Зачёт

               



    У каждого, получавшего высшее и среднее специальное образование, во время учёбы в соответствующих заведениях, были такие, можно назвать их, необязательные предметы, считающие студентами  абсолютно ненужными в их дальнейшей производственной деятель-ности. Вроде бы каким-то боком и касающиеся, но притянуты  «за уши» к специальности. А зачем нужно было их притягивать к процессу учёбы, непонятно. Вот и у нас был один такой предмет «из этой серии», на-зывался он  красиво «Художественное конструирование». Правильнее назвать надо было, наверное, какими-то теоретическими основами и понятиями этой науки.  Вот и возникает вопрос: зачем??? Да, вопрос ещё тот.

До сих пор непонятно зачем нам, простым механикам, обычным производственникам необходим данный предмет, да ещё и «вечерникам», которые заниматься дизайном в машиностроении уже не собираются, да и не будут заниматься. Если есть у кого-то  какое-то направление в специальности в том плане, то тогда ладно, а так непо-нятно, тем более с такими терминами, что жить не хочется, не то, что учить такой предмет.

 Степень необходимости предмета для данной специальности все-гда определяется по требованию знаний этого предмета и осуществ-ляется у студентов следующими определяющими критериями проверки этих знаний: экзамен, курсовая работа, дифференцированный зачёт (то есть зачёт с оценкой), просто зачёт. Так вот, соответствуя этой офи-циальной и общепринятой квалификационной шкале, предметы, стоящие в конце этого списка или вообще не нужны, или нужны только для проформы, так сказать, для общего развития будущего специалиста, которое хочешь, повышай и развивай, а если не хочешь, то не повышай и не развивай.

К таким предметам «не особой нужности» как раз и относилось у нас в программе «Художественное конструирование», которое «хочешь – не развивай». Ну, нужность или не нужность предмета, так скажем, к сожалению, не нам определять. А студентам если сказали, что надо, так, значит, надо: и не такое сдавали, хотя и не всегда с первого раза, и это сдадим к …, впрочем, не будем хамить! В то время популярен был такой слоган: «Партия сказала – надо, народ ответил – есть». Надо – будем сдавать. Сдадим! Учить? А вот это еже посмотрим по времени, желанию и существующим «объективным» обстоятельствам.

Интересное наблюдение. Изучение теоретических основ у студен-тов всегда давалось «со скрипом», большим трудом и неохотой по-знания. Наверное, согласно этой теории самые плохие отметки у элек-триков по предмету «Теоретические основы электротехники», а у ме-хаников по «Теории механизмов и машин». Интересно, не правда ли? А предметы по обязательному их знанию и по значимости стоят на одном из первых мест. И почему студенты так не любят эти «теории»? Теория, видно, всегда и во всём была на втором плане у изучающих тот или иной предмет. Тяга к практике, или теория, приближённая к практике, где можно «попробовать руками», всегда была у студентов в большЕм приоритете. А тут вообще одна голая теория неизвестно о чём … Вообще-то, известно, но студентам …

Первую попытку, а, скорее «разведку боем», решили провести наши ребята с наскока ещё раньше, без меня. Хотели всё же сначала узнать, что  это за «зверь» такой «Художественное конструирование» и как к нему относиться? А заодно проверить свою удачу. Нормально, что пришли сдавать, не зная ничего, кроме названия предмета? Даже у многих отсутствовала книжка «по этому зверю». Не хило, да? Но для некоторых наших «смелых разведчиков», проще их назвать было бы авантюристами, и эта «вылазка», рассчитанная на обычный авось, часто применяемый в студенческой среде, неожиданно закончилась удачной попыткой, на зависть остальным «коллегам».
Ходила такая шутка. Знаешь название предмета, который пришёл сдавать – «три», знаешь, как зовут преподавателя этого предмета – «четыре», знаешь какого цвета учебник по этому предмету – «отл.». Пятёрку бы из нас по такому критерию никто бы не получил. А тут к тому же и оценки не надо! Значит, знать можно ещё меньше. Кстати, так, в конце концов, и вышло. Но это было потом, в самом конце испытаний нашей нервной системы, а пока …

Примерно по этому принципу они и пошли «на риск», а вдруг по-везёт? И, знаете, некоторым действительно тогда повезло. Одному нашему товарищу достался вопрос о расцветке производственных помещений, а так как мы почти все работали в этих самых производст-венных помещениях, то, естественно, вопрос не вызывал ни у кого в плане ответа каких-то даже малейших трудностей.

 Кто хотя бы один раз побывал в производственном цеху, не заду-мываясь, скажет, что все станки выкрашены в зелёный цвет, а движу-щиеся и грузоподъёмные механизмы выделяются жёлто-чёрной окра-ской. Короче, отвечать на такой вопрос нужно было по принципу яку-тов-оленеводов: «Лесом едем – лес поём, лес кончаем – так орём!» Иными словами, что видел, то вспоминаю и рассказываю.

А, например, Толику Решетинскому с вопросом очень не повезло, ему задали вопрос, который поставил в тупик не только его, а всю абсо-лютно «группу товарищей», даже тех, кому потом рассказывали о событиях зачёта. Что такое «самотография» (слово-то мудрёное, а надо же, с первого раза запомнил и помню, по сей день, но вот что оно означает, и припоминать бесполезно)? На что он только и смог произ-нести в «ответе» на вопрос преподавателю:

- Чево-о? - И взяв свою «зачётку» со стола методом стягивания, Толян немедленно покинул «негостеприимное» помещение, оставив других  оставшихся «товаищей-авосьников» испытывать судьбу на «повезёт – не повезёт».
Проведённой «разведкой» они выяснили только одно: преподава-тель задаёт, в основном, наиболее популярные два вопроса, остальные «незнакомые» намного реже. Поэтому надо только выучить два эти определения, и  почти «дело в шляпе», то есть почти «зачёт» в «зачётке». Но это только почти. Загвоздка заключалась в том, что эти определения  состоят из незнакомых нам слов, смысл которых также непонятен, как космическое пространство, а также трудно не только составлять в «приличные» словосочетания, но даже запомнить их и выговаривать.
 
Короче говоря, на свою вторую попытку «спихнуть» зачёт они уго-ворили и меня поехать и попробовать «испытать судьбу» после не-удачной попытке на каком-то экзамене. Пока ехали в другой конец города (корпуса института находились в разных и достаточно удалён-ных друг от друга районах города), я в троллейбусе тщетно пытался как-то выучить эти всего лишь два определения, практически гаранти-ровавших успешную сдачу зачёта, но в голове у меня ничего никак не задерживалось. Во-первых, у меня с детства была антипатия к чистому заучиванию, не поддающемуся какой-то стройной логической цепочке из непонятных мне слов, проще говоря, зубрёжке. Я всегда искал во всём логику, тогда мне намного легче восстанавливать в памяти за-ученный текст. Во-вторых, голова ещё не отошла от переживаний на «успешно» не сданном экзамене, да и день перешёл в свою вторую половину, когда меньше всего хотелось что-то делать, то есть к своему завершению. Уже попросту хотелось есть и спать.

 Прибыли на улицу Старокубанскую, где находился один из учеб-ных корпусов нашего института, в котором и сдавали злополучный  зачёт. Делали, кто свою первую, можно сказать, пробную, а кто-то уже вторую, «зачётную» попытку. Стоя в коридоре, я зубрил эти определе-ния, но они опять мне никак не давались, что-то в них было такое аб-ракадабристое. Я никак не мог хорошо выучить хотя бы одно опреде-ление, а два вместе перемешивались в винегретообразную массу. Но неотвратимо подошла и моя очередь делать попытку, которая, я уже чем-то чувствовал, заранее была обречена на провал.

Услышав заданный вопрос, я с восторгом подумал: «Вот повезло, одно из двух выученных (но не надо путать такие родственные и такие далёкие по смыслу друг от друга слова: учил и выучил) определений мне попалось!». Но радость моя была преждевременной: определения были выучены ещё очень плохо и после бодрого начала первых строк выученного  текста, я начисто его забыл продолжение. Отмечу, что и в дальнейшем  эти определения так и не смог нормально выучить. О чём в них говорилось, непонятно!

- Что-то вылетело, - только и всего, что я с усилием в голосе смог промямлить.
Но тут прозвучал второй вопрос, и опять в точку (не обманули мужики!), другой вопрос из того небольшого «списка» моей зубрёжки. Но и здесь меня поджидала такая же, как и минутой ранее, неудача: опять после бодрого начала моей «тронной речи», наступила «фаза забвения». Я всё ещё надеялся на чудо, но как приговор услышал не-ожиданные слова:

- ВЛЕТИТ, ПРИХОДИ, - это было сказано с улыбкой, и здесь надо отметить, что чувство юмора у «мужика» было на хорошем уровне, что он подтвердил и потом.  А я вышел в коридор, неожиданно для себя  после такой неудачи, даже в каком-то приподнятом настроении: наконец-то свалилось с плеч то, чего на тот день и не планировал. Шутка преподавателя, однако, очень повысила мне бодрость духа в  наполо-вину трагической ситуации.

Дальше, для большего понимания последующих событий, необ-ходимо сделать небольшое отступление-пояснение. Так называемый, краткий ликбез, вводный курс в нашу студенческую жизнь нашего времени для нынешнего поколения.
В наше время не чертили на компьютерах и не копировали на ка-ких-то технических устройствах, а всё делалось «старым дедовским способом», вручную: карандашом, линейкой и при помощи кое-каких технических устройств, например, циркуль. Даже не буду загружать их компьютерные головы такими словами как кульман, ватман, транс-портир и рейсшина.
 
Было два способа копирования («списывания») чертежей:  стекле-ние и перекалывание. Возможно, были и другие способы копирования, но эти два были самые распространённые и, соответственно, самые популярные в использовании студентами  способы копирования  и мне наиболее известные.  В чём заключалась их суть, компьютерные «чайники» знают, они в основном из старого, «нашенского дремучего» поколения, а компьютерным асам объясню, извините, но на сколько хватит моего красноречия, процесс-то трудоёмкий по вполне объективным причинам: некоторых приспособлений поколение компьютерных гениев и не видело.

При «стекление» два листа накладываются друг на друга и скреп-ляются скрепками, чертёж кладётся снизу, а сверху к нему крепится чистый лист ватмана. Потом берётся классическая «о четырёх ножках» табуретка, переворачивается, и вовнутрь табуретки ставится настольная лампа со снятым колпаком (очень удобна была лампа «Грибок»), чтобы свет от лампочки светил «прямой наводкой» вверх. Затем сверху на ножки табуретки кладётся стекло (особенно ценное было шес-тимиллиметровое стекло, обладатели его считались, чуть ли не бога-теями, но за неимением такого, пойдёт и обычное оконное, только надо быть аккуратнее, не раздавить его), и на стекло кладутся скрепленные листы. Выключив верхнее освещение, а включив лампу, под-свечивающую снизу, берёшь линейку и карандаш и приступаешь к работе, то есть просто аккуратно обводишь все просвечивающиеся линии чертежа. И через некоторое время копия готова!

    При «перекалывании» используется принципиально другая «ме-тода». Наоборот, чертёж крепится теми же скрепками сверху, а чистый  лист оказывается уже снизу, и накалываются иголкой все узловые точки чертежа. А затем,  снимаешь чертёж, опять-таки берёшь линейку и карандаш, и «в путь»: смотришь на чертёж и соединяешь наколотые точки. Если в первом случае надо не забывать вытирать ластиком (по-нашему резинкой) обратную сторону нового чертежа от грифеля, ос-тавшегося от чертежа, что второпях нередко забывают (так как имеется оттиск оригинала с обратной стороны). Некоторые пользовались для удаления оттисков хлебным мякишем. А во втором случае расчёт только на неопытного и невнимательного преподавателя, который не заметит дырочек на чертеже, которые ничем уже не «законопатишь». Хотя не заметить их даже простому, неискушённому в студенческих делах человеку, просто невозможно. Надо быть абсолютым простофилей!

        Наша группа училась ещё по «старой» программе, поэтому у нас был просто «зачёт», следующему же за нами курсу задачу усложнили: у них уже имелся в наличии курсовой проект, а это совершенно другой, более серьёзный для студентов уровень.

   Собрал наш преподаватель два курса «двоечников» в одну аудиторию на второе и бОльшее «пришествия». А за свой стол «приёмки» посадил для полной равномерности приёма зачёта у обеих курсов и абсолютной справедливости между ними слева нашего «клиента», а справа от себя курсом «моложе» и начал принимать: то зачёт у нашего «однополчанина», то курсовой проект у «молодого». Таким непритя-зательным образом дошла очередь до «молодой», молодой девушки, сдававшей свой курсовой проект. Посмотрел преподаватель некоторое время на её творение, перевернул, взглянул на обратную сторону и спрашивает её с иронией и подвохом:

   - Вы сами чертили?

   - Да! Да, конечно! – «Неподдельно» возмутилась она, «несправедливо» обвинённая в плагиате.

   А в это время, пользуясь удачным моментом заминки в очереди, ещё один «молодой» человек пытается под шумок подсунуть на проверку свой чертёж на проверку. Посмотрел преподаватель своим все-видящим оком на другое творение, состроил гримасу, выражающую некоторое удивление, и с «восхищением» поведал всем присутствующим:

   - О, да, тут совсем другая система! Там «перестеклено», а тут «переколото».

    На это замечание проверяющего, авторы проектов в один голос заявили бурный и с неподдельным негодованием протест, актёры! Тогда «мужик» предлагает посмотреть на свет «переколотый» лист «стороннему наблюдателю», слева сидящему «нашему» человеку. Тот ещё не успел, как следует взглянуть на чертёж и сразу кулак поднёс к своему рту и забился от смеха в лёгких конвульсиях: всё было видно и невооружённым глазом, не надо быть даже профессионалом в этих авантюрах. А хитрому и пронырливому автору «переколотого» чертежа даёт посмотреть обратную сторону «девичьего произведения». Девушка скромно потупила глаза, увидев неубранную улику с обратной стороны листа, а автор «переколотого» чертежа «скромно» промолчал, не выдавать же коллегу, «товарища по несчастью», хотя ясно стало всем и без слов: плохо протёрла обратную сторону чертежа или вообще забыла впопыхах протереть.

   Кстати, а зачёт «мужик» нам поставил «автоматом», посмеявшись вместе со всеми над незадачливыми студентами. Не стал мужик нас мучить, а определения я не смог выучить даже из принципа, не под-дались они мне.

   Молодец мужик! Более весёлого зачёта за всю учёбу в институте я  и не припомню.