4. Бой.
Некоторое время парни стоят неподвижно, оглядываясь и то и дело глядя друг на друга, затем на их лицах проскальзывают улыбки и, наконец, они дружно начинают смеяться. Инъекция адреналина, впрыснутая в кровь, только сейчас даёт о себе знать в полной мере. Теперь они начинают потихоньку осознавать, что произошло.
- Герхард, что видишь? – спрашивает Сатт.
- Всё чисто. Они смылись.
Сатт аккуратно высовывается из скал, осматривает окрестности и обращается ко всем:
- Ну и кто их заметил первым? А главное: как?
- Кажется, это был Герман, - отвечает Макс. – Ты – чёртов монстр!
- Нет, точно не я, я думал, что ты, - сказал Раребел и посмотрел на Сергея. – Похоже, он.
- Как тебе это удалось? – спросил Сатт.
Сергей сменил магазин автомата, передёрнул затвор, повесил автомат на плечо, потом оглядел друзей и сказал, как будто невзначай:
- Мне было видение.
Он подошёл к убитому противнику, достал из него нож, протёр его об одежду убиенного и засунул за пояс.
- Мне как раз сон… чудный снился, а он так неаккуратно подкрадывался, - сказал Сергей с деланным сожалением, осматривая пришельца, название расы которого у него вылетело из головы. – Просто грех было не услышать и не среагировать.
Оказывается, треск, который ему снился, был вовсе не галлюцинацией: это было реальное восприятие подсознания, которое и разбудило его вовремя – как раз когда враги уже готовы были «спустить курок и сбацать рок» – и подсказало, как действовать.
Однако Сергей поморщился при воспоминании о сне, который ему приснился; такого количества снов, как здесь, на Иссе, он не видел никогда в жизни за тот же период, и это было неестественно, это раздражало. Ведь каждый его сон был не просто какой-то фантазией, а целой эпопеей в каком-то невероятном мире, с неким осмысленным сюжетом и необходимостью действовать определённым образом для прохождения через преграды, будто это напрямую отражало его путь в действительности. Не иначе как он уже тронулся умом. Хотя и приобретает бесценный опыт!
- Полезные сны тебе снятся! – сказал Макс с завистью. – Мне б такие сны!
- Максимка, лучше обходиться другими способами, поверь, - выложил, как было на душе, Сергей.
Макс подошёл к одному из убитых и поднял оружие, затем внимательно осмотрел его, примерил к себе, прицелился, поднял с земли то, что должно было быть магазинами, и повесил всё это на себя со словом «пригодится».
- Что ж они тебе в Эфиопии не снились? – спросил Сатт. – Там бы они как пригодились, Макс, помнишь?
- Помню, - согласился Макс. – Почти такая же бойня была. Чуть не вырезали всех нас «обезьянки».
Он оглядел окружающее пространство, но ничего на его взгляд ценного не обнаружил.
- Так, а какой засранец заснул на посту? – спросил с укоризной Сатт.
- Да я же и заснул, - ответил Сергей.
- Чёрт хитрый, и не придерёшься ведь.
Сергей взглянул на небо и не сразу понял, почему не может найти Гелиум. Он долго чесал репу и вспоминал всё, что ему говорили про Иссу, даже окликнул проходившего мимо Раребела, на что тот, коротко, глянув вверх, так же коротко изрёк: «Затмение». Сергей звонко шлёпнул себя по лбу: точно, ведь об этом дне говорится в легенде, в этот день решается так называемая «Судьба Вселенной». То-то утро какое-то серое, подумал Сергей, и даже прохладное. Он вспомнил, как детворой он вместе со своими приятелями коптил стёкла и смотрел на прячущееся Солнце, как делали до него десятки поколений ребятни.
- Ладно, уходим отсюда, - раздался голос Сатт. – Герхард, вперёд – разведка местности.
- Есть.
- Герман, займи вон ту позицию – прикроешь нас!
- Есть.
- Макс – следы.
Спустя минуту на запрос Сатта Бергер отрапортовал:
- 70 метров: чисто.
- За мной!
И парни двинулись на последний отрезок пути, поочерёдно сменяя друг друга в разведке и прикрытии. Несколько раз из-за чьих-либо предчувствий команда меняла направление движения, пару раз занимала боевые позиции и молча пережидала, пока возможная угроза не пройдёт мимо или же не нападёт. Из осторожности команда двигалась очень тихо, что в условиях сложного ландшафта шло в ущерб скорости; парни всё время молчали, общаясь и докладывая об обстановке лишь знаками и щелчками по микрофону. Дорога изнуряла, было вполне обоснованное опасение, что парни подойдут к Башне измотанными, а это уже означало, что вступать в бой равносильно самоубийству.
…Команда подошла к Башне около 9 часов вечера, когда Гелиум уже был подмыт снизу горизонтом, а по-над землёй начал стелиться вечерний туман. Вот, они, пригибаясь, чтоб не высовываться из-за кустарника, преодолели последний холм и остановились: перед ними открылась странная картина. Просторная долина блюдцеобразной формы, насколько можно судить в сумерках, заваленная осколками некогда существовавшей цивилизации, была дерзким торжеством хаоса над структурой, властью времени над бытиём. От величия созерцаемого парни выпрямились, ибо подобное зрелище не позволяло стоять как-то иначе и не затаив дыхания! И невозможно было смотреть одновременно и без очарования, и без потрясения: фрагменты арок, колонн, различные части огромных статуй, залитые густо-золотыми лучами предзакатного Гелиума, пожелтевшие от воздействия природы и лишённые острых граней, являли собой явное доказательство былой культуры. Неизвестно, было ли это неким сакральным местом, форумом или столичным правительством древнего государства, но участь его постигла одна – Issa est deleta nunc . Потому что не было здесь ничего, способного подняться выше одного-единственного монумента, окутывающего мраком своего камня руины прошлого, – Башни.
Она располагалась в центре долины, возвышаясь на высоту 8-9 метров; чёрная кладка её казалась отсюда совершенно не тронутой временем, в противоположность всему остальному. Вершина её, не острая, увенчивалась высоким шпилем, ярко отсвечивавшим в свете иссианской луны, ниже него виднелись зубцы и бойницы парапета, ограждавшего оборонительную площадку. Каких она размеров, правда, рассмотреть уже было невозможно, но это зрелище восхищало – словно средневековая башня тёмного мага, охранявшая владения своего хозяина, посреди руин, как будто ненавязчиво, но вполне ясно давала понять: всякому, тронувшему покой – смерть! И чтобы к ней подобраться, нужно пройти через мясорубку – лабиринт и огонь врагов, которые будут за каждым углом, за каждым камнем.
- Пресвятая дева Мария, - проговорил потрясённый Макс.
- Сталинград! – произнёс Сергей, оглядывая будущее место последнего боя.
- Что это? – спросил Макс.
- Это город на моей Родине. Когда-то он был разрушен во время Второй Мировой Войны, но так и не сдался врагу. Это своего рода символ мужества и стойкости россиян. Этот хаос мне напомнил о нём, - объяснил Сергей и добавил: – Только тогда мы его обороняли, а не брали штурмом.
- Попробуй себя в новой роли, - сказал Сатт, - будет новый символ.
- Не люблю символы, - поморщился Сергей. – Да и новые роли уже, если честно, осточертело примерять.
- Тогда давай поскорее это закончим и свалим домой отдыхать! – предложил его друг.
Сергей цокнул языком, покачал головой.
- Хотелось бы!
- Эх, сейчас бы туда пробежать по-тихому! Тут с четверть мили, не больше, - сказал, поджав губы, Герхард.
Сатт повернул к нему голову, снисходительно улыбаясь.
- Ага, чтоб нас сразу как куропаток перестреляли, - сказал он.
Герхард почесал горло.
- Да понятно, просто картина-то заманчивая какая! – ответил Бергер.
Поворачиваясь к Башне спиной, Сатт проговорил:
- Заманчивая… Все сюда!
Парни вновь зашли за бугор. Сатт опустился на колено, обвёл взглядом всех, призывая ко вниманию, затем с крайне серьёзным выражением лица проговорил:
- Итак, мы у цели. Действуем следующим образом: сейчас – приём пищи, затем – медитация, отдых; как только настанет время «Ч», налегке выступаем, всё лишнее выложить из рюкзаков!
Все понимающе кивнули.
- А когда наступит время «Ч»? – спросил Герман.
Сатт машинально посмотрел на хронограф, потом на товарища.
- Если честно, даже не представляю!
Герман был явно неудовлетворён таким ответом. Он снял с плеч рюкзак, сел на землю и начал выкладывать из него всё содержимое, отсортировывая нужные для боя вещи от остальных. «Ненужного» оказалось не так уж и много: Герман отложил в сторону еду, рядом положил имевшийся в наличии минимальный комплект для личной гигиены, какие-то свои тряпки (в буквальном смысле), в третью кучу он сложил боеприпасы. Затем принялся за чистку оружия и распределение по площади нательной разгрузки магазинов с патронами и гранат. То же самое вслед за Германом начали делать и остальные.
- Патронов мало, - между делом заметил Раребел.
- Их когда-нибудь бывает вдоволь? – ответно заметил Макс.
- У тебя целых два ножа, - сказал, шутя, Сергей.
Герман покрутил нож между пальцев и неуловимым движением заправского мясника отправил его в чехол на ремне.
- Не спорю, – ответил он. – Не спорю.
Затем Герман достал камуфляжную краску и стал наносить её на открытые участки тела. Остальные последовали его примеру.
Когда парни были полностью готовы: снаряжение и вооружение гармонично заняло положенное место на ремнях, всё лишнее было отложено и спрятано меж камней – Сатт начал проводить последний инструктаж:
- Значит так: делаем всё точно так же, как нас учили и как мы делали до этого 9 суток кряду. С левого фланга от нас, если я не ошибаюсь, находятся лю, с правого, должно быть, - свиго. Вторым я бы не стал доверять, так что держим ушки на макушке! Думаю, советов и рекомендаций по тактике давать не нужно?
Он осмотрел своих товарищей.
- Когда захватим Башню, Макс минирует вход. Если ход событий повернётся в нужную сторону, действуем заодно с лю, но не только как прикрытие для них. Основная цель – прорыв к Башне хотя бы одного-двоих, а потом при их поддержке – присоединение остальных. Прорываться будем я и Герман, все остальные – нас прикрывать огнём, если этот план не сработает, то действуем по ситуации, но придерживаться нужно этой стратегии.
Сатт не выбрал себе в партнёры кого-либо из своих друзей потому, что знал их всё же лучше, чем остальных, поэтому и доверял им больше других прикрывать себя, взяв на себя, как на командира, самую ответственную и опасную роль.
- Хорошо, а на случай потерь двоих из нас оставаться на поддержку лю? - спросил Сергей.
Сатт задумался, прежде чем ответить:
- Не знаю, поступать нужно по ситуации. Этот момент я оставляю на усмотрение каждого. Сами прекрасно знаете, какие инструкции даны на этот случай – случай потерь, а соблюдать их или нет и в какой мере – дело каждого; тут я не волен отдавать распоряжения. Ещё вопросы есть?
Парни помотали головами.
- Тогда всем – отдыхать!
…Очнувшись, парни сразу же схватили оружие и вскочили на ноги. Камни, их вершины, скрывавшие за собой Башню, были озарены неким ярко-голубым свечением. Парни с интересом, но с долженствующей осмотрительностью подошли к освещённым валунам. Зрелище, представшее их взору, поражало своей неописуемой выразительностью, красотой, невероятностью. Это была какая-то фантасмагория. Ничего подобного Сергей в жизни ещё не видел: даже за те 9 суток, что он провёл на необычной планете, полной загадок и сюрпризов, всё повстречавшееся меркло сейчас перед происходящим представлением.
Огромный яркий столб голубого света исходил прямо из Башни и устремлялся в ночное небо, врезаясь в иссианскую луну, заливая её лазурным светом. Сама долина была освещена словно сцена при каком-то грандиозном шоу: игра теней и света превращала былой покой разрушения в театр авангардного искусства. Постепенно, луч стал угасать и вскоре растворился в свежем и прохладном иссианском воздухе, наполненном теперь озоном: на луне возникла вспышка, и луч погас совсем. Неожиданно стало также темно, как и прежде, долина, освещенная лишь светом луны, вновь погрузилась в царство теней. Тут и там стали мелькать вспышки выстрелов и неясный рокот оружия. Война началась!
- Пора, - сказал Сатт и, пригнувшись, двинулся меж камней вперёд.
И парни, нацепив очки ночного видения, бесшумно и отключившись от всего мирского двинулись вслед за своим командиром.
Первое препятствие земляне встретили уже спустя считанные минуты – им наперерез вышел грозный соперник в виде команды с планеты Сигур. Их было пятеро, и они умело преградили землянам дорогу, оттесняя их от Башни плотным огнём. Сатт дал группе команду рассредоточиться и занять оборону, но под натиском сигурийцев парням приходилось непрерывно отступать. Мало того, те начали планомерно окружать людей. Ситуация осложнялась тем, что с левого фланга находились свиго, а с правого, но позади землян – тарконарианцы, которые пока сами были заняты разборками с кем-то из соперников.
- Герман, Серж, займите позиции с флангов, отрежьте их! Остальные – отходим! Бергер, прикрывай! – по нервному – это чувствовалось – голосу Сатта можно было понять, в каком напряжении он находится, а также о той угрозе, которая нависла над землянами. Он, как, впрочем, сами Сергей и Герман, понимал, что оставляет их вдвоём сдерживать сигурийцев, чтоб отсечь попытку окружения; понимал, что может лишиться двух товарищей, среди которых его лучший друг; понимал, что другого выхода у команды сейчас просто нет.
…Бергер спешно начал отходить, чтоб занять удобную для обзора позицию, Сатт и Макс взяли курс в сторону свиго, Сергей и Герман остались на своих местах сдерживать противника. Но план землян был быстро разгадан, и противник сконцентрировал удары на тех, кто остался на позиции, однако при этом сигурийцы не учли одной маленькой детали, которая впоследствии очень дорого им встала.
Задумка Сатта, которую он уже когда-то применял вместе с парнями на операции в Венесуэле, состояла в том, чтобы, сдержав с помощью Германа и Сергея сигурийцев, обойти их со стороны свиго и ударить во фланг, поэтому они с Максом и начали незаметно заворачивать, а Герхарда же оставили хоть как-то помочь парням огневой поддержкой. Только две вещи тревожили при этом Сатта: не откроют ли ни с того, ни с сего по ним огонь свиго и продержатся ли друзья до прибытия помощи с фланга.
- Макс, если свиго хоть намёк дадут, бей наповал!
- Ясно, - коротко ответил Макс, он и сам прекрасно осознавал, насколько рискованно всё то, что затеял Сатт. Глупо будет, если и их пристрелят новые «союзники», и парни не выживут в той мясорубке.
- Сатт, поторопитесь, у парней совсем жарко, - раздался сквозь треск помех искажённый голос Бергера.
…А у парней действительно было жарко, причём доставалось в основном Герману – на него наседало сразу трое противников, и землянин не был уверен, что зацепил хотя бы одного – настолько резвые и умелые бойцы они были! Сергею тоже приходилось нелегко, но у него была возможность как-то помогать Герману.
- Б**, где вы, парни?! – в сердцах проорал он в микрофон, не догадываясь, что его сигнал тонет в «шубе» электромагнитных шумов и неслышим остальными. Нервы были накалены добела.
Наконец, Герман не выдержал, увидев, что останься он на месте – и максимум через полминуты окажется в кольце: он аккуратно, но при этом быстро, двинулся к Сергею. Тот заметил манёвр и стал прикрывать его.
…То же самое стал делать и Герхард, находясь в 40 метрах от них. Он уже потерял из виду Сатта с Максом и вёл прицельный огонь по-над головами американца и русского, не давая высовываться сигурийцам. В один момент раздался громкий хлопок слева, Бергер невольно отвлёкся в сторону, и его паузой мгновенно воспользовался сигуриец, высунувшийся во весь рост из-за скалы и подстреливший Германа.
…Сатт осторожно, не делая резких движений, попал в поле зрения свиго, те посмотрели на него, изучая его поведение, а затем отвернулись, давая этим понять, что давешняя договорённость в силе. В этот момент и раздался хлопок, который был взрывом гранаты свиго, начавших неудачное наступление на собственных соперников – и вот уже меж камней лежал их не то раненый, не то убитый товарищ. Поняв, что первая опасность миновала, Сатт и Макс поспешили к друзьям.
Взрыв этот услышали и сигуриане, и хотя для них он был такой же неожиданностью, как и для землян, но они сразу смекнули, что прикрывающий землянин должен волей-неволей отвлечься на него и благодаря великолепной реакции сумели воспользоваться оплошностью Герхарда.
…Пули попали Герману в руку, раздробили доспехи и частично попали в мускулы. И хотя в целом Герман не потерял боеспособность, ибо кость была цела, но добрался он до Сергея уже дезориентированным.
- Цел? – спросил Сергей.
- Пустяк! – ответил Раребел и присоединился к сдерживанию натиска уже всех противников разом.
Убивали отовсюду. Сергей то и дело перескакивал с одного края своего укрытия на другой, стреляя по позициям противников. Пули били в скалу в сантиметрах от его головы, каменные осколки оставляли порезы на лице, а пыль тотчас садилась слоем на свежих ссадинах. Приходилось впустую тратить патроны, стреляя не прицельно. Ещё минута – и парней перестреляют, и Сергей, уже теряя контроль над собой, призывал товарищей на помощь, ибо самим отступать было просто некуда.
…Сатт и Макс спешили изо всех сил, насколько позволяла ситуация, ведь необходимо было подкрасться незаметно, чтоб перебить всех разом, не оставив шансов никому. О том, что происходит у парней, эти двое не имели представления, равно как и о том, что скоро им уже не нужна будет помощь. Но Сатт непрестанно молился, чтобы ему хватило времени.
Сигуриане знали, что делают земляне, и знали, что у них нет шансов, но их оплошностью было упущение из виду столь ничтожного шанса того, что рядом с ними окажутся свиго, которые их беспрепятственно пропустят мимо себя. Сигуриане уверовали в непогрешимость своей тактики и невозможность иного варианта развития событий и оставили свой фланг незащищённым.
Сатт в последний миг понял ситуацию: он увидел окружённых парней и сигурийцев которые вот-вот добьют землян. На пределе физических возможностей он стремительным рывком пересёк оставшееся расстояние и, не тратя время на подготовку, открыл огонь по врагам. Двое пали сразу же, остальные, что были чуть поодаль, сразу начали стрелять в ответ. Сатт, после нескольких попаданий в корпус, свалился.
…Меч, занесённый над головами парней, замер в миллиметрах над ними в трагическом ожидании.
Мгновенно почувствовав перемену в ситуации, Герман выхватил нож и швырнул гранату «ёж» в расселину между камнями, где и находились сигуриане, и сам тут же бросился вслед за ней.
- Герман, нет!!! – проорал Сергей, но Раребел уже был там – один среди разъярённых противников. Сам же он не мог последовать за своим товарищем, поскольку, в отличие от него, мог угодить под иглы «ежа».
Когда истекло время задержки гранаты, и Сергей смог рвануть на помощь Герману, оказалось, что в помощи уже никто не нуждался, разве что в помощи гробовщика – один сигурианец лежал с утыканным иглами лицом, двое других – с перерезанными горлами и множеством ножевых ранений. Посреди всей этой вакханалии стоял в боевой стойке Герман, всё ещё державший наготове нож и озиравшийся в поисках противников. Кровь ручейком стекала по острию, сворачиваясь шариками на пыли.
Сергей посмотрел на него сначала с опаской, потом – с восхищением.
- Ты неподражаем! – только и придумал, что сказать Литовцев.
Герман пришёл в себя, выйдя из состояния боевого транса, спрятал нож и сказал:
- Поспешим к Сатту.
…Сатт очухался после прямого попадания и встал на ноги. Грудь его сильно болела, но броня сделала своё дело – не дала пулям проникнуть в тело, хотя второй очереди бронежилет, скорее всего, уже не выдержит. Макс помог другу подняться.
- Спасибо, я в порядке, - прохрипел Сатт. – Как парни?
- Вон они, сейчас сами всё расскажут.
- Кликни Бергера.
Макс стал в поле видимости Герхарда и дал ему знак подойти.
Появились Сергей и Герман.
- Как вы, целы? – спросил, всё ещё морщась от боли, Сатт хриплым голосом.
- Германа подцепили слегка, а так всё о’кей! – сказал Сергей и добавил, когда Герман отвернулся. – Этот – вообще *** монстр: за пять секунд, ***, троих уложил одним ножом. Это просто ***!
Взгляд Сатта вслед за выражением лица изменился, он посмотрел на Германа, потом на Сергея и вновь на Германа. Даже ничего толком выговорить не смог – такой прыти от товарища он не ожидал.
- Сатт, пора, давайте живее! – поторопил Герман. Он разглядывал округу.
Парни подобрались к нему, Сатт достал бинокль и стал изучать ситуацию.
Из-за камней вынырнул Бергер и одним прыжком оказался на присядках возле друзей.
Сергей аккуратно, как и Сатт, проводил осмотр. Вокруг пылала война: всюду сверкало, взрывалось, над землёй висела мутная пылевая завеса; только сейчас, немного успокоившись, Сергей осознал, что в воздухе стоит беспрерывный треск, разрезаемый иногда иглами свиста. Всё ему здесь было знакомо: этот гвалт и это световое шоу, эта опасность отовсюду и состояние «на грани». Он чувствовал себя в своей стихии, как чувствовал уже не один раз до этого, когда было всё точно также: есть один ты, а все, кто кругом – враги, и ты должен приложить нечеловеческие усилия, находчивость и даже изворотливость, чтоб досрочно не сыграть в ящик.
Он почувствовал толчок в бок и повернулся. Сатт указал ему на левый фланг, где располагались свиго, которые, хоть и продвигались к Башне вслед за землянами, но продолжали нести потери – рядом с одним из них лежал ещё один не то убитый, не то раненый сородич. Сергей хмыкнул и перевёл взгляд на друга.
- Подобные сократили, - позубоскалил он.
- Точно, - кивнул Сатт.
Он повернулся к Башне и, перескочив через укрытие, пригибаясь, устремился вперёд.
- Команда, за мной! – скомандовал он. – Бергер, прикрывай.
Сатт вёл парней извилистым путём к Башне, огибая места сражений и избегая встреч с конкурентами. О землянах словно забыли – команда прошла несколько десятков метров, не встретив существенных препятствий, и, в итоге, непосредственно впереди оказалась сама Башня. До неё оставалось два десятка метров свободного пространства, и вот она – цель безумного путешествия, одиноко стоящая и ждущая покорителей, но… что-то в этом было не так! Слишком доступной она была, и слишком явной чувствовалась ловушка.
- Сатт, надо сейчас, резко! Б**, сейчас или никогда! – схватив за рукав, со страстью в голосе прошептал ему в ухо Сергей. В пылу боя он начисто забыл о нормативной лексике. Да и кому она сейчас была нужна – эмоции брали верх над такими мелочами.
Сатт отвлечённо поморщился и отпихнул Сергея. Он смотрел на Башню и явно боролся с соблазном броситься к ней сломя голову. Но и оставаться здесь было бы ошибкой: он нервно покусывал нижнюю губу.
Сергей толкнул его в плечо, тот коротко посмотрел на него и вновь уставился на Башню.
- Сатт, ну решайся же! – просящим, но с ноткой раздражения голосом проговорил он.
- Не хочу показаться пессимистом, Сатт, но сзади нас подпирают тарконарианцы, - раздался в наушниках искажённый помехами голос Бергера, который остался далеко позади. – Ещё чуть-чуть – и они будут рядом со мной. Прими скорее решение, чтоб я знал, что предпринять.
- Сатт, здесь нельзя оставаться: либо вперёд, либо отходим назад! - присоединился Макс.
- Нет! – отрезал Сатт голосом, вернувшим себе былую уверенность. – Ни шагу назад!
Да, подумал он, Бергера там оставлять нельзя, да и самим тут долго не протянуть! Время разыгрывать козырь!
- Герхард, живо сюда! Парни, с интервалом в пять секунд к Башне – марш! Всё, пошли, пошли, пошли!
Первым побежал Макс; выждав текущие словно густой мёд секунды, за ним устремился Сергей, затем – Герман. Макс добрался до входа в Башню без проблем, прорыв остальных, видимо, заметили, и парням пришлось местами ползти по земле. Бергер шёл последним.
Башня не имела внешних дверей, однако, небольшой тамбур внутри неё перегораживали металлические ставни, которые, очевидно, открывали путь наверх.
- Макс, что там? – спросил на ходу Сатт.
- Здесь дверь наверх, она закрыта, - доложил тот.
- Разберись с этим!
Через несколько секунд и сам Сатт был внутри. В этот момент дверь открылась.
- Бергер, шевелись! – крикнул Сатт.
Но тот уже был в ловушке – путь ему был отрезан тарконарианцами, спрятаться было негде – Сатт всё же совершил осечку.
- Серж, за мной – вытащим его оттуда! – крикнул Джорин.
Макс с Германом рванулись, было, наверх, чтоб прикрыть товарищей с высоты, но двери мгновенно закрылись, как только Сатт и Сергей вышли из Башни. Хитрая система – закрывается, как только число посетителей становится меньше двух третей команды. Макс чертыхнулся и сам вышел из неё, открывая огонь по противникам.
Сатт стремился к Герхарду, невзирая на вражеские выстрелы: он знал, что шансы его друга на спасение уменьшаются в геометрической прогрессии с каждым мгновением. Бергер сопротивлялся изо всех сил, но существуют такие ситуации, из которых не бывает выхода и остаётся только признать себя проигравшим. Землянин признавал себя проигравшим, но не опускал руки: он бился до последнего вздоха, до тех пор, пока пальцы могли жать на спусковой крючок, до последней капли вытекающей из ран крови.
Сергей упал рядом с бесчувственным Бергером, попытался нащупать пульс, которого не было, несколько раз окинул его тело взглядом, не веря, что оно уже бездыханно. Не зная, что делать, Сергей взвалил Герхарда на плечи и побежал на полусогнутых обратно к Башне. В конце концов, все собрались внутри – целые и невредимые… кроме Герхарда. Дверь отворилась, открывая путь по узкой тёмной каменной винтовой лестнице наверх.
- Макс, минируй дверь.
Макс снял с ремня взрывчатку и начал мостить растяжки, чтобы усложнить жизнь очередным штурмующим.
- Вперёд, - скомандовал Сатт. – Оставь Герхарда здесь.
Сверху, с 6 метров, поле боя обозревалось словно с колеса обозрения – по самые границы можно было рассмотреть места локальных боёв и направления штурмов. Парни созерцали происходящее из-за внушительных размеров зубцов парапета. В первую очередь землянам нужно было отбить приступ тарконарианцев – четырёхлапых паукообразных существ, с головой, растущей из сплюснутого дискообразного тела, имевшего низкий профиль, что позволяло им эффективно перемещаться по камнями и промеж них. Они упустили землян у самой Башни и теперь, судя по всему, не мешкая, готовились выбить их с высоты.
- Двое тарков на 3 часа, - раздался по радио голос Макса.
- У меня двое – на 11, - доложил Герман.
- Чёрт, где-то ещё один, - произнёс в замешательстве Сатт и на полусогнутых подбежал к Максу.
Тот указал ему направление.
Сатт быстро осмотрел и произнёс:
- Где-то у них ещё один, держи это направление, я скоро подключусь к тебе.
Макс кивнул.
Сергей наблюдал за сражениями противников: свиго так и не продвинулись вперёд, их даже, наоборот, задвинули куда-то в сторону; две расы пытались перерезать друг другу путь на юге в ста метрах от Башни; а вот лю откровенно не повезло – им попался очень могущественный соперник в лице задонганцев. Сергей искренне посочувствовал союзникам: его какой-никакой опыт схваток с ними давал понять, что для того, чтобы вытащить свою помеченную голову из дьявольской петли, затянутой ими на твоей шее, нужно из кожи вон вылезти, и это ещё ничего не гарантирует.
Кто-то коснулся его плеча. Он повернулся: это был командир.
- Что тут у тебя?
- Да ничего особого: сижу, наблюдаю, - спокойно произнёс Сергей.
Они помолчали несколько мгновений, очевидно, Сатт ждал чего-то иного в ответ на свой вопрос.
- Лю столкнулись с меолами и не…
- С кем? – перебил Сатт.
- А, ну да, с задонганцами, - он забыл, что кроме него никто этого названия не слышал. – И не могут пробиться. Свиго отбросили на запад метров на 30. Больше ничего, с этого направления всё тихо.
- О’кей, держи этот сектор, мы потеряли одного тарка, так что будь начеку! - Сатт хлопнул друга по плечу и пошёл дальше, узнать обстановку у Германа.
- Да-да, ты уже говорил, - тихо произнёс Сергей, оставшись один.
Команда приготовилась к обороне своей крепости: вход заминирован, четыре ствола ждут появления мишеней. Недавно минула полночь. Что-то рановато, подумал Сергей: бой длился всего лишь чуть более часа, а с учётом того, что рассвет, который «осветит лица победителей», здесь будет не раньше 5 часов, то дело сулит быть очень муторным. Хотя вряд ли у кого-либо хватит сил на 5 часов непрерывного штурма – это подсказывал боевой опыт и элементарная логика – скорее всего, последует несколько волн; вероятно, только две, в перерыве между которыми команды будут набираться сил и вносить коррективы в тактику.
Грязь, перемешанная с краской, стягивала кожу на лице, начинала кое-где шелушиться, мелкие порезы на щеках, носу и лбу саднили и пекли. Время текло неторопливо, и у Сергея была прекрасная возможность на деле изучить тактики инопланетян – он наблюдал за тем, как команды не только сами рвутся к Башне, но и пытаются перекрыть кислород соперникам. Однако, забывать, где находишься, было нельзя – об этом ему напомнили пули, прозвеневшие о грань зубца Башни.
Сергей переместился к соседней бойнице и вскинул автомат. Не понятно, кто из окружающих целей стрелял только что, но Сергей открыл огонь по наиболее активной из них. Начиналась первая волна штурма…
…Обстановка в течение того часа, когда Башня подвергалась непосредственным нападкам, была более-менее спокойной: одну-единственную попытку приступа земляне отбили вполне успешно, но наметились некоторые неприятные тенденции в развитии боя. Обнаружилась пара довольно сильных альянсов, но слабым утешением было то, что находились они близко и друг к другу, и к своей общей цели, поэтому заодно боролись между собой. Сергей уже был знаком с подобной ситуацией.
Он сделал глубокий вдох – за последнее время появилась первая возможность перевести дух и осмотреть себя: что-то саднило в боку. По тельняшке расползалось большое кровавое пятно, он раздосадовано на него посмотрел, сел за зубец Башни, снял продырявленное одеяние. «Надо подлатать дыры», - подумал он, разрывая тельняшку на лоскуты и обвязывая ранение. Боли он совсем не чувствовал, даже наоборот, странное чувство онемения проистекало с низа бока, будто какая-то специфическая реакция на оружие противников.
Сатт, как обычно, бесшумно оказался рядом.
- Как сам? Сильно задело? – спросил он.
Сергей скривил губы.
- Пока живой.
- Тарки отошли, мы не смогли их добить, - сообщил Сатт, как будто виновато.
Сергей посмотрел на него с широкими глазами.
- Да, живучие паразиты, я тоже в шоке! – выразил невысказанное удивление друга Сатт.
Он похлопал друга по плечу и на присядках отправился к следующему.
Завершив перевязывание, Сергей сел в удобную позу, опёршись на шероховатую, изрешеченную пулями стену Башни, и прикрыл глаза. Жаль, что не было фляги с водой, сейчас бы пополнить силы – самый удачный момент. Он даже провалился в дрёму и пришёл в себя только спустя длительное время, когда сполз вдоль стены на бок. Он встрепенулся, судорожно вскинул автомат, осмотрелся вокруг. Вспомнив, где находится, глянул на часы – было почти три – потом осторожно выглянул из-за зубцов. Судя по всему, разгоралась вторая волна: явно никто не показывался средь развалин, но чувствовалось какое-то неуловимое массовое движение, сопровождаемое участившимися хлопками выстрелов. Сергей вернулся за укрытие пока его не подстрелили. Он потёр кулаками слипающиеся глаза; теперь начиналось самое трудное – неумолимо надвигался пик этой безумной ночи, и ни разу в жизни Сергей не был так не в состоянии сражаться; в глубине души ему поскорее хотелось отсюда смыться, и он с нетерпением ждал, пока пролетят оставшиеся часы. Оставшиеся до свободы от всех обязательств, до жизненного спокойствия.
…Он почувствовал, что его пытаются выбить, что кто-то целит в него снизу. Решив застать наглеца врасплох, Сергей вынырнул из-за соседнего зубца и пустил по нему несколько одиночных. Наверное, это был какой-то фантом, потому что враг убит не был, зато в землянина вошла целая очередь. Под действием значительного импульса пуль Сергея повело назад, и он на неверных ногах стал сползать вниз вдоль стены, понимая, что уже своё отстрелял.
- Мать твою, - прохрипел он.
- Серж ранен! – закричал Макс, заметивший краем глаза своего друга в беде. – Серж ранен!
Он подскочил к нему и стал осматривать. Раны были серьёзны: по сути, они были фатальны, Сергей не реагировал на пощёчины, взгляд терял осмысленность.
- Что с ним? – спросил Сатт.
- Сатт, всё серьёзно! Сатт, мы его теряем! – в отчаянии прокричал Макс. – Серж!
Сатт молчал. Сергей не реагировал.
- Сатт!!! – заорал Макс.
- Я слышу! – раздался в ответ крик. – Какие варианты?
- Не знаю! Не знаю! – Макс смотрел на своего друга, постепенно отходящего в мир иной. - MA1?
Сатт не отвечал несколько секунд.
- Коли, - вдруг сказал он. Атака на Башню началась столь стремительно и напористо, что Сатт не мог даже на миг оставить позицию и общался с Максом только по радиосвязи.
Макс достал из своей аптечки капсулу с наркотиком и застыл с иглой наготове. Он даже не догадывался, что его товарищ уже прибегал к этому методу спасения. Макс знал, что калечит его, но было очевидно, что без неё Сергей не доживёт до рассвета. Или не очевидно? Макс боялся сделать то, в результате чего испортит человека, сделает его неправильным, возможно, потеряет брата. В неуверенности, он держал иглу на грани ввода под кожу.
- Коли! – проорал Сатт, и Макс сделал это.
И вновь тело Сергея заломило в судороге, Макс смотрел на это действо заворожено и с ужасом, как слабонервный человек – на хлещущую из пореза кровь. Сердце его защемило от жалости к другу.
- Не спать! Защищать Башню! – раздался приказ Сатта, но Макс, казалось, его совсем не слышал. – Макс, на позицию!
С трудом выйдя из транса, тот нашёл в себе силы отвернуться от друга и подключиться к обороне. Макс не видел, что было дальше с Сергеем, но через пару минут обернулся. Тот смотрел на него в упор широко открытыми глазами, совершенно неподвижный телом и абсолютно ничего не выражающий лицом. Мысленно Макс даже поёжился от ощущения его мёртвого взгляда, но снизу слишком сильно напирали, и он вновь отвернулся к полю боя.
Сергей продолжал полулежать-полусидеть, словно парализованный.
- Серж не реагирует! Повторяю: он жив, но не реагирует, - доложил Макс.
- Возьми у него оружие и боеприпасы, - распорядился Сатт.
Макс бросил вниз гранату и подскочил к Сергею.
- Эй, старина, слышишь, ну что ж ты так? – Макс посмотрел в глаза Сержа, потеребил его за подбородок. – Эй! Братишка, ты жив?
Но ответа ему не прозвучало. Макс выругался на итальянском, выхватил у него из рук автомат, снял магазины и отправился на «передовую».
- У меня патроны кончаются! - раздался первый звоночек в виде предупреждения Сатта.
- Вот, держи мою, там два магазина! Не трать почём зря, - крикнул Макс, добавив избитый до банальности совет. Он снял свою винтовку, в которой был сдвоенный магазин и толкнул её по полу Сатту, сам же начал орудовать сергеевым автоматом.
…Сергей продолжал витать где-то в своём необычном пространстве, которое сотворил ему мощнейший стимулятор, со второй попытки сделавший его растением. Собственно, он уже утратил многие человеческие функции, в том числе и понимание того, что происходит вокруг; он вообще вряд ли уже мог осмысливать происходящее вокруг него, а смерть клеток мозга лишь замедлилась. Что-то носилось мимо, проносились какие-то волны, вспыхивали слепящие вспышки, чьи-то зубы оскаливались и доносились затяжные вздохи.
Пробежал один. Появился другой. Он склонился над телом Сергея. Кто-то заглянул в глаза.
Герман пошлёпал Сергея по щекам.
- Жив, что ли? Смотри: там, - он указал пальцем, - там враг, Сергей, понимаешь? Враг – там! Если кто появится, стреляй! Понимаешь? Смотри туда!
Герман вложил в руки Сергея автомат и повернул его голову в направлении, ожидаемого появления врага.
- Жми сюда, сюда! – вкрадчиво произнёс Раребел, указывая на спусковой крючок инопланетной винтовки. – Смотри, не подведи! – говорил он так, будто уговаривал младенца не сделать как не положено.
Сергей тяжело перевёл взгляд из пустоты на товарища, и тот, убедившись, что сознание не окончательно покинуло умирающего, исчез.
…В руках появилось что-то холодное и чужое. Зачем? Вокруг продолжалась всё та же круговерть, и кто носится вокруг, было непонятно. Кого убивать, меня? Зачем? Вот, руки снова пусты, это холодное и чужое куда-то делось… или кто-то забрал. Вот, уже демоны полезли за ним из преисподней; они уже медленно и витиевато тянут к нему свои щупальца, хотят обвить его горло, задушить и увлечь с собой в ад. Сергей долго-долго, преодолевая онемение во всём теле и темноту в глазах, рефлекторно тянет руку, потом поднимает сжатый кулак и утыкает его в демона, скалящегося своей хитрой улыбкой. Кулак дёргается, ещё раз, ещё…
Сергей выпускает в инопланетянина, начавшего его душить полмагазина пистолета, какая-то по счёту плазменная пуля в упор пробивает броню, и противник, сражённый смертельным выстрелом, съёживается и оседает. Другая половина магазина приходится во второго врага, перелезающего на эту сторону Башни. Подскочивший на помощь Макс помогает противнику умереть геройской смертью, запихивая ему за шиворот гранату и отправляя туда, откуда он только что вылез. Раздаётся чудовищной силы взрыв, разносящий в клочья противника, а вместе с ним и нескольких его сородичей – это Макс решил попробовать вражескую гранату, доставшуюся ему в качестве трофея.
- Мощная граната, - произносит он, характерными движениями челюсти снимая воздушную пробку в ушах. Он хочет подойти к другу, но не проходит и трёх секунд, как он возвращается на свою позицию, а Сергей вновь уносится в облака, всё дальше отходя от реальности происходящего в страну ангелов.
Парням, втроём, приходилось очень несладко – пожалуй, такую осаду они видели только в исторических фильмах, и всё равно эти фильмы казались какой-то фикцией, театральной постановкой реальных штурмов, далёкой, как Луна от Земли, от того, что происходит здесь. Каждое твоё движение рисковало оказаться последним для тебя действием, пули летели разве что только не сверху, оглушительно свистя возле головы. Для того, чтоб ненароком не спеть последнюю песню, приходилось укрываться и подпускать противника максимально близко, а когда он подходил на расстояние поражения, его оказывалось чересчур много. Тем не менее, Сатт, Макс и Герман мужественно справлялись со своей задачей, хотя казалось, что врагам нет конца, они лезут и лезут на Башню, как будто разом объединившись против землян.
На самом же деле, противники продолжали воевать и между собой, но в этой фазе боя произошло резкое разделение областей доминирования: слабые безнадёжно остались позади, а все выжившие сильные сконцентрировали свои удары с трёх направлений. В общей сложности земляне противостояли двум десяткам соперников, и это было дьявольски тяжёло. Патроны уже не просто заканчивались, их уже не было в буквальном смысле – даже одиночные нечем было стрелять. Сатт отбросил ненужную винтовку Макса, достал пистолет, вставил последний магазин и высунулся из-за укрытия, целя во врага. Но, не выстрелив, вернулся назад. Не стоит рисковать сокровищем, лучше подпустить ближе и бить наверняка! Но только он утратил бдительность, как справа очутился тарк и со всего размаху врезал Сатту в грудь, раскрошив на куски остатки бронежилета. Сатт не был готов к такому выпаду и немного растерялся, но тут же двинул тарку в челюсть локтем, потом подскочил к нему и вывернул одну из 4х руколап. Попутно избивая ногой существо, землянин доломал конечность и отшвырнул ослабленное тело врага вниз. Тут же появились другие противники, и Сатт, не медля ни секунды, начал их расстреливать. Он не знал, куда попадает, получают ли они урон, но враги забирались наверх и надвигались на него. В конце концов, один гуманоид добрался до него, выбил из руки пистолет, и они сцепились. В пылу схватки противники не удержались на ногах и плюхнулись на пол. Лица, что у землянина, что у непонятного инопланетянина были искажены гневом практически до неузнаваемости, сами они перекатывались с бока на бок, пытаясь ослабить хватку друг друга и нанести решающий удар. Когда Сатт, утратив силы, был готов прекратить сопротивление, под бок ему попался какой-то кол. Он схватил его и со всего размаху всадил врагу в шею. Тот захрипел, схватился за голову, поднялся и не понятно для чего попытался полезть по отвесной стене Башни, но предсмертная попытка продлилась недолго и окончилась на полу короткой судорогой. Не вставая, Сатт поднял с пола пистолет, в котором оставался последний патрон, и нацелил его на следующего претендента, карабкающегося на замену своему убитому товарищу, но в это мгновение почуял неладное. Он изогнул шею и посмотрел назад: сзади, практически такой же гад душил Германа, и бедняга был в безвыходном положении. Перенеся прицел с одной мишени на другую, Сатт выстрелил врагу прямо в висок. Тот разразился струёй крови, зашипел и свалился на грудь Раребела, а Сатт повернулся лицом к тому, кто должен был добить его. Оружия больше не было…
Макс вскоре также остался без автоматического оружия, без гранат и поддержки товарищей. Он уже физически не успевал следить за всеми направлениями и метался из стороны в сторону, пытаясь отпугнуть противников редкими выстрелами. Но такой фокус действовал недолго: поняв, что обороняющиеся находятся в критическом положении, штурмующие лезли по стенам Башни практически без опаски. Вот, пошёл в ход последний магазин, радио шипело, парни не отзывались, и Макс даже не знал, живы ли они ещё: времени самому проверить это у него не было. Соль ситуации была в том, что теперь, даже если и остался один, он никуда не денется отсюда – живым его просто-напросто не отпустят. Впервые в сознательной жизни он почувствовал себя одиноким. Так тоскливо умирать в одиночестве. Но ведь спецназ не сдаётся!
Макс услышал шлепок за спиной и повернулся на него: гуманоид споткнулся о ноги Сергея и распластался во весь рост. Резким рывком Макс занёс ногу над неудачником и, что было духу, опустил на его голову. Для пущей убедительности, он попытался повторить это же действие, но чьи-то крепкие руки схватили его за плечи и оттащили назад. Последовал неожиданный удар по запястью – и Макс не смог сохранить пистолет. Он попытался провести приём для освобождения, который обычно срабатывал в подобных ситуациях, но сейчас хват оказался настолько крепким, что землянин только зря тратил силы. Его попытки прекратил ощутимый удар по печени, и он, судорожно хватая ртом воздух, повис в объятиях противников. Ему даже показалось, что над ним уже занесён нож, чтоб закончить дело…
Но Гелиум уже проснулся.
Нож, столь драматически занесённый над головой Макса, медленно опустился, хватка ослабла, и человек, издав надрывный стон, бессильно свалился на пол. Над ним стояли, глядя перед собой, двое мощных гуманоидов.
Противник, шедший выбить душу из Сатта, остановился в шаге от него и замер, устремив взор в краешек светила, озаряющего своими лучами «лица победителей», которые, правда, больше походили на поверженных. Это был явно не его Гелиум, это было начало не его дня, поэтому он просто замер. Казалось, все ждали этого момента хотя бы для того, чтоб просто прекратить всё это. Ведь никто не робот, устают все.
Герман свалил с себя труп и, пошатываясь, встал, расправив спину и повернув голову к Гелиуму. Гелиуму, освещающему его Иссу!
В мгновение ока, словно по команде, вся долина замолчала, издав последний «ух», и замерла. Не совсем понимая, что происходит, Макс, превозмогая боль во всех членах, поднялся на ноги и приковылял к зубцам. К нему подошёл столь же плачевно выглядевший Сатт: с разбитым носом, без двух зубов и с заплывшим глазом – и положил ему руку на плечо.
Это была она! Или оно. Или они все вместе взятые.
Никто не знал, что нужно чувствовать, что следует делать и как себя вести в эту минуту, просто потому, что такого раньше ни с кем из них не происходило. Парни получили то, за что воевали, за что проливали кровь и теряли друзей и не знали, что теперь с этим делать. Конечно, они знали, для чего по идее это нужно, но что им делать сейчас, сию секунду было загадкой, ненужной и глупой. Наверное, теперь наступил самый подходящий момент испытывать эйфорию от победы, ликовать и кричать во всю полноту груди от добытой в поте и крови свободы, уже сейчас можно начинать наслаждаться воздухом, жизнью, какой-нибудь радостью и каким-нибудь счастьем. Можно начинать отдыхать! Но сейчас даже хотелось плакать. Плакать от того напряжения и тех нагрузок, которые изменили этих людей, которые… Которые не пожелаешь испытать даже врагам.
Макс оглянулся через плечо. За спиной лежал тот, кто, возможно, был достоин этой победы гораздо больше остальных.
Он подошёл к неподвижному, бездыханно лежащему Сергею и попытался его поднять. Но сил его не хватало, чтоб взвалить на себя друга, дабы дать ему возможность последний раз, последним бессознательным взглядом увидеть то, чего он достиг. А главное: чтобы враги увидели и запомнили его среди победителей. Помогли Сатт и Герман. И так они подошли к краю недавних линий обороны: Герман, Сатт, Макс, а между ними, вися на их плечах, – их верный друг и товарищ – Сергей, который так и не узнал точного ответа на вопрос «Зачем? Ради чего?». И ещё двое землян – в их сердцах, мысленно с ними.
Пол был усеян гильзами, гарпунами, осколками и прочей шелухой. Внизу стояли недавние противники и нынешние… неизвестно, кто. Стояли лю, тяжело переводя дыхание, и смотрели перед собой. Им досталось нелегко –командир лежал неподвижно среди верных собратьев. Во взглядах их читались сумасшедшая усталость и покорное смирение пред волей провидения. Трое задонганцев, казалось бы, так и не задетых никем всерьёз, стояли, выпрямившись во весь свой чудовищный рост и развернувшись во всю стать, и спокойно глядели вдаль. В их взглядах читалась горечь от осознания того, что идеалы рушатся вот так, на глазах; что мир меняется и катится в какую-то пропасть, что происходит что-то непоправимое и совсем не то, что должно бы. Но вместе с горечью взгляды эти говорили о гордости и самоуважении, а также о готовности принять любой вызов. И так, неподвижно, со взглядом, говорящим о чём-то своём, стояли все: все выжившие и уцелевшие. И теперь здесь не было врагов, как, впрочем, не было и друзей. Всё, что было, что будет происходить за пределами этой долины, их теперь не касается, все они – нейтральны к проблемам будущего. Каждый из них проделал свой путь, который теперь был кончен, и для них наступил момент, когда просто нет смысла брать в руки оружие и убивать.
А на всё это смотрели земляне.
…И братьями по духу, что гораздо сильнее кровного братства, они стояли и обозревали свысока то, что теперь принадлежало им. Под развевающимся стягом они встречали рассвет прекрасного светила, а вместе с ним и восход новой жизни. Они оказались победителями.
Творцами.
Они сотворили новый мир и новые идеалы, они привнесли новые краски в эту жизнь и в историю Вселенной, начав новую главу в её книге, они подарили цивилизации Земли новые горизонты. Последний взгляд на тот мир, что был, остался в прошлом – ещё до первых лучей Гелиума; теперь же пора думать обо всём новом.
Но сначала так приятно насладиться победой, какой бы она не была – случайной, кем-то разыгранной, или какой-либо ещё… Пусть так. Но ведь всё равно это была Победа! И никто с этим уже не поспорит! По крайней мере, ближайшие полтысячи лет.
К О Н Е Ц