ДОМА МЫ НЕ НУЖНЫ
Книга шестая: «В краю Болотного Ужаса»
Глава 14. Марк Туллий, легат. Сомнения и надежды
Легат задумчиво крутил в руках блестящий кругляш светлого неизвестного материала, похожего на куски затвердевшей смолы, которые приносили, и обменивали за высокую цену болотники. Они называли эти редкие диковины слезами огня. Этот кругляш вручил Марку Полковник Кудрявцев с напутствием – звать его, Полковника, на подмогу. В любое время. Для этого нужно было лишь согреть камень в ладони, и сказать волшебные слова: «Крепость вызывает город. Прием!». И Полковник, которого его соплеменники называли еще командиром, а еще Александром Николаевичем, обязательно примчится на своей удивительно повозке, для которой (легат был в этом уверен) не существовало преград.
- Ну, или пришлю кого-то, кто меня заменит. Если сам буду сильно занят, - пообещал в последнюю их встречу Полковник Кудрявцев.
Легат был уверен, что Полковника никто заменить не сможет; а в таком деле, которое сейчас навалилось на плечи неподъемным грузом, тем более.
- А еще дети! – вздохнула рядом Ливия.
Марк Туллий подавил внутри горестный вздох, который готов был вырваться наружу. Сейчас перед толпой подданных стоял правитель, призванный мудро руководить ими. Или разделить их судьбу – если она отвернется от римлян. Судя по всему, это уже начинало сбываться. Между потрясенной толпой и четверкой высокорожденных лежали растерзанные останки людей. Сколько их было тут, сказать было затруднительно? Особенно в куче плоти, перемешанной страшными кусками так, что смотреть на них без содрогания легат не мог. Что уж говорить о нежных душах Ливии и Теренции, которые практически не дышали сейчас за спинами супругов.
Отдельно лежали два относительно целых трупа, на которые легат (да и все остальные тоже) косились с ненавистью, и вполне понятным ужасом. Потому что именно эти люди; точнее, нелюди каким-то образом учинили кровавую расправу над соплеменниками. Причем – как уверял разведчик Холодов – голыми руками.
- А еще – зубами, - содрогнулся в душе высокорожденный римлянин, невольно отмечая, как страшно скалятся даже в смерти эти два пособника демона.
Лица мертвецов были залиты кровью; не своей, чужой! Своя вытекала из ран, которые нанес этим несчастным меткими выстрелами из арбалета Холодов. Короткие оперенные кончики болтов так и торчали из глаз каждого, добавляя жути. Как предположил легат – разведчик вряд ли решится выдернуть свой воинский припас.
- Скорее всего, он уже вычеркнул эти два болта из своего арсенала. А я? Удастся ли мне так же легко вычеркнуть из своей жизни вот этих людей, что еще круг назад дышали, смеялись, строили какие-то планы. Скорее всего самые радужные –связанные с появлением Полковника Кудрявцева и его людей.
Легат все-таки глубоко вздохнул, и поднес камень к губам. Высокорожденные, и, наверное, вся толпа рядом забыли на мгновение о своем потрясении; о той ужасной причине, что собрала под стенами крепости практически всех римлян. Только Вергия, жреца, да еще двух-трех практически не передвигающихся самостоятельно стариков не было здесь. Ну, еще, конечно, стражей, что старались не отрывать взглядов от болот, откуда в любой момент могло нагрянуть Зло.
- Оно и нагрянуло, - скривил губы легат, - только совсем не в том обличье, каком мы ждали его.
Толпа, между тем вдохнула воздух одной на всех грудью, и задержала его, забыв выдохнуть, когда из камня вполне раздались громкие и вполне отчетливые слова Полковника Кудрявцева:
- Хорошо, ждите. Скоро буду.
А пока соплеменники приходили в себя от очередного чуда, привнесенного пришельцами, и возвращались взглядами и мыслями к погибшим сородичам, Марк Туллий неторопливо восстанавливал в памяти события последнего круга…
Долгой, очень долгой была пауза, которую легат с консулом назначили для провинции после того круга, когда жизнь в крепости буквально взорвалась событиями, представить которые не мог никто; даже он, легат. Явились пришельцы; демон отнял, а потом вернул детей, включая его старшего сына. Детей пришлось отдать – в Город, как называли свое поселение пришельцы. Потому что альтернативой была смерть! Марк Туллий готов был отдать собственную жизнь ради спасения наследника; свершить любой другой поступок, самый безумный.
- Бесполезно! – прокаркал тогда Вергий, - очистить их души можно только вместе с телами. Единственным способом.
Легат такой способ отверг сразу. И схватился, как за соломинку, за предложение Товарища Полковника. Помочь… по крайней мере, попробовать. Жрец не предлагал даже этого. И легат, а вместе с ним и Лентулл Батиат, и две высокорожденные римлянки истово молились небу, тучам (и даже духам болот – как это делали прежде дикари), чтобы чудо, которое им обещал предводитель пришельцев, свершилось.
Болото, тем временем, затаилось. Вергий утверждал, что Зло никуда не делось; что оно копит силы, и готово в любой момент нанести удар.
- Вот и нанесло, - с горечью констатировал факт Марк Туллий, опять остановивший взгляд на мешанине человеческих тел.
Всего три круга назад он разрешил людям вернуться в долину. Потому что беды приходят и уходят, а жить надо продолжать. Можно уйти в себя, отказаться от пищи и отдыха; даже заставить остановиться сердце. Собственное. А соплеменников надо было кормить и поить. У них тоже были дети, которым до горя высокорожденных было как…
- До лампочки! - родилось вдруг в голове еще одно непонятное слово, - вот именно – до лампочки!
Два круга прошли совсем спокойно. И двое несчастных, очевидно, рискнули нарушить жесточайший запрет его, легата, и жреца – ни шагу в болота. Результат сейчас лежал на утоптанной площадке перед воротами крепости. Как рассказал Холодов, он совершенно случайно (что-то заставило!) отправился в долину, где простолюдины работали в поле. И застал там заключительные акт трагедии. Самый отвратительный – двое работников жадно пожирали своих сородичей, которых, скорее всего, сами и прикончили. Разведчик, живописуя этот момент, даже содрогнулся всем телом – но не от отвращения, а от ужаса, промелькнувшего на лице.
- Один из них успел заглянуть мне в глаза, - проворчал он, запинаясь, и бледнея лицом, - хорошо, что руки сами нажали на скобу арбалета. Иначе там бы я и остался. Или меня переваривали бы сейчас эти твари.
Разведчик легонько дотронулся носком сапога тела одного из монстров, и поспешно отдернул ногу. А Спартак рядом насмешливо прогудел:
- Да там и без тебя еды хватало, разведчик!
Холодов не оставил горькой насмешки своего командира, у которого остался один воин – он сам – без ответа. С почтением склонив голову, он упрямо возразил:
- Если бы ты тоже заглянул в его глаза, высокорожденный Лентулл Батиат, ты бы понял – эта тварь смогла бы пожрать все племя. И не подавилась бы!
И Марк Туллий поверил ему. Консул, судя по посуровевшему лицу, тоже. Но главное – ему поверил Вергий, проворчавший:
- Ты прав, разведчик. Это не его зубы рвали человеческую плоть, и не в его глотку лилась кровь сородичей. Это сам Ужас творил Зло его руками и зубами.
Жрец промолвил это из открытых ворот крепости; за ее пределы он так и не вышел Так же, как не вышел встречать повозку пришельцев.
Возница, управлявший этим бесшумным огромным экипажем, лихо развернул его, и остановил повозку так, что она продолжила линию, разделяющую высокорожденных от римских простолюдинов. На вершине громадного экипажа шевельнулся прозрачный колпак, в котором угадывались силуэты людей. Эта башенка вдруг закружила, грозно нацеливая длинные хоботы оружия попеременно на него, Марка Туллия, потом на крепость, близкие болота, на толпу… наконец, остановилась – уткнувшись своей ужасающей мощью (это легат чувствовал интуитивно) на трупы. Совершенно бесшумно распахнулись дверцы с обеих сторон повозки, и там же – у свидетельства трагедии и кровавого пиршества оказались поочередно Полковник и два его ближайших помощника. Один - знал легат - отличался ученостью и знанием множества языков, каких просто не могло существовать в мире. Второй - веселый и шустрый здоровяк, который правил огромной повозкой в первой и единственной поездке Марка на ней, выглядел не таким потрясенным, как его ученый соплеменник, не отрывавший взгляда от мешанины человеческих тел. Возница, которого Полковник Кудрявцев называл Толиком, или Анатолием, присел у двух трупов, отмеченных печатью Зла и арбалетными болтами в глазницах. Он вел себя сейчас - почему-то был уверен римлянин - словно уже видел подобную картину. И эта мысль заставила сердце сурового воина заныть; он опять вспомнил о старшем сыне.
- Я так понимаю, что это ответ Чемберлена нам?
Марк не знал никакого "Чемберлена"; больше того - был уверен, что не поймет ни единого слова из сказанного пришельцем. Но, чудо - до ушей легата доносились совсем не те звуки, что срывались с губ Анатолия.
- Камень, - понял вдруг Марк Туллий, - волшебный камень, способный донести мою мысль до границ болот, и обратно! Он же сейчас помогает понять речь незнакомцев.
Слова Полковника Кудрявцева тоже были вполне понятными.
- Как это случилось?
Римлянин ответил подробно, не размениваясь, однако, на частности. Полковник кивал, словно подтверждая, что все это он предвидел. Но легат не почувствовал к нему ни капли злости, или возмущения - ведь о великой опасности, что несли болота, Полковник предупреждал. Как и Вергий. Как и сам Марк Туллий, вместе с консулом - отправляя работников на поля.
- Ну, что ж, - оглянулся Полковник на Анатолия, - говоришь, Чемберлен? Пожалуй, не будем оскорблять англосаксов таким сравнением. Среди них тоже немало хороших людей... было.
Его лицо внезапно потемнело; Полковник явно вспомнил кого-то близкого, принадлежавшего к неведомому племени англосаксов. А потом сказал, не меняя сурового выражения лица:
- А наш ответ будет таким... Консул Марк Туллий!
- Я слушаю тебя, Полковник Кудрявцев!
- Мне нужна будет помощь твоя, и твоих людей.
- В битве с болотным Злом готовы помочь все римляне. Легионы не сдаются!
- Да! - прогремело со стен крепости не очень громко, но весьма решительно.
- Всех не нужно, - усмехнулся пришелец, немного смягчая выражение лица, - да все и не поместятся в "Варяге". А гулять пешком по болотам я бы никому не рекомендовал.
Легат невольно вернулся взглядом к жертвам Болотного Ужаса. А Полковник начал перечислять - совсем коротко:
- Вы вчетвером, уважаемые; жрец провинции... ну, и помощь разведчика будет не лишней.
- Моя помощь нужна здесь, - жрец, так и стоявший в проеме открытых ворот, сделал отрицающий жест рукой, - потому что без меня крепость не сможет противиться древнему духу болот. Тогда вот это (он показал на два трупа и все, что осталось от остальных жертв) будет в каждом римском доме. И прежде всего в твоем, Марк Туллий.
Легат содрогнулся, представив на месте кровавой кучи нежное тело Ливии, старшего сына и двух младших дочек, которых, конечно же, из крепости не выпустили. Но ни единого слова Полковника, повысившего голос до повелительного, он не пропустил.
- Не успеет, почтенный жрец! Даже если тот, кто раньше был вождем болотников и капитаном Джонсоном слышит сейчас мои слова, он не успеет ничего сделать. А нам, Вергий, твоя помощь нужна!
Марк Туллий теперь обратился взглядом, и всеми чувствами к болотам, словно ожидая, что вот сейчас из топей покажется отвратительная и ужасная личина Болотного Ужаса. Но вместо этого вперед мужа выступила Ливия.
- Я пойду с тобой, вождь, - чуть поклонилась она Полковнику, - и все, кого ты зовешь за собой, пойдут. И Вергий тоже!
Она не повернулась к воротам; но сейчас не только ее муж, пораженный непреклонностью и решительностью высокородной римлянки, читал в ее позе, в выпрямленной фигуре, призыв; прежде всего к нему, мужу:
- Ну что же ты, Марк?! Ведь там, куда зовет нас Полковник, будет решаться прежде всего судьба нашего сына.
Скорее всего, про мальчика сейчас вспомнил и старый жрец. С громким вздохом он сделал шаг вперед, потом второй, третий... После каждого он останавливался, и прислушивался к чему-то тайному, ведомому лишь ему. А потом вдруг оказался рядом с открытой дверцей экипажа, который Полковник называл "Варягом". Теперь Марк "читал" по его спине - и страх перед грядущим, и решимость этот страх преодолеть, и изрядную долю любопытства. Уже забравшись с явно преувеличенным кряхтением внутрь, он повернулся и махнул всем рукой, приглашая. Всем - это высокородным и разведчику Холодову, который первым сорвался с места. А самому Марку Туллию пришлось остаться, чтобы отдать распоряжения остающимся. Главным из них было - запереться в крепости, и ждать! Ждать соплеменников с хорошей вестью. Ничего иного легат, последним шагнувший в повозку, от этой поездки не ждал...
"Варяг" пронесся по дороге, проложенной пришельцами сквозь болота, с немыслимой скоростью. Словно Полковник действительно опасался пробуждения Ужаса Болот. Марку единственному из римлян хватило место рядом с тройкой предводителей пришельцев, называвших себя русскими в той части повозки, которую ее хозяева называли кабиной. Рядом с ним Анатолий лихо крутил какое-то колесо, явно имевшее отношение к управлению грозным "Варягом". Но легат, какое-то время не отрывавший взгляда от его уверенных, даже чуть картинных манипуляций, в одно мгновение вдруг забыл обо всем, кроме потрясающей картины, которая вдруг открылась перед ним, когда чахлые заросли болотных растений, сплетавших свои корявые сучья над тропой, расступились, и впереди вырос громадный холм неестественно правильной формы. Он таинственно блестел; даже переливался самыми разными оттенками стали высочайшего качества.
В тайной комнате артефактов, куда кроме самого легата могли входить только Ливия, да Спартак с супругой, хранился Настоящий Меч Первого Легионера. Вот его никогда не ржавеющая сталь сейчас была разлита по куполу, который неведомым способом скрыла от окружающего мира гиблых болот целое поселение.
- Это наша крепость, - с гордостью, и какой-то необъяснимой нежностью объяснил Полковник, - там болото не достанет ни моих товарищей, ни ваших детей, Марк Туллий!
- И наших! - засмеялся справа от легата Анатолий, отпустивший было круг управления, - у Александра Николаевича, дружище Марк, недавно два сына родились. А у меня - дочка. А профессор (Толик сделал движение, словно собираясь ткнуть кулаком в бок товарища, отделенного от него фигурами легата и Полковника, и совсем уже расхохотался) от командира не отстал. Две дочки-лапочки у него!
- Поздравляю! - вырвалось у легата совершенно непроизвольно и искренне.
А еще - с великой благодарностью к Полковнику Кудрявцеву. Потому что... потому что сам Марк Туллий вряд ли бы на его месте привнес в свое жилище, освященное рождением детей, болотное Зло. Он не стал ужасаться тому, что только что назвал так собственного сына; прежде всего потому, что безгранично верил Полковнику.
Купол между тем вырастал с невероятной скоростью. Вот он уже закрыл своей громадой все впереди; крохотная часть его внезапно провалилась внутрь - как раз там, где в нее упиралась тропа. "Варяг" влетел внутрь, и остановился, заставив сидящих на мягком сидении резко наклониться вперед.
- Анатолий!
Марк Туллий в единственном слове Полковника прочел и серьезное внушение лихачу, и легкую иронию, смешанную... с одобрением, и даже фразу, обращенную уже к ним, Марку с профессором: "Ну, что с таким делать будешь?!". Профессор присоединился к нему фразой гораздо грубее, но вызвавшей искренний смех соплеменников:
- Горбатого могила исправит!
Экипаж и пассажиры "Варяга" покинули повозку все. К громадине на восьми колесах тут же подступили люди, скрытые одеждой полностью - с головами. А вновь прибывших уже ждала дверь, за которой... не было ничего. Только голые стены, сквозь которые вдруг забили тугие струи воды, источавшие пряный аромат. Женщины рядом громко ахнули, а потом подняли руки кверху, полностью отдаваясь неиспытанным ранее ощущениям. Марк и сам почувствовал, как рождается внутри что-то светлое; словно вода смывала не только грязь и пот не только с тела и одежды, но и с души, измученной надеждой и ожиданием. Потом воду сменили теплые потоки воздуха, под которыми не нужно было поворачиваться, чтобы подсушить те или иные части тела. Воздушные струи доставали до самых укромных уголков, и скоро чистые и душами и телами пришельцы, и их гости, готовы были проследовать к неведомому командному пункту, где и ожидалось таинственное действо, с которым Полковник Кудрявцев обещал очистить болота от Ужаса.
- Так же, как только что нас самих от грязи, - проворчал рядом с ним жрец, жадно пожиравший взглядом чудеса поселения пришельцев.
Марк свое изумление уже проявил в свой первый визит сюда; теперь же он поразился еще сильнее - как только поднял голову кверху. Никогда в жизни он не видел такого ясного, свободного от туч и облаков неба, на котором ярко светило...
- Солнце! - сами прошептали губы.
- Солнце! - почти завизжали рядом Ливия с Теренцией, тоже знакомые с древней легендой о начале всех начал, - Изначальное!
- Интересно, - пробормотал за спиной Полковник, - что-то такое я прочувствовал в Камнях. Изначальное, говорите?
- Полковник Кудрявцев, - сразу обе римлянки выплеснули на него целое море ожидания и мольбы.
- Нет! - решительно отклонил вполне понятную просьбу женщин Полковник, - вы увидите детей. Но только после того, как завершим наше общее дело. Поторопимся друзья!
Марк не заметил, как они прошли скорым шагом до центрального здания поселения. Эта Цитадель была много меньше их римской крепости; ее стены не дышали древностью. Зато они поражали своей несокрушимостью - это опять-таки пробормотал жрец.
- Сила десятков племен оберегает эти камни, - заявил он, останавливаясь перед стеной цитадели, и опуская ладонь на теплую поверхность, - а еще - могучая воля воина, каких еще не видел мир.
- Или миры, дедушка, - Анатолий своим веселым голосом разрушил торжественность момента.
И одновременно заставил отчего-то смутившегося Полковника Кудрявцева кивнуть, и пригласить всех внутрь - к новым чудесам. Жрец закрыл глаза, когда неведомая сила в одно мгновение вознесла к самой вершине цитадели комнату, куда люди набились, как болотная рыба в спячке на дне глубоких ям. А уже там, в большой комнате, которая и оказалась командным пунктом, даже он, обычно невозмутимый вождь римского племени, не смог сдержать громкого возгласа восхищения. Потому что стены этого командного пункта были выше пояса человека абсолютно прозрачными, и сквозь них можно было разглядеть болота на многие круги пути; такую близкую сейчас крепость, на которой можно было разглядеть часовых. Он бы не отрывал взгляда от этого зрелища, но рядом в восхищении ахнула Ливия, и Марк тут же подскочил к ней, чтобы с трудом сдержать свой возглас...
Он увидел невероятное - бескрайнее пространство, лишенное болот; равнину, на которой росли редкие рощицы деревьев, и паслись стада животных... огромные, никому не принадлежавшие, и ничего не боявшиеся.
- Впрочем, нет!
Легат, отличавшийся острым зрением, вдруг увидел, как из одной рощи к ближайшему стаду неведомых животных, очень похожих на баранов, выскочила стремительная тень, обрушившаяся на жалобно мекнувшую жертву. Да - Марк Туллий в мельчайших подробностях видел сцену охоты, и действительно слышал предсмертный крик животного.
- Это не чудеса! - пояснил, наконец, Полковник Кудрявцев, - это все проявления человеческого разума. И ваше племя когда-то дойдет до этого. Если сегодня мы справимся с задачей.
- Говори, что надо делать - на этот раз первым к Полковнику подступил Лентулл Батиат.
- Смотрите, - палец командира (так чаще всего называли его соплеменники) ткнулся в то окно, которое заполнил вид ничем не примечательного, вполне мирного озерца, окруженного чахлыми зарослями.
Но почему тогда рядом испуганно охнул жрец?!
- Да, - тут же отреагировал Полковник, - это логово врага, того, кого вы называете Болотным Ужасом, а мы - шайкой мерзавцев, которые неведомо как, и неведомо зачем попали в этот мир. И теперь нам нужна ваша помощь, чтобы...
- Уничтожить их! - перебил его выкриком Анатолий.
Он тут же шагнул назад, за спины товарищей, явно пристыженный сразу несколькими взглядами, устремленными на него с укоризной.
- Уничтожить, говоришь? – хищно усмехнулся командир, - а как тебе такая идея – не просто стереть в порошок и развеять даже саму память об этой мерзости, но заставить этого монстра заплатить за свои злодеяния; выжать из него хоть каплю полезного – и для себя, и для этих ребят.
Он кивнул в сторону римлян, и легат непроизвольно подтянулся.
- Нет, рядовой Никитин, - покачал головой Полковник, - это было бы слишком простым решением проблемы. Для начала мы просто изолируем его. Ну, и... да! Отправим его назад, к Изначальному - как подсказала уважаемая Ливия.
Теперь за спину супруга спряталась высокорожденная римлянка.
- Как это? - пять не выдержал Анатолий.
- Потом, - махнул на него рукой командир, заставив ретироваться, - сейчас нам надо решить очень важную, трудно выполнимую миссию. Дело в том, что эманациями зла, а может быть и материальными частицами Ужаса пронизаны все болота; каждый его кусочек. И нам предстоит провести операцию, сравнимую с удалением раковой опухоли. Стоит в болотах затаиться хоть одной клеточке Зла, и оно вернется. Пусть через сто, тысячу лет, но вернется.
- И как это сделать? - первым вопрос задал явно растерявшийся профессор.
- Общими усилиями, - серьезно начал объяснять командир, - как пастух гонит стадо в стойло - кнутом и окриком. Потом убедиться, что весь скот в хлеву, и закрыть дверь. Навсегда. Сейчас все болота пронизаны нашими соглядатаями. Смотрите!
Пальцы полковника забегали по каким-то черным блестящим штуковинам, которыми был усеян центральный стол командного пункта. Усеян так, что на нем вряд ли бы поместилась миска с похлебкой. А на окнах вслед за движением рук командира стремительно менялись картинки - по большей части безжизненных болот. Легат не часто бывал во владения дикарей, но никогда прежде он не видел таких унылых пейзажей. С опозданием пришло понимание - в болотах не осталось ничего живого. Лишь римская крепость еще держалась, да этот чудесный купол, попавший в болота неизвестно из каких далей, успешно противостояли щупальцам Болотного Ужаса.
Полковник Кудрявцев опять непостижимым образом кивнул одновременно и в окошко, где была видна в мельчайших подробностях крепость, и в сторону застывших римлян, первым из которых возмущенно вздернул подбородок кверху старый жрец. Но выразить свое нежелание даже в самой малости прикоснуться к магии Ужаса Вергий не успел. Бесшумно открылась дверь, и в комнату, где теснились уже десятка три наблюдателей, въехали поочередно три удивительных экипажа – явно предназначенных для детей, и ведомых женщинами, в которых Марк Туллий узнал подруг Полковника Кудрявцева и его товарищей. Командир нахмурил было брови; не потому, что был не рад видеть рядом жену и детей. Нет – его лицо одновременно осветилось нежностью. Но действо, к которому он готов был уже приступить, явно могло закончиться неожиданно; совсем не так, как планировал этот человек. Ему, очевидно, не понравилось появление здесь молодых мам с детьми. Но почти незаметный вздох Полковника показал – он понимает, что отправить женщин восвояси – туда, где их не сможет коснуться изначальное зло - не получится.
Анатолий и профессор были уже рядом со своими женами и детьми; супруга Полковника сама подошла к центральному столу. Вергий охнул теперь совсем отчетливо, и легат понял его – когда эта женщина, такая безобидная на вид, мазнула по нему взглядом. Душу Марка словно свело в морозной судороге, и это (как понял он сам), безо всякого усилия со стороны Оксаны – так звали супругу командира. Что было бы с ним, и любым другим римлянином, добавь она в свой взгляд злой силы, или повеления умереть на месте, легат даже не захотел себе представлять. Так же, как и Ливия, прижавшаяся сейчас к спине мужа всем телом, сотрясаемым крупной дрожью.
- Ну, что, Саша, начинаем?
Голос колдуньи – а кем могла быть женщина с таким взглядом?! – был на удивление ровным; даже заполненным теплотой и любовью к человеку, к которому она обращалась. И Полковник, чуть помедлив, кивнул:
- Начинаем.
Он обвел взглядом все помещение, задержавшись на долю мгновения в том углу, где Оксана оставила маленькую детскую повозку, и принялся объяснять:
- Просто думайте, желайте, что было сил, изгнать все зло, к которому вы прикасались в своей жизни, из этого мира.
- А.., - начал было Анатолий.
- А направить его туда, куда нужно – это моя задача. Моя, и Оксаны.
Полковник не сказал больше не слова. Он сел за стол, кивком показав жене на свободное кресло рядом; опустил обе руки на черные квадратики, которые словно ждали в нетерпении его команды, и закрыл глаза. Марк Туллий, прежде чем закрыть свои, успел отметить, как поверх большой ладони командира легла узкая ладошка Оксаны. В его собственную руку скользнула теплая ладонь Ливии. Рядом – он был уверен, даже не открывая глаз – также взялись за руки другие пары. Потому что так было изначально – и в горе, и в радости по жизни легче идти со своей половинкой.
И эта женская ладонь стало на долгие тягучие мгновения единственным воплощением материального мира. Все остальное заполнили нестерпимая ярость и гнев, обращенный… на кого? Кто-то огромный и благожелательный словно вынул все эмоции, переполнявшие Марка, оставив в душе лишь облегчение и свежесть, сравнимую, наверное, с той, что легат испытал под рукотворным дождем пришельцев. Ладонь Ливии выскользнула из его руки, и Марк Туллий медленно открыл глаза, присоединяя свой взгляд к остальным, скрещенным на двух фигурах, застывших в креслах у стола. Казалось, что Полковника и Оксану придавил к низу чудовищный груз; что ничто не в состоянии заставить их даже шевельнуть рукой. Но вот ладонь командира – свободная; вторая все так же стискивала ладошку жены – поднялась, и упала на черный квадратик, отличавшийся от остальных лишь более крупными размерами. Квадрат утонул в поверхности стола, и взгляды всех (Марка в том числе) сами метнулись к окнам, которые теперь заполняли болота – сотни, тысячи болот!
- Нет! – возразил себе легат, - это одно болото; наше Болото. И оно сейчас извивается в муках, стремясь содрать с себя все зло, что копилось в нем с изначальных времен. Содрать с кровью, с жилами – только чтобы в нем действительно не осталось ни капли яда.
Болото бурлило, взрывалось фонтанами и целыми водопадами черной жижи. И все это сглаживалось судорожными волнами, которые имели одно направление - в сторону озера, сейчас тоже бурного и черного. Казалось, внутри него беснуется огромный зверь, имевший страстное желание вырваться из оков плена, и пожрать врагов, доставлявших ему сейчас безумную боль. Имевшего желание, но не имевшего никакой возможности. Потому что везде за пределами этого озера Болотный Ужас корчился бы в объятиях ненависти, которую без остатка излили из себя люди, собравшиеся в командном пункте.
Долго, очень долго пришлось ждать, когда последняя волна закончила свой путь в озере. Наконец, жрец глухо воскликнул:
- Все! – и добавил, чуть потише, - и что теперь?!
- А теперь, - речи вскочившего на ноги командира звучала теперь торжественным гимном, - теперь за ваши усилия всех ждет награда – зрелище, какого никогда не видел, и, быть может, никогда больше не увидит мир. Смотрите.
Его пальцы опять забегали по черным квадратикам на столе, а потом утопили до упора красную – в самом центре. Пол под ногами дрогнул. Но Марк Туллий не смотрел вниз. Он, как и все вокруг, не отрывал взгляда от огромных окон. Лишь одно из них теперь показывало бурлящие до сих пор воды озера. Во всех остальных можно было любоваться куполом, сейчас расцвеченным всеми цветами, какие только существовали, и какие никогда не могли пробиться в родные, несмотря ни на что, болота римлян. Пол дрогнул еще раз, и купол вдруг начал расти, стремительно превращаясь в шар, размеры которого трудно было себе представить. Вот он резко подпрыгнул вверх, и Марк Туллий отчетливо расслышал всхлип земной тверди, от которой оторвали кусок огромного объема. Каким-то чудом парение шара по-прежнему отражалось в окнах, и легат понял; нет – он почувствовал, что летит сейчас вместе со всеми над болотами. Летит, чтобы остановиться прямо над озером, принявшим (как он полагал) вид побитой испуганной собаки. На других экранах было видно, что в огромную яму, рожденную несколькими мгновениями, хлынули потоки на удивление чистой воды. Словно стараниями людей болота очистились не только от скверны, но и от дурно пахнувшего ила, и от разлагающихся корней растений, и от многого другого, веками копившегося в топях. А в центральном окне, все тем же чудесным способом отражавшем сейчас озеро, было видно, что уровень воды в нем понижаться не желал. Это было странно, удивительно, и немного страшно. Словно какие-то прозрачные берега все-таки ограничивали его пространство. Болото вокруг него между тем быстро оседало, лишаясь влаги.
- Ой! – Ливия рядом показала пальчиком на другое окно.
Так картинка была еще более невероятней. Марк сейчас словно смотрел на громадный, замерший над болотами шар снизу – от тех самых болот, принимавший неузнаваемый вид. Здесь поверхность шара была свинцово-серой. Легат не сразу разглядел, что в самой низшей точке шара зародилась капля, которая отличалась от материнской поверхности разве что чуть большей яркостью. Глаза сами начали бегать меж двумя полюсами – озером, олицетворявшим Изначальное Зло, и этой быстро растущей каплей, в которую кто-то словно посеял зернышко великой надежды.
Почему Марк Туллий воспринял так рождение этого чуда? Он и сам не знал. Однако чуть не заорал от восторга и предвосхищения какого-то нового удивительного действа. Капля, наконец, оторвалась от шара, и полетела вниз – навстречу безумному крику Болотного Ужаса: «Не-е-ет!». Поздно! Светло-серая громадина, превышавшая своими размерами озеро раза в четыре, не разбилась, брызнув в стороны осколками, не расплющилось о водяную твердыню. Она мгновенно обволокла логово врага – так разведчики за одно движение век облачаются в невидимые для всех одежды. Но тут, как понял легат, невидимости не требовалось. Напротив – неведомые силы, которыми была наделена бывшая капля, вырвали озеро со всем содержимым из каменного ложа, и представили его на суд зрителей. Теперь в воздухе плавало два шара. Меньший был прозрачным. Он медленно поворачивался вокруг вертикальной оси, так что зрителям в командном пункте было прекрасно видно его содержимое. Отвратительное, надо признать, содержимое.
В густом желе бывшего озера плавало что-то невообразимое. Болотный Ужас был слеплен из сотен человеческих тел; других организмов, многие из которых легат просто не узнавал. А поверх всего этого непотребства на него, и на всех остальных, глядела почти не изменившая своих очертаний голова Вождя болотников.
- Вот мы и встретились, капитан Джонсон, - совершенно спокойным голосом спросил Полковник Кудрявцев.
Вождь, быть может, и хотел ответить. Проклятием, конечно - что он еще мог пожелать врагу?! Но раньше до рукава командира дотронулась ладошка его жены.
- Не надо, Саша, - попросила она.
И Марк Туллий в душе присоединился к ее просьбе. Шар с озером тут же затянуло туманом – так быстро, что монстр внутри него не успел послать людям своего последнего проклятия. А потом был еще один мягкий толчок в ступни, и оба шара помчались кверху, быстро пробив тяжелые тучи, и вырвавшись на простор, которому не было пределов. Здесь царило солнце – настоящее, живое! Не то, что было рождено гением строителей шара, а Изначальное! К нему и скользнул шар меньших размеров, быстро исчезнувший в синеве небес.
- Гореть тебе там…в Изначальном огне, - проводил его выкриком разговорчивый помощник Полковника.
- Нет, Анатолий, - мягко улыбнулся командир, - пусть он там полетает вокруг солнышка – самой ближней, и самой малой планетой Солнечной системы.
- А мы? – почти истерично выкрикнула Теренция, ухватившаяся сразу обеими руками за Лентулла Батиата.
- А нас и тут неплохо кормят, - опять первым успел ответить Анатолий, - правильно, товарищ полковник?
- А действительно, - оглянулся вокруг Полковник Кудрявцев с добродушной отеческой улыбкой, - что это мы гостей к столу не приглашаем? Нехорошо…
- А может, сначала..., - начал было легат, имея в виду обещанное свидание с детьми.
- Никаких "может", - рядом с командиром и его супругой остановилась женщина в черном платке, от которой несло нестерпимо вкусными ароматами, - сначала обед, а потом делайте что хотите.
Легат понял, что противоречить это женщине бесполезно, и молча склонил голову в согласии…