(начало: http://www.proza.ru/2017/09/01/1947)
Яр с Дуком долго лежали без движения. Было неправдоподобно тихо. Яр первым поднял голову и огляделся. Никого.
Он сел. Потрогал за плечо, вдавившего лицо в дорогу, словно желая забиться под землю, Дука. Тот не шевельнулся.
- Дук… - тихо позвал Яр.
Только тогда лежащий повернул к нему лицо в песке и скосил глаза.
«Взгляд безумного», - подумал Яр.
- Мы не умерли, - сказал он, - нужно попробовать жить дальше.
Тогда Дук тоже сел и, не сметая песок с лица, беззвучно заплакал с закрытыми глазами.
Яр увидел, как слёзы прорывали канавки в песке, впитываясь по пути и потому, не капая с лица. Он отвернулся.
- У меня ноги отказали, - вдруг услышал он, - не слушаются.
- Как это?
- Хочу встать и не могу…
- Дай-ка я попробую.
Ноги плохо слушались и Яра. Они были слабыми и дрожали. Но он всё же поднялся. Нагнулся и протянул руку сидящему. Опираясь, тот сделал несколько попыток, однако, похоже, ниже пояса его парализовало. Поймав растерянный взгляд несчастного, Яр опустился рядом.
- Знаешь, Дук, меня тоже ноги не держат. Слишком мы с тобой испугались. Нужно в себя придти, тогда и ноги послушаются.
- Ты думаешь?
Яр кивнул. Парень перепугался до смерти, что не удивительно. Надо поднять его дух.
- Послушай, ты же – герой.
Дук удивлённо уставился на него.
- Я не шучу. Ты ходил с теми, кто пал там, на женский город – отбивать нас?
- Все пошли… Я драться-то не умею, у меня коленки тряслись. А когда начался этот огненный ужас и чуть не задавили в толпе, то уже похоронил себя… Как не затоптали, не знаю. Вынесло, будто течением на простор, где и припустил за остальными.
Яр сочувственно слушал.
- Погоди… ты сказал: отбивать нас? Ты был в плену?
- Был.
- Ты – не Гёде, судя по голосу. Судя по росту, не Матю, не хромоногий Эк и понятно, что не судья…
- Верно, я – Яр. Тот, кто нёс на себе судью. Матю тащил раненую Эком деваху, Лину, что с Мирчо-свирелью ходит. Гёде помогал Эку.
- А как всё получилось? Как на площади говорили?
- И да, и нет. Девы прибыли под белым флагом и будто бы со средством от лихоманки, которую победили. Чтоб мы не заболели, значит. Судья в это не поверил и распорядился гнать их. Тут и началось… Они, конечно, оскорбились, но кто ж мог знать, что эта маленькая так ловко мечет камни? Первый – судье. Второй – Гёде, которого уберегла бита, третий – Эку. Била без промаха.
- Даа… досталось вам! Она ж – ведьма. Понятно, её ничего не берёт… заговорённая. Но…
Дук придвинулся поближе и зашептал:
- Этой ночью её должны были сжечь. Я сам видел костры.
- Странно только, что их было два, - так же тихо сказал Яр.
- Ведьмы умеют одновременно быть в двух местах, - убеждённо прошептал Дук, - Видно, узнали и сожгли оба дома – для верности.
«Чего только не узнаешь, пока живёшь», - подумал Яр.
С Неба упали первые капли.
- Плохой знак, - сказал он, поднимаясь. Ноги уже слушались лучше. – Давай, я тебе помогу!
Но ноги у Дука, похоже, отнялись.
Яр стоял, соображая, как поступить.
- Ты далеко отсюда живёшь? – спросил он.
- Порядком…
«Не донести, - понял Яр, - сам никакой…»
- Я схожу за помощью. Подтащу тебя под это дерево, чтоб не промок. И жди меня!
- Ты точно придёшь? А то все, как поумирали…
- Приду, не сомневайся. Ты ведь шёл меня выручать к огненной стене.
Яр двинулся к дому Гёде, предполагая, что он сбежал туда. По крайней мере, знает его и откроет. Остальные сегодня, скорее, умрут, чем отворят.
Гёде отозвался не сразу. Наконец, занавеска в окне шевельнулась, и показалось лицо командира городошников. Он долго разглядывал Яра, потом недоверчиво спросил:
- Ты один?
- Как видишь! Впусти, нужна помощь.
- Какая помощь?
- Не мне, Дуку. У него на дороге ноги отнялись от страха. Надо его притащить домой.
- Чего он так испугался? – не открывая, продолжил допрос Гёде.
- Того же, от чего удрал ты.
- Сдаётся мне, что ты, Яр, не отбрасываешь тени…
- О чём ты? Света нет – Небо плачет!
- Вот это меня и смущает… дай я тебя палкой потыкаю – не пройдёт ли насквозь?
- Если проткнёшь – пройдёт. Ты не рехнулся ли, Гёде?
- Нет, Яр, если б рехнулся, то сразу открыл бы.
- А с чего взял, что я – мертвец? Слава Небу, пока нет.
- Тут Зуза пробегал… столкнулись с ним. Он видел, как ты с погибшими и Эвоной шёл на бедного Дука. Хочешь и у меня ноги отнять и жизнь?! Или хитришь, выманивая?
«Плохо дело… - подумал Яр, - не поможет он нести Дука». И сказал, поворачиваясь:
- Я и сам чуть не умер, когда Эвона закричала. Упали вместе с Дуком на землю… Очнулись – никого. Ладно, спасайся дальше.
Тут Яр остановился, потому что пришла в голову одна мысль.
- У тебя, случайно, нет волокуши? Тогда я б один притащил Дука.
Гёде помолчал, потом сказал:
- Выкину тебе верёвку и простыню. Привяжешь его и потащишь. Надеюсь, не на тот свет?
Яру сначала захотелось обозвать его сдёргоумком, но подумал, что иной помощи вряд ли у кого теперь получит и ответил:
- Кидай! Расскажу Дуку какой ты добрый!
Наверно, Гёде стало неудобно, и он, понизив голос, сказал:
- Ты не был у судьи.
Яр удивлённо взглянул на него.
- Я сначала попал к нему. Он впустил. Его Зия привязала за ногу, чтобы из дома не уходил. Домашний арест. А мы и не знали! Поговорили с ним. Разумно рассуждал. Мол, потому и сказал гнать дев, что хотел оберечь город. Только эти ведьмы оказались хитрее. Правильно говорил. Но стоило завести речь о Зие… сразу её колдовство сработало! И судья тронулся у меня на глазах! Я еле удрал оттуда.
Яр тоже понизил голос:
- Но её же сожгли… даже в двух местах!
- Трупа не видел. Нет, может, её и сожгли, а наговор-то не снят!
Яр не знал, что сказать. «Как сложно жить в этом мире…»
Тут Гёде пропал из окна, но отворил дверь.
- Идём к нему! Пусть это даже меня умертвит, пусть! И это – не жизнь. Ты ведь мертвец, признайся? Моя смерть будет на твоей совести!
- Гёде, - оторопел Яр, - ты чего? Тронулся вместе с судьёй?
- Тогда скажи, почему шёл с ними и Эвоной?
- Как на духу? Тогда слушай.
Когда ты дёрнул вверх по улице, я остался. Сам не знаю почему. Наверно, от Эвоны плохого не ожидал. Они подошли ближе и разобрал: то наши погибшие… Те, кто хотели нас освободить. Они пали за нас с тобой. Я опустился на колени и попросил у них прощения. Слёз не смог сдержать... И тут Эвона обратилась к ним: «Не возражаете, если Яр пойдёт с нами?» Никто из наших не возразил. Она подала мне руку и пошли.
По выражению лица Гёде Яр видел, что у того эта история не укладывается в голове.
Потом Гёде спросил:
- А дальше?
- Идём вверх по улице, а от наших, сзади, словно зимой веет… Жуткий холод, как в самые промозглые морозные дни. И рука у Эвоны ледяная. Встретили Зузу и Дука. Зуза задал стрекача, а Дук стоит, растерявшись. Он, оказывается, песенку сочинял… Про тебя и Зию.
- Что? – не поверил ушам Гёде, - Про меня и…
- Ты, когда драпал, видимо, мимо них пробежал. Не помнишь?
- Я вообще никого не видел, когда удирал. Может, и пробежал…
- Ну, Дуку этого хватило, чтобы сфантазировать. Вроде «Зия полюбила (тебя), потому и долго била». Дальше я не запомнил.
- Расхотелось мне спасать этого Дука, - сказал Гёде, - Тем более его спасать поздно. Он точно сбрендил. А что потом было?
- Он, значит, эту песенку нам и пропой. Эвона взглянула на меня. Мол, что за дурачок? Я ей объяснил, что его песенки никогда не нравятся тем, про кого они (Зия-то – её подруга), а только остальным. Тогда она взяла за руку и Дука, предложив присоединиться к нам.
Гёде про себя отметил это «к нам», решив: «Нет, Яр всё же мертвец…проговорился». И осторожно попятился. Яр продолжил рассказ:
- Прошли на самый верх, оттуда она поглядела на женский город, будто в раздумье. Потом, словно задыхаться стала. И как закричит! В жизни такого крика не слыхал. Мы с Дуком рухнули на землю и закрыли уши, а крик всё равно не утих. Он уходил и возвращался несколько раз. Я с жизнью простился уже…
При этих словах Гёде сделал ещё шаг назад.
- … но почему-то не умер. Как и Дук. Очнулись – ни наших, ни Эвоны нет. Я оттащил его под дерево, чтоб не промок. Ждёт. Видишь, как льёт? Мне надо к нему. Так пойдёшь или простыню дашь?
В этот момент осторожный Гёде почему-то поверил Яру. Он и сам не смог бы объяснить почему. Ведь история была невероятная. Наверно, потому что, когда врут, то стараются, чтоб получилось гладко. А Яра правдоподобие явно не волновало.
- Идём, - сказал Гёде, - чего простыню портить. Подхватим его с двух сторон и донесём. Сочинитель окаёмный… Посмотрим, что он при мне споёт.
В дороге дождь ещё припустил. До места добрались, вымокнув до нитки.
Дука под деревом не было.
- Ты не ошибся? – повернулся городошный командир к Яру.
- Нет. Сюда и посадил. Небом клянусь!
- Не уполз ли от дождя в тот дом… - пробормотал Гёде.
- А чей он?
- По-моему, Дана. Он должен был идти с тобой и Эвоной.
- Но в дома мёртвых заходить нельзя!
- Мы и не зайдём… дураки, что ли? Покричим, вдруг этот Дук не знает: в чьё жилище попал.
Крики не помогли. Никто не отозвался, а к дому приблизиться оба не решились.
Гёде взглянул на растерянного Яра и сказал:
- Одному Небу известно, куда он делся. Или забрали его твои сопровождавшие, вернувшись, или сам встал и ушёл. Ноги прошли, и потопал домой.
- Лучше б последнее… Где он живёт?
- Понятия не имею. Встретим как-нибудь Зузу, спросим. Пошли назад.
Яру ничего не оставалось, как согласиться. На обратном пути Гёде говорил ему:
- Ну, что это пошла за жизнь? Мы играли себе, никого не трогали. Получали удовольствие… Небо благодарили. Если б не эти ведьмы… Ну, за что это нам, за что?
По лицу его стекали капли, и было не понять: то слёзы или дождь. Или то и другое вместе.
А шедший рядом Яр мысленно жаловался: «Почему я такой уродился нерешительный… Не захотели меня взять к себе наши. Как искупить вину перед ними?»
(продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/03/781)