательная операция против партизан, и местность почти полностью перешла под контроль германской армии, Альфреду не удалось больше заняться поисками клада, так как он был отозван в Берлин для нового назначения. Впоследствии, по причине ранения, он был направлен служить начальником интендантского отдела в пехотную дивизию где-то под Кенигсбергом. На фронт и в эти места он больше не вернулся.
Перед самым окончанием войны Альфреду посчастливилось убыть с семьёй на пароходе, через Португалию в Аргентину, в Санта-Росу. Затем, в 1951 году перебрался в Америку, в городок Долтон, в Джорджии. Умер он в 1967 году в возрасте 62 лет от обширного инсульта. На этом история клада не закончилась. Однажды Вальтер, сын Альфреда, перебирая бумаги почившего отца, обнаружил карту и записку с описанием места, где были спрятаны ценности. Поехать в Россию в те времена, в поисках сокровищ, представлялось невозможным и почти безумием. Поэтому карта пролежала в сейфе Вальтера до 90х годов двадцатого столетия. Вальтер ушел из жизни в девяносто четвертом году и бумаги может быть так бы и пропали, если бы их случайно не нашел сын Вальтера - Алекс. Выгребая и просматривая старые бумаги из отцовского сейфа, он бросал их в огонь камина. Взяв очередной лист, уже занёс руку над пламенем, но удержался, увидев старую, пожелтевшую карту, отдернул руку обратно. Карта заинтересовала его, там же он нашел и записку прадеда, Николая Евграфовича, о спрятанных ценностях. Русский язык он знал довольно сносно, от своей бабушки - дочери эмигрантов из России, поэтому прочитав записку, решил заняться поиском клада.
Наконец в мае 1996 года он отправился в Россию. В городе Порхов он поселился в гостинице. Через администратора гостиницы нашел местного жителя с машиной, щедро заплатив администратору и водителю, попросил взять его лопату и отвезти в деревню Крутец и указал место на туристической карте. Утром, сев на старенькие жигули, они отправились в путь, деревню нашли без труда, Алекс попросил водителя вернуться за ним вечером, пообещав доплатить еще сто долларов. Водитель уехал. Алекс отправился на поиски. Не всё оказалось так просто, как он предполагал. С самого начала он не смог сориентироваться на местности, фактически это была уже не та местность, что обозначена на обрывке прадедовой карты. Самой усадьбы нет, она не сохранилась, остались одни каменные развалины. Ту дорогу, что была указана на карте, найти тоже не удалось. Там, где должно быть поле, всё заросло густым лесом. Перейдя речку вброд, долго пытался найти мощеную дорогу, но так и не нашел. Вернувшись назад, он встретил на дороге подвыпившего, небритого мужика и стал расспрашивать, где здесь каменная дорога на Бродки. Мужик удивлённо посмотрел на Алекса, потом спросил, нет ли у него чего выпить, получив отрицательный ответ, мужик в сердцах пробурчал:
- А зачем тогда спрашиваешь, если нет?
Когда мужику были предложены двадцать долларов, тот взял их, покрутил:
- и где я их тут обменяю? Хотя ладно, давай сюда, пойдём покажу…
Долго мужик водил Алекса по лесу, всё выспрашивая, зачем ему надо в Бродки, предлагал показать ему какую то другую дорогу. Потом стал допытываться, не американский ли он шпион? Так они ничего и не нашли, мужик только выругался и сказав, что его кто-то срочно ждёт, махнул рукой и ушёл.
Вот так ничем и закончились поиски клада. Алекс уехал, вернётся ли опять, неизвестно. История с кладом будет наверно продолжаться еще долго, к тому же, по приезду домой он обнаружил, что карта пропала. Может обронил её где-то там в лесу, а может стащил тот подвыпивший мужик, недаром он так спешно удалился. Впрочем место обозначенное на карте он всё же запомнил…
(Рассказ не является документальным, что-то частично взято из архивных документов, что-то из воспоминаний и слухов о кладе, пересказанных разными людьми указанной выше местности, и частично авторский вымысел...)