В войну известный пересмешник взял у барыги
под реализацию партию джема.
В аккуратных таких импортных коробках была
та заморская сладость.
Какого желаешь вкуса, цвета и сорта плодов, ягод.
Провезти в республику товар для бизнеса, где
пляска войны была в самом разгаре,
он мог только за взятку. Поскольку нашим
женщинам даже за «красивые глазки»
не разрешали брать с собой больше одной
сумки еды.
А за взятку – пожалуйста, сколько утянешь.
И слово «провозили» здесь мягко сказано.
Вернее будет «тащили».
Тащили продукты на детских колясках,
тележках, на горбу, в конце концов.
Почему, женщины?
Так на мужчин шла охота.
Их словно волков обложили флажками, и кто
приближался к запретной черте,
мочили или отправляли в концлагеря. То бишь
в фильтрационные «дома отдыха».
Женщин щадили. Неее, не из-за
сострадания к ним. Из корысти.
Иначе надо было бы организовывать
гумпомощь народопоголовью типа донецкой.
А так, если не смотреть на самодеятельность
торговок через прицел автомата,
то и проблемы для государства вроде не
существует. Тем более они ещё деньги
платили солдатам за это одолжение. И
«спасибо» говорили.
«Волчицы», - говорили про них с уважением
федералы. Но палец, на всякий случай,
держали на спусковом крючке оружия.
А суровые чеченские женщины действительно
знали своё дело туго.
(Кстати, и супруга пересмешника считалась
теперь волчицей.
Хотя у неё было неплохое советское
образование.
И отец был участником войны с немцами).
Она частенько ходила на промысел вместе с
голодной стаей.
В приграничный городишко.
Туда, где люди жили в обычном режиме.
Где торговали и жировали (за счёт беженцев).
И свадьбы шумные справляли.
Будто под боком шуровала не война, а
игра «Зарница».
И если честно, они гордились. Мол, мы хорошие чурки,
поэтому нас русские не убивают. А вы – бандиты. Поэтому вас мочат.
Не все, конечно, так думали. Но так думали.
И смотрели снисходительно на волчиц,
набивавших продуктами сумки.
А стае надо ещё успеть «коридор» проскочить,
который солдаты
открывали тоже за определённую мзду. Успеют
– попадут к своим.
Не успеют – падай там, где стоишь. Иначе
грохнут и «ФИО» не спросят.
А однажды рядом с супругой пересмешника на
стылой земле лежала
молодая волчица. Не успели они тогда
уложиться в оговоренное время.
Теперь лежали.
Ждали, когда проснётся совесть у наводителей конституционного порядка.
И шептались.
«Что это у тебя?»
«Аккумулятор».
«Зачем он тебе, дура…»
«Будем с мужем по дорогам войны на своей колымаге ездить,
а люди увидят, какие мы храбрые, и им не страшно будет жить…»
А наш шутник тем временем реализовывал свою продукцию:
«Эй, нахи», - кричал, будто заправский
зазывала. – Некрасивым барышням джем бесплатно.
Красавицам – за полцены».
Базар хохотал, зато торговля шла бойко.
Как вдруг подходит вооружённый до зубов барбудос и
рычит: «Тебя щас шлёпнуть или как?»
А тот смеётся:
«Так я ещё пожить не прочь в светлом будущем которое строим.
Но стражник пальцем в этикетку тычет:
«Срок годности твоего продукта истёк ещё в прошлом году».
И хоть пой после этого, хоть вой, но архангел
Азраил ждёт ответа.
И пересмешник решил напоследок спеть:
«А что, - ухмыльнулся он, – твоя
мама тоже ставит на банках
дату изготовления повидла или варенья?»
«Нет, конечно».
И тем не менее, когда пьёшь чай,
нахваливаешь мамино позапрошлогоднее варенье?»
«Ага».
«А чего тогда ко мне пристал?
Этот джем тоже чья-то мама варила, но на
этикетке указала срок годности.
У них, понимаешь, обычай такой на съестном
продукте срок годности ставить, усёк?»
Когда стражник наконец отвалил, торговцу
джемом сделалось совсем плохо
от сознания того, что был невольным
подельником барыгиной аферы.
Лишь базарные зеваки, видевшие, как Кома
отбивался от барбудос,
откровенно издевались по поводу
«рассекреченного» джема:
«Не пропадать же добру, - гоготали они, – народопоголовье
эту сладость сожрёт и не поморщится,
у него ведь тоже давно истёк
срок годности. Иначе бы нас не бомбили и не
отстреливали».
29. 08. 2017 г.