Наш неторопливый поезд останавливается на какой-то небольшой станции. Можно выйти и прогуляться. Погода стоит чудесная. На деревьях чирикают воробьи. Ветерок мягко, но настойчиво теребит ветви. И они с легким шорохом откликаются на его настойчивость обильным золотым дождем ранней осени. Приятно пахнет дымком от сжигаемой на огородах ботвы.
Местные жители наперебой предлагают проезжающим вареную кукурузу, вяленых лещей, красных раков, а также яблоки, груши и прочие дары своих подсобных хозяйств, садов и огородов.
Одна предприимчивая хозяйка с раскладным столиком разложила на белоснежных бумажных салфетках небольшие ломтики черного хлеба с тонко нарезанными кусочками бело-розового сала сверху. В отдельно стоящих мисках лежат у нее соленые огурчики, пучки зеленого лука и дымящаяся кругленькая картошечка, облитая со всех сторон подсолнечным маслом и посыпанная сверху зеленым укропчиком.
Под раскладным столиком у хозяйки стоит небольшой вместительный рюкзак, в одном из карманов которого торчит стопка одноразовых стаканчиков, а внутри самого рюкзака угадывается приличная бутыль с первачом. Хозяйка обслуживает собственноручно только содержимым из рюкзака, а закусывать разрешает путем самообслуживания. Такой своеобразный раскладной "шведский" столик.
Наш поезд стоит долго, и некоторые мужички, оценив содержимое рюкзака и отменную закуску к этому содержимому, успевают подойти к хозяйке еще и еще раз. А когда мы все-таки трогаемся, они с сожалением смотрят на удаляющийся "шведский" столик.