10.
Через несколько дней к Доценко пустили первых посетителей. Их было трое – подполковник Завадский, майор Седов и курсант областной школы милиции Алексей Богатырёв.
Собственно говоря, это было не первое их посещение. Всё время, пока капитан находился в критическом состоянии, и Завадский, и Седов по нескольку раз в день звонили в больницу, а к вечеру обязательно наведывались. Что же до курсанта, то он, с разрешения своего и больничного начальства, вообще дневал и ночевал здесь. за эти дни ему удалось крепко подружиться с женой Доценко Лилией Кирилловной и найти общий язык с их дочерью Алёной, без которой он уже не представлял себе своей дальнейшей жизни и службы.
Вообще все эти дни поток посетителей не иссякал. Приходили товарищи по работе и представители горкома партии и горисполкома, рабочие и служащие, студенты и школьники. Ставшая популярной пятая палата была завалена цветами, а их всё несли и несли.
-Хорошо, что у меня нет аллергии к цветам,- шутил понемногу приходящий в норму Герман Максимович.- Хорошо, что ни у кого из нас нет цветочной непереносимости. А то бы труба! Вот так, наверное, пахнет в раю!
Он попросил жену принести ему картон и краски, и за несколько дней написал несколько изящных цветочных композиций, а заодно и очень похожие портреты всех обитателей палаты. Акварели он раздарил врачам и сёстрам, а портреты церемонно вручил потрясённым и польщённым натурщикам.
Лясавый, правда, поначалу отбрыкивался от подарка, считая изображение своего лика на картоне смертным грехом, но затем присмотрелся, воспрянул духом, и попросил Сергея прикрепить данный лик к спинке кровати. у себя в ногах.
Теперь в перерывах между насыщением плоти и неизбежными процедурами Прокоп сосредоточенно созерцал себя, подвергая и данное изображение, и живую свою физиономию глубокомысленному и тщательному анализу.
Возмущённые верующие, видя греховную суетность собрата, всячески пытались отвлечь его от этого, убеждая в тщете славы мирской и обвиняя в преступном желании возвыситься. Они пытались унести богохульный портрет, предать его огню, но Лясавый, уже вкусив от греха,и оценив его сладостность, на их провокации не поддавался.
По мнению Сергея, Прокоп почувствовал себя святым, в ранге не ниже апостольского, хотя это не сулило ни ему лично, ни всей его единоверческой братии ничего хорошего.
Однако Лясавый «завёлся», и уже вслух мечтал о том, как выйдя из больницы, приобретёт цветной полупроводниковый телевизор «Электрон -260» с финским кинескопом «Валка» - 67 см по диагонали, и будет им безраздельно наслаждаться.
Так что жизнь в палате бурлила и била ключом.
К тому же, Иван Тимофеевич стал понемногу приходить в себя, а затем дело у него и вовсе пошло на поправку. Правда, был он ещё слаб и беспомощен. Жена и дочь кормили его с ложечки, протирали спину спиртом и одеколоном во избежание пролежней, потихоньку массировали руки и ноги.
Алёша Богатырёв неизменно присутствовал при этом, хотя и держался в сторонке, стараясь не попадаться на глаза капитану и не будить в нём ненужных воспоминаний.
Но Доценко всё помнил и неоднократно пытался говорить об этом с женой и дочерью, которые тут же переводили разговор на другую тему, и он вновь засыпал, покорный и тихий, как малый ребёнок.
И вот наступил день, когда Ветров разрешил первое официальное свидание. Перед этим он полчаса занимался психотерапией, готовя капитана к приёму гостей, убеждая его не волноваться и не говорить о делах.
Доценко обещал. Но едва офицеры оказались в палате, как он тут же забыл своё обещание и своё стремление быть спокойным и невозмутимым.
Чувствовавший это Ветров тут же сделал ему укол промедола, и Иван Тимофеевич порозовел, расслабился и даже попросил повыше приподнять его на подушках.
Лидия Кирилловна посмотрела на дочь, Алёна на Ветрова. Вадим Васильевич разрешил, и они втроём, осторожно и радостно придали капитану желаемое положение.
-Пять минут!- предупредил Ветров. Но, увидев несчастное лицо Доценко, смягчился.- Ладно, десять... но без служебных бесед!
-Но, как же, доктор,- взмолился капитан.- Я же без этого не могу!
-Кхм- кхм,- откашлялся Вадим Васильевич. И, не зная, что делать, махнул рукой и вышел из палаты, при этом строго и многозначительно посмотрев на женщин.
Лилия Кирилловна и Алёна поняли его, и обещающе покивали головами.
-Значит, так.- безапелляционно сказала Лилия Кирилловна, поправляя сползающее с мужа одеяло.- Ты лежи, а товарищи будут рассказывать. Только коротко и спокойно.
-Да,да, конечно,- обнадёжил Завадский и, торжественно достав из кармана новенькие серебристые погоны с двумя просветами, положил их на грудь капитану.- Поздравляю, Тимофеевич, с выздоровлением и званием майора! Сегодня пришёл внеочередной приказ Министра.
-Поздравляем!- загудели в лад Седов и Алёша.- С вас причитается. товарищ майор!
-За мной дело не станет,- пообещал Доценко.- Дайте лишь на ноги встать.
-Встанешь,- улыбнулся подполковник.- У тебя такие врачи!.. Хочу сообщить ещё одну приятную новость. Так сказать, для быстрейшего заживления ран. За мужество и героизм, проявленные при задержании особо опасных преступников, ты, Иван Тимофеевич, представлен к ордену Боевого Красного Знамени. Думаю, высокая правительственная награда, не заставит себя долго ждать.
Лилия Кирилловна заплакала. Доценко осторожно взял её руку в свою.
-Не надо, родная... Я ж не ради награды, а ради людей...
-А как же иначе!- воскликнул Завадский.- Только так! На том стоим... ну а об остальном тебе Василий Данилович доложит.
-Ну, что я скажу,- бодро начал Седов.- У нас в отделе полный порядок. Все сотрудники передают тебе приветы, желают...
-Ты о другом скажи,- перебил его Доценко.- Взяли этих волков?
-Взяли, взяли, лежи спокойно!
-И Гвоздёва?
-И Гвоздёва. Да и как его было не взять, если ты его ранил.
-Ранил?!- удивился Доценко.- А я всё время мучался, что не выстрелил.
-У тебя рука дрогнула... ты в камень попал. Там, во дворе, небольшой такой мельничный жернов лежал. Но, видимо, есть справедливость! Пуля срикошетила от него и ударила в Гвоздёва... Только он уже...умер,- хотел сказать Седов, но, наткнувшись на предостерегающий взгляд Завадского, осёкся.- Короче, никому они больше зла не причинят.
-А Чередов?
-Пуля попала ему в ногу. Пришлось ампутировать. Сейчас его лечат в тюремной больнице. Ну а следствие идёт своим чередом.
-Хорошо,- облегчённо вздохнул Доценко.- Хорошо, что именно я его встретил. Только я не думал, что это Чередов... женщина и женщина! Оттого и сплоховал. Но ведь как ловко маскировался и играл, сукин сын!
–Артист! Покруче Долговой,- согласился Завадский.
-Ну а с ней-то что? Жива?
-Жива. Поправляется! Это ведь Гвоздёв её так... по приказу Чередова.
-Това-а-арищи!- укоризненно зашумел Ветров, появляясь в палате.- Время!- Он выразительно посмотрел на часы.- Давайте перенесём вечер воспоминаний на следующий раз....
-Секундочку, доктор,- умоляюще попросил его Доценко.- Секундочку... Как Гвоздёв с бандитом встретился? Где?
-Да они с первого дня были вместе,- жёстко сдвинул брови Седов.- Чередов ведь к нему приехал. Гвоздь его и к Долговой направил. А к нам бегал для отвода глаз, вроде снисхождение себе готовил. Хитрый тип оказался. Но только ты их переиграл.
-Он тоже в тюремной больнице?
-Он...- Седов замялся и вопросительно взглянул на врача.
-А вот это уже не обязательно, Иван Тимофеевич,- вмешался в разговор Ветров.- Кто да где? Разве это главное? Вы и так сегодня огромную информацию получили. До свидания, товарищи! Ступайте...
-Видал, Тимофеевич,- засмеялся Завадский.- Медицина! Это сейчас твой главный командир. Ну а мы у неё – подручные. Не скучай, поправляйся!
Посетители на цыпочках выходили из палаты. Майор Седов обернулся и приветственно помахал врачу.
-Спасибо, док!
-Идите!- махнул рукой Ветров и повернулся к Доценко.- А теперь спать!..