7. Сутки четвёртые.
Раннее утро: лес тонул в тумане.
- Как назло! – всплеснул руками Сатт.
- Ладно, хватит размахивать. Давай делом заниматься, - сердито сказал Сергей. Его самого не радовала погода.
Земляне поднялись лишь только появились первые проблески нового дня и сразу же принялись за работу, которую ещё никогда в жизни не делали.
Остальные проснулись, услышав отзвуки деятельности Сатта и Литовцева. Сергей быстренько рассказал им о том, что необходимо провернуть и, поторопив их, полез на дерево. На преодоление пятиста метров высоты ушло минут пятьдесят. Сверху открывался красивейший вид на округу: многокилометровая губчатая верхушка леса вдали сменялась высокими горными хребтами, своими острыми пиками протыкавшими облака; яркий Гелиум, туманный горизонт на севере и западе. Над деревьями летали гигантские птицы, словно древние птеродактили, хозяевами рассекавшие воздушные пространства и пронизывавшие тишину грозными криками. Но всё это великолепие было удостоено лишь кратким взглядом – увы, любоваться им сейчас не было времени.
Чувство высоты наводило некоторую дрожь и приливало долю дразнящего адреналина. Сергею было весело оттого, что он находился на такой высоте на дереве; земля была скрыта ветками и туманом, под ногами ждала холодящая нервы неизвестность (точнее, известность, конечно; неизвестность заключалась в том, сколько метров успеешь пролететь до первой же ветви, о которую размажешься). Однако Сергей не отвлекался: он приметил подходящую ветку, добрался до неё, достал лазерный резак и начал «пилить».
- Герман, сейчас одно бревно упадёт, держись подальше от дерева, - предупредил он. – И проследи, чтоб никого не было рядом.
- Угу, - послышался в ответ голос в наушнике.
Ветка с треском надломилась и полетела вниз. Послышались гулкие удары о встречавшиеся ветви, спустя десяток секунд она упала на землю.
- Есть одно, - сообщил Раребел.
На других деревьях работали Макс, Сатт и Джон. Вся эта «лесорубка» заняла около двух с половиной часов, ещё четверть часа ушла на спуск, а Герман и Герхард тем временем заостряли ветки с одного конца и относили их к болоту. После этого брёвна были «вбиты» в землю в два ряда, на них был закинут настил из хвороста, на который взобрались земляне.
Процесс передвижения был не особо хитрым: последние брёвна передавались вперёд, и на них передвигался настил, а с ним – и команда. Медленно, зато верно. Внизу суетливо и гневно копошились черви – похоже, их мучила ярость при виде того, как казавшаяся такой лёгкой добыча запросто уходит прямо из пасти.
Через полтора часа команда, изрядно вымотавшись, преодолела препятствие.
Отведя несколько минут на отдых, Сатт повёл команду вперёд. Дальше ждал путь по веткам – болотистая местность всё ещё продолжалась. Хотя в ней росли кисы, а червей уже не было, но земля была зыбкая.
- Сколько нам ещё по деревьям прыгать? – спросил Герхард на бегу.
- Примерно, семь километров, - ответил Сатт.
Уже за полдень земляне ступили на землю и тогда смогли отдохнуть как следует.
- Наконец-то! – облегчённо выдохнул Бергер, оглядываясь назад на пройденный путь, который скрывался толстыми стволами.
- Надо бы перекусить, - сказал Джон и повалился на землю возле дерева, тяжело дыша.
- Тогда разведите костёр, а я пойду подстрелю пару крилей, - предложил Сергей.
- Замечательно, - поддержал Харрисон. - Иди, охотник.
Долго высматривать гнёзда крилей не пришлось, и вскоре раздались два выстрела – и Сергей принёс две убитых птицы.
Через несколько минут дичь жарилась на огне, источая аппетитный запах. Мясо иссианской птицы было вкусным и ароматным, но непривычно сладковатым, лёгким и мягким.
- Парни, через 12 километров лес кончится, - сказал Сатт.
- Серьёзно? – удивлённо спросил Сергей. – Я думал, мы будем бежать по нему дней пять.
- Я и сам так думал. Но пока мы бежали по деревьям мы сместились к западу. Так бы нам предстояло не 12, а 30 километров. Хотя в общей сложности мы уже 110 километров проделали. Это только по лесу.
- А что начнётся дальше? – спросил Герхард.
- Горная местность, - ответил Сатт. – И она будет не легче.
Земляне уже успели как-то привыкнуть к величественным кисам, постоянно окутывающей их лесной тиши, мрачной ауре, тёплоте и загадочности. Даже к его странным обитателям. При этом удивительным было то, что хотя первое впечатление о лесе и создавало жутковатые образы его обитателей, но ничего смертельного для команды не встретилось. Случаи с Сергеем и Германом едва не стоили обоим жизней, но то были бы не смерти в бою с врагами или просто в неравном бою; от таких случаев никто не застрахован. Интересно, как складываются дела у соперников – так же, в общем и целом, легок у них путь?
Немного передохнув и помедитировав, парни отправились в путь.
- Кстати, Сатт, ты помнишь того швырка, который сдох при нас? – спросил Сергей, как только побежали.
- Да, и что? – отозвался Сатт.
- Так вот, я подумал, что он не от страха умер. Он – прирождённый охотник, все его инстинкты и даже смысл жизнь направлены на охоту. У него есть свои принципы, если хочешь; он был бойцом, а мы взяли его в плен. Он не мог этого перенести, как боец. Ты бы терпел унижения врагов? Ты бы полез на них с кулаками и попытался бы отстоять честь, а он не мог и предпочёл умереть. Умереть своей смертью и с достоинством, - выдал тираду Сергей.
Сатт долго обдумывал его слова.
- С чего это ты взял? – спросил он задумчиво. – Ты биолог, чтобы в этом что-либо понимать?
- Нет, я просто построил цепочку рассуждений. Ведь логично?
- Да, - согласился Сатт.
- Главное, это то, как он умеет собой владеть – решил умереть: одна мысль - и всё.
- Дух Иссы! – прозвучала в наушнике ирония Джона. – Ты наслушался Криге!
- Что смеёшься? – спросил Сергей. – Далеко не каждый из людей сможет так сделать.
- Сергей, ты слишком сложно смотришь на вещи, - сказал Герхард. – Это плод эволюции – инстинкт. Как инстинкт самосохранения, так и тот, что мы встретили.
- Может, я смотрю на вещи слишком сложно, а может вы – слишком просто.
- Скорее всего, он сдох от банального страха! – ответил Джон.
- Всё равно идея интересная, - согласился Бергер. – Сколько новой информации для учёных!
- Хватит болтать! – прервал Сатт. – Бежать молча.
И каждый вогнал себя в транс, как это делал всегда для быстрого бега на большое расстояние, чтобы не сбивать дыхание и не отвлекать на мелочи ни крупицы своих сил.
Лес стал меняться: значительно посветлел, деревья поредели, на земле всё больше стали проявляться каменные породы. Постепенно впереди начали просматриваться картины горного ландшафта, однако, судя по карте, горы были отделены от леса несколько-километровой полосой степи. С приближением к границе леса всё громче стали слышаться крики явно более серьёзных зверюг. «Вот она, дикая жизнь; вот здесь будет адреналин, здесь поохотимся. Раздолье», - подумалось с неким возбуждением Сергею. Ребята с воодушевлением восприняли новость о смене климатической зоны – им хотелось узнать что-то новое.
Наконец, команда достигла кисов, за которыми начиналась степь. Парни остановились. Полная противоположность тому, что было до начала леса: сырая заболоченная местность и сухая степь. Сатт подозвал Джона, Германа и Герхарда.
- Смотрите все сюда, - обратил он всеобщее внимание на планшет с картой. – Далее путь будет пролегать к этим горам. Похоже, вон они: видите тот перевал? - Сатт указал рукой на серую острую скалу, - его нам надо будет преодолеть. За ним дорога на Башню.
- Скажи, сколько километров до Башни? – спросил Макс.
- Отсюда около 380-ти.
- Чёрт, для гор это многовато, - поморщился Макс.
- Да, теперь начнётся испытание – придётся не жалеть сил, - произнёс Сатт и, взглянув на часы, – было уже шесть часов, - добавил: - Сделаем привал. Серж, разыщи плод, Макс, Джон, найдите воду.
Парни разошлись выполнять.
Отдохнув, ребята, не медля, продолжили путь.
Они вышли из-под тени кисов и взобрались на невысокий, скрывающий степь бугор, с которого открывался обзор на окружающую местность.
- Вы только посмотрите на это, - восхищённо сказал Макс, неотрывно глядя куда-то вдаль.
Картина и впрямь была красивая, напоминающая Землю. Всё обширное поле вплоть до гор покрывало сухое жёлтое травяное море, состоявшее из невысокой выжженной солнцем травы. Трава легко колыхалась на ветру, и стоило малейшему воздушному течению коснуться её, как всё море приходило в плавное волнение. Где-то над поверхностью высовывалась чья-то голова и прислушивалась к звукам, где-то показывалась мохнатая спина, словно борт подлодки из-под воды, разве что без перископа. Но самое захватывающее зрелище со стремительной скоростью неслось по степи, поднимая за собой пылевую завесу. Стадо иссианских бизонов, больших, четырёхлапых животных с толстой шерстяной кожей, мордой рептилии и массивным змеиным хвостом, служащим опасным оружием для настойчивых врагов. Но только не в этом случае. Каждое существо переваливалось прыжками с сильных задних лап на более короткие и не такие мускулистые передние; но делало это с такой скоростью, какой мог бы позавидовать любой обитатель степей Земли.
Бизоны издавали монотонное гудение – сквозь облака пыли стадо преследовал один, больше каждого из них хищник.
- Тигр охотится, - прокомментировал Сергей.
У него было обтекаемое тело, покрытое серо-зелёной кожей, не стеснявшей движений и невероятно сильные ноги, состоявшие практически только из мышц. Плод природного рационализма.
Между тем, охота была в самом разгаре. Стадо неуправляемо неслось, сменяя направления каждый миг, но тигр следовал неотступно. Он даже выбрал свою жертву и преследовал только её, не тратя драгоценных сил на ненужные манёвры.
…Приговорённый бизон в очередной раз в паническом страхе вильнул в сторону, но на этот раз тигр был уже близок для молниеносной атаки: в мгновение ока картина замерла: беспомощно озирающийся бизон и застывший над ним в воздухе, не столь грациозный, чем земной тигр, но, тем не менее, внушающий восхищение иссианский. Прыжок был произведён безупречно – неплохая добыча будет сегодня хорошим обедом…
- Здорово! – воскликнул Джон.
- Да уж, здоровее некуда. Здорово быть на месте бизона – тогда прочувствуешь все радости жизни, - сказал Герман.
Джон положил локти на автомат, висевший на груди, перевёл взгляд на Раребела и, бесшабашно улыбнувшись, сказал:
- Прочувствую. Ведь я – человек, и у меня есть свои игрушки! Человек везде царь природы!
- Как высокопарно, Джонни! – произнёс Сергей. – Ты имел в виду человека, подразумевая расу или вообще вид живых существ?
- Имел в виду себя! - с загадочным блеском глаз произнёс Харрисон.
- Возле Башни посмотрим, - ответил Сергей.
- По рукам, - Джон улыбнулся и снова устремил свой взор вдаль.
- Давайте для начала доберёмся до Башни, - сказал Сатт, бывший среди всех главным источником пессимизма. Наверное, для баланса. - Вперёд. Сегодня мы должны достичь гор.
Снова разделившись на две группы, команда побежала вперёд. Земля под ногами была сухой и твёрдой; «трава» оказалась весьма жёсткой и ощутимо хлестала по ногам. По счастью росла она достаточно разреженно. Иногда появлялись семенные растения – эти имели на концах колючие шишки с семенами, которые за «будь здоров!» цеплялись за одежду, а особо крепкие просто-напросто рвали ткань и царапали кожу.
Под ногами шныряло неисчислимое множество юрких полевых зверьков, от мышей до кротов (ничего общего с земными сородичами внешне, конечно, не имевших). Порой встречались норы, в которые не очень хотелось попадать. Более, собственно, описывать было нечего по причине скудности ландшафта.
Наконец, через час команда пересекла степную полосу. Почва стала твёрже, и в ней стали преобладать каменные породы, всюду на земле лежали высокие глыбы, кое-где росли деревца с двумя ярусами тонких, словно паутина, веток с лёгкими тёмно-синими листьями. Деревца эти отчасти напоминали земные пальмы и казались до крайней нелепости мелкими после кисов.
Люди находились теперь в тени гор – царило безветрие и прохлада; Гелиум уже катился к закату, жара и яркость дня давно спали. Земля под ногами стала грубой и неровной, ребятам приходилось выбирать наиболее ровные места, чтоб не споткнуться и не растянуться на поверхности. Более того, каменные глыбы стали смыкаться, зажимать со всех сторон, оставляя узкие проходы – словно в лабиринте – к горам. Обе группы соединились. Сатт вёл команду к возвышенностям, руководствуясь компасом, потому что карта, как оказалось, не отображала скальных препятствий и была в этом лабиринте совершенно бесполезной. В конце концов, когда на землю уже опустились сумерки, Сатт вывел команду на удачно попавшуюся просторную поляну, окружённую со всех сторон невысокими скалами. Дальше пути по земле не было.
- Всё, завтра полезем по горам, - сообщил Сатт. – Джон, Герхард, устройте лагерь, Герман и Макс – разведка, Серж, поесть бы…
- Вот шляпа, - Сергей укоризненно покачал головой. – Ладно, будет тебе еда, хотя, помнится, козырным поваром был у нас ты.
- Так ты только принеси, а я что-нибудь придумаю, - сказал Сатт.
- Вас, французов, не учили делать еду из ничего?
- Нет, к сожалению, до этого кроме тибетских монахов никто не дошёл.
- Да ну тебя в задницу, - махнул Сергей, поняв, что от Сатта трудно добиться чего-либо вразумительного.
Он знал, куда надо идти и что искать, потому что был наблюдательным и всегда примечал всякую деталь (это, конечно, была черта каждого из команды, просто он знал, что, в конце концов, именно ему придётся возвращаться за этой мелочью). Да, уж мимо кого, а мимо него уроки милой Клары не прошли. Он шёл до ближайшего дерева, на котором обязательно должен был висеть плод. В отличие от кисового фрукт этого деревца был известен биологам, изучен и считался полностью безвредным и съедобным. Долго идти не пришлось, но одно только явилось незадачей: плод висел на высоте 6 метров, а ствол был абсолютно гладким, как будто специально отполированным, но природная сообразительность (или изворотливость?) при обязательном поглаживании покрывшегося щетиной подбородка помогла родить идею его снятия. Пока он трудился, его коллеги уже обустроили лагерь, насобирали веток и развели костёр, Герман притащил с собой листьев с небольшого кустарника – каменника – и с аппетитом их поедал.
Парни устроились вокруг костра.
- Что впереди? – спросил Сатт.
- Ну, на счёт гор ты прав – впереди плато, по нему идти довольно долго, непрерывно поднимаясь до самих гор. Деревьев нет, так что чем питаться будем, не знаю, может, там что-нибудь найдём, - доложил Макс.
- Вот эту дрянь возьмём, - сказал Герман, выставляя вперёд руку с листвой. – Она повсюду тут растёт.
- Отлично, - сказал Сатт. – Утром насобираешь.
- Всё фрукты да дрянь, - с сожалением сказал Джон, - хочется чего-нибудь жареного в соусе, отбивной…
- Дома будешь отбивные жрать, - проворчал Сатт.
- Вот у нас был в отряде капитан, так тот из любой живности делал такие блюда! При этом не важно, что этим блюдом было изначально: птица, черепаха или крыса. Ужины в каких-нибудь тропиках или пустыне с ним были просто отменны, - вспомнилось вдруг Джону.
- А с нами одно время служил парень один по имени Эндориус, было ему лет 35 тогда, помнишь, Серж? – спросил Макс, вспомнив одну из историй своей службы.
- Да, помню, из ЮАР, - сказал Сергей, потягиваясь к костру, чтоб подбросить дровишек.
- Точно! Так вот, был он, как сам утверждал, знатоком фауны и флоры. Ну, из Африки же: родился в каком-то племени, поэтому и полагал, что знает всё: что можно есть, что нельзя. Не знаю, в каком он там племени родился и родился ли вообще, да знания его всегда нас забавляли. Вечно он с важным видом искал какой-то цветок, долго рассказывал о его воздействии, о том, что даже без мяса вполне можно выжить, питаясь растениями, короче, нёс всякую ахинею. Ещё и нас уговаривал попробовать. В итоге, заканчивалось обычно всё тем, что в лучшем случае он просто блевал всю ночь после своего ужина, а вообще доходило даже до серьёзных отравлений. Сатт помнишь?
- Да. Как он в Колумбии нажрался каких-то плодов вонючих – мне бы просто тошно стало от запаха, а он же рассказал, как это полезно, да взял и наелся.
- И что было после этого? – спросил Герхард.
- Да пришлось его потом как раненого тащить на себе, засранца. Он ещё и провалялся в госпитале 2 недели с желудком.
Парни разразились смехом. Отсмеявшись, Джон спросил:
- И что с ним стало?
- Да ничего не стало, - ответил Макс. – Ему и свои говорили, чтоб он перестал это делать, и начальство клизму регулярно вставляло, да ни черта на него не действовало. Родился он в Африке, и всё тут!
- Кстати, где он сейчас? Давненько о нём ни слуху, ни духу, - спросил Сатт.
- Уже два года как ласты склеил, - ответил Сергей, очищая на десерт добытый им плод.
- Неужели всё-таки отравился? – всплеснул руками Макс.
- Как ни странно, нет! Подорвался на растяжке. Где – не знаю, но буквально перед нашим обучением услышал от коллег о его кончине, - ответил Сергей.
- Да, явно не своей смертью умер, - сказал Джон.
- Хотя хороший был мужик – добродушный, своё дело знал, - произнёс Сергей.
- Да, и весёлый! – подтвердил Сатт. – Если бы ещё и мозги были в порядке. Жаль его.
Тем временем, Сергей очистил плоды от мохнатой кожуры и протянул их, порезанные на куски товарищам. Мякоть по вкусу напоминала птичье мясо, по виду – авокадо. Ничего особенного, просто сытная и непротивная еда. Листва была сочной, имела сладкий, но немного с горечью вкус.
После трапезы и болтовни, совершив ночной туалет, ребята улеглись на лежаки. Дежурить остались Макс и Сергей.
Мрак кругом был кромешный, на небе – ни звёздочки; даже угли и те загасили, чтоб не создавать лишней иллюминации. Где-то за спиной, над головой, даже прямо под ногами раздавались шелест и шуршание неведомых гадов, а из-за скал долетали визг и крики явно зверей покрупнее.
Сергей притаился под небольшим каменным навесом; опёршись о скалу, он полулежал и смотрел в темень перед собой. Где-то с другой стороны поляны напротив него сидел Макс. Они долго сидели молча. Затем тишина насточертела, и Макс решил её прервать.
- Серж, - тихо позвал он.
- Что?
- Ты за домом скучаешь?
- А то, - сказал Сергей. – Особенно за Викой.
Снова наступило молчание – каждый думал о чём-то своём, родном и дорогом сердцу. Воспоминание о Вике пребольно кольнуло Сергею в сердце. Непутёвый у него друг – напомнил, о чём не следовало вовсе. Невольно вспомнился недавний сон, отчего стало ещё больше не по себе – как же захотелось воплотить его в реальность. Сейчас. Немедленно! До изнеможения и дрожи во всём теле захотелось. Вовремя отвлёк Макс – тот ещё помощник.
- Что будешь делать, если вернёшься? – спросил он. – Женишься?
- Женюсь, - без раздумий ответил Сергей.
- Я тоже. Женимся в один день, устроим гулянку на неделю, чтоб все не просыхали! Как тебе?
- Идею одобряю, - сказал Сергей.
- Точно, будем пить и развлекаться. Брошу к чёрту службу! Хватит! После этого, оружие в руки не возьму – вот сдохнуть мне. Я уже своего достиг: всё что надо и можно доказал. Осталось только выжить здесь и вернуться.
«Везёт тебе, что доказал», - подумал слегка отстранённо Сергей и вслух добавил:
- Да, всего-навсего.
- А ты знаешь, Серёга (это был первый раз, когда Макс назвал Сергея типично русским именем), я дошёл до вершины своего пути и умереть на ней не так уж и страшно. Пусть будет так, как будет. Можешь что угодно думать, но я верю в то, что всё за нас уже давно расписано, и мы с тобой ничего не в силах изменить.
- Думаю, что ты не прав. Точнее, я это чувствую, чувствую, что как раз таки от нас всё и зависит. Ты не замечал, что с тобой что-то происходит странное? Какие-то мысли всё время в голову лезут, я о некоторых вещах даже не думал никогда, а тут всё время на них зациклен.
- Не знаю, я вообще не могу разобраться в себе – как будто что-то запало в душу, но не пойму, что. Это случилось буквально сразу, как мы оказались здесь.
- У меня то же самое. А ты, кстати, никогда раньше не был фаталистом...
- Фаталистом?
- Ну, ты ведь уверен, что за нас уже всё решено.
Макс хмыкнул и задумался.
- Я стал так думать здесь, - сказал он, - понятия не имею, что на меня так подействовало.
Что на него так повлияло? Сергей и сам заметил, что что-то в нём самом изменилось: что-то в душе, в самом сознании, но не мог понять, что именно и как это произошло. Может быть, то же самое происходило с его другом, может быть, и со всеми остальными тоже. Невольно вспоминались слова полковника Криге о влиянии Иссы. И с осознанием смысла этих слов и сопоставлением его с реальностью, с мыслями о его возможном воплощении (может, это всё домыслы, но вдруг нет?) становилось до чёрной тоски противно. Противно от ощущения безысходности; как тут не стать фаталистом, ведь получается замкнутый круг, как говорил Криге: делай что хочешь, меняй что хочешь, но можешь быть, сам того не предполагая, марионеткой в чьих-то руках. Прав был полковник: чтоб не сойти с ума, надо просто делать своё дело. Как говорят гонщики: «не знаешь, что делать – жми на газ!», так и здесь: прочь паранойю и двигай вперёд. Даже не двигай, а ломись. Правда, не теряя голову и со всей осторожностью, а там уж пусть будет так, как будет…
Поток мыслей Сергея прервал сигнал на сканере движения. Что-то осторожно двигалось прямо в трёх метрах от него к спящим товарищам.
- Ты видишь? – спросил тихо Сергей.
- Да, - услышал он краткий ответ.
Он молниеносным движением надел очки. Существо, похожее на маленького двуногого динозавра с длинным хвостом и двумя длинными лапками находилось прямо над Джоном и уже занесло весьма угрожающе выглядевшую пику. Сергей, не целясь, выстрелил в ночного охотника. Промах! Дракон обернулся и сверкнул во тьме своими огромными яркими глазами. Взгляд их был жуток. Прошипев, он с бешеной силой пустил копьё в Сергея, а затем бросился наутёк. Пика оставила кровавую борозду в правом плече, по невероятной случайности попав в сочленение броненакладок. При звуке выстрела земляне мгновенно подскочили, схватили оружие, включили фонари, стали осматривать обстановку.
Вдруг, словно легион демонов из преисподней, только сверху – со скал – начали сыпаться тучи драконов. Они швыряли (метко и невероятно сильно, между прочим) в людей острые деревянные копья, прыгали на землю и яростно бросались на них, пуская в ход все свои зловеще цепкие когти и зубы. Земляне в ответ открыли шквальный автоматный огонь.
Нападавшие оказались весьма сноровистыми скалолазами – они явно чувствовали себя среди камней как дома – быстро перепрыгивали с места на место, не теряя равновесия, постоянно, до настырности постоянно, пытаясь зайти в спину. Причём землянам постоянно приходилось уворачиваться от града копий. Однако, команда сразу заняла правильные позиции, рационально распределив огонь и предсказывая действия врага. В скором времени, поняв безрезультатность своих нападений, драконы также мгновенно, как появились, исчезли. Парни перешли в контратаку и полезли на скалы, но драконов к этому моменту и след простыл. И тогда парням пришлось только обрабатывать множественные порезы и обширные рваные раны, да обтирать кровь.
Только убедившись в том, что всё кончилось, Сергей почувствовал, как неприятно ноет его рука. К нему подошёл Макс, утирая кровь с физиономии.
- Что у тебя? – он осмотрел рану и быстренько её обработал. – До свадьбы заживёт.
- Как обычно, - поморщился Сергей.
Сергей отошёл в сторону. Рука продолжала доставлять малоприятные ощущения – видимо, копьё было отравлено.
- Вот это устроили мы бойню, - сказал Джон, - километров на пять в округе было слышно, наверное.
- Да чтоб тебя! Здесь расслабляться нельзя, - подхватил Герхард.
- Нигде расслабляться нельзя, - прошипел Сергей.
Он подошёл к трупу дракона и осмотрел его – маленькое, мускулистое существо – бывший ходячий окорок.
- Кто там отбивную хотел? – спросил он. – Вон, обращайтесь к Сатту – мяса навалом.
Сатт не замедлил откликнуться.
- Только сегодня для женщин, детей и инвалидов, – проговорил он.
- Джон, ты к какой категории относишься? – спросил Сергей, переводя колкую иронию на Харрисона. – Хотя я догадываюсь.
- Ни к кому, - ответил Джон. – До Земли я вегетарианец.
Когда пришло время отдыхать, Сергей заснул быстро и крепко, несмотря на мучавшую руку. Снова, как и в первую ночь на Иссе, ему приснился сон. Правда, какой-то странный.
Сергей очнулся во мраке ночи посреди сухих, голых, издевательски искореженных деревьев и гладких каменных обелисков дьявольски строгих черт. Его била мелкая дрожь озноба. На небе светила пепельно-бледной окраски полная Луна, заволакиваемая быстро текущими в холодном сыром воздухе иссиня-чёрными тучами. Она нависала, словно над душой, и пронизывала своим тяжёлым взглядом нутро, отчего становилось тоскливо и уныло. Под ногами шелестели сухие, скомканные листья и мелкий щебень. Сергей съёжился и широко раскрытыми глазами огляделся вокруг: правильной формы обелиски напоминали надгробия, расположенные в отталкивающе правильном порядке. Что-то гнетущее было в этих плитах, в скрипучих и уродливых ветвях деревьев. Сергей сквозь затуманенный взгляд, ничего не понимая, пытался рассмотреть дорогу. Он пошёл к зовущему мерцающему вдалеке фонарю, волоча босые ноги, сводимые от холода судорогами, по острому ледяному щебню. Он подошёл к плите, освещенной грязно-жёлтым светом, и стал вчитываться в слова, проступающие чернотой в свете фонаря. Чья-то фамилия, какая-то напыщенная фраза, изображение.
Это кладбище. Мёртвое холодное кладбище.
Прикрываясь от ветра обрывками рубашки, он поплёлся по дорожке. Поблуждав среди отторгающих его могил, Сергей вдруг осознал, что ему некуда идти, совершенно некуда: куда бы он ни пошёл, он никуда не придёт. Ему вдруг стало страшно: он хотел домой, в тепло, в спокойствие, в заботу, но не знал, куда идти; он хотел кого-то увидеть, но видел только неподвижно склонившихся над могилами людей, которым до него не было никакого дела, а мама за ним не придёт никогда. Детский ужас бесконечного одиночества поднялся из глубин его памяти и сковал рассудок; ему хотелось рыдать и звать кого-нибудь успокоить его.
Сергей сел под плитой на землю, обхватил руками колени и положил на них голову. Так он сидел, пробираемый дрожью, издавая протяжные стоны и нечленораздельные причитания. Вот, поднял голову и увидел рядом с собой гроб – открытый и пустой. Он поднялся и лёг в него боком, поджав к животу колени и заложив под голову ладони. Ветер не задувал в гроб, и от этого стало теплее. Сергей быстро уснул.
Он открыл глаза уже утром, светлым и… блеклым. Небо было голубым, деревья – высокими и зелёными; разноголосьем щебетали птицы. Но что-то делало яркость фальшивой.
Сергей лежал на спине и смотрел в небо. Он не чувствовал ничего из того, что с ним произошло… когда? Ночью, вчера? А может, этого и не было вовсе?.. Наверное, это было во сне, просто в скверном сне. Появилось лицо Виктории: она склонилась над Сергеем. Почему-то Вика изменилась: кожа потеряла блеск, вокруг безжизненных глаз появились круги и непривычные морщины, волосы потеряли яркость, но всё же она была по-прежнему красива… Она медленно протянула руку и нежно погладила Сергея по голове. «Ну же, поцелуй меня. Мы же вместе, как я и обещал!»
Странно, Сергей совсем не ощутил прикосновения любимой женщины, как будто он и не мог бы его чувствовать вовсе. Вдруг глаза Вики наполнились влагой, заблестели, и из них полились слёзы неудержимого горя. Над ней появились ещё лица, облачённые в чёрные уборы, и столь же скорбные. Кто-то, совсем знакомый, обнял её за плечи и бережно взял в свои объятия, как ювелир берёт бриллиант.
«Что это? Кто эти люди, и что за горе с ними стряслось?» Сергей попытался улыбнуться и поднять руку, чтоб самому прижать к себе свою любимую, но не смог. Постепенно до него стала доходить ужасающая истина его положения. Он сделал усилие, поднялся из гроба и оглянулся назад: Сергей увидел самого себя, бледного, лежащего неподвижно на спине с закрытыми глазами, облачённого в строгий мундир. Вокруг гроба стояли скорбящие люди в траурном одеянии. Он наблюдал собственные похороны; душа его была опустошена, а сердце совершенно ничего не чувствовало, он бесцветно смотрел на своё погребение.
Но вдруг, откуда ни возьмись, в груди зародился острый, как кинжал, неистово рвущийся на волю крик. Сергей стал судорожно глотать воздух, чтоб испустить наружу вопль неутолимого отчаяния и одиночества…