Я стояла у дороги и пыталась вспомнить, откуда и когда взялся этот мальчишка. Грязный и невоспитанный, он меня сильно раздражал своим поведением. Мордашка знакомая, кажется, когда-то давно меня просили присмотреть за ним… Точно! Тогда он едва научился говорить, а теперь – подросток. Он шел к городу, а когда я его обогнала, потащился за мной, передразнивая и строя рожи. Кроме нас двоих на этой дороге больше никого не было, но мне казалось, что все это видят и осуждающе цокают языком. Они же не знают, что случайный попутчик – не мой ребенок.
Еще этот мешок, который я тащила всю дорогу, и из-за которого мальчишка и начал кривляться. Пыльный и неудобный, что в нем и зачем тащу – не знаю, не открывала. Стоял под моей дверью, когда я выходила, бросить жалко, а мусорный бак по дороге не встретился. Поначалу вроде и не был тяжелым, только приходилось брать его либо в перчатке, либо заворачивая во что-то, чтоб не измазаться. И все равно идешь перекошенная, да позвякивает лом железный довольно неприятно. Иду и думаю – зачем мне этот мешок? Он, вообще, тоже не мой.
Свернула в тенек, под деревья, к ручейку – перекусить и отдохнуть, в полуденный зной быстро таяли последние силы. Мальчишка увязался за мной – мол, и устал он, и голодный, и жарко, и пить хочется. А есть-то ему нечего. Куда его девать, хоть он и чужой? Не прогонять же. Заставила его вымыться в ручье и отправила на дерево, собирать яблоки – оказалось, мы в сад забрели. А сама поставила злополучный мешок, открыла свой рюкзак и стала «поляну» накрывать.
Вернулся мой компаньон с яблоками. Чище он не намного стал, но по нему было видно – сделал все, что мог. Когда утолили голод и жажду, начал издалека.
- Тетенька, а что у тебя в мешке?
- Можешь открыть и посмотреть. Осторожно, не поранься только.
Заглянули внутрь – а там лом металлический. И капканы какие-то с цепями, скобы, пила ржавая, клещи, части какой-то ограды, замки, ключи, еще что-то. У мальчишки глазенки и разбежались:
- Ой, а зачем тебе столько всего? – спросил он как можно небрежнее. По личику чумазому видно, кому этот хлам сокровищ дороже.
- Да ни зачем. Хочешь – забери.
- Правда? Смотри, там даже сломанный самокат есть! – от восторга он даже перестал делать вид, что он так, разговор поддержать, спросил.
- Ну, конечно. Забирай и неси сам свое добро.
Сейчас он стал даже забавным во внезапно свалившемся на него счастье.
- А хочешь, я тебе яблок еще наберу? - Спросил он, решив сделать что-то доброе в ответ.
- Это ты хорошо придумал. Набери немного, пожалуйста, – я старалась не смеяться, понимая, что для него это важно. Он так рьяно взялся за дело, что пришлось его останавливать.
- Спасибо тебе большое, мне хватит. Куда ты путь держишь?
- Да в ближний город бегал. Может, мать не станет меня сильно ругать, что без спросу? – вздохнул он и сразу показался взрослым.
- А отца не боишься? – улыбнулась ему я.
- Нету отца. А мать жалко – расстроится. Ей ведь придется отругать меня и наказать самой. Больше некому.
- Возьми ей яблок, да цветов набери. Ты ж единственный мужчина в доме получаешься?
- Да уж. Еще сестренка младшая есть, да какой же с нее спрос, - снова вздохнул он по-взрослому. Взял немного яблок и попрощался.
И в следующую минуту я видела, как он бодро шел по дороге в город, с мешком на плече, напевая себе под нос, иногда останавливаясь, говоря себе что-то и размахивая руками.
Ну а я, вздремнув, пошла через сад к лесу. Жара спала, усталость прошла, я гуляла налегке, наедине с собой. Все было хорошо – и погода, и воздух и настроение. Было легко и светло на душе.