Лунный Пилигрим

Отрывок из повести.
Книга целиком здесь: https://www.ozon.ru/context/detail/id/153473929/

1. Паучок Курт
Лунный Пилигрим любил огонь, а огонь любил его. Они могли часами смотреть друг на друга. Пламя грело и помогало думать. Маленькая комнатка находилась на северной стороне, и солнце почти туда не заглядывало, а с ярким огнем становилось уютнее.
Подкидывая дрова и ветки в костер время от времени, Лунный Пилигрим чувствовал свою причастность к чему-то мистическому. Так случилось, что огонь был единственной связью для него с миром: его ничего не занимало здесь, кроме пламени огня. Только в нем он чувствовал любовь, только с ним обретал он счастье и безмятежность.
Послышался шум. Вошла мама Силина с доктором Бэнитом.
- Что это за странное имя - Лунный Пилигрим? Откуда оно? - поинтересовался улыбчивый доктор.
Его лысина поблёскивала в свете пламени, а глаза по-доброму щурились.
- Он сам выбрал это имя, когда ему было восемь. Мы назвали его Тармо, но это имя ему категорически не нравится. Других имён тоже не признаёт. Но дома мы зовём его Пили. Вот видите, доктор, он постоянно так сидит и смотрит в пустоту... не гуляет и ни с кем не общается. Его будто ничего не тревожит. Мы устали от косых сочувствующих взглядов. Доктор Бэнит, скажите, когда это прекратится?
Большой лысый человек взглянул на Лунного Пилигрима. Сейчас начнутся вопросы.
- Здравствуй, дружище, как у тебя дела сегодня?
Пили молчал.
- Ты знаешь, моя дочь Матиола всё время спрашивает о тебе, ты её, видимо, заинтересовал, - сказал доктор. - Может, хочешь сходить ко мне домой и поболтать с ней? У неё много интересных игр, да и камин у нас тоже есть.
Лунный Пилигрим с сожалением и грустью взглянул в глаза доктору Бэниту, но лишь вымолвил сухое:
Нет, спасибо.
«Матиола? Только её-то мне и не хватает», - думал Пили. В их классе это была одна из самых активных хулиганок и задир. Пухлая, вертлявая блондинка с прямыми золотистыми волосами до подбородка, ямочками на румяных щеках и едким взглядом. Матиола никогда не бывала одна, её всегда окружали либо одноклассники Эпик и Форс, либо подруги Расена и Долли. Это Матиола без устали хохотала, когда Лунный Пилигрим по колено провалился в лужу две недели назад, а на другой день выставила его на посмешище перед всеми.
Да, должно быть, он добрый, этот доктор, и не желает странному мальчику ничего дурного. Доктор Бэнит мил, и от него веет благожелательностью, но...
Как объяснить, что ему не нужно такое внимание и беспокойство? Как объяснить учёному человеку, что всё, что нужно Лунному Пилигриму - это покой, что ему не надо ничего предлагать, ничем занимать и играть ни с кем он тоже не хочет?
- Что ж, всего тебе доброго, Лунный Пилигрим, - попрощался лысый доктор.
Пили слышал, как в коридоре доктор говорил маме что-то о таблетках. Вроде о том, что они пока не нужны.
Этого не объяснишь, тем более, когда тебе тринадцать.
Лунный Пилигрим и сам не понимал, почему он такой, почему сторонится людей. Он стеснялся себя, хотя выглядел вполне милым. Большие серьёзные глаза выдавали в нём ум, а брошенная на лоб косая тёмная чёлка придавала таинственности. Лунный Пилигрим находился скорее в задумчивости, чем в печали. В кармане он всегда носил несколько небольших фосфорных бусин на леске. Их свет в темноте напоминал свечение Луны и увлекал Лунного Пилигрима не хуже пламени.
Как и множеству его сверстников, ему было всё равно, что на нём надето, но предпочтение всё же отдавал свободным брюкам карго и хлопковым футболкам тёмно-синего цвета. Единственное, чего Пили не переносил, были разного рода шарфы, галстуки и шейные платки. Они вызывали ощущение скованности и несвободы. А всякая несвобода была главным врагом для Лунного Пилигрима.
Он едва терпел школу и домашние задания, хотя не был глуп. Его абстрактный ум просил иного, нежели тупое повторение учебников. Его душа мечтала об уединении вместо ежедневного галдежа в классе. Каждый день одноклассники подшучивали над ним: то прическу его высмеют, то приклеят жвачку к футболке. И докторская дочь веселилась над ним пуще всех.
- Глядите, что это с нашим Тармо случилось? - притворно-заботливо спросила Матиола.
Матиола вонзала свой насмешливый взгляд, от которого Лунному Пилигриму хотелось сбежать. Одноклассники знали, что своё подлинное имя Пили не любит, поэтому употребляли его специально, чтобы действовать ему на нервы.
- С ним случилось то, что он лох! - подхватил Эпик. Так звали главного классного баламута.
Пол-класса встрепенулось от хохота.
- Но ведь даже лохи любят булочки, правда, Тармо? - спросила Матиола, издевательски прищурив глаза.
Она выдернула из рюкзака ватрушку и, подскочив к парте Лунного Пилигрима, разломала сдобу у него над головой. Белые крошки сыпались на лицо, на одежду, за пазуху, но Пили лишь молча стряхивал их, силясь не обращать внимания на издёвки.
- Лох мнит себя властелином мира. Он с нами не разговаривает. По-моему, Тармо нас презирает, - взгляд Эпика похолодел. - Надо подтянуть ему болты!
С этими словами он подошёл к Пили, взял его за уши и начал их закручивать в разные стороны. Бедняге повезло в этот раз, потому что в класс вошла учительница. Дети вмиг оказались каждый у своей парты.
Иногда Пили оглядывался вокруг в поисках хоть какого-то осмысленного или понимающего взгляда, но ничего подобного не видел. Класс делился на тех, кто ржал, и на тех, кто занимался своими делами. Даже тихо сочувствующих не было ни одного.
Деваться было некуда, приходилось терпеть. Одноклассников, школу, родителей, которые и отправили Пили в этот ад за общением. Именно ради общения, которое, по мнению мамы Силины и папы Юриса, было бы крайне полезно, они и устроили всё это. Родители его не были глупы, но цеплялись за общественное мнение.
«И смех, и грех. Я наобщался в школе на всю свою жизнь. Всегда сторонился людей, а теперь тем более видеть никого не могу. Они хотели, чтобы я полюбил общаться, но сделали ещё хуже. Неужели они этого не понимают?» - спрашивал себя в отчаянии Лунный Пилигрим. Каждый день он жил с таким настроением, и только тихий треск немого огня в комнате восстанавливал душевное равновесие Пили.
Ещё он любил иву. Ту раскидистую и безмятежную, что росла на пути из школы домой. Она напоминала другой мир, тот, где обитают русалки и водяные. Серебристо-зелёные тонкие ветви ивы спускались до самой земли, и было их так много, что позволяло Пили стоять у ствола дерева и быть незаметным. Таких деревьев в его северном городе росло мало, и именно это, самое красивое и объёмное, осело в сердце Лунного Пилигрима. Иной раз он прятался за ветвистым дождём и наблюдал жизнь. Хихикающие подростки, мамаши с детьми, неповоротливые бабульки...
- Я у Макса такой смартфон видела, все приложения автоматом работают.
- Фигня! Я всё равно хочу тот самый, он потоньше и посимпатичней, - перебивали друг друга две пигалицы с портфелями, пыхтя и наваливаясь одна на другую.
Около песочницы топтался малыш лет полутора с бабушкой в берете.
- Паша, не лезь в песок, я кому сказала! Не трогай песок! - тявкала бабуля. Возникло ощущение, что она не с внуком гуляет, а преступника караулит.
В общем, всё как обычно, уныло и депрессивно. Лунный Пилигрим отодвинул ивовые ветки и, вздохнув, побрёл домой.
Старый деревянный домик Пили, обнесённый хлипким заборчиком, стоял в конце улицы на окраине серого города. Следом раскинулся небольшой лесок, занятый собачниками и лыжниками, а через дорогу краснело здание морга. Мимо него Пили топал каждый день в свой учебный ад.
Но теперь он был дома, вновь в своей мирной комнате у камина, который отец соорудил специально для сына. Почти вся его недолгая жизнь прошла здесь, среди книг, музыки и пламени огня. Шмякнув портфель у письменного стола из массива сосны, Пили пошёл обедать.
Дома была мама. Она работала риелтером, но в последние дни клиентов не было, поэтому Силина мастерила на кухне что-то вкусное. Готовила она не сказать, что отменно, но вполне съедобно, хотя терпеть не могла это дело. Почти все силы она отдавала квартирам и арендам, а в свободное время рисовала.
На этот раз из духовки пахло курицей и гречкой. Блюдо простое, но сытное. Мама отрезала куриную ногу, положила в тарелку с кашей и поставила перед сыном, а себе налила чаю.
- Привет, Пили, садись. Как сегодня дела в школе?
Мама с грустной надеждой заглянула в глаза сыну.
- Привет. Никак.
Пили не хотел и не видел смысла жаловаться. Начнётся суматоха, родители побегут в школу, устроят разбирательства, и он окажется не только в центре внимания класса, но и в центре внимания всей школы. Террор только усилится. Ну нет, уж лучше было бы умереть.
По таинственной причине Лунный Пилигрим не чувствовал никакой душевной связи со своими родителями. Интуиция говорила ему, что это посторонние люди, которые просто живут рядом и воспитывают его. Слова «мама» и «папа» Пили произносил не искренне, а потому, что их было надо произносить. Это захлёстывало ещё большим одиночеством его жизнь. Когда ночами Пили смотрел на небо, то звёзды и луну он ощущал своими родителями более, чем живущих рядом женщину и мужчину. Такое странное, щемящее чувство являлось Пили в виде привидения — тоски неодолимой.
- Может, тебе пойти погулять? Погода хорошая, - мама снова пробовала начать разговор.
- Не хочу.
- А как тебе бокс? Или плавание?
- Хватит, мам. Я не хочу быть боксёром.
- А чего же ты хочешь?
- Чтоб вы все отстали! - Пили бросил на мать раздражённый, отчаянный взгляд и метнулся в свою комнату, хлопнув дверью.
Усевшись напротив камина, Лунный Пилигрим, как всегда, начал кидать ветки в огонь. Пили смотрел на полку с книгами, но думал о своём. Мысли в голове мешались, как пузырьки в кипящей воде. Чтобы заплакать, эмоций не хватало, но на душе было паршиво. Очередная сухая ветка полетела в огонь.
— Кришшш! Кришш! Эй, парень, достань меня быстрей! - в пламени кто-то тихо, но отчаянно пищал.
— Ты кто? - спросил Лунный Пилигрим. Он уставился в камин, но никого не увидел.
— Ты смотришь прямо на меня! Да вот же я, доставай живей!
Пили наконец заметил на одной из веток небольшого чёрного паука с красными пятнышками на спине. Он трясся и метался по ветке.
Лунный Пилигрим схватил прутик с пауком и вытащил на пол.
- Трррррррух! Очень мерси, парень! Ты чуть меня не сжёг.
Паучок соскочил с ветки и запрыгал по полу.
- Ты... ты что, умеешь разговаривать?!
Пили всё ещё не понимал, где он находится: у себя в комнате или во сне.
- Как слышишь — умею, и вроде неплохо. Хых! - подмигнул маленький гость.
- Откуда ты такой взялся?
- Ты сам меня и принёс из леса, когда ветки заготавливал. Я в этой куче хвороста уже паутину успел сплести. Но, к несчастью, ты швырнул меня в кипяток.
- Это огонь, - поправил Пили.
Он первый раз за несколько дней улыбнулся, и глаза его засияли.
- Какая разница? Горячо и там, и там! А между тем, мне у тебя тут понравилось. Тепло, сухо и птиц нет.
Паучок принялся чистить лапки.
- Каких птиц?
- А ты такой большой, и не знаешь? Птицы — главные враги пауков. Сожрут и не подавятся.
- Хорошо, оставайся у меня! Ты классный.
Пили с любопытством разглядывал нового знакомого. Он никогда ещё не видел таких пауков. Глаз у животного видно не было, паучок фасонил лишь красными пятнами и длинными чёрными лапками.
- Как тебя зовут? - спросил Пили.
- Курт. Имя мне от прадеда досталось, только теперь краткое.
- А меня Пили. Лунный Пилигрим. И куда же тебя поместить? Может, в банку?
- Ещё чего! Обижаешь — в банку! Нет, я свободу люблю. Вон, угол над камином, видишь? Я бы там отличную паутину сплёл!
- Тут мы с тобой похожи! - заметил Пили. - Я тоже люблю свободу. Беги, плети свою паутину.
Лунный Пилигрим посадил Курта на палец, а затем перенёс в угол над камином.
- Очень мерси, Пили. Будем дружить, значит. У тебя есть друзья?
- Нет. Да и не сдались они мне!
- Почему так?
- Все издеваются надо мной. Думаешь, мне нужны такие друзья? Учителя меня терпят, я для них головная боль, родители достают... Но с тобой я бы подружился.
- Да ты антагонист. Молодец, это по-нашенски. Извини, побегу работать, надо до ночи успеть дом себе соорудить. А ты заходи, поболтаем!
Лунный Пилигрим ещё какое-то время смотрел на нового друга, затаив дыхание, и надеялся только, что не сошёл с ума.

      2. Царство Покоя
Наступил ещё один школьный день. И снова он засыпал Пили насмешками. В этот раз шутовство начал Эпик.
 - Твой отец уже поставил ему диагноз, Матиола? Когда нас, наконец, избавят от этого придурка?
 - Увы, мы вынуждены терпеть Это до конца учёбы, - отозвалась Матиола, снисходительно глядя на Лунного Пилигрима, - если Тармо, конечно, не будет бегать по школе с ножом, - и девчонка засмеялась, привычно запрокинув голову.
 - Так, что ли?! - Эпик свёл глаза в кучу, взял линейку с парты и стал ею размахивать в воздухе, вывалив язык.
Класс снова веселился. А Лунный Пилигрим краснел, но делал вид, что смотрит в окно.
 - Печалька, - чуть не плакал от смеха друг Эпика Форс. - Если его упекут в психушку, кто нас тогда будет веселить? Я ж ради этого в школу хожу.
 - Ладно, пусть отсвечивает, - согласился приятель, стукнув линейкой по голове Пили.
Дома Лунный Пилигрим сразу кинулся к камину. В углу Курт уже сладил симметричную паутину и сидел на ней с краю.
- Как сегодня дела, друг? - спросил паук, зевая. - Родители опять терроризируют?
- Не родители, а одноклассники, - снова повеселел Пили. Курт казался забавным и беззаботным.
- Какая разница? Привитимы все одинаковые.
- Привитимы? Кто это?
- Эээ... Ну, это такие...- вопрос явно смутил Курта. - В общем, так называют людей в Царстве Покоя. Это наш параллельный мир, мир пауков. Мы прячемся там от врагов: от ящериц, змей и птиц. Там темно, и кроме гигантского озера и деревьев, ничего нет. Привитимы не знают о Царстве Покоя. Но ты не похож на привитимов, будто из другого мяса.
- И где же оно, это ваше царство? - не поверил Пили.
- Мы попадаем туда через паутину. Если сесть в центре и сильно раскачаться, то тебя выбросит в Царство Покоя.
- А я могу попасть туда?
- Кто ж знает? Там ещё не было людей. Давай попробуем: раскачай центр паутины.
- Постой, Курт, а как мне попасть назад? Ну, на случай, если вдруг у меня получится.
- Тебе надо будет найти мою паутину. Да, именно мою. В Царстве Покоя она тоже есть. Там у всех пауков своя паутина и свой выход. У каждого — на отдельном дереве. Я пойду с тобой, назад вместе выберемся. Давай так: я лезу в центр паутины, а ты раскачиваешь меня.
- Давай!
Курт побежал к центру своей сети и замер там. Лунный Пилигрим неуверенно дотронулся до паука и отдернул руку.
- Ну же, Пили, не тормози! Или я улечу без тебя. У меня там встреча, - затарахтел Курт.
Пили попробовал ещё раз. Курт начал раскачиваться. Лунный Пилигрим понял, что проваливается в пространстве. В глазах потемнело, а уши заложило, как в самолёте. Пили сглотнул и зажмурился.
- Эй, друг ситный, вот мы и здесь. Только ты мелкий какой-то... Ах, да! Совсем забыл, вот же засада! В Царстве Покоя мы больше, чем в земной жизни.
- Ааааа! Ого! - открыв глаза, Лунный Пилигрим вспотел от ужаса. Он сидел на чёрной с красными пятнами спине у Курта, который теперь был больше Пили раз в десять.
- Извини, что не предупредил. Забылось. Эй, держись там!
- Было бы за что... - Пили как мог ухватился за спину паука и осмотрелся.
Куда ни глянь, кругом вода. Спокойная, тёмная, ни волн, ни течений... И, как острова, метрах в двадцати друг от друга, из воды росли ивы. Первобытные и красивые, похожие на ту, земную, которую так полюбил Пили. Их ветви чуть колыхались, доставая до воды. А стволы были опутаны сетями паутины. Вокруг густел сумрак. Ни солнца, ни звёзд, ни облаков... Лишь тёмно-синий дикий воздух на все четыре стороны. Пахло свежестью утреннего тумана, но холода Пили не чувствовал, потому что ветер отсутствовал. Больше в Царстве Покоя не было ничего. Кое-где Лунный Пилигрим видел других пауков, таких же больших, как и Курт, но разных расцветок и видов. Многие из них спали, но некоторые торопились по паучьим делам. Они бежали прямо по воде, и тут только Пили заметил, что Курт тоже стоит на воде всеми восемью лапами.
- Курт, как это... как ты по воде ходишь?
- Как-как? Как водомерки, - подмигнул Курт. - Слыхал про таких? Поехали!
И паук осторожно побежал по воде, стараясь не уронить друга. Курт балансировал меж деревьев, и казалось, будто он катается на коньках по воде. По обеим сторонам неспешно мелькали ивы, распустив длинные ветви, словно волосы русалок. Лунный Пилигрим чувствовал себя, как в сказке. Этот потусторонний мир захватил его сердце, как когда-то захватил огонь. Но огонь был земной стихией, а здесь был целый мир! Гипнотический, мрачный, жутковатый, но мир. И Пили полюбил его. Это было его измерение, его родное, потому что мир людей Лунный Пилигрим не понимал, а люди не принимали его. Он чувствовал, что Царство Покоя придаёт ему сил, словно заряжает энергией.
Пили начал приходить в себя, но взгляд его ещё плутал среди пейзажей паучьей долины.
- Курт, а что под водой? Она такая тёмная, что ничего не видно.
- Там покоятся наши предки и собратья. Тех, кто умер, хоронят там, под водой. Это в каком-то смысле наше священное место. Вроде ваших храмов.
- А куда мы идём?
- У меня назначена встреча с одной дамой. Её зовут Каракава, она моя подруга. Мы жили вместе в лесу, пока я не переселился к тебе.
- Офигеть! И ты с ней встречаешься здесь? Сейчас?
- Да, у её дерева. Мы почти прибыли.
Пили увидел, что на одном из деревьев висел здоровый паук, такой же, как Курт, только чуть поменьше. Паук болтался на двух передних лапах, путаясь в ветвях ивы и шипел, как подгорающий омлет.
- Каракава, что с тобой? - Курт подскочил к дереву и закружил возле паучихи.
- Я запуталась. Кришшшшшш! Помоги!
- Давай я, я помогу! Погоди! - предложил Пили.
Лунный Пилигрим, балансируя на спине Курта, ухватился за ивовые ветки, а затем полез к паучихе. В глазах Пили загорелась жизнь. Он неуклюже перебирал ветки, удивляясь, откуда взялся в нём этот безумный порыв. Перед ним оказались лапы паучихи, которые запутались в прутьях и беспомощно дёргались. Пили принялся расплетать ивовые верёвки, одну за другой, стараясь освободить обе лапы сразу.
- Только аккуратнее там, слышишь? - просил Курт.
- Сейчас-сейчас, уже почти...
Через минуту паучиха стояла на воде всеми лапами.
- Очень мерси, Пили! Вот что значит друг! Что бы я без тебя делал, - сказал Курт, когда Лунный Пилигрим опускался на его спину. - И угораздило же тебя так, Каракава!
- И я тебя благодарю, молодой человек, - подхватила Каракава, - почему ты здесь?
- Я тут... - начал было Лунный Пилигрим, но Курт перебил его:
- Это мой новый друг со странным именем Лунный Пилигрим, я теперь живу у него. Приволок меня из нашего любимого леса вместе с кучей хвороста, сам того не ведая. Он хоть и привитим, но совсем на них не похож. Пили, это моя невеста, Каракава.
- Повезло тебе, мой дорогой, этот мальчик стоит того, чтобы называться другом. -
 Надеюсь, и моим тоже.
Каракава наклонила голову в знак почтения.
- Он будет счастлив, - сказал Курт, и они побрели по немому озеру: два паука и Пили, прицепленный, словно рюкзак, к спине одного из пауков.
- Слушайте, а как вы научились разговаривать? Вас кто-то учил специально?
- Эх, ты... мы уже веков двести умеем. Это ещё древний Одинец поделился с нами своим письмом. Когда-то давно он передал нашим предкам славянские черты и резы и научил ими пользоваться. Ну а потом... потом мы учились у Константина философа и брата его Мефодия понимать азбуку. Тогда много наших сидело у этих двоих в Моравии и обучалось грамоте.
- Кто такой этот Одинец?
- Древний Хранитель Мудрости, почитай что кто-то из богов.
Лунный Пилигрим молчал. Череда мистических происшествий воспалила его сознание, и Пили погрузился в себя, чтобы переварить и успокоить мятежные впечатления, тем более, что это было его обычное состояние.
Из прострации Пили вытащил Курт.
- Друг, что это там у тебя тарахтит?
- А? Где?
Лунный Пилигрим прислушался. В его кармане как всегда лежала леска с фосфорными бусинами, которые чуть слышно стучали друг о друга. Пили достал её и показал паукам.
- Это фосфор. Светящиеся бусины, - ответил Лунный Пилигрим.
Белые горошины осветили синий сумрак, словно фонарь глухую улицу..
- Ничего себе! - сказал Курт, - вот это прожектор!
«Странно, - подумал Пили, - обычно они так не светятся».
- У меня мысль, - предложил он, - Курт, давай привяжем эти бусины к твоему дереву, и я всегда смогу найти дорогу домой!
- Неплохая идея, парень! А, как считаешь, Каракава?
- Это забавно. Пусть так и будет. Мне и самой они помогут быстрее найти твою берлогу.
Пили поравнялся с деревом Курта и привязал леску к одной из веток. Бусины осветили иву, и бледно-зелёный туман окутал её со всех сторон.
- Красота какая, - сказала Каракава. Друзья застыли, будто перед картиной великого художника.
Курт вздохнул.
- Что ж, нам пора, Пили. До встречи, моя дорогая Каракава.
- До встречи, Курт, до встречи, Пили. Надеюсь, скоро увидимся!
Каракава махнула лапой на прощанье, и её друзья исчезли в кроне озарённого дерева.

***
Курт и его мир так захлестнули Лунного Пилигрима бездонными впечатлениями, что он ни о чём больше думать не мог. Страсть вытеснила прострацию сознания, в которой Пили пребывал всё время, пока себя помнил. Так бывает, когда удаётся найти дело всей жизни, или когда коллекционер находит последний и самый дорогой экспонат.
Попав в свою комнату, Пили кинулся к столу и включил ноутбук. Он загорелся целью изучить всё, что касается чёрных пауков с красными пятнами на спине, где они живут, чем питаются, и известно ли миру что-нибудь о Царстве Покоя. Когда Лунный Пилигрим начал читать, у него вспотели ладони и холод ударил в солнечное сплетение. Курт был пауком из вида каракуртов — одного из самых ядовитых видов на планете. Его яд в двенадцать раз сильнее яда гремучей змеи. Пили прочитал, что кусаются только самки и уже было расслабился, но... Каракава! В голове опять помутилось. «Что было бы со мной, укуси меня она там, в Царстве Покоя?! - думал Лунный Пилигрим, - наверняка, я бы и понять ничего не успел!» Осложняло положение Пили и то, что ни о каком паучьем царстве Интернет ничего не знал. Но сейчас Лунного Пилигрима больше заботила не столько собственная безопасность, сколько вопрос, что теперь ему со всем этим добром делать.
«Рассказать родителям? Но это вызовет нехилый интерес всех, кого только можно, - Пили отодвинул ноутбук и уставился в точку. - Я попаду в центр внимания, чего я не переношу... Да и как ещё Курт с Каракавой посмотрят на это?.. Если уж и говорить кому, то нужно спросить их разрешения, всё-таки это их мир, их территория. Выйдет по-хамски, если я всем расскажу про Царство Покоя без ведома Курта. Он об этом не просил. И наша с ним дружба, скорее всего, на этом и прекратится. А то ещё и в психушку упекут. Плохая идея! Что же ещё? Держать в тайне? А дальше? Шнырять в иной мир втихаря и быть заложником ситуации? Слишком тяжёлый груз будет для моего и без того непростого мозга, и тогда я в самом деле рехнусь!»
Пили кое-как утряс в голове калейдоскоп мыслей. Он успокоился тем, что никто не требовал от него немедленного решения паучьей проблемы. «Ладно, - подумал Лунный Пилигрим, - там видно будет, что делать. А пока буду изучать каракуртов и их яд. Интересно, существует ли противоядие?..» С этими мыслями Пили и заснул, мечтая о том, каким знатоком пауков он станет.
На следующий день Пили помчался в книжный сквозь промозглый северный город за самой большой энциклопедией про пауков. Купив три книги, Лунный Пилигрим уселся с ними дома у камина и начал читать. Никогда ещё он не читал ничего с таким азартом. Временами Пили отрывался от чтения, глядя в огонь, чтобы переварить информацию.
Противоядие от укуса каракурта существовало, но не было безвредным. Пили овладела идея найти антидот получше. Возможность общения с пауками придавала Лунному Пилигриму уверенности в том, что никто не сможет сделать это лучше него. Всё свободное время Пили проводил за чтением литературы и Интернета. Он искал информацию обо всём, что касалось каракуртов, и засиживался до поздней ночи.
В школе дела шли по-прежнему. Эпик и Матиола развлекали весь класс, издеваясь над Пили. Но теперь ему вряд ли было хоть какое-то дело до этой неприятности. Лунного Пилигрима поглотил его новый мир. Пили шёл из школы, как всегда, занятый размышлениями, не обращая внимания на мелкий дождь. Навстречу ковылял мужик лет шестидесяти с белой собакой. Это был сосед, он жил неподалёку, и собака его по кличке Шельма славилась на весь район дурным нравом. Пили шагал мимо, и заляпанная грязью Шельма вдруг вцепилась ему в ногу. Он опешил от неожиданности и шока, но не стал ничего предпринимать, лишь остолбенел и дёрнул ногой.
- Ты что, сдурела совсем?! - проорал мужик своей псине.
Лунный Пилигрим молча глянул на них и пошёл своей дорогой.
- Эй, слушай! - обратился мужик к Пили. - Сильно она тебя?
- Не слабо, - ответил Пили и зашагал дальше. «Ну я и лузер! - подумал он, подходя к дому. - Любой другой накостылял бы этой псине сразу, да ещё и хозяину поддал бы. А я вечно в ступор впадаю в таких делах. Какой же я урод!»
Укус был в самом деле неслабый, но Пили никому ничего не сказал. Он лишь обработал рану перекисью водорода и забыл о ней. Дома его ждало занятие поинтересней, чем хлопоты с раной. Если родители были дома, Пили кидался к книгам. Если дома никого не было, он уносился в Царство Покоя, иногда с Куртом, иногда без него, просто полюбоваться красотами со спины паука или с ветки красавицы-ивы. Пили был там один, без людей, и ему это нравилось. Он сидел на шершавой толстой ветке и упивался уникальной возможностью отгородиться от людей паутиной, в любой момент послать всех к чертям и раствориться в одном ему принадлежащем Царстве, да так, чтобы никто не нашёл. Лунный Пилигрим отыскал личную шапку-невидимку, и был этим счастлив. Только одно его огорчало: необходимость возвращаться на землю.
Родители Пили тоже заметно повеселели с тех пор, как их сын увлёкся изучением паукообразных. Мама с восторгом смотрела, как Пили читает и боялась лишний раз нарушить тишину или убить его интерес замечаниями не по теме. Отца настораживал странный интерес сына, но он в целом был доволен, что у Пили появилось хобби.
Вскоре в малоизвестной новостной статье Пили вычитал об одном случае, который заставил его задуматься. Год назад в одном регионе было зарегистрировано несколько укушенных каракуртами людей, причём в одной деревне. Все они выжили, но интересное было не в этом. Источник укусов обнаружили на придомовом участке пожилой пары. За сараем двух стариков, в куче досок и мусора нашли целую колонию каракуртов, несколько десятков особей. Когда пауков отыскали, они все были мертвы по непонятной причине. Также в статье мелькнула фраза о том, что свалка с пауками была усыпана фосфорным порошком. Но, казалось, на этот факт внимания никто не обратил. Кроме Лунного Пилигрима.

    3. Противоядие.
У отца Лунного Пилигрима был друг-химик. Он работал на заводе по производству люминесцентных и энергосберегающих ламп и часто приходил в гости к отцу. До Пили иной раз доносились их беседы о работе, о разных химикатах и проводниках. Он ничего не понимал в этих разговорах, но знал одно: отец хорошо знаком с человеком, который разбирается в веществах.
- Папа! Спроси у дяди Лёши, может он достать фосфорный порошок?
- Фосфорный порошок?! Зачем тебе он? - отца насторожил такой поворот в увлечении Пили.
- Да нам на химию надо. Сказали, кто может — пусть принесёт. Немного надо, грамм пятьдесят.
- Хорошо, я спрошу, - выдохнул отец и набрал номер дяди Лёши.
- Люминофор что ли? Конечно, могу, - ответил Алексей. - У нас на заводе уйма этого порошка. Или тебе именно фосфор?
- Именно фосфор.
- По идее тоже можно достать. Тебе сколько надо-то? А главное — зачем?
Отец принялся объяснять. А дядя Лёша пообещал принести порошок следующим вечером.
Лунный Пилигрим не мог сказать отцу, зачем ему на самом деле понадобился фосфорный порошок. Тогда пришлось бы раскрыть и основной его секрет. Пили не хотел объявлять миру о Царстве Покоя, по крайней мере до тех пор, пока не найдёт заветное противоядие. И Пили принялся с волнением ждать следующего вечера. Когда пакетик с желтоватым порошком оказался в руках, Лунный Пилигрим дождался, пока родители уснут. Когда дневной шум стих и погас свет, Пили подошёл к камину.
- Курт! Курт, ты здесь? - прошептал он.
- Здесь я, видишь — добычу упаковываю.
Лунный Пилигрим увидел, как паук заматывал в паутину мелкую мошку.
- Слушай, извини, что отвлекаю. У меня к тебе дело.
- Интересные новости, и что за дело?
- Я хочу изобрести противоядие от ваших укусов.
- А разве я тебя кусал? Я вообще ни разу в жизни не грыз привитимов. И с чего тебе такое в голову взбрело?
- Ты не кусал, конечно, но... вообще, знаешь, твои собратья кусаются. Иногда. И если не достать хорошего антидота, то от такого укуса можно умереть.
- А тебе какое беспокойство? Ты же привитимов не переносишь. Кусают их - так и ящер с ними!
Было похоже, что Курт обиделся, или же просто не понял мотивов Пили. До сих пор этот паук был уверен, что нашел друга среди чужого племени, чего ранее не могло быть. А теперь друг приходит и сообщает, что хочет жить по законам своего племени, ещё и использовать Курта в своих целях. Разубедить его в этом показалось Пили тяжёлой задачей.
- Мне наплевать на людей. Понимаешь... как тебе объяснить... Я хотел бы жить чем-то, ради чего-то. Я не смогу существовать в Царстве Покоя безвылазно, - я должен прокладывать себе дорогу здесь, на земле. До тебя я не знал ни в чём интереса и счастья, и только после встречи с тобой я понял — вот оно, моё! Вот он, мой мир! Мне интересно изучать вас и всё, что связано с вами. Если бы на Земле совсем не было людей, я бы все равно этим занялся. Я бы искал противоядие. Ведь кусают пауки не только привитимов, но и животных: всяких там лошадей, коров...
- Коров он пожалел... Ну ладно, ладно. Я тебя понял. Ты мой друг, и ты помог Каракаве. Для меня это ценно безо всяких там... Что для тебя сделать?
Пили чуть просиял.
- У меня есть электрический порошок, он создан из таких же бусин, какие висят там, на дереве. Я подозреваю, что такой порошок каким-то образом обезвреживает пауков вроде тебя. Значит, есть шанс, что и на яд он действует примерно так же. -
 Улавливаешь?
- Ага. А если и так, как ты собираешься это проверить?
- В том и вопрос. Собой я рисковать не могу, кроме меня никто не сможет этим заняться. Нужен подопытный. Меня тут на днях собака цапнула, она немного полоумная...
- Во дела! Бешеная что ли?
- Да не... просто придурочная. Я думаю её испытать. Вот если бы Каракава её укусила, я бы порошок этот испробовал на псине.
- А почему именно Каракава нужна? Я тоже кусаться умею.
- Потому что самки более ядовиты.
- Хорошо. Дай подумать, - Курт засуетился и стал плести паутину. - Когда я думаю, я плету. Мне это помогает сосредоточиться.
Через несколько минут паук сказал:
- Можно сделать. Вы с Каракавой через её дерево попадаете в соседний лес, где она живёт. Потом топаете и караулите эту собаку. Ты знаешь, когда она обычно гуляет?
- Конечно, знаю. Около восьми вечера они с дедом как штык на улице. Сначала он идёт в магазин и оставляет её у входа.
- Это твой шанс.
- Класс! Спасибо, Курт, лихо ты придумал! Осталось с подругой твоей договориться, и завтра можно будет провернуть это.
- Ладно, я с ней поговорю, думаю, она согласится. Теперь иди спать, а я ужинать пойду: у меня там еда стынет.
На том они распрощались, но Пили долго ещё не мог уснуть. Он раз за разом пытался прокрутить в голове завтрашний вечер, как он окажется в лесу, как будет выжидать Шельму, как сыпать ей на рану порошок... «Только бы никто ничего не заподозрил...» - подумал Лунный Пилигрим, с чем, наконец, и заснул.
Ровно в семь следующим вечером Пили с порошком в кармане уже стоял у камина.
- Каракава согласна, - прошептал Курт. - Куртку взял? Ты же на улицу пойдёшь.
- Взял, взял. Ну что — полетели?
Сердце Пили колотилось от волнения, но ему не терпелось закончить начатое дело и выяснить мучающий его вопрос.
- Валяй! - объявил Пили.
Через мгновение Курт и Лунный Пилигрим, как всегда, появились в Царстве Покоя и направились к Каракаве.
- Привет! - крикнула им Каракава ещё издали. - Эпично вы смотритесь: мальчик верхом на пауке мчится по водной глади навстречу неизвестности. Пили, ты готов испытать удачу?
- Ещё как готов, - с этими словами Лунный Пилигрим пересел с Курта на паучиху, перевёл дух, и они вдвоём исчезли где-то в стволе ивы.
- Ну что — узнаёшь местность? - спросила Каракава, выбираясь из сухой травы. - Ведь этот лес недалеко от твоего жилища растёт. А я здесь живу. Пили, смотри не наступи на меня! Ты меня видишь? Я тут, в пучке травы у тебя под ногами.
- Погоди, тут очень темно.
Пили огляделся. Кругом торчали кусты, ветки, белели стволы берёз... Фонарей в лесу не было. Когда глаза Лунного Пилигрима привыкли к темноте, он посмотрел под ноги. Рядом лежала кучка высохшей травы и листьев, а на ней, словно упавшая пуговица, чернела паучиха. Пили взял Каракаву в руку и осторожно, чтоб не повредить паука, сомкнул ладонь. Он едва разглядел тропинку метрах в десяти. Чуть дальше узнал здание морга, в окнах которого горел свет. Взгляд Пили упал на другую сторону улицы.
- Вон там они живут! - сказал Лунный Пилигрим. - А магазин в соседнем доме. Сейчас около половины восьмого, значит, скоро выйдут. Идём, Каракава!
Лунный Пилигрим с Каракавой в кулаке зашагал к магазину. Свет от витрины стелился по тротуару, и всех, кто топтался у магазина, было хорошо заметно. Пили решил притаиться возле сосны, что росла у забора метрах в пятнадцати от магазина. Прошло около получаса, когда из-за угла вырулил нужный мужик с собакой и встал у витрины. У Пили от волнения внутри похолодело, руки вспотели, а по спине побежали мурашки. Поёжившись, он дождался, когда мужчина привяжет Шельму и исчезнет за дверями продуктового.
- Каракава, вся надежда на тебя, - сказал Пили, поднеся к губам ладонь с пауком.
В который раз проверив, на месте ли заветный порошок, Пили двинулся в сторону собаки. Сегодня Шельма была спокойна и даже приветлива. Она заметила Лунного Пилигрима и вильнула хвостом. Пили сделал вид, будто хочет погладить собаку, а сам посадил Каракаву Шельме на загривок и скомандовал:
- Давай!
Псина взвизгнула и дёрнулась.
- Готово! Лови меня! - шикнула паучиха. Пили взял Каракаву и аккуратно сунул в карман. В ту же секунду он зацепил горсть порошка из пакета и усыпал им холку собаки, растерев порошок по её коже. После этого Пили кинулся к лесу.
- Фууух! - Лунный Пилигрим еле отдышался, когда добежал до знакомой кучки листьев в лесу. - Спасибо, Каракава. Теперь будем наблюдать, что сделается с Шельмой. -
Авось, нам повезёт, и она назавтра не сдохнет.
- Зажмём кулаки. Удачи, Пили! - сказала паучиха и скрылась в сухих листьях.

***
На следующий день Шельма не сдохла. Она казалась даже активной и жизнерадостной, по привычке бросалась под ноги прохожим и терзала их сумки. Пили увидел её по дороге из школы и начал робко ликовать. Дома он только и делал, что сидел у камина и мечтал, как преподнесёт науке новое супер-противоядие, которое действует молниеносно и не имеет побочных эффектов. Он понял, что забылся и потерял бдительность, когда услышал мамин вопрос:
Пили, что это у тебя на ноге?
Холод вновь ударил в солнечное сплетение, как всегда бывало в неожиданных и тревожных ситуациях.
- Это... да так... Вроде собака ухватила. Синяк просто.
- Собака?! Какая собака? Давно?
- Соседская Шельма. На днях схватила меня, я мимо шёл. Ты ж знаешь, она дурная.
Мама подошла и посмотрела на рану.
- Ничего себе, укус! Ты обработал его?
- Да, ма, обработал. - Пили хотел, чтобы мама поскорей забыла об этом происшествии и оставила в покое его ногу.
- Вот же тварь какая эта псина! Соседки мне жаловались на неё: то схватит кого-то за одежду, то укусит. Я сначала не верила — думала, бабы выдумывают от страха. Вот тебе и выдумки! Надо что-то с этим делать.
Мама вышла из комнаты и принялась звонить по телефону. Пили насторожила её решительность, но он выкинул тревожные мысли из головы и вновь подумал о своём открытии. К вечеру он принял важное и смелое решение: на этот раз подопытным станет он сам.
- Пили, я скоро вернусь! - послышался голос матери.
О том, что решила мама, Лунный Пилигрим не знал. Полный азарта, он оделся и побежал в лес. У знакомой кучи листьев он присел и хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание.
- Каракава! Это я, Пили! Время настало. Я должен испытать порошок на себе.
- А ты уверен, что порошок подействует? Что, псина не издохла?
- Нет! Слышишь, нет! Жива и здорова, как бык. Я видел её сегодня, даже не чихает.
- Ну, раз так, я готова ещё раз побыть ядовитым монстром. Когда надо?
- Прямо сейчас. Можешь?
- Конечно, - паучиха залезла на руку Лунного Пилигрима и укусила его.
- Ай, чёрт! Кто бы знал, что так больно.
- Ну, извини...
Лунный Пилигрим полез в карман и достал горсть порошка. От волнения у Пили тряслись руки и он просыпал часть на землю. Оставшимся порошком он щедро усыпал место укуса и залепил всё это тремя медицинскими пластырями.
На другой день Пили не заметил ухудшения самочувствия, а на лёгкое головокружение он не обратил внимания. По дороге из школы Лунный Пилигрим не увидел Шельмы, и это его озадачило. Он сидел дома, в напряжении ожидая восьми вечера, когда собака должна выйти на прогулку. Стрелки придвинулись к роковой цифре и Пили выскочил на улицу. Метаясь от дома к дому в поисках собаки, Пили понял: Шельмы нет и уже не будет. Сердце заколотилось. «Я пропал, - думал Пили, - часы мои сочтены. Что теперь делать? Сдаваться в больницу? Писать предсмертное письмо? Идиот! Почему я не подождал ещё хотя бы день?! Куда я торопился?»
Пили в страхе и отчаянии брёл домой, стараясь обходить грязные лужи. В голове повис туман из мыслей о неопределённом будущем, смерти, реакции родителей и о собственной глупости. Но больше всего Лунного Пилигрима беспокоила необходимость немедленно что-то предпринять, но он никак не мог решить, что именно.
- Так, - пытался Пили успокоить сам себя, - если я сейчас же сдамся врачам, меня ещё, наверное, можно будет спасти. Просто скажу, что укусил паук и мне стало плохо... не обязательно всё рассказывать. Это вроде ничем мне не грозит. Я выживу и продолжу эксперимент. Но если ничего никому не говорить, то я могу умереть со дня на день. Унесу с собой в могилу свою тайну, никчемно закончу жизнь и земля мне станет прахом... то есть, пухом... Жуткая картина. Неужели же идти к врачам? Как я не люблю всего этого... А может, посоветоваться с Куртом?
Дома Пили первым делом заговорил с другом.
- Курт, я погибаю. Наверное. Собака сдохла, её нигде нет. Значит, и я умру.
- Погоди, успокойся. Как сдохла? Ты уверен? Ты видел?
- Её нигде нет!
- Ну и что? Может, её увезли?
- Конечно, увезли! В морг.
- Животных в морг не возят. Ты, главное, не суетись. Выдохни. Как ты себя чувствуешь? Место укуса болит, немеет? Голова кружится? Температура есть?
- Нет. Нормально всё. Но вчера Шельма тоже чувствовала себя хорошо, а сегодня пропала.
- Слушай, так не бывает. Ты не можешь взять и резко умереть, если чувствуешь себя хорошо. С момента укуса до момента смерти живое существо обычно мучается и болеет, если не оказывать помощь. Тем более, ты лично не видел, что псина сдохла. Мой вердикт: ты здоров и вряд ли умрёшь в ближайшую неделю, тем более, от укуса.
- Ладно, пусть так. Буду надеяться, что не отброшу завтра коньки. Спасибо, друг, ты меня успокоил. Ждём ещё сутки. Завтра я либо прославлюсь, либо умру.
- Обещай, что не забудешь меня после того, как о тебе объявят СМИ.
- Обещаю. Я равнодушен к медным трубам, просто хочу знать, что не зря жил на Земле.
- Слишком громкие слова. В твои тринадцать.
- Уж такой я есть.
В коридоре послышался шум. Пришли родители.
- Пили, ты дома? - спросила мама.
Пили вышел к родителям.
- Ну что, партизан, как твоя нога? - спросил хмурый отец.
- Нормально.
- Что ж ты ничего не сказал?
- Так ничего серьёзного же. Просто царапина и синяк, - ответил Пили.
- Пили, о таких делах надо говорить хотя бы потому, что животное может оказаться бешеным или покусать кого-то ещё. Ну, теперь-то такое уже не случится. К счастью, собаки больше нет.
- И где же она? - оживился Пили.
- Я её отравила, - сообщила мама.
Повисло молчание. Пили почувствовал, как вокруг его головы сгущается невидимый красно-серый туман.
- Как это отравила? Ты что, серьёзно?! - Лунный Пилигрим не знал, то ли ему прыгать от счастья, то ли ужасаться маминому поступку.
- Ядом. Она съела и умерла. Теперь псина не будет никому действовать на нервы и никого не покусает.
- Но... где ты взяла яд? Ты что, его сама сварила?
- Нет конечно. У дяди Лёши, где же ещё. Это он у нас химик.
Мама явно была довольна собой, но старалась этого не показывать. Она спокойно прошла на кухню и начала готовить ужин. Мама Пили не отличалась особенной сентиментальностью, и Лунный Пилигрим знал, что она способна на многое. Но чтобы вот так, быстро и целенаправленно... он не ожидал.
«Это что получается?! Шельма сдохла не от укуса! От яда! - мысли снова запрыгали в голове Пили. Но через секунду его радости поубавилось. - Или от укуса?! Как это теперь понять? Как понять, от чего она сдохла? Вот чёрт... Но у меня хотя бы есть надежда».

   4. Герой
Прошло два дня. Здоровье Лунного Пилигрима не ухудшалось, и он ликовал. В его голове росли планы, как он расскажет всем о порошке и о том, что изобрёл новое противоядие от укусов пауков. Мечтания вновь были прерваны нерадостным известием.
Пили, - позвала мама, - к нам сейчас придёт доктор Бэнит со старшей дочкой. Она твоя одноклассница, кажется? С Матиолой.
Зачем? Зачем она здесь нужна?! Я её терпеть не могу.
С доктором мне нужно кое-что обсудить, а вы можете поделать уроки. Я не думаю, что девчонка станет много себе позволять в гостях.
Пили с обречением понял, что ему придётся полдня развлекать эту хабалистую дуру, которую он в школе едва выносил.
Раздался звонок.
- Ну вот и они, - мама направилась к двери.
- Какое счастье, - вздохнул Пили. - Не было печали...
- Держи себя в руках, - попросила мама.
Лунный Пилигрим скрылся в своей уютной комнате, дабы избежать «радостных приветствий».
Через несколько минут его дверь открылась, и Пили увидел одноклассницу. Она вовсе не была смущена, на что втайне надеялся Лунный Пилигрим. Напротив, Матиола вошла, как обычно заходила в класс, с гордым видом и ехидным взглядом.
- Ну, привет, - бросила гостья, скользнув по Пили взором.
- Ага, - буркнул Лунный Пилигрим, не поднимая взгляда и делая вид, что читает.
«Сейчас решится, кто станет хозяином этой комнаты на ближайшие три часа, - думал Пили. - Как бы устроить, чтобы это всё-таки был я?»
Матиола в этот момент обходила комнату одноклассника, изучая каждый предмет, коих было немного. Шкаф для вещей, письменный светлый стол, камин и полки с книгами.
Всё читаешь, задротище? А ты в курсе, что читать невежливо, когда к тебе пришли гости?
- Обойдёшься. Смотрите — вежливая нашлась...
Пили пытался держаться свободно и уверенно, но у него плохо получалось.
- Ты ещё и хамло. Не ожидала.
- Да. Пойди папе пожалуйся.
- Хм! Не хочу доставлять тебе такое удовольствие. Лучше посмотрю, что ты прячешь в шифоньере. А то твои книги меня мало волнуют.
Матиола открыла дверцу большого шкафа.
- Закрой! - скомандовал Пили, но Матиола не обращала на него внимания.
- Ну, конечно, как всегда: обычное серо-синее унылое тряпьё.
Девчонка начала вытаскивать вещь за вещью и демонстративно разглядывать на вытянутой руке.
- Фу, какое убожество! Это свитер твоего дедушки?
- Слушай, ты! Закрой шкаф немедленно! Я тебя не звал.
Но Матиола только начала веселиться.
- Ха-ха-ха! Ахаха! А это что? Твои трусы? А-ха-ха-ха-ха! А почему они белые в звёздочку, как у детсадовца? Расскажу завтра Эпику и Форсу, вот они посмеются!
Пили вскочил, чтобы отобрать трусы у Матиолы, но она отпрыгнула в сторону.
- Мне кажется, им здесь не место! Лох, как ты считаешь?
Матиола продолжала хохотать.
- Что? Ты хочешь их забрать? - веселилась она. - Правильно! Надо их куда-нибудь закинуть! Ха-ха-ха!
Девчонка швырнула трусы к потолку. Они повисли на люстре, что ещё больше развеселило одноклассницу.
- Пусть там и остаются. А тебе пока больше подойдут подгузники! Аха-ха-ха... Попроси маму купить тебе пачку подгузников. Расена умрёт со смеху...
Лунный Пилигрим сел и уткнулся в книгу, решив больше не реагировать на гостью.
«Пусть творит, что хочет. Сделаю вид, что мне всё равно, - думал Пили. - Рано или поздно этой дуре надоест. Не я её сюда звал, вот мама пусть потом и расхлёбывает последствия её пребывания».
Наконец, Матиола устала смеяться и подошла к камину.
- Красивая штука, - оценила она. - А у меня тоже есть такой, только чёрного цвета. И зачем он тебе, интересно? - Матиола принялась разглядывать камин, но вдруг шарахнулась в сторону.
- Что, дура, обожгла свой помойный язык? - съязвил Пили.
- Что это здесь у тебя?! - Матиола в страхе ткнула пальцем в сторону камина.
Пили решился подойти и увидел, что одноклассница показывает на паука.
- Это паук. Ты что, слепая?
- Так это же каракурт! Он ядовит смертельно! Ты придурок, зачем ты его здесь держишь?! Эта дрянь укусит тебя, и никто не откачает!
- Спасибо, а то я не знал!
Пили злобно сверлил взглядом Матиолу из-под чёрной чёлки, и в этот момент ему пришла в голову шикарная идея.
- Но укусит он разве что тебя! - выкрикнул он.
Лунный Пилигрим подмигнул Курту, который всё это время сидел у себя в углу и смотрел на происходящее, затем схватил Матиолу крепко за руку и проделал трюк, который он уже хорошо отработал. Через мгновение Пили со своей гостьей оказались в Царстве Покоя.
- Аааааа! - визжала Матиола, - что происходит?.. Где я?! Что это за жуть? Аааааа! Мама! Какая тварь! - лицо девчонки побелело, когда она заметила, что сидит верхом на здоровом пауке.
- Здесь теперь твоё новое жилище, - сурово заявил Лунный Пилигрим и столкнул Матиолу в воду со спины Курта.
- Ты придурок! Ненормальный ты ботаник! Вытащи меня из этой прокляти! Быстро! - командовала Матиола, захлёбываясь в воде.
- Ещё чего. Теперь моя очередь шутить. Надеюсь, ты умеешь плавать. Вижу — умеешь.
С этими словами Пили верхом на пауке удалился прочь. Они бежали несколько минут, пока крики Матиолы не затихли. Курт остановился.
- Ну и что теперь с ней делать, друг дорогой? - спросил он.
- Не знаю. Честно — мне всё равно. Пусть здесь остаётся, сидит на иве, пока не помрёт. Зато весело! Я хотя бы отыгрался, а на остальное мне наплевать.
- Да, она, конечно, конченная привитимка, тут я с тобой согласен, но ты меня поставил в затруднение. Здесь мои товарищи, как им объяснить ещё и эту девчонку? Вряд ли меня поймут.
- Извини, Курт, но у меня не оставалось выбора. Я должен был её проучить. Ты сам видел! Иначе эта дура не прекратила бы. А что делать — мы придумаем. Идём к Каракаве.
И они отправились к паучихе.

Каракава, как обычно, отдыхала на ветке, забившись под листья дерева.
- Здорова, народ! Вы чего такие взмыленные? Новости есть? - спросила она.
- Ещё какие... Девчонка тут, привитим... - начал Курт.
- Моя долбанная одноклассница. Припёрлась, начала меня выводить. Ну, я её и это... Сюда бросил. Барахтается сейчас в воде где-то там.
- И что ты планируешь с ней делать дальше, Пили? - спросила паучиха.
- Не знаю. Мы для этого и пришли. У меня одного голова пока не варит. Я бы с радостью оставил её здесь навеки, но понимаю, что последуют неприятности. -
Последний раз она была со мной в моей комнате, а теперь её нет... Вопросы будут задавать мне.
- Эта мадам и правда не в себе. Видел я, что она из себя представляет. Зрелище пугающее, - сказал Курт.
- У неё глаза чуть не вылезли, когда она здесь оказалась, - Пили начал смаковать подробности.
- В таком случае, не кажется ли тебе, что с неё довольно? Напугал ты её, думаю, изрядно. Хорошо, если она обойдётся без пожизненного нервного тика, раз она такая трусливая. Теперь она должна одуматься. Ну, а если нет, то сюда притащить её ты всегда сможешь.
Лунный Пилигрим задумался. И, хотя у него плохо получалось думать в условиях, требующих быстрого принятия решения, Пили нашёл, что предложение Каракавы вполне годилось. Особенно, когда альтернативы он не видел.
- Да, это верно. Спасибо, Каракава, ты меня опять выручаешь... Сейчас пойду, попугаю эту дуру ещё немного и вытащу её отсюда, - сказал Пили.
- Ну что, поехали? - спросил Курт.
- Удачи, ребята! Смотрите, не вляпайтесь ни во что, - сказала Каракава и снова зарылась в листьях.
Прибежав к дереву Курта, друзья увидели, что Матиола сидит на ветке ивы и трясётся от страха, а рядом с деревом ходит какой-то паук.
- Ааа, Курт, бонжур! - сказал незнакомец. - Что это за лохудра торчит на твоём дереве? Может, её сожрать?
- Да не, Керж, не стоит. Это наша пленница-привитим, - пояснил Курт.
- Вот как... А жаль, я думал — пообедаю. Что ж, салют!
Незнакомец удалился. Лунный Пилигрим наклонился к голове Курта и спросил шёпотом:
- Он что, француз?
- Да, есть немного. Французские корни у него, а вообще он в другой части нашей страны обитает.
- Пили, Пили, миленький, дорогой, вытащи меня отсюда, умоляю! - заныла Матиола едва слышно. - Я обещаю, я больше не буду над тобой издеваться, никогда. Хочешь, будем дружить?
- Хм... А мне кажется, тебя лучше паукам скормить, всё равно ты бесполезная дура. И потом, я тебе не верю.
- Пили, пожалуйста... Прошу тебя! Я клянусь, что не стану смеяться над тобой! Я подарю тебе свой телефон, он новый! Хочешь?
- Не нужен мне твой телефон. Но если ты ещё раз вякнешь что-то про меня, или мне не понравится твой взгляд в мою сторону, - мигом окажешься здесь. Но уже навсегда.
- Да-да, конечно! Хорошо. Только вытащи меня...
- Ладно, давай руку...
Лунный Пилигрим дёрнул одноклассницу за руку, Матиола скользнула по ветке вниз и упала Курту на спину. Мгновение — и они вновь очутились в комнате Пили. Курт полез вверх по стене, а ребята молча приходили в себя. Матиола осмотрелась.
- Это что сейчас было? Пили, где я была? - она ещё не могла отойти от шока.
Лунный Пилигрим помолчал.
- Это паучье место, называется Царство Покоя. Там пауки отдыхают и скрываются от других хищников. Клёво, да?
- Но где оно находится? В какой стране?
- Хы-хы, «в какой стране»... Тоже мне, географ... Нигде оно не находится! Это другое измерение, параллельное! Поняла?
- Да, поняла.
По выражению лица Матиолы Пили уловил, что девчонка ничего не поняла.
- И как туда попадать? Через твой камин? - спросила она.
- Ещё можно через лес. Здесь, у камина, живёт мой друг Курт, ты его видела. Вон он, на стене. Паутина является дверью в тот мир.
Матиола выпучила глаза и села на кровать.
- А в лесу живёт паучиха, тоже моя подруга. Можно через неё попадать в Царство.
Во взгляде Матиолы мелькнуло уважение.
- И давно ты, это...?
- Нет, недавно. Может, с неделю. Я сам был в шоке... Только — никому ни слова! Вообще ни о чём, ясно?
- Хорошо. Я никому не скажу. Но... почему ты это скрываешь? Это же сенсация! Ты мог бы стать... этим, как его, новопроходцем!
- Первопроходцем, - поправил Пили. - Пока не хочу. У меня другие планы. Я вот что... противоядие новое придумал. От укусов пауков.
Пили достал из кармана последние крошки фосфорного порошка и показал Матиоле.
- Это порошок из фосфора. В общем, посыпаешь место укуса, растираешь — и всё! К врачу не надо идти.
- Ты проверял? - испугалась Матиола.
- Я его испытывал. Сначала на соседской собаке, потом на себе. Правда, моя мама отравила эту псину, так что эксперимент не совсем удался, но... Но я, как видишь, жив-здоров, так что порошок работает!
- Офигеть... Ну ты Эйнштейн! Знаешь, я в тебе ошибалась. Думала, что ты задрот, а ты с мозгами. Умный. Я... в общем, насчёт дружбы это я серьёзно. Мир?
- Мир. Никому ни слова, помнишь?
- Конечно.
За дверью послышались шаги.
- Дети, как вы там? - спросила мама, открыв дверь. За её спиной стоял отец Матиолы.
- Дочка, нам пора, - сказал доктор Бэнит, натягивая пиджак.
Матиола попрощалась, и они с отцом ушли. Мама зашла в комнату и шутливо потрепала сына по голове.
- Ну что, не съела она тебя? - спросила она.
- Скорее, наоборот.
Вот как! Интересно... Ну, поздравляю с победой, - засмеялась мама и собралась уходить.
- Мам!
Мать обернулась. Пили начал нервничать, выискивая подходящие слова.
- Я изобрёл новое противоядие от пауков.
- От каких пауков, Пили?
- От каракуртов. У нас дома живёт один. Он мой друг и умеет разговаривать...
- Пили, с тобой всё хорошо? Ты меня пугаешь. Ты соображаешь, что говоришь?
- Да, мам... Послушай меня... Да вон он, там... над камином. Только не трогай его! Слушай... это ядовитый каракурт, но... но я придумал отличное противоядие. Фосфорный порошок. Я пробовал на собаке. На Шельме, которую ты отравила. Так вот, я перед этим пробовал порошок на ней, и она не умерла. Потом я пробовал на себе...
- Боже, Пили, ты в своём уме? Как это — на себе? Тебя что, покусали пауки?
- Да не, только один. Когда сыпешь порошок на место укуса, то всё проходит. Без последствий. Мам, ты понимаешь, что это значит?
- А где же ты взял этот порошок?
- У дяди Лёши. Я через папу попросил.
Мама закатила глаза и с грустью посмотрела на сына.
- Ну и где этот твой паук, покажи.
- Вон там, над камином.
Мать подошла и увидела маленького чёрного паука.
- Здрассьте... - послышалось со стены. - Пили прав, всё так и есть. Ах, да... позвольте представиться — Курт! Я живу у вас недавно, но уже успел подружиться с вашим сыном, - скромно сказал Курт. - Надеюсь, и вы меня не прогоните. Здесь так тепло.
Мама Лунного Пилигрима с минуту стояла и смотрела на стену, потеряв способность разговаривать.
- Да... я по... понимаю, конечно... Живите. Меня зовут Силина, - кивнула мама.
- Очень мерси вам. Только, пожалуйста, сохраните в тайне от привити... от широкой публики мои способности. Прошу вас, - сказал Курт. - Знаете, я животное не сильно публичное, не хотелось бы становиться экспонатом в зоопарке. Но о противоядии, конечно, можете говорить.
- Да, да, безусловно... никто ничего не узнает. Так что там за порошок? - мама Пили начала потихоньку приходить в себя.
- Классный порошок! - Курт и Лунный Пилигрим напару начали посвящать Силину в курс дела.
- Юрис, поди сюда! - позвала мама отца. И к компании присоединился папа Пили, который поначалу твердил, что это ему снится.
На следующий день в школе Пили увидел Матиолу и не поверил глазам. Ему навстречу шла девочка с короткими волосами и косой чёлкой, которая была одета точно так же, как и он: тёмно-синяя футболка и синие брюки карго. На руке у неё болтался браслет из фосфорных бусин. Она сразу подошла к Пили.
- Привет! - улыбнулась Матиола.
- Привет. Что с тобой? Тебя засмеют, - покраснел Пили.
Матиола по-братски закинула руку на плечо Пили.
- А... Пусть попробуют. Считай, что ты мой герой, и это тебе комплимент. Пили, ты ещё не рассказал никому о противоядии? Я не могу дождаться, когда мой отец о тебе узнает.
- Родителям только. Возможно, сегодня твой отец снова к нам придёт. Может, ещё кто-нибудь... В общем, лёд тронулся.
- Круто! Ладно, пошли в класс, как-нибудь дождёмся вечера. Я сяду с тобой, не против?
- Не против, - ответил Пили. - Пойдём.
Класс онемел до тех пор, пока Матиола не села рядом с Пили и не стала с ним шептаться.
- Эй, Матиола, ты что, с дуба упала? - скривился Эпик, глядя на «близнецов».
- Заткнись. Иди поиграй в телефон, - фыркнула Матиола.
- Хм. Как скажешь, - презрительно бросил Эпик, - только на нашу компанию в субботу не рассчитывай, всё отменяется. Лично для тебя.
- Вот и прекрасно.
К вечеру дома у Лунного Пилигрима собралось много народу: доктор Бэнит с Матиолой, химик дядя Лёша, мужик с телевидения и ещё какие-то люди с работы отца Пили. Стояло бурное обсуждение. Пили забросали вопросами.
- Вот это да! - доктор явно был в восторге. - Да ты парень не промах, не ожидал, совсем не ожидал такого от тебя! Это поистине событие! Причём событие мирового масштаба, а, как ты считаешь, Пили?
- Надеюсь.
- Тут в любом случае нужен научный эксперимент, - сказал кто-то.
- Да с этим не проблема. Можно провести в моей лаборатории хоть сейчас, - предложил дядя Лёша, - главное, чтобы это было зафиксировано.
Научный эксперимент прошёл по всем правилам. Лунный Пилигрим стал героем города. Его имя мелькало по всем каналам и в сетевых новостях. У него прошла хандра, в которую он постоянно нырял, сидя у камина, и даже появилась некоторая уверенность в себе. Пили сдружился с Матиолой, а в классе его больше не высмеивали. Наоборот, стали побаиваться. Но теперь и Пили начал себя опасаться: о Царстве Покоя знали только он и Матиола, и тяжесть этого багажа разъедала ему душу, словно проклятье...

5. Незримая пропасть
Лунный Пилигрим даже получил небольшую премию от мэра города за вклад в биологию и грамоту от научно-исследовательского института биомедицинской химии. Пили был горд и доволен собой, теперь пришло долгожданное понимание, что он чего-то стоит. Нет, он не Ньютон и не Тесла, но совершить пусть маленькое, но открытие, было в его возрасте для большинства других детей немыслимо. Осознание этого давало Пили недетскую энергию, но в то же время выстраивало ещё более высокую стену между ним и окружающими.
Лунный Пилигрим понимал с малолетства, что с ним что-то неладно, что он не вписывается в реальность, но не мог понять, почему. Размышляя на эту тему, ему приходили в голову странные мысли, вроде того, что его мама и папа — это  на самом деле не его родители, что он попал на Землю с космического корабля или что его в раннем детстве собрали по кусочкам от разных детей, словно Франкенштейна. Такие мысли пугали Пили, но отделаться от них он не мог. Положение усугубляло и то, что единения с отцом и матерью Пили не чувствовал. Того, что чувствовали все люди по отношению к родителям, того, что он должен был бы чувствовать, в его душе не было: ни любви, ни привязанности. Силина и Юрис были для Пили просто людьми, которых он называл «мама» и «папа», которых знал с первых дней и с которыми делил крышу и пищу. Лунный Пилигрим иногда с тревогой думал о том, что, если бы вдруг его родители исчезли, то никакой горечи утраты, сожаления или переживания по этому поводу он не испытывал бы. Такие думы не были результатом ссоры или обиды на родителей, они жили сами по себе. На постоянной основе. Но это и тревожило Лунного Пилигрима, и заставляло смотреть на себя, как на пришельца или подкидыша. Пили изучал Интернет в поисках ответов, но ничего не находил.
«Почему я ничего к ним не чувствую? - маялся время от времени Пили. - Что-то здесь не так. Что-то со мной не так. Или же я попросту с другой планеты. Звучит романтично, но... Если бы я только помнил! Такое чувство, будто знаю что-то, но не помню! Я точно знаю больше, чем должен знать, но не помню! Почему? Кто бы ответил? Где искать ответы?»
Пили с грустью вздохнул и сел за учебники. Он, как ни странно, не был отличником. Да и хорошистом не был. Как многие ученики, «пятёрки» Пили имел только по рисованию и музыке. Иногда удавалось отличиться по биологии, но не более того. О своём революционном открытии Пили, пожалуй, уже и забыл, да и в школе быстро потеряли к этой новости интерес. Лунный Пилигрим уже сейчас понял, что учителей не волнует его успех в жизни, их волнует только, знает ли он параграфы из учебника. Ему казалось, что они даже отгородились от него после его открытия. Пили смотрел на школу, как на фиглярство, выдуманное неизвестно для чего, неизвестно для кого, поэтому ни оценки, ни замечания учителей его не интересовали.
Уныло перелистывая тетрадь, Лунный Пилигрим вдруг отвлёкся.
- Курт, ты здесь? - позвал паука Пили и подошёл к каминному уголку.
- Уоооохххх... - зевнул Курт, - здесь я, сплю. Какого ящера ты меня разбудил?
- Да я так, поговорить хотел.
- Ну, чего у тебя там? - спросил Курт, переставляя лапы по паутине.
- У меня подозрения, что я откуда-то не отсюда. Здесь всё чужое и странное. И ещё, у меня ощущение, что я много всего знаю, только не помню ничего. Может, мне память заблокировали, а? В детстве, как думаешь? Вот, знаешь... Меня никто не учил многим вещам, но я их почему-то знаю. Вроде банальности, но всё же. Я знаю, что нельзя обзываться или смеяться над кем-то...
- Вот умора! Это все знают! - рассмеялся Курт.
- Все, да не все. Слушай, как бы объяснить... Меня этому никто не учил. Никто не учил меня, как вести себя в гостях, не учил, что нельзя читать чужие письма... всякие такие вещи о поведении. Но я их знаю. Будто всегда знал. Других учат, понимаешь? Объясняют с детства, что нельзя брать чужие вещи и всё такое... А я всегда это знал. И мне странно видеть, как ребёнок отнимает чужую игрушку или как кто-то приходит в гости и роется на полках. Или когда просит: «Подари мне такую-то вещь». Для меня это непонятно. А ты говоришь — все знают...
- Как ты всё запустил-то! Надо ж, долбануло тебя... Ну, с началом просвещения, дружище!
Курт почесал задней лапой себе спину.
- Что? Просвещения? Ты о чём? - с волнением спросил Пили. Он понял, что паук что-то знает о причине его душевных мук.
- Так это память твоя о прошлых жизнях покоя не даёт.
Пили замер в изумлении и приготовился слушать.
- Ты начал вспоминать их. Точнее, чувствовать, - продолжал Курт. - У одних мало перевоплощений было, поэтому таких дураков приходится всему учить в процессе жизни. И даже правилам поведения, о которых ты говоришь. У других, как у тебя, было много прошлых жизней, поэтому их души уже многое знают. Этакие «воспитанные по факту рождения»... Вот и всё. Я думал, вы, привитимы, в курсе... Разве нет?
- Нет, Курт... вроде никто не в курсе пока... Но это очень интересно! Откуда ты знаешь про прошлые жизни?
- Хе! Во даёт! Ведь мы тоже через это проходим. Только помним об этом. А у вас память начисто отрубает, как я погляжу. Я вот, например, уже пятнадцатый раз живу.
- Интересно, а кем я был раньше?!
Задумчивый взгляд Лунного Пилигрима устремился вверх.
- Как бы про это узнать, а? - спросил он. - И почему мы не помним ничего?
- Вопросов у тебя много, а ответов мало. Поди поищи. Я тоже не знаю, друг. Мы, пауки, знаем только каждый за себя. И помним про себя. Но, может, Спящие знают за всех?
- Спящие — кто это? - спросил Пили.
- Это умершие пауки, но которые ещё не успели перевоплотиться. Они спят какое-то время. Все по-разному, кто-то неделю, а кто-то тридцать лет. Да я говорил тебе о них, помнишь? О тех, что под водой в Царстве Покоя.
- Аааа, да-да... Но ты говорил, они мёртвые. Выходит, что некоторые не совсем умерли?
- Именно так. Это и есть Спящие, они находятся между Мирами, и потому знают почти всё о прошлых жизнях. Но никто из нас пока не обращался к Спящим по таким вопросам. Нет надобности.
- Вот это я понимаю!..
Пили глядел куда-то в пространство сквозь пламя каминного огня и пытался уложить новые познания в голове.
- Их можно разбудить, но только одного за раз, - поведал паук. - И ненадолго. Сам понимаешь, им не до живых. И спят они не для того, чтобы служить справочниками. Поэтому нужно будет предложить откуп.
- Как бы это сделать, Курт? Глубоко они под водой?
- Ну как это по-вашему?.. Вот если десять твоих размеров уложить подряд, - около того.
- Ты имеешь в виду мой рост? - уточнил Лунный Пилигрим.
- Да, конечно, рост, как я забыл.
- Это 150 сантиметров. Умножить на десять получится... полторы тысячи... это пятнадцать метров! Чёрт, это очень много! Надо с аквалангом нырять?
- Если хочешь искупаться и не хватает впечатлений, то ныряй.
Курт захихикал и продолжил:
- Но обычно мы спускаем к Спящему откуп на паутине, и он просыпается сам.
- А как узнать, который Спящий?
Пили был очень заинтригован и в то же время слегка напуган предстоящим приключением. Он уже знал, что встретится со Спящим, но сам до конца не верил в это. Ему в последнее время казалось, что он сам спит, и всё, что с ним происходит, ему снится.
- Если притаиться и не бегать по воде, - начал паук, - то можно увидеть маленькие пузырьки на поверхности в определённом месте. Бывает, стоишь, задумаешься, глядь — рядом крошечные пузырики всплывают. Дело ясное — это Спящий покоится.
- Курт! Если б только мне удалось его разбудить! - Пили умоляюще смотрел на друга. - Это было бы!.. Я бы тогда узнал, наконец, всё, что хочу... А они правда могут обо всём рассказать?
- Могут. Но нужен откуп. Кроме того, тебе придётся хорошенько объяснить, зачем тебе эти знания. Если ради забавы, то тебя и слушать не станут.
- Как зачем это мне? Ну... чтобы знать...
И тут Лунный Пилигрим понял, что он и сам не знает, для чего конкретно ему нужны сведения о своих инкарнациях, и погрустнел.
- Ну, ты пока подумай, - сказал Курт, - и про откуп не забудь.
- А что за откуп? Что это должно быть?
- Ну, поскольку Спящий проснётся, пусть и на время, то ему нужна будет еда. Ведь он потратит на тебя силы и энергию. Физику учил? Где убыло, там и прибыло. Ты ему откуп, он тебе знания. Вот и думай. Размер еды - сам сообрази... Мушки с подоконника будет мало, и даже самой жирной стрекозы не хватит. Тут хорошо пойдёт простое мясо. Хотя бы килограмм. Или некрупное животное типа курицы или суслика.
Пили вздрогнул.
- Ну нет, на это я не пойду, - сказал он. - Хотя... ради таких сведений...
- Как хочешь. Обращайся, как надумаешь. А я спать, - сообщил Курт, зевнул и забился в угол.
Пили вновь сел за уроки, но мысли были совсем о другом. Он только что узнал такое, от чего у него по телу «бегали» мурашки, а в голове туда-сюда носились разные мысли о реинкарнациях, о Спящих, об откупе, но Пили никак не мог их успокоить. Он прочитал кое-как страницу из учебника по географии, но поймал себя на том, что ничего не запомнил, потому что думал о другом.
«Как же мне объяснить Спящему своё желание? - думал Пили про себя. Он отодвинул книгу и начал медленно вращаться на стуле. - Нет, плохо за столом думается. Пойду к огню, тем более, пора уже дров и веток подкинуть. Вдруг придумаю что-нибудь хорошее».
Пили уселся у камина и начал кидать хворост в огонь. Большие ветки он ломал, но не потому, что мелкие удобно бросать, а потому, что это помогало Пили размышлять. Уставившись в огонь, Лунный Пиилигрим погрузился в свои мысли.
«Зачем мне эти знания? Зачем... зачем? - спрашивал он себя. - Я должен придумать. Нельзя упускать такую возможность... Я могу узнать то, чего никто ещё не знает. Так зачем же? Я буду знать, чтобы... научить других? Как учить? Ведь я не учитель... нет, не то...»
Лунный Пилигрим обхватил голову руками и замер, ожидая прихода стоящей идеи. Затем он начал ворошить себе волосы, продолжая думать. Пили пытался найти подходящую позу или занять руки, чтобы легче соображалось. В его голове возникали картины, как он встречается со Спящим, как узнаёт нечто ценное и удивительное, как возвращается домой с новыми знаниями и... А дальше картинок уже не было. Пили никак не мог увидеть, что он делает дальше. Спустя несколько минут, сквозь мучительные вздохи и заламывания рук, продираясь через унылые и туманные фигуры в воображении, картинка, наконец, возникла в цвете.
«Вот! Точно!» - обрадовался Пили. То, что он увидел, а затем сложил мысленно в мозаику, ему понравилось. Обретя душевное спокойствие, Лунный Пилигрим пошёл ужинать, а затем кое-как доделал домашние задания. Он решил немного подождать с волнующим знакомством, подготовиться, раздобыть что-то для откупа и морально настроиться.
Когда Юрис вернулся с работы, Пили выждал время, пока отец отдохнёт, затем осторожно зашёл в его комнату. Юрис разбирал у себя за столом какой-то прибор.
- Папа, можно спросить?
- Ну, конечно, сынок. Слушаю тебя.
Добрый и серьёзный взгляд отца мельком коснулся Пили и снова погрузился в работу. Пили сел на край дивана.
- А откуда мы все? - спросил он.
- В каком смысле?
Юрис продолжал ковыряться в железке, но по выражению его лица Пили понял, что отец вполне следит за разговором.
- Как сказать, - начал объяснять Лунный Пилигрим, - вот откуда ты, я или мама? Откуда мы взялись? Может, мы жили раньше когда-нибудь и где-нибудь?
- Какие вопросы тебе в голову приходят, Пили! Я всегда знал, что ты парень особенный, но ты не перестаёшь меня удивлять, - ухмыльнулся отец. - На это нет ответов. Но неужто ты веришь в реинкарнацию?
- Если нет ответов, то как можно верить или не верить?
Пили посмотрел в глаза отцу, стараясь поймать его взгляд и узнать ответ, и это ему удалось. Юрис на минуту отвлёкся от прибора.
- Да ты философ, - заметил отец и улыбнулся. - Я не знаю, сынок. Я не религиовед и не священник. Возможно, мы жили раньше, а возможно, человек живёт один раз. Никто не знает.
- А священник знает?
- Ну... у них на такие вопросы по крайней мере есть некие объяснения. Только объясняют они каждый по-своему. В одной религии так, в другой эдак.
- Пап, а почему одни люди рождаются умнее других?
- Генетика, наследственность, - развёл руками отец.
Пили понял, что такого объяснения его отцу было вполне достаточно, как и остальным людям. Но он не сдавался:
- И что значит генетика? К примеру, я мог бы родиться у соседки Вали, но родился у вас. Почему?
- Не знаю, Пили. Наука ещё не пришла ни к каким заключениям по этому поводу.
Во взгляде отца показалась светлая грусть, но тут же исчезла, и Юрис вновь принялся за изучение железки. Пили решил, что грусть эта выражала досаду. Досаду отца, который не знает ответов на вопросы взрослеющего сына.
«Никто ничего не знает, - с отчаянием думал Пили, возвращаясь в свою комнату. - Зато я скоро узнаю. Надеюсь».
Настала ночь, Пили не спалось. Он стоял у чёрного окна, упёршись в подоконник и смотрел на суровую высь. В небе горела луна, иногда прячась за облачным туманом.
- А может, ты моя мама? - спросил в отчаянии Пили, вглядываясь в яркий шар, -
может, ты?
Пили перевёл взгляд на яркую звезду и повторил:
- Может, ты?..
В груди появился давящий комок, который подплыл вверх, вонзился в горло и помешал спокойно дышать. Пили открыл форточку, чтобы набрать в грудь свежего воздуха. Двух глубоких вдохов оказалось достаточно, чтобы высохли тёмные озера его души, которые уже начали выходить из берегов.

***
Заканчивалась учебная неделя и, как всегда в пятницу днём, Матиола пришла к Пили. Она сторонилась Царства Покоя, поэтому посещала его для того лишь, чтобы составить другу компанию. Обычно это случалось по пятницам, и на этот раз Матиола снова решилась на путешествие. Но Пили напрочь забыл об этой их уникальной традиции.
- Ну что — двигаем? - с порога спросила подруга. - Я в норме, почти поборола свой страх.
Матиола всегда выглядела, как Пили. Их отличали только черты лица, цвет волос и фигуры. Пили выглядел бледным задохликом, как сейчас сказали бы. А румяная его подруга всем существом излучала жизнь и радость. Иногда на запястье Матиолы болтался ещё и фосфорный браслет.
Сегодня не выйдет, - покачал головой Пили. - Пойдем чаю попьём, расскажу кое-что.
Ребята уселись на кухне. Матиола не сводила глаз со своего друга и всё время ёрзала в нетерпении.
- Ну же, не томи, говори, - торопила она Пили. - Я вся внимание.
Она кокетливо хихикнула и встряхнула чёлкой. Пили вздохнул.
- Слушай. Помнишь, я тебе говорил про трупы пауков, которые там, под водой похоронены?
- Ну! - с любопытством бросила Матиола.
- Некоторые из них не совсем трупы. То есть, они там спят...
- М-да, вот ещё новости! И что же?
- Они, эти пауки-сновидцы, многое знают. Их называют Спящие. Мне Курт знаешь, что рассказал?! Что все мы живём много раз. И ты тоже...
- А! Загробный мир, и всё такое! Так-так!
Матиола откусила печенье, удовлетворив первое любопытство, но всё же не потеряла к рассказу Пили интереса. В её глазах забегали озорные искорки.
- И что же Курт тебе про меня рассказал? Что я была принцессой или служанкой у какой-нибудь царицы? Или может, африканской рабыней? - спросила девочка с лёгкой иронией. - И вообще, откуда он это всё знает?
- Да нет... не знает он, в том-то и дело. Он только сказал, что все мы проживаем много жизней. Некоторые люди мало прожили, оттого глупые, а некоторые уже много жизней за плечами имеют, поэтому они умнее...
- Интересно — я умная или глупая? - перебила Матиола, устремив на Пили игривый взгляд.
- Про это как раз Спящие знают, - серьёзно заявил Лунный Пилигрим. - Кто сколько прожил и кем был.
Пили помолчал.
- Я хочу узнать это, - продолжал он. - Но тут целая история с этими Спящими. Можно одного из них разбудить, и тогда он расскажет. Если принесёшь ему большой кусок мяса.
- Вот это тема! - засмеялась Матиола. - Знаешь, я не верю в это во всё. Мне родители говорили, что человек живёт один раз, и баста. Но я с огромным удовольствием составлю тебе компанию, Пили! Больно охота посмотреть, как ты с кучей мяса к пауку полезешь.
Матиола вскочила со стула и одной рукой обхватила друга за плечи, показывая свою поддержку и участие. Пили смутился и сказал:
- Сама всё увидишь. Но надо подготовиться.
Они ещё некоторое время болтали, обсуждая будущий странный вояж. Матиола взяла на себя заботу об откупе, заверив Пили, что в деревне у её бабушки можно достать огромный и свежий кусок свинины. На том друзья и распрощались.
Пили слегка огорчало, что для Матиолы его экспедиция была всего лишь игрой. А он воспринимал свой поход более чем серьёзно. Каждая его идея была для него чуть ли не центром Вселенной, которой он посвящал всё свободное время и мысли. Пили уже было засомневался, стоит ли брать подругу с собой, но затем решил: при пути-при дороге тяжко Ивану без подмоги. Тем более, Пили заметил, что с Матиолой ему часто бывает весело — она хохотушка и балясница та ещё... и ей всегда удавалось «вытащить» Пили из его обычного состояния задумчивости и отрешённости. Еще Пили начал понимать, что вдвоем с ней он ощущает себя как будто легче и живее, чем без неё. Эти ощущения были новыми и странными, и он не решался пока давать им определения.
Вместо того Пили принялся соображать, что ему ещё может понадобится при встрече со Спящим.
«Так, объяснение я придумал, - говорил сам себе Лунный Пилигрим, - думаю, оно сгодится. Откуп Матиола должна притащить. Интересно, как она объяснит родителям, зачем ей такое количество свинины?.. А когда идти? Ночью? Нет, ночью Матиола не придёт. Значит, надо днём или вечером. Лучше, когда родители на работе... днём... Только бы всё получилось!»
Раздался телефонный звонок. Лунный Пилигрим схватил свою трубку, увидев на дисплее номер Матиолы.
- Да, Матиола, слушаю, - оживлённо произнёс Пили.
- У меня всё схвачено! - защебетала подруга. - Вырезку предки привезут в воскресенье вечером. Они как раз туда сейчас поехали, в деревню нашу.
- И что ты им сказала?
- Нууууу... - интригующе протянула Матиола, - сказала, что мы едем на пикник с тобой и моей подругой. Будем шашлык жарить.
- Это среди зимы-то? - удивился Пили. - И они поверили?
- Куда денутся? Тем более, на пикниках я уже была и зимой. Брали мангал и жарили среди леса. Подруга в теме, не сдаст.
- Как это «в теме»? Ты что, разболтала ей про другое измерение?!
- Да нет, нет! Остынь, - успокоила Матиола приятеля. - Просто сказала, что с тобой на пикник еду.
- А, ну ладно... смотри, не разболтай! Так что — когда идём? Может, в понедельник тогда?
- Да, давай! Я приду после обеда.
- Можешь ко мне сразу идти после уроков. У меня поедим, заодно и обсудим всё.
- Ну, ок, давай тогда, увидимся! - прозвенел голос в трубке и резко исчез.
Пили уселся на кровать в мечтаниях. В голове снова замелькали картинки.
А Курт в это время как раз вернулся из Царства Покоя и застал Пили за телефонным разговором.
- Эй, друг ситный, я гляжу, ты лыжи навострил-таки? - пропищал Курт из своего угла.
- Я... да, я как раз собирался к тебе! В смысле — поговорить. Я беру с собой Матиолу, и она...
- Ой, снова ты берёшь эту... Ну на кой ящер она тебе сдалась? - перебил паук.
- Она принесёт откуп. Свинина пойдёт, как считаешь?
- Пойдёт, пойдёт, - вздохнул Курт с легким сожалением. Он не был в восторге от Матиолы, если говорить мягко. - А обосновать сможешь свою прихоть?
- Да, смогу! Я придумал всё.
- Тогда нет проблем. Когда будем закидывать удочку?
- В понедельник. Днём. У меня родителей не будет, должны успеть.
- Хорошо, постараюсь выспаться к обеду. Ну и затеи у тебя, ловите меня гуси... Слушай, неудобно у тебя просить — и без того живу тут на барском счету... у тебя водички не найдётся? - заискивающе спросил Курт. - А то в Царстве воды полно, а здесь совсем нет. Иногда пить хочется, просыпаюсь — аж челюсти сводит...
- Ну, конечно, есть! - обрадовался Пили, что и он оказался полезным своему другу.
Лунный Пилигрим нашёл на кухне маленькое блюдце, налил воды и поставил его на камин.
- Вот! Пей!
Лунный Пилигрим с интересом наблюдал, как паук пьёт воду.
- Ну очень мерси! - сказал Курт. Он явно отвёл душу.
- Ты говори, как вода закончится. А то я могу и забыть. Без обид, - улыбнулся Пили.
- О чём речь, ты ж рассеянный, как перистые облака...

6. Погружение
Настал долгожданный понедельник. Лунный Пилигрим и Матиола возвращались из школы, хрустя ботинками по белому снегу, и с волнением обсуждали сказочное путешествие, в которое они вот-вот устремятся. Матиола, как всегда, была весела и беспечна, она шла порхая, и размахивала школьным рюкзаком, который хлопьями запушил снег, как и одежду ребят. Пили же выглядел напряжённым и серьёзным, но безразличным к окружающему.
- Сначала зайдём ко мне за откупом, - чиликала девочка, - я как раз утром вынула вырезку из холодильника. И маму предупредила уже, чтоб не трогала её.
Матиола схватила Пили за куртку, видя, что он в раздумьях направился к своему дому, и повернула его в другую сторону.
- А! Ну да, - ответил Пили. - Хорошо, что ты вспомнила, а то бы ещё время потеряли.
- Главное, чтобы сестра моя под ногами не мешалась, а то сейчас начнётся: «А ты куда? А ты зачем? А с кем?» Знаешь ведь эту мелочь приставучую! Обязательно с нами попробует напроситься.
Пили знал. У его подруги была младшая сестра Норри шести лет, сущий бесёнок. Капризная, визжащая и мельтешащая.
- Нет, её нам точно ни к чему, - ответил он.
Матиола жила в отдельном доме, как и Лунный Пилигрим, но со своим уютным садом и с большим количеством комнат. В доме Пили их было три: его собственная, комната родителей и кабинет отца. У Матиолы комнат было пять. Пили был у неё в гостях раза четыре, и ему там очень нравилось. Современная обстановка, минимум вещей, но добротных и солидных, неброская палитра стен, - всё это внушало симпатию Лунному Пилигриму. Доктор Бэнит был хорошим психотерапевтом и занимался частной практикой, поэтому семья Матиолы могла себе позволить высокопробное жильё. А мама занималась хозяйством и постоянно меняла дизайн комнат, - такая была у неё слабость.
Ну и, конечно, камин! Основательный и элегантный, он был вписан сюда больше ради интерьера, нежели уюта тёплого пламени. Но Пили пока не приходилось сидеть возле него: подруга его не приглашала в силу отсутствия её личного интереса к камину, а Лунный Пилигрим не имел наглости попросить.
Открыв ключом дверь, Матиола влетела в коридор и позвала за собой Пили:
- Постой тут, я сейчас!
Наспех скинув ботинки, она в куртке унеслась в свою комнату, оставив там рюкзак, а затем нырнула вглубь дома, параллельно отдавая распоряжения  сестре Корри, которая бегала следом за Матиолой и что-то требовала. Корри не сразу заметила Пили, который тенью стоял в коридоре у шкафа. Наконец, Пили поймал взгляд норовистой сестрицы и поздоровался.
- А! Привет, Пили! - взвизгнула Норри и тут же забросала гостя вопросами. - А вы вместе пришли? И куда вы теперь? А что вы будете там делать? А чего ты такой грустный?
Лунный Пилигрим старался отвечать односложно, чтобы не нарваться на другой десяток вопросов.
- Норри, отстань! - велела Матиола, - лучше иди в комнате убери! Тебе что мама сказала утром?
- Аааааа, не хочу! - заныла сестра, - мама в магазине. Матиола, я хочу с вами! Я тоже пойду!
- Ну-ка замолчи! - сердилась Матиола, - тебе с нами нельзя! И не ной, а то я родителям скажу, как ты себя ведёшь!
Норри с плачем убежала в детскую, выкрикивая ругательства. А Матиола уже обувалась, опустив рядом с собой пакет с мясом.
- До чего же она вредная! Мелкая и вредная фитюлька! - причитала Матиола. - Вообще не слушается!
- Хм, да, не повезло вам, - заметил Пили.
- Иногда я тебе завидую: никто у тебя не пищит над ухом. Ну — идём!
Матиола взяла пакет, и они с Пили вывалились за дверь.
Комната Лунного Пилигрима была тиха и, казалось, заждалась своего хозяина. За окном сумрачно повисла зима, продолжая напоминать о том, что день всё ещё короток, и ребята зажгли свет.
- Пойдём, поедим что-нибудь, - пригласил Пили, - я страшно есть хочу.
- Что будем хавать? - спросила Матиола.
- Не знаю, сейчас посмотрю.
Пили открыл холодильник и выудил оттуда большую чугунную сковороду.
- Ну вот — картошка с грибами. Сейчас поставлю разогревать, - сказал он и ухнул посудину на плиту. По кухне поплыл пикантный запах жареных подберёзовиков, моховиков, опят и красноголовиков, смешанный с запахом готовой картошки и лука.
- Мммм, пахнет вкусно! Обожаю грибы, - призналась Матиола. - У меня аж желудок свело! Сам готовил?
- Да не, - усмехнулся Пили, - это мама. Я их тоже люблю.
- Ты вообще как себе представляешь свой этот поход? А вдруг Спящий сожрёт тебя вместо вырезки? - спросила подруга.
- Не думаю, - ответил Пили, глядя в пол. - Раз Курт говорит, что у них это обычная история, то не сожрёт. Тем более, я буду с ним, а не один.
- Ну, смотри. То — пауки, а то — ты! - строжила Матиола, дожёвывая грибы.
- Да ладно, брось. В любом случае тело своё я назад привезу. А вот за душу не ручаюсь. И это меня больше беспокоит. Чай допивай и пойдём уже!
Ребята топтались у камина в ожидании Курта, но кроме его паутины в углу никого не было. И вдруг он выскочил, раскачиваясь на своих сетях-качелях.
- О, я вижу — вы уже ждёте, - протрещал Курт, - ну, привет!
- Привет! - в один голос шепнули Пили и Матиола.
- Да, мы готовы, - сказал Лунный Пилигрим. - У нас всё с собой.
- Ну а я как раз подыскал место, откуда забрасывать откуп будем, - сказал Курт. - Только что оттуда. Так что - вперёд!
Матиола одной рукой держала Пили за руку, а в другой у неё висел пакет с вырезкой. Лунный Пилигрим тронул паука, раскачал, - и троица вмиг оказалась за гранью реальности.
Теперь всадников было двое, но Курта это нисколько не обременяло. Он перемещался по своему незапамятному Аиду с прежней скоростью. На место они прибыли быстро, и Курт резко остановился.
- Это здесь, - сказал он. - Видите — вода здесь другая, вот они — пузырьки! Теперь ждём, пока вода успокоится, это недолго. Пока давайте сюда откуп. Только тихо! Нельзя нарушать Покой.
Пили вынул из пакета внушительный кусок мяса.
- Хотя погоди! - остановил паук друга. - Нужно сплести длинную паутину.
Длинная белая верёвка была готова через десять минут. Пока Пили держал вырезку, которая обрела идею и теперь гордо именовалась откупом, а Курт обматывал её своей верёвкой. Наконец, он сказал:
- Вот теперь готово. Давай его мне, я спущу. А ты держи верхнюю часть паутины, а то мало ли что.
Лунный Пилигрим выполнял всё осторожно и правильно, но от волнений у него тряслись руки. Матиола помогала и подбадривала:
- Не дрейфь, парень, у тебя всё получится. В крайнем случае вернёшься домой ни с чем. Зато паучка покормили! - хихикала подруга, по-доброму заглядывая в глаза Пили.
- Не мешай, Матиола! Сказано же — тихо! - прошипел Пили в ответ. - Я и сам знаю всё это...
- Ой, глянь, - Матиола с волнением показала на воду, - озеро как газированное, будто пенится.
Тут на воде показались пузырьки в несколько раз крупнее прежнего. Вода в озере заволновалась.
- Кажется, пошло! Точно, пошло! - голос паука чуть захрипел. - Ждём...
Ребята оцепенели. Лишь их нервное дыхание нарушало туманную тишину.
И вот! Одна огромная лапа, другая, третья, голова... Он выползал из-под воды, словно Лохнесское Чудовище, медленно и чинно, позволяя до того безмятежной озёрной воде водопадом стекать с его чёрного зловещего туловища. Наконец, на поверхности оказался огромный паук, такой же, как Курт, только лапы и тело у него было очень тощее. На конце паутины откупа уже не было. Паук приоткрыл бездонные, но ничего не выражающие глаза.
- Мне понравился ваш дар, - с достоинством протянул Спящий. - Кто Проситель?
- Я... - тихо, но также достойно ответил Лунный Пилигрим. Он не жеманничал, не заискивал и не пытался показаться с лучшей стороны. Впрочем, Пили практически никогда этого и не делал. Матиола сидела на спине у Курта, рядом с Пили, вцепившись ему в плечо и стараясь не дышать. А Курт просто склонил голову в знак почтения и молчал.
- Человек, стало быть, - голос Спящего стал суровее, и паук нахмурился. - С таким я ещё не сталкивался. Однако, это интересно. Так с чем ты здесь, Человек, чего хочешь от Мудрости моей архаичной?
Спящий смотрел в глаза Лунному Пилигриму, и казалось, что сама бездонная Вечность вглядывается в душу Пили. От этого было не по себе, но Пили не боялся.
- Я здесь... Меня мучают вопросы. Я много знаю и понимаю, но не могу разобраться, откуда это... Если из прошлых жизней, то из каких? И сколько их? Я странный, будто другой. Мои родители для меня чужие. Это просто люди, иногда милые, иногда не очень. Иногда и глупые... А где настоящие? Ведь они есть?! И они должны быть другими, я это чувствую. Если я узнаю все свои прошлые жизни, то...
- То — что? - спросил Паук. Его тон стал напряжённее, и Пили понял, что именно этот вопрос интересует Спящего больше всего.
- То я узнаю своих настоящих родителей, я узнаю, откуда я и зачем. Без этого мне не комфортно среди людей. Моя дальнейшая жизнь зависит от этого. Я хочу понять, зачем я знаю больше других, иначе смысла жить не вижу.
- Ты, Человек, чувствуешь себя чужеродным в своей среде, от того страдаешь. Я правильно тебя понял?
- Да, именно так, - отозвался Пили.
- Это весомая причина, чтобы приоткрыть для тебя ворота Вечности. Я о тебе уже знаю, для этого мне достаточно посмотреть тебе в глаза, но ты сам всё должен увидеть. Обещай лишь, что то, что ты узнаешь, не выйдет дальше круга персон, находящихся здесь.
- Конечно, я обещаю.
Проситель слегка толкнул свою подругу в бок, намекая на то, чтобы она молчала о происходящем здесь. Матиола кивнула.
- Тогда давай мне руку, - Спящий протянул Пили длинную чёрную лапу. - И запомни: всякий раз, когда ты увидишь перед собой дверь — открывай её. Остальные пусть ждут тебя тут. Это не займёт более получаса здешнего времени.
Не успел Лунный Пилигрим встать и ухватиться за лапу Спящего, как паук тут же аккуратно переместил Пили в свою пасть и закрыл глаза. Матиола лишь вскрикнула.

     7. Восемь Судеб, восемь Знаний
Пили летел в пропасть. Всё, что его окружало, - была бездонная мгла, сквозь которую он нёсся, заглушая страх в ожидании самого невероятного приключения в жизни. И вот его вышвырнуло в безликий коридор, в конце которого Пили увидел мрачную дверь. Он тут же поднялся и направился к ней. Дверь была железная и тяжёлая, Лунный Пилигрим едва сумел открыть её, с трудом двигая на себя чугунную ручку. Шаг вперёд, и...

1873 год, Сербия. За железную дверь вместо Пили вышел Гордан Виткович, сербский чернокнижник и баянник. Он вышел у хмурой деревушки на холме и пошёл вдоль домов. На вид это был мужчина средних лет, с узкой бородкой и цепким, липким взглядом. Волосы на затылке он завязывал в хвост бечёвкой, а сам одевался в чёрный льняной балахон. Чуть горбатый и тощий, болезненностью он не отличался, так как своё маленькое хозяйство давало Витковичу более-менее здоровую пищу. Он всегда быстро передвигался, но умел оставаться незаметным в любой ситуации. Виткович любил разговаривать сам с собой, жил одиноко на краю деревеньки, за что и прославился колдуном. Он знал язык животных, слышал духов, умел охотиться и ориентироваться в лесах. Вязал наузы1 для защиты от злых сил, варил лечебные зелья и заговаривал на добрый путь. Его так и называли в округе: Виткович-наузник. Люди стали к нему обращаться: то новорожденного от чар уберечь надо, то от хвори кого избавить или наслать её на недруга, а то и целый свадебный кортеж сопровождать приглашали. Так и жил колдун, басмами2 и наузами себе и людям помогал, но в деревне помимо надобности знаться с Витковичем никто не хотел и руки не подавали ему.
Случилось, что повздорили две семьи в деревне, одна из них поручила чернокнижнику другую извести болезнями и напастями. Виткович согласился, и настали тяжёлые времена у порченной семьи. Узнав, что причина несчастий — Виткович-наузник, старший сын семейства по имени Джордже подкараулил колдуна вечером в лесу и отрубил ему руку. Убить хотел, но не смог, только руку по локоть отхватил и себе забрал. После этого о Витковиче долго ничего слышно не было. Вскоре колдун узнал, что Джордже жениться собирается. Вышел на большую дорогу, по которой всегда свадебная повозка ездила, дождался молодых и заколдовал всех на ходу. Повозка обернулась волчьей стаей. А Витковича на другой день жители забили насмерть.
Всё это пронеслось у Лунного Пилигрима перед глазами, будто фильм, зрителем которого был Виткович. Он чувствовал всё так же, как если бы сам проживал эту жизнь. Она научила его проницательности, умению ждать, отсутствию страха к одиночеству и тому, что мир состоит из многообразия невидимых существ. Очнулся Пили перед дверью хижины колдуна. Помня наказ Спящего, Лунный Пилигрим открыл покосившуюся дверь...

1759 год, Холмогоры, Россия. Посреди храмового комплекса Архиерейского двора вдруг возник священник Феодор Замокшин. Это был преклонных лет человек с длинными седыми волосами и такой же бородой, одетый в рясу. Священник был чуть полноват и ходил с посохом. Лицо его вселяло вдохновение и надежды на лучшее за счёт светлого огонька в глазах. Феодор был мягкосердечен, стремился жить по Закону Божию и учил этому прихожан. Священник совершал обряды безвозмездно, принимал лишь добровольную помощь продуктами. Жил отец Феодор вдвоём с матушкой Анастасией очень скромно, на жизнь не жаловался. В Холмогорах все о нём знали, и прихожане стремились попасть на обряд именно к нему. Отец Феодор устроил придел в деревянной церкви на Курцевском посаде во имя Иоанна Богослова, чтобы дважды совершать литургии. Даже императрица Елизавета Петровна приглашала священника служить в недавно отстроенную церковь на Троицкой площади Санкт-Петербурга, но Феодор отослал ей благодарное письмо с почтением и... отказом.
Как-то раз к нему на крещение привезли младенца из соседнего села за Двиной. Привёз его отец ребёнка, втайне от матери. На вопрос священника он ответил, что мать против крещения и ничего не должна узнать. Поколебался тогда отец Феодор, но сжалился над мужчиной, со всей душой умолявшем об обряде. Через месяц разгневанная мать спалила священника заживо с десятками  прихожан в новом приделе во время литургии. Придел был заперт снаружи, и людям выбраться не удалось.
На душе у Пили стало горько и тошно. Противоречия переполнили душу, сейчас он узнал то, что знал и всегда: не всё то золото, что блестит, не всё то добро, что таковым объявляется. Теперь он знал, что эта истина останется с ним навсегда. Оказавшись у входа храма, Лунный Пилигрим дёрнул на себя дверь в очередной раз...

1701 год, Австрия. В тесной каморке под крышей ютился одинокий, богом забытый художник Элиас Кляйн. Именно им и оказался Лунный Пилигрим в этот раз. За столом сидел молодой, болезненный мужчина и всматривался в даль за окном. Светлая шевелюра Элиаса уже успела поредеть, а периодические видения мешали его образам становиться талантливыми картинами. Но иногда у него получались очень интересные и оригинальные работы, такие, как «Конь и пастух», «Топлёный вечер» и «Охота на город». Последняя картина была  написана Элиасом в период суровых военных испытаний, которым подвергалась Австрия со стороны турков в последние годы. Жил художник на гроши, которые получал за помощь в оформлении бродячих театров. Он едва сводил концы с концами, но все силы отдавал живописи, мечтая воплотить на холсте вечность.
Последние несколько месяцев галлюцинации Элиаса Кляйна происходили чаще, и он успел два раза побывать в тягостном доме скорби, где его держали в цепях в зверских условиях. Видения настигли Пили как раз в то мгновение, когда он оказался за столом в съёмной клетушке Кляйна. В приступе очередного безумия Элиас выбежал наружу и начал бесприютно бродить по зловонным инсбрукским улицам. Он ходил мимо грязи, смрада, нищеты и скорби, покорившей Европу. Он видел горе, болезни и ужас того времени. Прямо на площади Элиас застал казнь десятилетнего мальчишки, которого инквизиторы отправили на костёр. Такое даже тогда было редкостью, и у бедного художника помутилось в глазах. Вскоре он застал себя больным чахоткой, безумным маленьким художником, умирающим на берегу реки Инн. Эта недолгая жизнь научила Пили быть равнодушным к материальным благам, мнению толпы и всегда иметь цель перед собой.
Тут мираж посетил его: перед Элиасом, на самом берегу реки возникла потрясающей красоты картинная галерея. Его галерея. И художник нашёл силы подняться и войти внутрь...

1549 год, Русское государство. Царь Иван Грозный организовал крупный поход на Казань. Один из его полков находился в Шуе, где и оказался казанский мурза3 Василий Баранчеев из рода кият4, который был правой рукой князя Шуйского, предводителя полка. Василий обладал большим опытом в военном деле и показал преданность Ивану Грозному, за что его и назначили помощником Шуйского.
Шла зима, полк ожидал своего наступления. Мурза Баранчеев вспоминал свою жизнь и думал о том, что теперь ему приходится осаждать свою Родину, о чём он не сказать что жалел. Всю свою молодость в Казанском Ханстве он слышал лишь про «Московскую Орду», в которой также правят роды сыновей Чингизхана. К тому же власть татар ослабевала. Поэтому Василий не считал Русское государство чужой территорией. Он страстно уважал Русь и прибыл в Москву в 1521 году, чтобы служить великому князю московскому. Звали тогда мурзу Баранчей, он был богат, и корни его восходили к самому Чингизхану. В России ордынского князя окрестили Василием и разместили в Верее. Позже Иван Грозный жаловал мурзе ввозную грамоту на два поместья под Москвой, где Василий Баранчеев осел и женился. Выглядел мурза роскошно: на нём сидел охабень5 светло-малинового цвета, анбурка6, кругом плетень7 золотой серебром, шёлк лазорев с кистями, шапка чёрной лисицы, сапоги сафьяновые8. Оружие при себе также всегда имел дорогое: карабин немецкой работы с тонкой стволиной и русским замком, лук турецкой работы с золотом и ружьё с чинаровым9 длинным пистолем. Сопровождалось такое богатство решительным, неустрашимым взглядом и твёрдой рукой. Про него говорили чужеземцы, что он, как рус, воду на камни льёт да моется в хижине. Показывал Василий всегда себя только с лучшей стороны, как отважный и умный воин, не лишённый гордости и самолюбия. Жизнь научила его держать удары и не ронять достоинства. Одно щемило душу Василия: что это будет последняя его битва. Внезапно возникла конница, но криков и выстрелов Василий уже не слышал, а Пили «провалился» в белую комнату с одинокой дверью, которую он снова открыл.

1332 год, Польша. Лунный Пилигрим увидел себя здесь, в немецком поселении. Жил там богатый купец Сепп Майер, приехавший сюда по приглашению короля Владислава Локотка для обмена опытом и торговли. В то время Восточная Европа хорошо отстраивалась, возникали университеты и замки, закладывались целые города, для чего приглашались крупные немецкие ремесленники и купцы. В это время в Польше как раз началось строительство церкви Пресвятой Девы Марии, и для этого были необходимы чугунные решётки, замки, подсвечники и канделябры.
Сепп Майер владел цехом кузнецов в Германии, был крупным промышленником, поэтому король призвал его для помощи в постройке церкви и покупки кованых вещей. Майер любил роскошь, всё богатое, красивое и со вкусом оформленное, а также был очень самолюбив, хвастлив, и поэтому не мог отказать Владиславу Локотку и прибыл в Польшу. Носил Сепп дублет10 на шнуровке, шапку фландрского11 бобра и сапоги с наборным ремешком, ходил медленно и величаво, по-хозяйски осматривая каждый предмет. Майер хорошо умел разбираться в людях и всегда мог договориться о выгодной сделке. Его хитрость, общительность и проницательность верно служили ему в делах и в жизни лишь до последнего момента.
Канцлеру Польши пришлись не по вкусу дела короля, и на церковь Девы Марии у него были свои планы. Он устроил празднество, куда пригласил и Майера. Выпив вина, Сепп почувствовал себя нехорошо и потерял сознание. В ту секунду, как Пили понял, что его так нелепо отравили, перед ним снова возникла дверь...

1275 год, Китай. Пили на этот раз оказался забитым и простодушным батраком Ван Чанглу, не имеющим ничего, кроме рваной рубахи и пары штанов. Лишившись земли, его родители должны были наниматься на работу. Всю свою жизнь, сколько себя помнил, Чанглу находился в кабале, работая на ферме у земледельца. Он день за днём возделывал землю, пахал, сеял и выращивал овощи. Сначала помогал родителям, а затем и сам стал полноценно работать по шестнадцать часов в день. Остального времени едва хватало, чтобы поесть и поспать. Выглядел Ван Чанглу измождённым, сухим стариком с прищуренным наивным взором, казался рассеянным и нерасторопным. Хозяина своего боялся и слушался. Счастья в жизни никогда не знал, лишь одно у него было развлечение: со светлой грустью смотреть вслед заходящему солнцу и потихоньку радоваться, что заканчивается очередной рабочий день.
По старым обычаям независимо от того, страда ли стоит или затишье в работах, если работа трудная, то каждому батраку хозяин давал по одному черпаку вина, если работа средней трудности, то каждый мог надеяться на полчерпака.
Также по древним обычаям триста грамм вяленой рыбы или полкило свиных  кишок было нормой для пяти человек, среди которых был и Чанглу. Если хозяин кормил его соевым творогом, то заставлял усердней обрабатывать землю и сажать овощи, чтобы этим восполнить свои расходы. Умер китайский батрак  прямо на поле от непосильной работы. Свет яркого жгучего солнца — вот что было у Пили перед глазами до того, как он открыл следующую дверь.

1043 год, Киевская Русь. Пили вновь очутился на Руси, но на этот раз в теле мошенника, кутилы и щёголя Бравлина Седельника, что был из группы азовских славян. Русское общество как основа государства только начало формироваться, но уже состояло из лично свободных людей (каким и был  Лунный Пилигрим. Видимо, недаром он побывал на Руси три раза. - прим. авт.)  Бравлин вызвался быть управителем на княжеской земле, следить за пашнями и пастбищами, а также собирать дань с народа, - такова была воля местного князя Словена Криворога. Но вышло так: позавидовал князю Седельник, что тот дань собирает, а ему ничего с того не достаётся. И решил он часть дани утаивать, себе прибирать. Нрава Бравлин был лихого да буйного, поэтому полученное нечестным путём Бравлин с радостью проматывал с друзьями, устраивая пиршества и разгул. Он умел радоваться жизни, ловить момент и всегда и во всём полагаться только на себя, свои силы и смекалку. Главным в жизни считал возможность урвать побольше здесь и сейчас, дабы насладиться пьяным счастьем. Он брал, что мог, и ничего не отдавал. Ходил Бравлин всегда в коричневой свите12 нараспашку с меховым воротом, в сапогах из цельной кожи, и в штанах, подвязанных на поясе, к которому всегда была привязана калята13.
И вот задумал великий князь новгородский Владимир Ярославич пойти на емь14, чтоб собрать дань с подчинённого финно-угорского племени. В дружину к себе взял бояр и мелких местных князей, в том числе и Словена Криворога с его доверенными лицами. В числе таких доверенных лиц оказался и Седельник. По приглашению князя Владимира прибыли они в Новгород конницей, а оттуда Владимир Ярославич повёл их на емь. Бравлину Седельнику поручено было за лошадьми смотреть да следить, чтоб сыты и накормлены были. Словен Криворог не взял дань в этот раз у Седельника, наказав ему купить для коней еды и всего необходимого, что может им в походе потребоваться. Ясное дело: деньги Бравлин почти все истратил на кутёж да князю своему сказать поостерёгся, а оттого на пропитание лошадям не хватило. До еми дружина добралась, поход оказался удачным, однако, когда на обратном пути от голода начался падеж коней. Вот к чему привело воровство Седельника. История с укрывательством дани стала известна князю Словену, он повелел Бравлину отработать долг, чтобы возместить ущерб, а затем изгнал его на все четыре стороны с территории русских земель. Через полтора года умер Седельник в скитаниях на западе, недалеко от поселения жмуди15. Всё это время он воровал, грабил, дрался и кутил. Пили пришёл в себя у частокола с воротами, которые он вновь открыл.

570 год, Лангобардское королевство16. Ныне Пили пришлось ощутить судьбу бандита и убийцы, лангобарда Клефа. Это был статный мужчина с длинными волосами. Грубошерстная накидка и льняные штаны с широким поясом выдавали в нём древнего германца. Клеф воспользовался периодом разрушений и бедствий, которые доставили лангобарды северной Италии, и злодействовал пуще прежнего. Он прибыл со своей родовой общиной в Верону и дождался, когда город сдастся королю Альбоину. На завоёванной территории совершать налёты и убийства было много проще, чем в спокойные времена, чем Клеф с удовольствием и занимался. Он убивал и грабил как местных римлян, так и соплеменников лангобардов. Клефу было всё равно, он не признавал ни своих, ни чужих. Воспитанный извергами-родителями, другой жизни он не знал. Когда стихли военные действия, Клефа выгнали из общины. Первые месяцы он прятался в доме у одной римлянки, но потом его всё же арестовали.
Тюрьмой для него стало место, называемое Сан Фермо ин Кортальта, которое позже стало церковью. Несмотря на то, что судебная система в Вероне была более лояльна к лангобардам, чем к римлянам, в темнице Клефа держали пять лет, после чего без допросов осудили на мучительную смерть. Горло ему обвязали верёвкой и стянули так, что из орбит вылезли глаза, а потом забили палками. Ощущая боль и ужас, Пили вновь очнулся в длинном коридоре с унылой тяжёлой дверью. Тот же знакомый полёт во мраке, - и вот длинная могучая лапа вытаскивает бледного и обессиленного Лунного Пилигрима из глубины веков. Из пасти Спящего показалось тело Пили: он был без сознания, лишь капли пота выступали на лбу и у бледных губ.

       8. Обновление
Всё это время Курт и Матиола находились в томительном ожидании. Заняться им было нечем, тем более, наказано было ожидать на месте, поэтому паук с попутчицей лишь изредка переговаривались. Матиола была любопытна, оттого пыталась задавать Курту разные глупые и не очень вопросы, как-то: умеет ли он плавать или летать, сколько будет дважды два, есть ли у пауков школа, и тому подобные. Курт равнодушно хмыкал и зубоскалил, иногда отвечая, что  трепаться с пустыми девчонками ему не интересно. Когда Матиоле надоело, она улеглась на спину пауку, скучающе разглядывая сумрачное пространство над собой.
Наконец, Спящий открыл глаза и пасть.
Иссохшейся лапой он положил Пили на загоривок смиренно ожидавшему Курту, и Матиола в нетерпении кинулась к другу.
- Пили! Пили, очнись! Он вообще жив? Что с ним?! - причитала она.
- Жив, жив, - спокойно ответил Спящий. - Сейчас очнётся.
- Что-то он долго там... путешествовал, - сказал Курт, - минут пятьдесят прошло. Я уже волноваться начал. Не знал, что делать.
- В таких делах по-разному бывает, - произнёс Мудрец, - но этот человек крепкий.
Лунный Пилигрим нехотя открыл глаза. Он перевернулся на живот, и его тут же вытошнило. Пили рвало и рвало, и слёзы текли ручьями, и казалось, не будет этому конца. Километры разных, не похожих одна на другую, жизней он теперь нёс за спиной, словно ещё один груз. Вот оно что: его душа уже повзрослела к моменту этого рождения. Нынешняя жизнь была осенью пребывания Пили на Земле. Вот только что она ему готовила?..
Матиола не решалась заговорить с Пили. Она ждала, пока он придёт в себя.
- Ну что, Человек, узнал ли ты то, что хотел? - спросил Спящий.
- Ну... - Пили едва шевелил языком, - да, да... Более чем. Так подробно, так ярко. Не думал, что мне будет настолько тяжело... Но главное, что я узнал. Только...
- Что?
- … Как же мои настоящие родители? Есть они?
- О, да! Как я забыл...
Спящий в задумчивости почесал подбородок.
- Так вот что, Человек, - вдруг произнёс он. - Родители твои — это Мрак и Свет.
- Как это? - в изумлении спросил Лунный Пилигрим.
- А так... Как и у всех у нас изначально. Мы приходим из Света и Тьмы неопытными, молодыми душами и отправляемся на Землю, чтобы учиться.
- Чему?
- А чему ты научился за все прошлые жизни?
Пили замолчал. И все молчали.
Спящий продолжил:
- Мы учимся, чтобы стать мудрее, а затем самим стать частью Света и Тьмы. И тогда всё вернётся на круги своя. Свежая капля падает с неба на землю, ударяется, протекает сквозь слои почвы, питает её и питается сама, затем испаряется — и возвращается на небо. Основные знания ты уже, думаю, получил. Вначале училось твоё тело, затем — душа. Чем дальше, тем уроки всё утончённее. Как ребёнок сперва учится ходить и держать ложку, затем считать и читать, а затем заниматься философией, - так и тут. Ты прожил больше жизней, чем многие другие люди. В этом кроются ответы. Думаю, я довольно объяснил. Мне пора на покой, я прощаюсь.
- Прощай, - сказал Пили, и Матиола повторила за ним. - Спасибо тебе!
Паук медленно опустился в зеркальную глубину озера и скрылся в ней.
- Ну что, парень? - начал расспрашивать Курт, - Как там оно было? Я гляжу — ты в шоке.
- Да, Пили, расскажи же, умоляю! - Матиола вцепилась в друга пытливым взглядом.
- Ффффуууууххх, давайте уже вернёмся назад. Я хочу сейчас к себе в комнату. Там расскажу.
Сил у Пили не было никаких, он сейчас мечтал об одном только — выспаться. Но он понимал, что нужно срочно возвращаться, пока не пришли мама и папа. И два всадника верхом на огромном пауке помчались в привычную и предсказуемую жизнь.
- Я хочу пить! - нервно сказала Матиола, как только они очутились в домашней обстановке, - Пили, пойдём на кухню, я воды выпью.
- Что ж ты раньше не напилась? - ехидно поддел её Курт. - Столько воды было!
Матиола лишь бросила на животное убивающий взгляд.
- Да, я тоже хочу, - поддержал её Пили. - Курт, мы сейчас придём.
- Да как угодно! - отозвался паук. - Я-то уж напился. Жду вас здесь.
Через минуту ребята вернулись, и Пили всё рассказал. Он рассказал, кем он был и что видел. Времена, места, люди, события... Пили ощущал всё, что было в каждом его воплощении. Матиола слушала, не дыша и боясь пошевелиться. Ей это казалось дикой, восхитительной сказкой, которой не бывает. Просто потому, что не может быть.
- Не могу поверить, - говорила она, - что ты только что был в одиннадцатом веке.
- И я не могу, - соглашался Пили, - и в шестом, и в четырнадцатом... Я видел жуткую Европу, Китай, беспокойную Древнюю Русь. И я был всеми теми людьми! Как сейчас. Я видел, как осудили на смерть мальчика, его сварили в кипятке. Какие же люди звери! Я даже был потомком Чингизхана, клянусь! Был бандитом и священником! Это всё просто невероятно...
- Вот-так история! - Курт тоже был впечатлён не меньше. - Но уж больно запутанная, братец! Поди разбери их всех, что, где и почему. Не жалеешь?
-Нет, Курт, конечно, нет! Как можно?.. Просто я чувствую, что...
Тут послышался звук открывающегося замка из прихожей. Это вернулись родители.
- О! Сынок, у тебя, оказывается, гости! - улыбнулась мама, увидев Матиолу. - Здравствуй, барышня.
- Приветствую всех! - бодро добавил отец Пили.
- Добрый вечер. Да мне уже пора. Пили, созвонимся ещё сегодня! Курт, и тебе пока!
- Пока-пока... - пробубнил Курт.
Девочка упорхнула домой, полная впечатлений. Созвонившись вечером, ребята ещё два часа болтали о средневековой Европе, о тяжёлой работе китайских батраков и о русских военных походах. Под конец беседы Матиола спросила:
- Слушай, а тот чернокнижник? Ну, как его? Из Сербии. Он что, правда с духами говорил?
- Правда, - ответил Пили.
- И ты всё помнишь? Что за духи?
- Разные. Шаловливые, равнодушные или злобные. Они разные бывают. Помню: как-то не понравились мои слова одному беспокойному духу — так он у меня в хибаре скатерть на столе зажёг. Еле потушил тогда. Пришлось его выгонять, травами выкуривать...
- А ты не боишься, что теперь тебе за такие дела отвечать надо будет? - поинтересовалась подруга.
- За какие дела? Перед кем отвечать? Матиола, не дури. За убийства и разбой я отвечать не буду, а за безобидную беседу с духом должен?
Матиола помолчала.
- Не знаю, - протянула она, - как там оно. Мой папа говорит, что никаких привидений не бывает.
- Он врач. Они все так говорят... Однако пока никто не доказал, что духов нет. Ладно, мне надо идти, подумать обо всём. До завтра.
- Валяй!
Полночи Лунный Пилигрим обдумывал то, что ему пришлось испытать, а главное, - как это ему теперь может помочь. И что это за Свет и Тьма, которые были его настоящими родителями.
«Что это такое? - с интересом думал он, - Солнце и Космос? Добро и Зло? Бог и Дьявол? - Пили хихикнул. - Во, до чего уже додумался! А что - это был бы номер!.. Уфф, дуристика какая-то это всё... Ну, зато я теперь понял, почему я так много понимаю. Все эти люди... они оставили во мне отпечаток своей жизни».
Теперь Лунному Пилигриму значительно легче жилось. Он чувствовал себя много увереннее, чем раньше. Он уже не был потерянным, никем не понятым: Пили твёрдо смотрел в будущее и не чувствовал больше никакого страха и комплексов. Бывший изгой сегодня обрёл такой тыл, какого никогда раньше не чувствовал. Пили ощущал, что за ним стоит могучая сила, - сила, приобретённая веками, ошибками, болью и счастьем. Само Время стояло за его плечами и по-отечески поддерживало. Оно давало уверенность, когда Пили не мог сделать выбор, оно давало силы, когда у Пили опускались руки, оно успокаивало, когда Пили переживал о чём-то...
Правда, ситуация с успеваемостью в школе не улучшилась. Пили перебивался с «тройки» на четвёрку», и просто ждал, когда же закончится срок повинности. Одноклассники ещё больше отдалились. Они словно вообще не видели Пили, будто его и не было. Но Лунному Пилигриму именно это и нужно было. Это стало его первой победой.
Общительности не прибавилось. Прострация не исчезла. Но у него теперь была мощная внутренняя сила, нерушимая ничем уверенность в себе, которые Пили получил в наследство от самого себя...
Лунный Пилигрим видел, как люди вокруг, маленькие и большие, пытаются купить себе эту уверенность новой машиной, дорогим телефоном, престижной работой или отношениями. Пили ничего подобного не хотел, и не потому, что он знал больше, чем знали они, а потому, что он был тем, кем ещё не были они. Но это совсем не возвысило его. Он вёл себя с окружающими так же, как вёл и прежде, ровно и спокойно.

      9. Мир Матиолы. Остров Красок
Шёл конец мая, наступало долгожданное лето. Лето свободы, отдыха и развлечений. Учебные тягостные дни закончились, и дети строили планы на зелёные деньки.
Матиола с родителями собиралась за границу в конце лета, а Пили в этом году пришлось проводить все каникулы в городе. Когда он был совсем маленьким, родители брали его в Крым, в Одессу, в Ессентуки. Но это лето для него выдалось свободным от поездок.
В середине дня в комнате Пили позвонил мобильный телефон.
- Привет, это я! - застрекотала Матиола в трубку. - Давай ко мне сейчас, я жду!
- Что там у тебя? - поинтересовался Лунный Пилигрим.
- Здесь жимолость созрела, вку-у-у-усная! Давай уже, приходи, объедимся!
Пили нажал на «отбой» и стал собираться. Надел любимую хлопковую футболку и брюки с большим количеством разных карманов, сунул в один из них телефон, в другой — любимые фосфорные бусины и вышел из дома. По пути он вспомнил, что забыл посмотреть на себя в зеркало перед выходом. «Чёрт!» - подумал Пили, кое-как пригладил рукой тёмные волосы и сдвинул набок длинную чёлку.
На заборе у дома Матиолы висел звонок, и Пили нажал на кнопку. Когда калитка открылась, он зашёл в сад под весёлые возгласы своей подруги. В глаза Пили бросилась красота и буйство цветения разнообразных растений.
- А ты быстро! - обрадовалась она. - Молодец, проходи. Вон там, с той стороны дома вкуснота растёт.
- Ух, ты... - удивлённо произнёс Пили, шагая по усыпанной гравием аккуратной тропинке, - здесь красиво. Даже не знал, что у нас здесь такое цветёт.
День был прекрасный, в это время уже вовсю щебетали птицы. По обеим сторонам тропинки Пили увидел фиолетовые тюльпаны, которые стайкой росли у забора; насыщенно-синие анютины глазки, гурьбой сидевшие следом; нежно-сиреневые крокусы, устремившие к небу свои лепестки, махровые нарциссы и арабисы, усеявшие собой небольшой участок сада; голубые мускари, пирамидками теснившиеся рядом. Дальше большой шапкой уселась розовая камнеломка, над которой гудело два шмеля, а в элегантной клумбе красовалась бледно-жёлтая примула.
- А, это, - равнодушно сказала подруга, - да, ничего флора. Все мама разводит. Некоторые и правда дольше лета не живут. Она высаживает их каждый апрель только на один сезон. Но мне больше нравятся шикарные адениумы. Или хоть гибискусы.
- Я не слышал про такие.
- Таких тут не растёт. Это далеко на юге, в Африке, в Турции... Вот там цветы так цветы, - вздохнула Матиола, глядя куда-то поверх сада. - Ну, что ты там застыл? Идём!
- Иду, иду... Странно, что в Африке цветы... - задумчиво протянул Пили. Я думал, там песок один.
- Ха-ха-ха! - расхохоталась девочка, - там очень много цветов, больше восьми тысяч видов, только представь! И они потрясающие. А если бы ты увидел хотя бы баобаб или мадагаскарскую пальму, ты бы понял, что я имею в виду.
- А ты была на Мадагаскаре?! - изумился Пили.
- Пока нет, но очень хочу туда. Я видела фильмы про него. Это просто другая планета... Мультик помнишь? Ну, вот мы и пришли. Глянь! Это объеденье... Немного кисловаты, но всё равно вкусно.
Ребята вышли на плотный куст жимолости. Длинные сизые ягоды маленькими гроздьями усыпали бархатистые листья растения, и у Лунного Пилигрима в прямом смысле потекли слюнки. Матиола начала жадно срывать ягоды и с довольным прищуром уплетать. Пили тоже потянулся.
- А где Норри? - спросил Пили, - она дома? Что-то её не слышно.
- Она с родителями у бабушки, - ответила с полным ртом подруга.
- А ты почему не с ними?
- Скучно. Придётся сидеть за столом, как сыч. Я лучше тут. Да и от мелюзги хочется отдохнуть... А ты что, хочешь, чтобы я была с ними? - слегка обиженно спросила Матиола.
- Нет, я просто... просто так спросил.
Пили попытался выпутаться из неловкой ситуации и замялся. Он не любил, когда кто-то ни с того ни с сего обижался, и не знал, что делать в таких ситуациях. Они ему казались нелепыми.
- Да ладно, не парься. Я пошутила, - улыбнулась Матиола и посмотрела Пили в глаза.
- А вот этого Лунный Пилигрим совсем не понял. Он не понял, правда ли она шутила или решила так скрыть свою обиду.
- Ну как, тебе нравится? Вкусно?
- Да, это вещь! - деловито оценил Пили. - Я люблю ягоды.
- А какие больше?
Ну, вообще люблю крыжовник, клуб...
Матиола не дослушала, а уже поскакала куда-то в сторону цветов.
- Что-то я уже наелась. Смотри, какая бабочка!
Девочка наклонилась над группой лавандовых крокусов и замерла. Там кружила чудесная большая бабочка — павлиний глаз. Она танцевала над цветами, но никак не могла выбрать ни один из них. Поднимаясь и опускаясь, это пёстрое создание плясало и порхало, словно стремилось успеть сделать что-то важное. И вот красотка всё же уселась на фиолетовое блюдце цветка. Посидев с минуту, бабочка расправила крылья. Матиола увидела огненно-красные крылья с сапфировыми каплями и чёрным кантом. Крокус, на котором сидела эта чаровница, покачивался на ветру, отчего бабочка то и дело складывала крылья.
- Пили, иди сюда!
Сказав это, Матиола осторожно взялась пальцами за стебель цветка, чтобы он не качался. И вдруг... девочка растаяла в воздухе в ту же секунду, а лавандовый крокус так и остался качаться из стороны в сторону.
- Матиола! - негромко выкрикнул Пили, который видел исчезновение своей подруги, и кинулся к цветам. Бабочки также не стало, будто она испарилась.
Лунный Пилигрим вертел головой, но в этом живописном саду он был абсолютно один. Но Пили уже ничего не удивляло. Он видел такое, чего не видел и не пережил ещё никто, поэтому он спокойно начал думать, как Матиола могла «провалиться сквозь землю».
«Она стояла где-то здесь, - думал Пили, - вот здесь. А цветок... который же из них? За какой она ухватилась? И бабочка пропала...» Перед Пили лезли вверх крепкие стебли цветов, один похожий на другой как братья-близнецы. Лунный Пилигрим начал, как и его подружка, хвататься то за один цветок, то за другой в надежде повторить её опыт и узнать, что с ней произошло. Первый, второй, пятый, восьмой — нет! Всё было бесполезно. Но Лунный Пилигрим не отчаивался. Десятый, двенадцатый... Вот! Взявшись за тринадцатый стебель, Пили тотчас же провалился в яркое и красочное пространство, упав на что-то мягкое, сочно-фиолетовое и ароматное. Рядом в страхе и недоумении сидела Матиола, прижавшись спиной к жёлтому столбу.
- Пили! Наконец-то! Ты догадался, как? Где это мы? В моём саду?! - Матиола подсела к Пили и схватила его за руку, дабы убедиться, что он ей не мерещится.
- Я просто... сделал то же, что и ты. Схватился за тот цветок. Искал его, правда... Ну и где же мы?
Пили поднялся и огляделся.
- Я не знаю, мы в какой-то чашке, - сказала Матиола. - И она очень интересно пахнет. Я думаю... это... Это гигантский цветок! Это крокус, но он такой огромный?!
- А это, кажется, пестик? - спросил Пили указывая на жёлтый столб.
- Точно! Это он! Давай посмотрим, что там, снаружи!
Матиола попыталась отогнуть плотный лиловый лепесток и выглянуть наружу из «чашки». Пили подошёл к ней и тоже потянул за лепесток. Не успели они высунуть головы, как над ними пролетела здоровенная бабочка, с ног до головы окатив ребят ветром, который создавали её громадные синие крылья.
- Ааааааа! - закричала Матиола, - ааааа! Что это? Пили, что это было?!
- Похоже, что это бабочка, - констатировал Лунный Пилигрим, глядя вслед гиганту.
- Бабочка?!
Матиола вытаращила глаза на своего приятеля, не веря ушам.
Ну да, бабочка обыкновенная. Только очень большая.
Пили подумал с минуту, затем сказал:
- Если есть пауки-исполины, то почему не может быть бабочек-исполинов?
Потом Лунный Пилигрим подошёл к лепестку и всё же отогнул его.
- И если есть параллельный мир пауков, то почему не может быть параллельного мира... бабочек?
Матиола в нетерпении подскочила к другу и выглянула наружу.
Перед ребятами раскинулся сказочный, огромный сад с восхитительными пышными цветами. Все цветы были невероятно больших размеров, такие же, как и тот, в котором сидели друзья. Это был роскошный радужный ковёр, необъятное поле волшебных цветов, каждый из которых цвёл и благоухал. То тут, то там Пили и Матиола видели больших бабочек. Некоторые сидели на цветах, другие летали, порхая над ароматно-пёстрым пространством. Ребята глядели на этот пышный, цветущий мир, замерев от восторга. Вот красуются три лилии, рядом расположилась весёлая оранжевая бегония, там, вдалеке виднеются шапки шоколадного космоса, который на Земле очень редко встречается, а справа царствуют пышные кусты коралловой лантаны. Невозможно было оторвать взгляд от этих больших и сочных канн, чёрных петуний, голубых колокольчиков и задорных маргариток. Разноцветные сказочные розы возвышались одна над другой, будто говоря: «Я здесь самая-самая! Взгляните!» Казалось, здесь были все цветы, какие только есть на планете! А бабочки! Все они тоже были разные и ослепительно-красивые.
Матиола ахнула и шепнула, показывая куда-то налево:
- Пили... смотри... это невероятно...
Ребята увидели крупную Такку Шантрье17, чёрные лепестки которой, словно крылья летучей мыши, гордо застыли посреди этого Мира.
- Д-а-а-а, - протянул Пили, остолбенев от восторга. - Пойдём, посмотрим, что там, за другой стороной цветка.
- Ага, идём, - встрепенулась Матиола и побежала по ярким лепесткам к другой стороне. Сначала голову высунула Матиола, через секунду над ней показалась голова Пили.
- Вот про что я тебе говорила тогда! Вот это сад! Это просто мечта! - очарованно сказала девочка.
С другой стороны крокуса был точно такой же сад, простирающийся до самого горизонта, а может, и дальше... Друзья подняли головы вверх. Над ними высился купол насыщенно-бирюзового неба с пломбирными18 облаками и ярким солнцем. Где-то там, вдали, переливалась радуга, играя красками. Там же   возвышалась зелёная гора, затянутая слабым туманом. Этот мир был невообразимо прекрасен!
- И здесь есть солнце. Да, удивительно! - согласился Пили. - Только вот как нам вернуться домой?
Может, надо спуститься вниз? Или залезть на стебель? Но, честно говоря, мне не очень-то и хочется. Здесь так прекрасно! Я бы осталась здесь навсегда.
Этот мир был очень близок девочке, будто отражал её изнутри. Такой же яркий и наполненный жизненными соками, он очаровал её бесповоротно. И Матиола начала кружиться внутри ароматной «чашки», словно фея. Потом её повело, и девочка шлёпнулась в центр цветка. От толчка с тычинок на Матиолу посыпалась пыльца, и девочка звонко расхохоталась, потом чихнула.
- Главное — не свалиться отсюда, - хмуро заметил Лунный Пилигрим. - Интересно, что там, внизу?
- Земля, наверное! Что же ещё может быть? - удивилась Матиола, отряхивая короткие волосы и футболку.
Только она это проговорила, как где-то рядом подул ветер и зашуршал воздух. Ребята подняли головы. В воздухе порхала шикарная белая бабочка, которая села на красный пион по соседству, чтобы поесть нектара. Матиола и Пили снова высунули головы. Неземное создание было больше них раз в пятнадцать. Бабочка заметила их и повернулась.
- Вы ещё кто такие? - спросила она.
- Мы... люди! Мы здесь случайно. Но нам очень нравится! - затарахтела девочка, а Пили шёпотом перебил её.
- Говори за себя, - сказал он нервно.
Бабочка взглянула на Лунного Пилигрима.
- А это что за мощь загробная? - спросила она, кивая на Пили.
Лунный Пилигрим онемел от такого неприкрытого неуважения.
- Это мой друг, - прыснула от смеха Матиола.
- Ммм... Странный какой-то. На призрака похож. Он живой вообще?
Матиола не удержалась и расхохоталась, выделив милые ямочки на щеках. Пили свирепо уставился на неё.
- Ну, по глазам вижу — вроде живой, - бабочка явно сделала Пили одолжение.
- А что это за место? - спросила Матиола, продолжая разглядывать бабочку.
- Это наш мир, Остров Красок, - спокойно сказала бабочка, потягивая нектар. - Мир жизни и ценности уходящего мгновения. Мир прекрасного и волшебного, Мир отдыха и веселья... Ну и как вас зовут, смешные люди?
Пили опять насупился.
- Меня — Матиола, а его — Пили.
- Я — Аполлон. Парусник Аполлон, - гордо заявила бабочка.
- И что вы, бабочки, здесь делаете? - спросил Пили.
- Мы здесь живём.
- Как это? Вот пауки в своём Царстве прячутся...
- Они прячутся, а мы живём, - перебила Аполлон. - Наслаждаемся.
- А что же вы тогда делаете на земле? - спросила Матиола.
- То же, что и все остальные — мучаемся, - вздохнула Аполлон.
Пили с Матиолой в недоумении переглянулись.
- Но почему? - спросил Пили.
- А разве это не так? - ответила вопросом на вопрос Аполлон.
Дети помолчали.
- Нам бы домой как-нибудь... - начал Лунный Пилигрим.
- А как вы попали сюда?
- Мы... Я взялась за цветок у себя в саду, хотела на бабочку посмотреть, - и вот я здесь. А он — следом, - объяснила Матиола.
- А, ясно, - скучающе зевнула бабочка. - Ну и где же ваша проводница? Та самая бабочка, говорю, где же?
- Не знаю, - пожала плечами Матиола. - Она была такая красивая! С Синими круглыми пятнами. По-моему... Павлиний глаз.
- Таких здесь много. По-моему, они полетели туда, где Вечный Дождь.
- А где этот Вечный Дождь?
- Вон, видите радугу?
Пили и Матиола закивали.
- В той стороне зелёная гора, с неё водопад бежит. Мы называем его Вечный Дождь. Они полетели туда пить, потому что обычные дожди сейчас редки.
- И что же нам делать? Как домой попасть теперь? - спросил Пили.
Вы можете переместиться сами, взявшись за стебель растения-двери. А мы, бабочки, эти двери открываем. Словом, попасть назад можно лишь вслед за бабочкой, либо с того же растения, через которое вы здесь оказались. Ну, удачи вам! Некогда мне тут с вами больше болтать.
- Аполлон развернулась, расправила крылья-паруса и взлетела к небу.
- Ну, делать нечего — полезли! - сказал Пили, вскинув чёлкой. - Сперва я, а ты давай после!
- Ага! - радостно кивнула подруга.
Пили толкнул руками лепесток, но он был плотный, и, спружинив, встал на место. Тогда Лунный Пилигрим попытался осторожно навалиться на лепесток всем телом. Лепесток медленно потянулся книзу, и Пили остановился. Он перевернулся головой вниз, ноги закинул наверх, на лепесток. Держась руками за обе стороны лепестка, Лунный Пилигрим начал опускаться вместе с ним вниз, к стеблю. Но лепесток вдруг остановился. Пили повис на нём.
- Ты осторожней там! - прокричала Матиола. - А если ты сейчас выйдешь отсюда, а я как же?
- Смотри, что я делаю, и делай потом так же. Тебе за мной явно легче будет. А вот мне как теперь быть, не пойму.
Пили лежал на лиловом лепестке, будто в повисшей в воздухе лодке, и смотрел вниз.
- Попробуй сползти с него вниз, там стебель-то близко уже!
- Сейчас, - крякнул Пили и подтянулся руками к основанию лепестка. Тот ещё чуть наклонился вниз. - Уже трудно удержаться, сейчас свалюсь!
- Осторожней, давай руку! - крикнула Матиола и протянула ему руку.
Но Пили уже начал перебираться ближе к основанию «чашечки». Подобравшись ближе, он протянул руку вниз, чтобы схватиться за стебель. Ещё чуть подтянулся... Готово! Пили схватил стебель одной рукой, которой снова начал подтягиваться, постепенно сползая с лепестка вбок.
Буммм! Растение покачнулось, а Пили, наконец, покинул лепесток, ударившись о стебель.
Матиола глянула вниз.
- Пили, ты там?
Но ответа не было. Лунного Пилигрима тоже уже не было. Матиола переполошилась. Сначала она начала метаться внутри цветка, но потом немного успокоилась, подойдя к лепестку, который был отогнут и только что послужил переправой.
- Так, - сказала себе девочка. - Раз он смог, то и я смогу. И ничего тут сложного нет!
Она повторяла все движения Пили, влезая на лепесток и держась за его основание руками, но из-за полноватой фигуры ей было трудней. Зато под её весом лепесток отогнулся чуть ниже, чем у Лунного Пилигрима, и Матиола оказалась почти у самого стебля. Она тут же схватилась за стебель рукой и подтянулась к нему.
Трук! - это оторвался лепесток-переправа и упал, но Матиола успела обхватить стебель обеими руками.

    10. Сказочные полёты
И вновь друзья вернулись в обычный, но по-прежнему красивый сад Матиолы.
- О! И ты здесь! - радостно объявила Матиола, увидев рядом Лунного Пилигрима и легко хлопнула его по плечу в знак приветствия.
- Ну, наконец-то! А то я уже начал волноваться, - с облегчением вздохнул Пили.
- Это было круто! А? Как тебе? - восторженно спрашивала Матиола. Она до глубины души была очарована Островом Красок, где они только что были, и надеялась, что её друг испытывает то же самое.
- Ну да, прикольно, - спокойно сказал Пили.
- Прикольно?! И всё?! Да это ж просто волшебная страна, идеальный мир! Правильно сказала Аполлон. Они там живут! Слыхал? А мы здесь мучаемся, понял? Вот где жить надо! Там! И почему у людей нет такого мира?..
- Красиво там, да. Только суеты много... Долго там я бы не вынес.
Матиола обиженно вздёрнула носом, будто Пили оскорбил её лично.
- Да что ты понимаешь! С пауками лучше что ли? - раздражённо спросила она.
- Мне там нравится. Там спокойно.
- В могиле тоже спокойно! - съязвила подруга.
Пили бросил на неё взгляд, полный жалости. Так обычно смотрят на шутника, чьи анекдоты никого давно уже не смешат.
- Ну ладно, я пойду, - буркнул Лунный Пилигрим и направился к калитке.
- Стой!.. Да хорош тебе! Я пошутила. Погоди...
- Ну, что? - Пили повернулся к Матиоле, глядя на неё исподлобья.
- Не обижайся. Мне ведь тоже не очень нравится в твоём Царстве Покоя. Будем считать, что мы квиты? - улыбнулась Матиола, с надеждой глядя в глаза Пили.
- Ладно, забей, - сказал Пили. - Я сейчас домой. Давай позже созвонимся.
- Как скажешь, - согласилась подруга. - Я тебя провожу до калитки. Надо бы как-то снова попасть на этот Остров Красок, как считаешь? Может, завтра? Мне так хочется опять там побывать!
- Идёт, давай созвонимся и обсудим. Но выбираться оттуда не очень-то легко.
- Зато это весело! - прозвенела Матиола.
На следующий день Пили с утра решил немного отдохнуть от своей суетливой подруги и просидел в паучьем Царстве на иве битый час, глядя в пространство синего сумрака. Он сидел неподвижно на толстой ветке и тихо покачивал ногой, довольный тем, что теперь он один, и его никто не тревожит.
«А она забавная, вроде, - думал он. - Мне с ней и правда весело. Она отвлекает меня от моего пыльного забытья. Часто смешит. Но отдыхать от её бесконечного трещания тоже хочется. Всё-таки я ненормальный... с одной стороны, с ней прикольно и интересно, с другой стороны — хочется и отдохнуть. А ещё... ещё она будто даже симпатичная. Хм... не ожидал, что мне может понравиться такая. Полная и шебутная. И... это... и бестактная. А если вспомнить, как она тогда ко мне относилась... мда... а теперь всё наоборот. Будто кто-то издевается надо мной».
- Ну что, ситный друг, я гляжу — ты втюрился? - спросил вдруг Курт, подойдя к дереву.
- Чего?.. Да я, не... А вообще не знаю, если честно. Может, быть, и так. Она мне нравится.
- Ой, держите меня гуси, - рассмеялся Курт. - Она ведь тебе не пара, чтоб меня ящер взял!
- Не смешно, - буркнул Пили. - Пара-не пара, но нравится. Я что, виноват?
- Нет. Не злись, это я так... больше сам себя веселю. Просто поаккуратней с ней.
- А то — что? - насторожился Пили.
- Ничего. Говорю же — просто будь начеку...
Родителям Лунный Пилигрим так ничего и не сказал ни про Царство Покоя, ни про Остров Красок. В этом отношении они с Матиолой были похожи. Они владели тайной мирового масштаба, которую считали только их общей тайной и не собирались отказываться от этой привилегии. У Пили был потусторонний мир, который он считал своим, но теперь и Матиола открыла своё личное измерение.
Возвратясь домой из своего вакуума, Пили набрал мобильный номер Матиолы.
- Привет, это я, - как всегда скромно и спокойно сказал Пили.
- А! Я знала, что это ты! Ну что — когда отправляемся? - с азартом спросила Матиола, жуя жвачку. Это было слышно по тому, как она цокала языком.
- Да погоди ты. Надо всё обдумать сначала. Как ты собираешься туда попасть? В тот раз ты пошла за бабочкой, это она тебе «дверь» открыла. А сейчас...
- А сейчас, - перебила Матиола, - в саду полно бабочек. Они всегда там летают, кучами. Ещё не было дня среди лета, чтобы их там не было.
- Ну и что?
- Ну и то, что можно попасть на Остров Красок с какой-нибудь из них.
- С чего это ты взяла?
- А почему бы и нет? Я так думаю. Ну, в любом случае, эти Павлиньи глаза всегда тут есть, хоть одна. Через неё точно попадём, раз тогда через неё смогли. Да чего по телефону говорить?! Тащись сюда живей!
- Ща, я поем только, я ещё пообедать не успел.
- У меня пообедаешь! - отрезала Матиола и отключилась, бросив Лунного Пилигрима в недоумении.
Лето в портовом городе было недолгое, часто прохладное и дождливое, но бывали и душные дни с застывшим пыльно-влажным воздухом. Особенно это касалось центра города. В зданиях без кондиционеров находиться было ещё тяжелее. Но вдали от проспектов и машин, на природе было терпимо, и даже комфортно. Пили и Матиола жили на окраине города, и их практически не касалась липкая духота. В районе, где они жили, всегда гулял приятный ветерок с Двины-реки. Но особенно им нравилось то, что теперь по ночам солнце кружилось вдоль горизонта, пронизывая город томными лучами, и потому было очень светло ночной порой. Родители разрешали Пили и Матиоле гулять дольше обычного, тем более, что ребята сдружились, и это радовало Силину и Юриса.
В доме у Матиолы обед уже закончился. Доктор Бэнит с женой смотрели фильм, а на кухне всё ещё пахло выпечкой. Мама Матиолы испекла картофельные шанежки.19
- Добрый день, молодой человек! - мягким баритоном произнёс отец Матиолы и по обыкновению прищурился. - Как настроение?
- Здравствуйте. Спасибо, неплохо, - кивнул Пили.
- Давай, проходи, Пили, будь как дома... Матиола, встречай гостя! Угости шаньгами!
- Иду-у-у! - донеслось из кухни, откуда уже выбегала девочка. - Пили, живей! Проходи на кухню!
Лунный Пилигрим не спеша поплёлся на кухню и скромно сел на краю небольшого диванчика у стола.
- Держи! - бросила Матиола, грохнув тарелкой перед носом друга. - И жуй быстрей, пора идти!
- Да куда ты торопишься?! - не выдержал Пили такой спешки. - Полдня впереди, да ещё и полночи, если ты забыла. Гулять можно хоть до часу.
- Да, это верно... Но мне просто хочется поскорее попасть на этот остров!
- Хы-х, так бы и сказала... А то «быстрей» да «скорей», будто не успеем куда-то, - пробурчал Пили, жуя ароматную булку с картофелем.
- Ты больно умный! Ешь давай. Тебе чай разбавлять?
- Нет... не знаю, всё равно, - растерялся Лунный Пилигрим.
Пообедав, ребята выскочили на улицу и пошли в самый конец сада, туда, где росла кисловатая жимолость, и где они были в прошлый раз. Этот день был не такой жаркий, солнце то скрывалось за тяжёлыми облаками, то изредка выглядывало, окутывая землю ярким теплом.
- Вон, бабочка сидит! - сказал Пили, показывая в гущу красных махровых цветов.
- Это не та, - отмахнулась Матиола. - Мы ищем именно ту, Павлинку!
- А-а-а... - протянул приятель, продолжая выискивать глазами бабочек над растениями. - А как она хоть выглядит? Я не запомнил.
- Да ты видел таких! Красивая, красная с синими круглешками! Как на хвосте у Павлина, поэтому Павлиний глаз называется.
- М-м-м, - промычал Пили, почесав подбородок.
Вдруг за спиной Матиолы кто-то тонко пропел:
- Это не меня ли вы ищите, братцы?
Матиола и Пили в изумлении обернулись, и Пили подошёл ближе. Над семейкой голубых мускарей друзья увидели порхающую эффектную бабочку, которая село на цветок и продолжила:
- Я слышала ваш разговор. Ну, юный натуралист, - обратилось крылатое создание к Пили, - теперь ты можешь полюбоваться мной!
И бабочка расправила яркие крылья. Это был тот самый Павлиний глаз, который искали ребята.
- Так зачем же я вам понадобилась? - спросила Павлиний глаз. - Уж не для того ли, чтобы сопроводить вас на наш Остров Красок? Я слыхала, вы там побывали вчера. А у нас новости расходятся быстро.
- Ээээ, да, мы... - начал Лунный Пилигрим, - мы хотели...
- Да! да! Это мы! - перебила его Матиола. - Мы очень хотим снова туда попасть! Помоги нам, пожалуйста, если не трудно.
Матиола умоляюще глядела на бабочку.
- Я с удовольствием вам помогу. Но вы не могли бы насыпать для меня малость вон тех ягод в миску? - спросила Павлиний глаз, повернувшись к кусту жимолости. - Они чуть подгниют на солнце, а для меня это сущее лакомство!
- Конечно, я насыплю! - подпрыгнула Матиола. - Сейчас!
И девочка унеслась в дом, выбежав оттуда через минуту с железной миской.
- Пили, давай нарвём жимолости, - позвала подруга. И друзья принялись рвать ягоды.
- Мне много не надо, штук пять довольно будет мне для счастья! - сказала бабочка.
- Вот! Я поставлю здесь, а ты, когда захочешь, будешь прилетать и есть их. - сказала Матиола и поставила миску на землю, между кустами мускарей и арабисов.
- Благодарю! - сказала бабочка. - Ну, а теперь отправимся на Остров Красок?
- Да! - хором ответили Пили и Матиола.
- Вы всё помните? Я сажусь на цветок, а вы вдвоём за него хватаетесь. Но мне надо выбрать подходящий.
С этими словами Павлиний глаз взмыла над шапками мускарей, похожих на миниатюрные гроздья винограда, покружила и села на самый высокий из них. Ребята тут же схватились за стебель и пропали из сада вместе с бабочкой.
- О-о-ох-а-а! - выдохнула Матиола, в восторге оглядываясь по сторонам.
- Ух, ты!.. класс! - вырвалось у Пили вслед за подругой.
Они сидели на одном из голубых колокольчиков цветка, на который они только что смотрели сверху. Чуть выше, над ними сидела огромная Павлиний глаз и пила нектар, добывая его своим крупным хоботком. А перед глазами раскинулось всё то же необъятное поле из самых разных, сочных и благоухающих цветов, какие только можно вообразить. Все краски Земли были собраны здесь, в одном пространстве. Вдалеке также виднелась радуга и та самая зелёная гора, с которой падает Вечный Дождь.
- Вот это да! Вот это круто! - веселилась Матиола, хлопая рукой по колокольчику рядом, из которого раздались звуки глухого барабана.
- Да! Вот бы ещё полетать над всей этой красотой! - вдруг размечтался Пили.
- Точно! - обрадовалась Матиола, и её глаза задорно вспыхнули.
- Значит, вам ещё и полетать захотелось? - укоризненно спросила Павлиний глаз. - Может, вы возомнили себя бабочками?
- Нет, мы просто... просто всегда мечтали! Полетать! - сказала Матиола. - Это же адски эпично!
- Что ж, можно и это устроить. Полезайте мне на спину, я вас покатаю. Но недолго! - сжалилась Павлиний глаз.
Она подобралась поближе к ребятам и наклонила голову. Сначала ей на спину вскарабкался Пили, хватаясь за мягкую шубку тела бабочки, а вслед за ним полезла и Матиола, которая устроилась у друга за спиной. Павлиний глаз взмахнула красными крыльями и упорхнула с цветка. С непривычки и под тяжестью ребят бабочка сначала просела в воздухе, но затем легко набрала нужную высоту и начала кружить над душистым сказочными полем. Вместе с ними то тут, то там тоже летали разные бабочки, жёлтые, белые, изумрудные, с переливающимися и насыщенными крыльями. Ребята сидели верхом на бабочке, словно на пуховой перине, и не верили тому, что могли летать. Их живой ковёр-самолёт то взмывал вверх, то опускался вниз, кружа голову и захватывая дух.
- Я всегда мечтала летать! - кричала Матиола, обхватив Пили руками. - Мы летим, Пили, смотри, какая лафа!
- Это точно, - выдавил Пили. Он сидел ни жив ни мёртв от этого безумного, дикого карнавала, стискивая зубы и лишь крепче держась за каштановую шубу бабочки.
- А куда мы летим? - спросила Матиола.
- К Вечному Дождю, - ответила Павлиний глаз.
Матиола только взвизгнула от радости и сильнее вцепилась в Пили.
Радуга приближалась, становясь ярче и больше, а вместе с ней приближалась и зелёная гора, окутанная зыбким одеялом тумана. Подлетев ближе, ребята разглядели сквозь этот туман огромный бурлящий водопад, который начинался с самой низкой впадины на горе, обрушиваясь вниз, и заканчивался небольшой речушкой, уходящей куда-то за гору.
- Класс! - в восторге вымолвила Матиола. - А что это за туман?
- Это мелкие капли, поднимающиеся от воды, - пояснила Павлиний глаз. - Что-то вроде пара. Ну вот, мы почти у цели. Сейчас сядем вон там, чуть ниже вершины. Оттуда пить удобно.
И бабочка подлетела к середине склона, который был покрыт блестящей свежей зеленью, среди которой выступили деревья, травы и кусты. Павлиний глаз уселась на густой лавровый куст, расправила крылья и опустила голову, чтобы ребята слезли. Пили аккуратно перелез через голову бабочки и уселся на плотный листок, что следом сделала и его подруга. Ребятам открылся ещё более  фантастический вид, чем тот, что они видели там, внизу. Нависший над водопадом туман не позволял видеть лишь порхающих внизу бабочек, но разноцветный лоскутный ковёр из цветов, укрывший всю землю, предстал совсем в другом виде. Будто кто-то усыпал поверхность миллионами красочных фантиков. Где-то справа звенел водопад, разбрасывая блестящие капли и превращая затем их в белый пар. Солнце, перебирая лучами, озаряло склон, и потоки воды серебрились, ослепляя Пили и Матиолу. Жаркие лучи одинаково щекотали зелёные упругие листья кустов и носы ребят, отчего друзья морщились. Радуга нависала рядом, словно сказочный мост или величайшая в мире горка-аттракцион.
- Да это в сто раз лучше, чем в Диснейленде! - ахнула Матиола.
- Ты там была? - спросил Пили.
- Да, во французском, но это ничто по сравнению с этим мифическим чудом! Интересно, вкусная ли эта вода? Давай проверим?
- Давай. Надо спуститься сначала. - согласился Пили.
И они осторожно начали спускаться, словно по канату, хватаясь за стебель и делая передышки на каждом из лавровых листьев, растущих вдоль стебля. Наконец, они оба оказались на земле, которая была совершенно обычной, такой же, как и на их родной планете.
- Идём, - сказал Лунный Пилигрим. - Вон вода, близко уже.
Они взялись за руки и пошли к водопаду. Он срывался откуда-то сверху, шипел и перекатывался по огромным валунам, а затем рисовал плотную штору из воды, стеной закрывая скалу. И вот Матиола и Пили оказались у самого края этого Вечного Дождя, который вмиг обдал их свежим бисером брызг. От чистого влажного воздуха у ребят слегка закружилась голова, но это вскоре прошло. Матиола подбежала по камням ближе и подставила руки к воде. Они тут же наполнились холодными звонкими каплями. Девочка выпила всю. Вода была обычная, только оставляла сладковатый привкус.
- Вкусно! - оценила Матиола.
Лунный Пилигрим тоже попробовал.
- Вода как вода, - заметил он.
- Во всяком случае, она лучше, чем у нас! - уверенно заявила подруга.
Вдруг с другой стороны водопада они увидели двух бабочек, которые летели в их сторону. Одна была ослепительно-жёлтая, с длинными усиками на концах крыльев и круглыми оранжевыми узорами, похожими на глаза. Бабочка была похожа на Жар-птицу и даже летала, словно птица. Другая же хлопала иссиня-чёрными крыльями, которые переливались, словно перламутр, и также хвастали небольшими усиками на концах.
- А вот и наши гости, погляди, Махаон! - прозвенела жёлтая бабочка-птица.
- Интересно, вы надолго ли к нам? - обратилась к ребятам вторая.
- Здравствуйте, - сказали хором Пили и Матиола.
- Мы ненадолго, мы просто погулять сюда пришли. Заодно и полетали! - похвасталась Матиола, хихикая.
Обе бабочки приземлились чуть поодаль от водопада, чтобы не замочить свои прекрасные крылья. Ребята подошли к ним поближе.
Ну и как вам здесь, нравится? - спросила жёлтая.
Да, здесь просто супер-мир! Я бы осталась тут навсегда! - восторгалась Матиола. - Если бы ещё всех моих подруг можно было бы сюда переселить, тогда вообще была бы сказка! Да, Пили?
И она подмигнула своему приятелю, улыбаясь и сверкая ямочками на щеках.
- Про подруг не знаю, - отозвался Лунный Пилигрим, - но здесь правда клёво.
- А как же вас величают? - спросила перламутровая бабочка. - Меня вот — Синий Махаон, а её — Мадагаскарская Комета.
- Можно просто Комета, - уточнила жёлтая. - Видите — длинные хвостики сзади? Сразу ясно, что я — Комета!
- Меня зовут Матиола, а его — Пили, - девочка кивнула на друга и добавила: Это он сам себе имя взял такое - Лунный Пилигрим. Или Пили.
- Что ж, рады знакомству, - сказала Синий Махаон. - А вы не боитесь, что попадётесь здешней Совке Калиптре?
- А кто это? - насторожился Пили.
- Это бабочка-монстр. Она питается кровью млекопитающих, думаю, вы ей были бы очень интересны.
- Так я и думал, что не всё тут гладко! - серьёзно сказал Лунный Пилигрим, а Матиола лишь озадаченно смотрела на бабочек.
- Но они охотятся в основном ночью, так что в это время не опасны для вас. В любом случае, будьте осторожней. А мы полетим отсюда, пора нам назад, на бренную землю.
С этими словами бабочки замахали крыльями-плащами, собираясь улетать. Недолго думая, Матиола их остановила:
- Возьмите и нас с собой! Вас две и нас двое, нам тоже уже пора бы!
- Хм, - призадумалась Комета и переглянулась со своей спутницей. - Хорошо, полетели! Залезайте.
Лунный Пилигрим начал карабкаться по шубке Синего Махаона. Очень она ему понравилась своими глубокими переливами на крыльях и его любимым сапфировым цветом. А Матиола выбрала озорного цвета Комету, похожую на Жар-птицу.
Оседлав, наконец, бабочек-исполинов, ребята крепко схватились за их мягкие шубки и выкрикнули:
- Мы готовы!
И бабочки упорхнули с земли. Полёт вниз, к подножию горы, оказался более захватывающим, чем путь к Вечному Дождю. Души ребят сжались и забились то ли под коленку, то ли в пятку. К тому же настроение было подпорчено известием об этой жуткой Калиптре, и ребята молчали, иногда переглядываясь. Но когда они снова увидели вблизи роскошные крупные цветы, они немного перевели дыхание и приободрились, особенно Матиола.
- Вы помните цветок-дверь? - спросила Комета.
- Это были мускари, - ответила Матиола, - но какие именно, я не знаю. Их здесь много.
- Значит, айда за нами! - объявила Синий Махаон. - Ты с Кометой, а Пили со мной.
Бабочки сели на две бордовые бархатные розы.
- Подождите! - крикнул Пили. - А куда мы попадём с этих роз? Ведь цветы другие, в какое место на земле они отправят нас?
- Точно! Молодец, Пили, что спросил! - встревожилась Матиола. - Или все бабочки с Острова Красок попадают в мой сад?!
Друзья уставились на бабочек в ожидании ответа.
- Конечно же, нет! Что за вздор, - выпалила жёлтая Комета. - Если вы выходите отсюда через ту же дверь, через которую вошли, значит, попадаете туда, откуда прибыли. А если выходите через другое растение-дверь, то попадаете каждый к своему дому. У каждого дома есть травинка или цветок, которые и будут связующим звеном.
- А зимой? - спросила Матиола, - зимой не растёт трава. Как же тогда вы путешествуете?
- Зимой бабочки и не летают, - догадался Лунный Пилигрим.
- Браво, энтомолог! - поддержала Синий Махаон своего наездника. - Именно.
- Значит, сейчас мы попадём каждый к себе домой? - спросила Матиола.
- А иначе и быть не может, - заявила Комета.
- Фу-х, а то я испугалась, попадём ещё куда-нибудь в Африку! - облегчённо выдохнула девочка. - Тогда вперёд, по домам! Пили, до скорого! Позвони мне, как доберёшься.
- Ага, - кивнул приятель и ребята потеряли друг друга из виду.

    11. Искры Леля
Как по щелчку, каждый из друзей оказался в своём доме, а Комета с Махаоном — где-то в своём. Матиола не стала дожидаться звонка Пили и набрала первая его номер.
- Как добрался?
- Как слышишь — нормально, - хмыкнул Лунный Пилигрим.
- Ты прикинь — бабочка-вампир! Фу, какая жуть! Нет, ты слышал?!
- Слышал.
- И что ты думаешь? Как теперь быть? Я не могу просто взять и забыть про Остров Красок! - возмущалась Матиола.
- Ну-у-у... - задумчиво протянул Пили, - не знаю. Как вариант: появляться там только днём, ведь они по ночам охотятся. А ещё можно мазаться чем-нибудь вонючим.
- И чем же?
- Не знаю. Тем, что отпугивает эту Калиптру. Мазью от комаров, например. Думаю, сгодится. В общем, ходить туда только днём и обмазываться мазью от комаров.
- Ясно, - подытожила подруга, - тогда я куплю этой мази. Пили, ко мне сейчас пришла Расена, ну, помнишь — подруга моя. Мы пойдём в парк, покатаемся на «Орбите», а вечером в клуб. Давай завтра созвонимся, пока!
- Угу, давай...
Пили отключился и призадумался. Расена ничего не знала ни о Царстве Покоя, ни об Острове Красок, как и прочие многочисленные подруги Матиолы.
 «Интересно, - думал Пили, - как долго она сможет это скрывать от них? С её характером это, наверное, большая проблема. Сейчас развеселится и проболтается там... У неё рот ведь вообще не закрывается. Но что я могу сделать? Остаётся надеяться на её молчание... И вообще: чего это она в клуб собралась? Меня не позвала. Наверное, я ей надоел. Конечно, что же ещё? Ей подавай веселье и движуху, а где я это возьму? Я же стрёмный зануда. Ей просто стало скучно со мной».
Пили начал улавливать в своих мыслях нотки горечи и ещё одного странного и неприятного чувства, которое вдруг комом плюхнулось в его грудь. На глаза выступили слёзы, но Пили усилием воли «проглотил» их. Потом подошёл к окну, распахнул его и уставился в небо. «И что теперь? - обратился Пили ввысь, - Родители мои, я вас спрашиваю, Свет и Тьма, что происходит? Вы решили добавить мне страданий? Класс! Мало мне было?» Помолчав, Пили добавил вполголоса: «Свет и Тьма, прошу вас, если вы меня слышите... Пусть Матиола ответит мне взаимностью. Пусть она полюбит меня!» Там, в глубинах летнего неба, замерла тишина, и лишь крикливая чайка одиноко парила в вышине над деревьями.
Посидев без движения ещё несколько минут, он решил отвлечься от тяжёлых мыслей и пошёл наливать Курту воды в блюдце.
- Привет, Курт! У тебя вода кончается, давай налью, - шмыгнув носом, тихо проговорил Пили.
- Здарова, ситный! Налей-налей, будь другом...
Пили пошёл за водой и молча наполнил блюдце.
- А чего ты тухлый такой? - спросил паук. - Никак заноза твоя тебя облапошила?
- Какая заноза? - не понял Пили, но тут же догадался. - А, да нет, я просто... Понимаешь, я не знаю, что у неё на уме. Она в клуб собралась сегодня, без меня. Танцевать будет до полуночи.
- Ну и что? Ты ревнуешь что ли? Брось давай! Моя Каракава тоже иногда болтает с другими пауками, но я...
- Да нет, - перебил Лунный Пилигрим, - как объяснить... Мне кажется, что я ей надоел.
- Тебе кажется, что она теряет к тебе интерес?
- Да! Именно, - воскликнул Пили, осознав, что представляет собой его скверное чувство.
- Так что же?
Но Пили лишь молча опустил голову, уставившись в пол.
- Ясно, - понимающе отрезал паук, - тебе надо отвлечься. Сходи сам куда-нибудь, и тоска пройдёт.
- Куда? - спросил Пили, взглянув на Курта большими печальными глазами. - Я не хочу никуда. А она там со своей Расеной веселиться будет.
- Ну, хватит, Пили! А то смотри — скучищу развёл. Такой ты точно ей не нужен будешь. Хочешь — почесали в Царство Покоя, побегаем с Каракавой наперегонки. Всё равно твоя заноза до ночи занята.
- Ладно, давай... - согласился Пили, и они с Куртом исчезли в углу камина.

Матиола в это время гуляла в парке с Расеной где-то в центре города, перебегая от одного аттракциона к другому. Расена была тощим нескладным подростком с длинными русыми волосами и зелёными глазами. Свой длинный нос она слегка задирала для того, чтобы казаться взрослее, а когда разговаривала с подругами, иногда бросала на них северный равнодушный взгляд по той же причине.
- Слушай, Матиола, - обратилась Расена к подруге, когда они стояли в очереди за билетами на «Орбиту», - а что ты нашла в этом нелепом Пили? Он что, тебе нравится?
Расена с усталым любопытством заглянула в серые глаза Матиолы и как всегда поймала её весёлый живой взгляд, в котором на секунду мелькнуло что-то серьёзное и пока непонятное.
- Пусть так, - объявила Матиола, забыв о веселье, - и что с того?
- Но вы совсем разные, - рассуждала подруга, делая деловитое выражение, - чем он тебя зацепил? Ты всё время с ним, мне даже редко стала звонить.
- Он особенный, - глубокомысленно сказала Матиола. Хоть и очень редко, но она тоже умела быть серьёзной. - В нём есть что-то... притягательное. Я таких никогда не встречала. Он как-то волнует меня... он перетряхнул всё у меня в сердце, а это ещё никому не удавалось. Но мне кажется, что он этого не понимает.
- А Эпик? Вы же так дружили...
- С Эпиком мы с начальной школы дружим, и с ним было правда клёво. Он крутой, и всё такое. Общие темы, общие интересы, одна тусовка. Но он предсказуемый, банальный, хоть и понятный мне. Мы можем поржать вместе, куда-то сходить, я начинаю — он продолжает...
- Могли, Матиола, могли, - напомнила Расена, - теперь уж всё. Он тебе не может простить, что ты теперь с этим Пилигримом зависаешь.
- Ну и что? Его проблемы. Хотя немного жаль, конечно, что так вышло. Только смотри — ему не говори, - девочка строго уставилась на подругу. - А то проблем не оберёшься.
- О чём не говорить? - вскинула брови Расена.
- Что мне жаль...
Подошла их очередь в кассу, и пожилая женщина внутри кабинки наклонилась к окошку:
- Вам куда?
- Два на «Орбиту», - сказала Расена, протягивая в окошко три сотенные купюры.