Поезд настолько плавно тронулся, что я вообще не заметил как это произошло. Двигаясь по проходам, я понял это лишь тогда, когда мы проезжали под автомобильным мостом, соединяющим центральный и западный районы города.
Я нашёл Веронику сидящей в четырёхместном отсеке плацкарта. Она улыбнулась и молча пододвинулась к окну, хлопком руки по кожзаменителю пригласила меня сесть рядом с ней.
Как только я подумал, что всё так удачно сложилось, мы угадали с поездом и теперь едем вместе, появился сопровождающий группы: «А ты кто такой?» - спросил он подняв, выбритый, лопатой подбородок в мою сторону, кольнув меня оценивающим надменным взглядом.
Вероника подскочила закрыв меня собой:
- Это мой ..., - тут она запнулась и сильно задумалась над формулировкой, делая руками движения, которыми обычно наматывают длинную верёвку на локоть, - ... друг!
- А-а-га, продолжай! - с неподдельным интересом протянул сопровождающий.
- Анатолий Иванович, можно он вместе с нами будет практику проходить? - снижая интонацию и громкость голоса к концу предложения, удивляясь собственной наглости, краснея, задав этот прямой вопрос, Вероника стыдливо отвела глаза и опустила голову.
- Он! - показывая пальцем за спину Вероники, сопровождающий выдержал психологическую трёхсекундную паузу, - Вместе с нами! - опять МХАТовская драматическая пауза, - Практику! - долгое красноречивое молчание в течении которого Вероника подняла глаза, и они с Анатолием Ивановичем стали сражаться в "гляделки". Сопровождающий, подняв глаза в потолок, сдался:
- Учитывая то, с каким рвением ты занимаешься, что сама решаешь задачи по физике, и ни у кого не списываешь ни домашнее задание, ни контрольные работы, то ... можно!
Три отсека плацкарта со студентами, плюс посторонние пассажиры на боковых полках, подслушав разговор, зааплодировали доброте этого человека с большой буквы.
***
Получив устное утверждение своего теперь официального статуса, я "расправил крылья". Познакомился со всеми студентами-практикантами. Выяснил кто по чём профилируется, хобби, и уже через час я с каждым мог поболтать на интересующую его тему - короче говоря, со всеми нашёл "общий язык".
Солнце скатилось к западной части линии горизонта, за окном тянулась бесконечная лесополоса отчуждения железной дороги. По большей части чтобы развеять тоску, а не от чувства голода, кто-то предложил поужинать. Все начали доставать яства и лакомства положенные родителями для своих любимых чадо.
К вони аммиака из сортира, запаху человеческого пота, ржавчины и креозота, подмешался запах моей жаренной курицы и духанчик соседского лежалого вяленого леща. Копченой колбасой понесло из "боковушки". Стало душно. Вагон, как и положено, наполнился сложным неописуемым, но таким стойким и узнаваемым запахом, с которым у нас ассоциируется только железная дорога!!!
Окончив трапезу сходили за бельём. Надорвав запаянные полиэтиленовые пакеты достали простыни, наволочку и полотенце. В разорванные полиэтиленовые пакеты сложили мусор.
Поезд постукивал колёсами на стыках рельс: трак-тррак, трак-тррак. А в его вагонах, по негласно утверждённому плану, шла жизнь. После приёма пищи началось паломничество по проходу. Кто-то шёл выбрасывать мусор, другие с полотенцем на плече в туалет. Через некоторое время образовалась очередь людей, держащих в руке зубную щётку с уже намазанной зубной пастой.
Курящие, от нетерпения, уже в проходе, поджигали свои сигареты, и затянувшись желанным ядом, выскакивая в тамбур, стукались лбами с вытирающими мокрое лицо людьми, выходящими из туалета им на встречу. Только когда "стюардесса" выключила свет "в отсеках", оставив гореть только тусклые ночнички вдоль прохода, поток людей плавно иссяк, и мы с Вероникой могли спокойно пойти пообниматься и пообщаться в тамбуре.
***
- Не будем сильно полуночничать! - предложил я увидев что она борется с зевотой.
- Да, давай, а то я почти не спала прошлую ночь, собирала сумку.
- Я прошлую тоже, а позапрошлая, перед экзаменом, сама знаешь как обычно проходит, - кратко сообщил я, не став распространяться о том, как вчера, моя мама, душной августовской ночью, набивала мою сумку тёплыми вещами и до пяти часов утра жарила курицу. Давала наставления, попивая при этом успокоительные капли как хороший кофе, т.е. медленно с перерывами, маленькими глотками.
Вернувшись в свой отсек плацкарта, Вероника села на диван и впала в ступор.
- Ты чего загрустила, что-то забыла дома?
- Я хочу разделить с тобой пастель, но думаю из-за собственного невежества и зависти, мои одногруппницы, всю поездку только и будут это обсуждать?
- Ой, извини что поставил тебя в неловкое положение. Забыл сказать, я с самого начала определил себе место на третьей полке! - восхищаясь "широким жестом" девушки, сняв кроссовки, взяв в качестве подушки под голову тёплый свитер и мысленно поблагодарив за него маму, я полез наверх.
***
Резко обернувшись, испугавшись неожиданного громкого глухого удара, я лицезрел незнакомое, в замызганном спортивном костюме, с припухшими руками и лицом "тело", потирающее себе лоб.
- Ты кто? - неожиданно для самого себя на "ты", и как-то нагловато, спросил я, и это подействовало.
- Не шуми начальник! Дай домой добраться! - последовал хриплый ответ из сумрака.
Видимо есть какая-то Высшая Справедливость, теперь я оказался в неловком положении. "Кинув кости" на третью ламинированную, жёсткую полку, я резко проваливался в сон и тут же дёрнувшись просыпался. Это от накопившейся за прошлую ночь и период сессии усталости, и от мыслей о непонятной личности лежавшей рядом, сипло свистящей горлом при дыхании.
Видимо есть какая-то Высшая Сила, потому что только она могла поднять меня точно в нужный момент! От громкого глухого удара моей головы в потолок вагона, едущий домой бывший и вероятно будущий зэк, выронил в проход вагона паспорт, железнодорожные и всякие разноцветные билеты банка России, которые он достал из внутреннего кармана пиджака, висящего в соседской "боковушке".
Обернувшемуся на шум зэку, я показал опущенный вниз указательный палец, а потом большой оттопыренный вбок.
Он кивнул головой, поднял паспорт и железнодорожные билеты, собрал с пола все разлетевшиеся денежные купюры, и положил получившуюся стопку ценных бумаг обратно во внутренний карман соседского пиджака. Залезая обратно на своё место он просипел: «Извини начальник, чёрт дёрнул!»
После этого происшествия я думал что не усну до утра, но проснувшись от шума и света понял, что всё же мне удалось прикорнуть на пару-тройку часиков.
Потыкав упрекающим, и получив покорный и преданный в ответ взгляд зэка, я слез и встретил нежную улыбку и добрую весть от Вероники: «Привет! Скоро прибываем!» - и все неприятные переживания ночи остались в прошлом.
Выходя из вагона я сказал проводнице:
- Мы своё грязное бельё положили на третью полку!
- Какого хрена вы его туда засунули! - последовал "благодарный" ответ на мою наводку.