Имён не называю.
Есть отличие в формулировках фраз: можно сказать "как я не стал бандитом", это подразумевает нежелание осваивать эту "профессию", а можно сказать "как я ~чуть~ не стал бандитом".
У каждого своё ви`дение того, что было при смене строя, а на уровне улицы всё было предельно просто. Один случай. Выхожу из трамвая, из "Татры". Одновременно со мной выходит парень ростом чуть выше меня. Он одет в "косуху", кожаные штаны и высокие ботинки. Идём рядом, быстро. Я меняю транспорт, он меняет направление: мы — расходимся. В этот момент кто-то оглушительно свистит в свисток. Оказывается — милиционер! Он, примерно, того же возраста, что и я с этим парнем. Милиционерам что, свистки, что ли, выдают, по окончании их милицейской школы? "Оба ко мне!" — командует милиционер. Мы переглянулись, посмотрели вокруг, и пошли дальше, по своим направлениям. Оглушительный свист повторился, у меня даже в ушах заложило. "Вы что, не поняли? Вы, оба, идите сюда," — повторяет милиционер. Мы с тем парнем в "косухе" переглянулись и, держа видимую дистанцию друг от друга, подошли к служителю закона. "Документы!" — командует милиционер. Ну, предъявили. Он их листает и голову поднимает-опускает, стреляя в нас взглядом. У парня немой вопрос: "Чё надо?" Пауза затягивается. Милиционер явно нервничает. Я понимаю, что это — надолго, а мой автобус уже уехал, и просто жду, когда служитель правопорядка прочитает десять слов.
— Вы что, незнакомы? — удивлённо спрашивает милиционер.
— Нет, — отвечаем мы.
— И вы — не вместе? — продолжает удивляться милиционер.
— Нет, — отвечаем мы.
— Но вы же вместе вышли из трамвая! И пошли... — выкладывает козырь милиционер.
— И что? — чуть ли не одновременно уточняем мы.
— Так, это: я думал, вы — вместе, — милиционер в полной растерянности.
— Нет, — отвечаем мы.
— И не знаете друг друга? — милиционер идёт "на второй круг".
— Нет, — отвечаем мы хором на "3-4".
— Ладно, извините за беспокойство, — милиционер возвращает документы, прикладывает руку к фуражке и добавляет: — Я думал, что вы — вместе. Была ориентировка.
Разошлись.
После этого случая я ни разу не замечал рядом с кобурой стража порядка свистка. Что это, вообще, было?
Другой случай. Стояла лавка — белый полуприцеп "тонар" на колёсиках — в ней пончики продавали, вкусные такие и, постоянно, свежие. Неделю работала. Торговал не Кавказ. Как-то раз иду, чувствую, гарью пахнет, не понимаю, откуда ветер запах приносит. А пончиками почему-то не пахнет. Чёрный полуприцеп "тонар" на ободах стоит.
Кого было полно на улице, так это адептов различных сект и "адвентистов седьмого века". Или восьмого. Кажется, этой эры. Идёшь, никого не трогаешь, обходишь лужи, вдруг тебе на ухо громко так произносят: "Вы верите в Господа нашего, в Иисуса Христа?" Думаешь: "Ну, вот, опять. Кто теперь?" Перед тобой два молодых человека, у одного взгляд явно просветлённый, и ты понимаешь, что пора "делать ноги", а у второго — "пустой", расфокусированный, взгляд наркомана, и ты понимаешь, что пора делать ноги быстро. Выхватываешь взглядом в потоке транспорта первый попавшийся автобус, троллейбус, трамвай и говоришь проникновенно: "Мужики, я вас поздравляю с праздником! Мне надо вон на тот маршрут, видите, мигает?" — и пулей на другую сторону дороги. Смешавшись с толпой или сев на ненужный маршрут, видишь, что эти двое, на самом деле, втроём: третий — выше, старше, "качок", прекрасно тебя видит, ты для него — всего лишь "добыча".
А вот милиционера со свистком — не видать.
И тут же, в тесном многолюдье задней площадки тебя кто-то хлопает по колену (я не понял?!) и задаёт вопрос: "Ты в бога веришь?" — имея ввиду, вероятно, какого-то своего бога или истукана.
И почему я не стал бандитом? Меньше лезли бы с глупыми вопросами.
Я поступил в институт по случаю недобора. Без блата, без денег, пришёл — взяли. Перешёл я из среднего в высшее учебное заведение не сразу, как по телевизору показывают. Сразу после школы я ездил на тестовые экзамены в престижные (это же — "круто") вузы города, где меня благополучно "зарубили". Ездил даже в академию права, но там, как выяснилось много позже, надо было взятку давать. Новым автомобилем. Иномаркой... "бмв".
Институт, в который я попал только благодаря недобору на все факультеты, был совсем не престижным: просто институт. Там я впервые увидел, что такое сессия. На лекциях первого семестра яблоку было негде упасть: те, кто не успел сесть за парту, стояли у дверей. А лектор ждать не будет. Там я выучился скорописи, и это пригодилось мне в следующем вузе. На зимней сессии "вылетела" половина потока. К сентябрю, ко второму курсу, студенты одной группы свободно рассаживались в два ряда в аудитории типа "зрительный зал".
Ситуация в стране была — не сахар, зимой, конкретно, в нашем институте, не топили. Поэтому, все на лекциях сидели в шубах и дублёнках — у кого было, и в пуховиках — у кого не было. Я придумал отогревать замерзающие чернила в авторучке огнём бензиновой зажигалки, аналога "Zippo". С меня стали брать пример. Потом даже подарили неучтённую где-то газовую зажигалку многоразового использования. Премия.
Следующую сессию я не сдал: пора было начинать давать взятки. Преподаватели, через одного, оговаривались во время лекций: "Масло спирали... Что смешного?! Да, масса." Это было "официально": народ ходил и "отстёгивал". На Соколиной горе я, натурально, видел очередь человек из двухсот с зачётками наперевес. Некоторые вкладывали в них по двадцать баксов. Приходили даже из КГБ. Зачёт сдавать.
В этом институте я впервые увидел боевой пистолет, оказавшийся газовым. В середине девяностых я перемещался по городу и вне его совершенно спокойно, и оружия мне не надо было. Однако, были такие, кто шагу боялся ступить без "ствола". Я постоянно узнавал новые слова. Чего бояться, если у тебя ничего нет? У того человека, владельца оружия, была разбита машина, и он ходил пешком. Зачем "пушка"?! В том институте учился, для сравнения, другой человек, весёлый такой, он постоянно ездил на машине даже за сигаретами. Он чудесным образом обходился без оружия и боевых искусств не знал. Добрый, наверное, был.
Ситуация и внешняя среда способствовали освоению основ делопроизводства лёгкой наживы. Мальки разводились косяками. "Рыбный промысел" расцветал. Инженеры, врачи, учителя стояли в очереди, потрясая дипломами, выданными в странной стране СССР, — это я на биржу труда заходил: вдруг чего перепадёт, — но всем поголовно предлагали столь нужную, на данном этапе развития, работу дворником или слесарем-сантехником. Ещё позарез были нужны программисты, но инженеры этого "не умели", да и возраст уже не тот. И ноги — не от ушей.
И вот, свершилось! Мне предложили стать бандитом.
Всё было прозаично, без помпы и чествования заслуг перед Отечеством. Иду я как-то по улице, довольный, как слон: на той неделе сто баксов заработал. На горизонте маячат ребята, которых я узнал по походке. Понимаю, что будет разговор: мы с ними давно не виделись. Они ждут не кого-то ещё — меня. Подхожу, рядом тихо останавливается чёрная лакированная "восьмёрка", из неё выходят двое в кожанках, их я вижу впервые. Они присаживаются на капот и молча ждут развития событий.
— Привет!
— Привет, — отвечаю на приветствие.
— Как сам? Как жизнь?
— Да нормально пока.
— Ты, говорят, школу окончил?
— Да, есть такое. А вы? — спрашиваю.
— Не-е, мы — не. Учишься где?
— Учился.
— Где?
— В институте.
— Чего ушёл? Неинтересно?
— Оч-чень интересно, прям ваще. Потому и ушёл.
— Ясно. — намёк поняли.
— А вы как?
— Мы так, вот, это...
— Работаете, учитесь? — спрашиваю.
— Мы — бандиты!
— А-а... И как оно?
— Здорово! Видишь машину?
— Да.
— Хорошая?
— Хорошая. И цвет — очень даже. — люблю я чистые машины.
— Я купил! Для братвы.
— Поздравляю! Дорогая?
— Да. Дорогая...
— Новая? — интересуюсь.
— Обижаешь! А хочешь, мы тебе сейчас пятьсот долларов дадим?
— Пятьсот... дол-ларов? — я даже заикаться стал.
— Ну, да?!
— Нет, — думал я быстро: "взял" сотню, а тут — пять вдруг и ни за что...
— Почему?
— Пятьсот долларов — это очень много денег для меня.
— Ну, купишь себе чего-нибудь, надо-то, наверное, многое?
— Это — да.
— Так — да?
— Нет.
— Почему?
— А отдавать как?
— А я себе этот вопрос не задал, — вполголоса и, громче: — Ну, бывай!
— Пока... Всем пока, рад был увидеть вас.
— И мы...
Чёрная лакированная "восьмёрка" увезла всех. Как они туда поместились? Позже я пытался прикинуть, как пять здоровых мужиков, под два метра каждый, усаживаются в "Жигули"-купе. В городском автобусе в час пик — просторнее.
Наступил 2000 год. "Девяностые" ушли в "подполье". Бандитом я не стал.
З.Ы.: Года, эдак, с 2015-го мне постоянно приходит sms-спам с предложением взять кредит в самом надёжном банке. Это самое... Оно.
13 июня 2017 года — 24 августа 2017 года.