Я рос как и все дети: у меня были машинки, игрушечные пистолеты, дворовые развлечения.
До семи лет это самые счастливые моменты в жизни любого ребенка.
Но время, увы, не утихало. Оно мчится вперед, быстрей скоростных поездов, разбивая в дребезги время и реальность.
Вот и моё время поджимало. На дворе уже 2037 год. Пора в школу и первый класс. «До семи лет, самые счастливые моменты в жизни любого ребенка?» – спросите вы меня. Я отвечу вам просто. В семь лет ты должен сказать своё первое мнение, которое решит исход всей твоей жизни. В школе, да и в обществе тоже, считалось, что как ты формируешь своё мнение, так формируешь свою жизнь.
В нашей школе, как и в любой другой, был специальный предмет – мнематика. На этом предмете нам рассказывали все обо всем: начиная от банальный бытовых случаях в жизни до философских воззрений первых мыслителей. Очень много на этом предмете было истории и политологии.
Я уже не помню о чем меня спросили, да и это не особо важно было. Важно, как я скажу и о чем. В моей голове накапливалась прошлая информация от предыдущих уроков с мнематики. Во мне сконцентрировался весь опыт предков и их история. И как гейзер моё мнение вырвалось. Ох! Как я был увлечен своим мнение, мои глаза горели, я с великим удовольствием его рассказывал, я был заведен, я потерял ход мыслей, времени, я возвращался к нему снова и снова, я готов был отстаивать его снова и снова. О! И да! Наше государство поощряло, то что дети высказываются о разном и что любое мнение имеет место для уважения, но увы и ах. Если бы это было только так. На самом деле всё далеко субъективно.
Когда я рассказал своё мнение, мой учитель по мнематики, грустно покачивая головой, что-то черканула возле моей фамилии в журнале класса. Она словно ждала чего-то другого, иного мнения. Её вид меня сильно озаботил. Я на уроке начал переживать что, что-то сделал не так. Мне было грустно. От нервозности я начал потирать руки, хрустеть пальцам. Я забивался под парту. В общем всё говорило об моём не спокойствие.
Я подошел к учителю, спросить, что же не так вышло с моим мнением. Она не обращая на меня внимания, встала из-за стола и ушла из кабинета. Такое поведение учителя ещё больше вогнало меня состояния тревожности. Ничего не оставалось сделать как просто вернуться домой. Уходя из школы я услышал перешептывание других учителей о том, что они уже предупреждены. Косые и презренные взгляды провожали меня.
Зайдя домой, родители спросили меня, что случилось на уроке. Странно как-то всё, правда? Они не спросили, как мои успехи, как прошел главный школьный предмет. Они спросили меня уже зная, что произошло со мной.
- Твоё мнение сочли бунтарским и революционным. Ты пошел против системы жизни всех людей, – сказала мама.
Я не ожидал услышать это от того, кто взрастил меня. Мне показалось, что внутри меня больше ничего нет, если нежный образ матери, говорит мне такое.
В её глазах не было жестокости, а наоборот. Её кто-то вынуждал это сказать.
«Странно это всё! Нас учат не боятся своего мнения, что любое мнение это хорошо, но что на самом деле?» – подумал я.
Мои родители не смотрели на меня с призрением или ненавистью, а скорей наоборот, с умилением, как душевнобольному, будто бы у меня отклонения и всё, что бы я ни делал, воспринималось как не что похожее на синдром. Мама, просто улыбалась и вела со мной как с маленьким слепым котенком. Постоянно улюлюкала, говорила: “сюда мой малыш”, “вот как хорошо!”. Я словно был спартанским мальчишкой с физической недостаточностью, которого нужно сбросить со скалы, дабы сильный род продолжал свою сильную династию и защищал своё государство. Моё мнение делало меня калекой в глаза семьи и общества.
Я снова пришел в свою школу. Зайдя только на порог класса, ко мне подбежала учитель, выставила меня из класса и дала клочок бумаги, вернулась обратно в класс и закрыла дверь Я раскрыл клочок и прочел, что я больше не учусь в их классе и теперь я попадаю в коррекционный. Я с ненавистью смял бумагу в комок и со злостью кинул в закрытую дверь класса, пытаясь раскулачить дверь этим жестом. Но жест был отчаяния. Я не пошел в коррекционный класс. Я ушел со школы и не вернулся туда.
Я вернулся домой. Мама встретила меня дома с широкой, до ушей, улыбкой. Я начинал ненавидеть её улыбку. Я разглядывал призрение в этой улыбке. Я начинал бунтарить против неё, перечить ей. Дело доходило до скандалов. Моё мнение было очень сильным. А родители всё говорили: “Мы это исправим” и поглаживали меня по головке.
Родители отправляли меня на лечение к экспертам по мнениям. Меня пичкали таблетками, устраивали сеансы спец. кинофильмов, заставляли меня слушать вирусные саундтреки про политику и историю. Ломали моё бунтарское мнение. А я противился всем им. Я как солдат в бою – все бесстрашно шел и шел в наступление и было мне всё не по чем. И в глубине души я понимал, что должен принять другое мнение, чтобы подлечь под систему и жить как все люди, что я не смогу долго без семьи и мамы. Но «как все» я явно не хотел. Моё мнение хотело другого. Моё мнение уже не вырвать. Это моя природа и моя сущность. Ведь как я и говорил в начале «…как ты формируешь своё мнение, так формируешь свою жизнь».
Меня сторонились, меня боялись. Прошло уже порядка семи лет. Мне четырнадцать. Я запер себя в комнате. Я не знал ничего о происходящем. Я ограничивал своё мнение по максимуму. Я сам порядком устал от своего же мнения. Каждую секунду в моей голове возникала полемика из моего мнения. Оно мне диктовало условия жизни, что я должен сделать. Но это мой крест, который я обязан нести на своих плечах. Я не окончил школу. Я уже никто. Ведь для системы у тебя должно быть мнение системы или сочувствующее ей. Это всё было фарсом, про важность любого мнения.
И как-то, в очередной раз, выйдя из своей комнаты я услышал по телевиденью о магазине чужого мнения. Я очень удивился этому новшеству. «Наконец-то! Я буду как и все и смогу закончить школу» – подумал я и заулыбался. Улыбки моей не было придела. Надежды и мечты заполняли мою пустую чашу счастья. И родители умилялись видя меня таким.
Я решил не ждать завтрашнего дня и побежал прям в тот миг. По площади это был большой магазин. Как гипермаркет. Стояли стеллажи длинные в длину и полки с книгами чужого мнения и так ходишь и выбираешь какое же мнение твоё.
Я увидел первое попавшее мнение на полке и не задумываясь взял его. Я начал читать его.
И как-то жмёт.
«Хм…наверное другое подойдет» – подумал я и пошел вдоль стеллажа. Я уже осознанно и избирательно выбирал. Нашел подходящее мнение. Развернул. Начал вчитываться в слова и на сердце стало как-то тяжело.
Я начинал отчаиваться. Тяжесть в сердце становилась всё больше и больше. Моя чаша счастья началась лопаться и трескаться, а вместе с ней и мечты и надежды о счастливой семье и хорошей работе.
Все эти книги с мнениями были словно похожи друг на друга. Только другим языком и разными словами.
«Я лучше останусь самим собой, чем трудом чужих плодов» – подумал я и грустно ушел с магазина.
Я вернулся в свою комнату и заперся в ней на долго, ведь моё мнение противно всем людям, а система такого не прощает. Я был схож с каким-то уродством. И это только моё мнение.
К сожалению, такие люди не нужны!
Я так и остался в своей комнате до конца своих дней, не высказывая своего мнения.