Эссе 4 Русский Мiръ и они. Солженицын и Свиридо

Владимир Мочалов
Русский Мiръ и Они. Солженицын и Свиридов

Эссе 4

Все комментаторы Солженицына едины в его оценке творчества это «со-творение лжи», ради пустых амбиций самого «цына», лжи, не имеющей отношения к Русской Наднациональной Имперской Типологической Культуре. Вот автобиографические опусы о знаковом «культурно-национальном», пусть не русофобском, но антирусском, антиисторическом облике, литературном прототипе его отца «подпоручика Лаженицына» – Исакия, в «Красном колесе» (здесь мировоззрение и мысли чисто авторские): - 

«Так и подпоручик Лаженицын в летучем разговоре с соседом по землянке, приятелем и таким же взводным командиром, как он сам, дерзает иметь мнение о вине «национальности», распявшей Христа. «Думаешь - мы бы не распяли? Если б Он не из Назарета, а из Суздаля пришёл, к нам первым, - мы б, русские, Его не распяли?.. Да любой народ отверг бы и предал Его! - понимаешь? Любой! - И даже дрогнул. - Это - в замысле. Невместимо это никому: пришёл - и прямо говорит, что он - от Бога, что он - сын Божий и принёс нам Божью волю! Кто это перенесёт? Как не побить? Как не распять? И за меньшее побивали. Нестерпимо человечеству принять откровение прямо от Бога. Надо ему долго-долго ползти и тыкаться, чтобы - из своего опыта, будто».

«Саня понимает, почему так удручён и подавлен священник. И, оказывается, попадает батюшка (тоже ведь ещё молодой человек, лет тридцати пяти) в самую точку боли своего ночного собеседника. Когда-то успел и он измучиться страшной церковной историей. О том, как приказывала царица Софья сжигать староверов, отвергающих причастие. И затем сжигать тех, кто покорился причастию. О том, как несогласным отрывали нижнюю челюсть, чтобы засунуть в глотку истинное причастие. И люди, не дожидаясь кощунственного насилия над собой, боясь своей слабости, сжигались сами. «И свои же церковные книги мы толкали в тот же огонь - кем же и мниться им могли, как не слугами антихристовыми? И - как через это всё теперь продраться? Кому объяснить?.

Горит душа подпоручика за правду, за несчастную русскую историю. Со старших классов гимназии горит, когда эта история тяжёлым комом входила в ум и в душу. Алексей Михайлович, царь Тишайший, задабривал подарками магометанского султана, чтобы тот ускорил изничтожение одних православных другими».

Здесь все ложь от первого до последнего слова, это плод больного воображения психопата. Да психопатические черты личности Солженицына объясняли его дикие антисталинские письма в войну, когда все письма имели штамп «проверено военной цензурой». Письма просто имели характер доноса на самого себя и адресата. Так видеть Русский Мiръ, его имперскую историю и его расовый дух может только русоненавистник, отъявленный русофоб, коим и предстает здесь Солженицын.

А вот его «чистая, возвышенная мать» (родом из Ростова) на учебе в Москве 1916 года любившая до безумия и поклоняющаяся Бодлеру, Брюсову, Гиппиус…

«…Солженицын не раз обращался в советские учреждения с просьбой выдать ему копию свидетельства о рождении. Вместо неё - получал справку о том, что «актовой записи о его рождении по городу Кисловодску не сохранилось».

«В материалах архивного следственного и оперативного дела на Солженицына в архивах Министерства обороны СССР данных о родителях Солженицына не содержится».

Воспоминания однокласников Солженицына по ростовской школе: -

«…мальчик менялся в лице, становился белым, как мел, и мог упасть в обморок. Такая болезненная реакция Сани на малейший раздражитель удерживал и нас, его друзей, от какой бы то ни было критики в его адрес. Одутловатый, не слишком расторопный, нервный, стоило рассердиться, и у него появляется тик лицевых мышц».

И это представитель «интеллигенции – кристальной души и зеркала нации», это «солженицевство» кривозеркально отражается и на нравственный облик советской кабинетной интеллигенции и на автора статьи Геннадия Литвинцева.

А вот другому Русскому Гению, всю жизнь затаптываемому подобной либеральной интеллигенцией, Великому Русскому композитору Георгию  Свиридову было дано от Бога «воспеть Русь, где Господь дал и велел мне жить, радоваться и мучиться»

И вот каким титаном предстает перед нами Георгий Свиридов, в его сокровенных дневниках: -

«Мы  живем  в  такой  момент,  когда  народ  стихийно  является,  возможно,  большим  носителем  национальной  культуры,  чем  так  называемая  интеллигенция,  за  исключением   наиболее  возвышенного   ее  слоя»

  «..народность  в  том  смысле,  в  каком  ее   понимали  Глинка,  Мусоргский,  Бородин,  Чайковский,  Рахманинов -  это какая-то особая (высшая  может быть)  форма  искусства»

«В  сущности,  идеалом  сочетания  слова  и  музыки  служит  народная   песня.  Я   имею  в  виду  подлинную    народную  песню,  а  не  многочисленные  подделки,  мещанский  романс  и  прочее»

Г. В. Свиридов   приводит  слова  Мусоргского: -

  «Искусство  есть  не  цель,  а  средство  для  беседы  с  людьми. Иными  словами  оно  должно  быть,  прежде  всего,  понятно  простому  человеку,  не  имеющему  специального  музыкального  образования».

  «Там,  где  для  понимания  произведения  искусства  требуется  специальное  образование,  там  кончается  искусство». (Н.  Пунин)

«Я Русский Человек! И дело с концом. Что еще можно сказать? Я не россиянин. Потому что россиянином может быть и папуас. Во мне течет русская кровь. Я не считаю, что я лучше других, более замечательный. Hо вот я такой как есть — Русский Человек. И этим горжусь… Надо гордиться, что мы — Русские Люди!»

«Эти люди ведут себя в России, как в завоеванной стране, распоряжаясь нашим национальным достоянием, как своей собственностью, частью его разрушая и уничтожая несметные ценности».

Книга нашего русского гения «Музыка как судьба» пронизана насквозь болью Русский Народ и Россию.

Запись из тетради 1991 г. — суждение о большевиках, истязавших народ России: -


 «Они посадили его, этот народ, на железную цепь, бесконечно унижая его, третируя, истребляя его святыни, его веру Православную, его культуру, а главное — сам этот народ, который служил своей безликой массой своим палачам и тиранам, кровью своею питая их чудовищную, беспощадную власть. Падение России — как смерть Христа, убитого римлянами и евреями на наших глазах. Теперь эти собаки делят его тело и одежды. Кроят карту мира».

Еще Патриарх Московский и всея Руси Алексий II заметил: - «Свиридов — такой художник, который заслужил право высказывать свои мысли».

Для понимания душевного состояния великого композитора мы находим в его сравнения своей судьбы с жизнью первых христиан в древнеримских катакомбах, посреди языческого бесчестья. Запись сделана накануне августовских событий 1991 г.:

«Это не жизнь, а «Ночь на Лысой горе» — шабаш зла, лжи, вероломства и всяческой низости. Все это происходит на фоне кровопускания, кровопролития пока еще скромных масштабов, но имеющий глаза, да видит: в любой момент может политься большая кровь, за этим дело не станет!».

В 1993 г. за кровью дело не стало. Но за истекшие годы эти полярности в русском обществе, похоже, лишь возросли. Внешне мы вроде бы видим восстанавливающиеся и новостроящиеся храмы, отсутствие гонений на веру, но свидетельствует ли это о подлинном духовном возрождении?
Когда читаешь у Свиридова «Россия — это колония», то вздрагиваешь, поскольку возразить и сегодня, по сути, нечего.

Свиридов провидчески писал в 1991 г.: -

«Мы переживаем эпоху третьей мировой войны, которая уже почти заканчивается и прошла на наших глазах. Страна уничтожена, разгрызена на части. Все малые (а отчасти и большие) народы получают условную «независимость», безоружные, нищие, малообразованные. Подготовка тотальной войны велась всеми средствами массовой информации, дипломатией и прочим. Угодили в «крысоловку». И тем не менее — надежда: «Христос Воскресе! Смотрел по телевизору выступление перед Заутреней Патриарха – грустное, но спокойное, потом водружение Святого Креста на купол Казанского собора… Боже, неужели это не фарс, а подлинное Возрождение, медленное, трудное очищение от Зла?!».

«Музыкальная  жизнь  в  Москве  и  Ленинграде  попала  целиком  в  руки  хорошо  организованной  группы  энергичных  дельцов  из  руководства  Союза  Композиторов»

 «Мы  разучились  радоваться  успеху  друг  друга   - Гаврилин,  Тормис,  юбилейный  вечер  Б. Чайковского,  на  который  не  пришел  ни  один  из  руководителей  Союза»

 «Б. Чайковский,  О.  Тактакишвили,  Вал.  Гаврилин,  Вельо  Тормис - крупнейшие   мастера,  гордость  нашей  многонациональной  культуры, их  творчество  систематически,  многолетне,  замалчивается  и  сознательно  принижается  журналом «Советская  музыка».

 «Оперные  театры  забронированы  за  отдельными  композиторами. Большой  театр -  за  одним  композитором,  театр  им.  Кирова  в  Ленинграде  - за  другим  композитором. Так  сказать,  поделили  сферы  влияния  в  стране  на  участки,  помните,  как  дети «лейтенанта  Шмидта»  в   романе «Золотой  теленок». «Союз  композиторов  - это  гигантский  бульдозер,  разваливающий  Русскую  культуру».
«Консерватории  большей  частью  плодят  людей,  умеющих  имитировать   искусство,  в  то  время  как   задача  заключается    в  том,  чтобы   творить  его».

  «..это (новое В.М.) искусство  обладает  глубокими  чертами «несовместимости». Оно  призвано не  продолжить  ряд  классического  искусства,  а  заменить  его  собою,  Уничтожить  его. Да,  такова  - идея,  такова  платформа  этого  нового  искусства. Всем  своим  строем,  всем  смыслом  оно  активно  направлено  против  основной   идеи,  основного  пафоса  классического,  Русского  искусства  и  предназначено  (уничтожить В.М.) сменить  его»

 «..Лживого  искусства  также  очень  много.  Вот  почему  так  воздействует  искусство  Рембрандта,  Мусоргского, Шумана, Ван  Гога, Достоевского,  Шекспира и  других великих  художников»

О своей Судьбе он писал: «В своей профессиональной среде (творческой интеллигенции В.М.) я – пария, чужой человек».

К нашему наднациональному стыду в наших столицах до сих пор нет ни музея, ни памятника великому Свиридову, нет даже мемориальной доски, увековечивающей его память.

И все же через два десятилетия по кончине наш русский гений приближается к нам новым изданием своей трагической дневниковой исповеди: - «Музыка как судьба».