ничто не вечно под луной,
под солнцем северного дня,
и даже тихие слова,
произнесенные тобой,
звучат уже не для меня.
и сердце прах.
и ясность бытия в сознании,
порхающее в свете мотылька желание
в словах
исчезнут навсегда,
сменив цвета
в заоблачной окраине
мерцающего сна.
но ты не сон: и голос, и глаза,
как будто в сердце, превращенном в прах, живут
закатом угасающего дня,
тревожа мыслями, когда
я вспоминаю, как легка бывает память мотылька,
которого срывает с рук
ветрами у открытого окна.